Дитя ветра

   Сколь­ко ещё вре­мени прой­дет, по­ка ты из­ме­нишь­ся? Не­уже­ли ты всег­да бу­дешь уби­вать се­бя, как толь­ко вспом­нишь свои прош­лые жиз­ни? «Ког­да же это кон­чится?» спро­сишь ты ме­ня, пе­ред тем как спрыг­нуть с кры­ши. А я от­ве­чу «Тог­да, ког­да ты ис­ку­пишь свой грех пе­редо мной». Ты смот­ришь мне в гла­за, ища там по­щады, но её там нет. И вновь ты па­да­ешь с кры­ши. Не­уже­ли ты не по­нима­ешь, что смерть это не вы­ход? Но не че­го, прой­дёт ещё мно­го лет. Пе­ред тем как ты пе­реро­дишь­ся, тог­да и встре­тим­ся. 

***

   — При­вет, Ма­ри­ан­на! – Ты лу­чезар­но мне улы­ба­ешь­ся. Ты еще не че­го не пом­нишь. Что ста­нет с тво­ей улыб­кой, ког­да ты все вспом­нишь? Ты опять по­пыта­ешь­ся ме­ня убить?       

   — Здравс­твуй, Габ­ри­эль. – Я улы­ба­юсь те­бе, ты зна­ешь что эта улыб­ка фаль­ши­ва. Ты зна­ешь, что я никог­да не улы­ба­юсь.        

   — Я ску­чал по те­бе. – И это прав­да. Я знаю это по­тому, что ты не мо­жешь мне сол­гать. Каж­дую ложь, ска­зан­ная мне то­бой, от­зы­ва­ет­ся в те­бе ди­кой болью. Этот урок ты ус­во­ил ещё тог­да.        

   Я ни­ког­да не смот­ре­ла, как ты рас­тёшь. А зря, ведь это за­бав­но. За­бав­но наб­лю­дать, как ты рас­тёшь, раз­ви­ва­ешь­ся. Ин­те­рес­но, бу­дет так же за­бав­но смот­реть на те­бя, ког­да ты всё вспом­нишь, или нет?        

    — Зна­ешь, мне тут не­дав­но сон прис­нился. Я пры­гала с кры­ши, но пе­ред этим я пом­ню, что смот­рел на те­бя. В тво­их гла­зах я ви­дел боль. 

   — Очень боль­но смот­реть на твою смерть и по­нимать, что ни­чего не из­ме­нит­ся. – Как ду­ма­ешь, к че­му это?        

   — Это к дол­гой жиз­ни. — Так ли это? Дол­го ли ты про­живёшь на этот раз? Ос­та­лось сов­сем чуть-чуть до то­го мо­мен­та, ког­да к те­бе вер­нётся па­мять. Вот тог­да и пос­мотрим.

***

   Се­год­ня твой день рож­де­ние. Те­бе восемнадцать, а зна­чит ос­та­лась па­ра дней до то­го дня.        - Поз­драв­ляю, Габ­ри­эль. Же­лаю те­бе дол­гой жиз­ни. 

   — Дер­жи. — Я от­да­ла те­бе в ру­ки ма­лень­кую ко­робоч­ку.       

   — Ма­ри, я рад, что ты приш­ла. Спа­сибо. – Ты от­кры­ва­ет мой по­дарок и смот­ре­ли на ме­ня с удив­ле­ни­ем. – Это… пер­стень. Ого! Ма­ри! – Ты об­нял ме­ня. Я не люб­лю, ког­да ко мне кто-то при­каса­ет­ся, и ты это зна­ешь. Но я не спе­шу от­талки­вать те­бя, ведь ты для ме­ня осо­бен­ный. И всег­да им был. 

   — П-прос­ти, я знаю, что ты не лю­бишь, ког­да к те­бе кто-то при­каса­ет­ся.        

   — Ни­чего страш­но­го, Габ­ри­эль. Я да­же ра­да. – Я смот­рю на те­бя с лю­бовью, что не свой­ствен­но мне. Раз­ве ди­тя вет­ра мо­жет по­любить че­лове­ка? Чем это обер­нётся для ме­ня? Чем это обер­нётся для те­бя? – Я, по­жалуй, пой­ду.       

