маски

Ночью, когда Танджиро забывался во сне после тренировок, Урокодаки был занят.
Он знал, что когда-нибудь его ученик разрубит валун — Танджиро был уверенным и сильным мальчиком, который пусть и не моментально, но умело постигал азы дыхания. Шаг за шагом он приближался к идеалу, и Урокодаки понимал, что пройти экзамен для него не будет проблемой. Демоны там были слабы и беспомощны, не способны были на речь. Чудовища, невольные пленники собственного голода и гнева Кибуцуджи Музана. 
Не все правда. Кроме одного.
Урокодаки строгал новую лисью маску. 
Дерево в руках лежало привычно. Сколько таких он создал? Десяток, больше? Множество маленьких лисят, которых он тренировал под собственным крылом. Все они были разными, кто шумным, кто любил посетовать на жизнь и суровые тренировки, но в итоге все они владели стилем прекрасно. В них Урокодаки видел будущее и надежду родного стиля дыхания и ждал, когда же маленькие лисята переступят черту и превратятся в красивых кицунэ с несколькими пышными хвостами, неся смерть демонам по всей их стране.
Но лисята не возвращались.
Двое, пятеро, десять — ни один не вернулся. 
Поначалу он думал, что учил их неправильно, плохо. Что не обучил нужным основам, дал слабину и сбавил тяжесть необходимых тренировок — старческое сердце не выдерживало мольб уставших детей. Но затем он услышал о демоне, что жил на горе испытаний уже множество лет, а узнав о нем больше, перестал задавать вопросы.
Готовил лисят усерднее, желая прекратить круг мести, но не возвращался никто. 
Брошенные Сабито и Макомо были его главной надеждой. Первый был готов в свои года стать на один уровень со Столпами, настолько был он хорош, а девочка была ему славной поддержкой. Вместе с ними тренировался еще один мальчик, слабее, но очень усердный. И наблюдая за ними, Урокодаки скрывал улыбку за маской — думал, что вместе они точно смогут преодолеть все преграды. 
Но не смогли. 
Десяток детей он лично отправил на убой. Раз за разом. Год за годом. Один лишь вернулся. Но словно чужой. 
Да и тот в спешке сбежал, прикрываясь отчужденностью. 
Лисята вновь отправлялись на верную смерть, а после вести о том, что они не вернутся, Урокодаки долго смотрел на эскизы их масок. Десяток лисят улыбался ему под светом луны, а ему казалось, будто бы Двенадцать Лун запятнали их маски своим грязным взором. И, сам того не желая, он спрятал рисунки на дне глубокого сундука, решив, что больше не отправит детей на верную смерть.
И не брал учеников несколько лет.
До тех пор, пока выживший мальчик, ставший Столпом, не написал ему письмо.
Он рассказал чудесную сказку о несчастных узах; брат и сестра, пораженные проклятьем Кибуцуджи. Мальчик — человек, и девочка, ставшая демоном. Сохранившая капельку человечности в жажде крови. Звучало абсурдно и глупо, но Урокодаки знал — Томиока не стал бы ему врать. И потому отправился на встречу им двоим.
И, увидев, не поверил — и правда, не соврал.
Тогда сердце подсказало Урокодаки, что Танджиро сможет разрушить цикл проклятья и станет финальным лисенком, встретившим демона с горы испытаний — тем, что убьет его, отмолив души павших. И, стараясь не слушать плачущее сердце, Урокодаки вернулся к старому сундуку, откуда достал эскизы лисьих масок. 
Выбора не было. 
Сумеет ли Танджиро...
И, под светом слепого ока луны, Урокодаки продолжил строгать. Новую лисью маску он украсил ярким алым солнцем — таким же, каким был клинок мастера дыхания Солнца. 
Оставалось лишь ждать. Оставалось лишь верить.
Что когда-нибудь он перестанет отправлять своих детей на верную смерть. 
И что этот лисенок точно вернется.