   — П-пос­той, ты ведь толь­ко что приш­ла. – Твой го­лос дро­жит, а в тво­их гла­зах боль. Что же так ис­ка­зило твою ду­шу?        

   — Это всё, — я пос­мотре­ла на при­сутс­тву­ющих, — не по мне. До сви­дания, Габ­ри­эль.         

   Ког­да ты ус­пел так силь­но ко мне при­вязать­ся? Ког­да ус­пе­ла я так к те­бе при­вязать­ся? Чувс­твую, в этот раз на­ша «иг­ра» за­кон­чится нав­сегда, и я по­кину те­бя. 

***

   И вот мы опять на кры­ше. Но на этот раз ты не со­бира­ешь­ся пры­гать. Ты прос­то лю­бу­ешь­ся пей­за­жем. На те­бя па­да­ют лун­ные лу­чи, и ты улы­ба­ешь­ся это­му.        

   — Зна­ешь, Ма­ри­ан­на. Я всё вспом­нил. — Ты по­вора­чива­ешь­ся и смот­ришь на ме­ня; твой взгляд за­тума­нен. — И зна­ешь, я по­нял, что смерть это не вы­ход. Ведь, прав­да? — Я лишь ки­ваю те­бе.      

   — Ещё два дня до пол­но­луния, а зна­чит два дня до воз­вра­щения тво­ей па­мяти. Так, ког­да ты вспом­нил? – Я са­жусь ря­дом и смот­рю на лу­ну. Об­ла­ков нет, их ра­зог­нал ве­тер. По­тому что я так по­жела­ла.       

   — В день рож­де­ние, ког­да на­дел пер­стень. — Я пе­реве­ла взгляд на твою ру­ку. Ты на­дел его. Это мно­гое объ­яс­ня­ет. — Это ведь пер­стень мо­его от­ца? Ну, в смыс­ле пер­во­го от­ца, ко­торо­го я пом­ню.  

   — Да. Это оно и есть. — В тво­их гла­зах по­лыха­ет воп­рос, — Аль­берт хо­тел по­дарить те­бе это на твое восемнадцатилетие, как знак то­го, что ты ста­нешь сле­ду­ющим гра­фом, Габ­ри­эль Ро­бер­штерн.      

   — Ох, отец всег­да воз­ла­гал на ме­ня боль­шие на­деж­ды,… по­ка я всё не ис­портил.        

   — Ты приз­на­ешь свой грех пе­редо мной. — Это не воп­рос, ут­вер­жде­ние.       

   — Да, я пе­ред то­бой из­рядно гре­шен. Я уби­вал те­бе мно­го раз, и не ког­да не со­жалел, но не сей­час. Анил*, — впер­вые за дол­гое вре­мя ме­ня на­зыва­ют этим име­нем, – прос­ти ме­ня за всё. Я знаю, что бу­дет труд­но, но я хо­чу ис­ку­пить свой грех пе­ред то­бой.       

   — Ты ис­ку­пил это тог­да, ког­да по­любил ме­ня. — На тво­их ще­ках по­явил­ся ру­мянец. — Я сни­му свою пе­чать с тво­ей душ. — Я по­цело­вала те­бя, хотя это и поцелуем сложно назвать, скорее легкое касание губ к губам. Пе­чать ис­чезла. — Боль­ше те­бя не бу­дет тя­готить прош­лое.      

   — Но ведь это зна­чит, что я за­буду те­бя. Я не хо­чу те­бя за­бывать, толь­ко не тог­да ког­да по­любил! — Твои гла­за блес­тят от слёз и они полны боли.      

   — Про­щай, лю­бовь моя. — Я спрыг­ну­ла с кры­ши и ве­тер унёс ме­ня.       

   Прой­дет ещё мно­го вре­мени, пе­ред тем как мы встре­тим­ся вновь. Ты уже не бу­дешь пом­нить свои преж­ние жиз­ни. Для те­бя я бу­ду лишь как хо­роший сон. Но это не сон, это вос­по­мина­ния о на­шей пер­вой встре­чи, Габ­ри­эль Ро­бер­штерн, не за­бывай.