парадизо

— Зачем нам тащиться в гору? Да еще и в такую жару. А? Эй, Ямашита-сан...
— Вам двоим стоит развеяться! А я все равно планировал сюда ехать. Красота, природа... Красиво же, да?
— Ну так...
Кога чувствовал, что умирал — не буквально, конечно, но...
Жара стояла неимоверная.
Мало того, что они втроем — сам Кога, несчастный стажер одной проклятой конторки, Рюки и господин Ямашита — отправились на вертолете на какой-то далекий огромный остров непонятно зачем, так еще и пешком, вместо того, чтобы подняться на том же самом вертолете, шли непонятно куда в гору! Можно было радоваться, что вокруг были целые заросли бамбука, и солнце сквозь ветви светило не так сильно, но духота стояла такая, что Коге казалось — еще секунда, и он сварится заживо.
Больше этого его бесило только то, что шедший рядом Рюки выглядел так, словно его абсолютно ничего не волновало. И обливающийся потом Кога мог только скрипеть зубами, видя, как легко тот идет по отвесным ступеням вверх.
— Может тебе стоит снять куртку? — невинно поинтересовался тот.
Кога выразительно покосился на бредущего рядом Рюки.
Конечно, сейчас они были на забытом всеми необитаемом острове — или частично обитаемом, но кого волновал десяток человек, который исключительно следил за состоянием огромной арены в центре этого забытого всеми места — но лично он не считал, что идти абсолютно без майки было куда лучшим решением, чем приехать на жаркий летний остров в толстовке. Хоть какие-то нормы приличия-то должны были быть. Он не испытывал дискомфорта от этого вида — абсолютно точно нет, честное слово! — но...
Все же, он ранее никогда не ощущал в своей любимой толстовке... столько... проблем... Черт возьми!
— Ага, а тебе, может, стоит одеться? А то ходит он тут, понимаете ли...
Рюки резко остановился и озадаченно посмотрел на Когу.
— Тебя это так смущает? — недоуменно поинтересовался он таким невинным тоном, что Кога подавился воздухом, причем так сильно, что даже шагавший в нескольких метрах впереди Ямашита остановился и обернулся, смотря на него удивленно.
Откашлявшись наконец от столь своеобразного и прямого — как и сам из себя Рюки — вопроса, Кога беззвучно взвыл и поднял взгляд к небу, словно надеясь увидеть там ответ. Небо таинственно молчало, лишь слепя глаза пробивающимися сквозь плотную листу лучами, и пришлось смириться с осознанием, что все на этом острове было против него. Ямашита с его странной прогулкой, Рюки с его типичным непониманием, солнце...
Не выдержав, Кога все же стянул толстовку, оставшись в одной майке, и Рюки сузил глаза еще сильнее.
— Так все таки не смущает?
— З-заткнись! Придурок! — огрызнулся Кога, чувствуя, как горят кончики ушей. — Это тут вообще не при чем! Давай-давай, поднимайся по лестнице, че встал-то?!
В ответ Рюки лишь мугыкнул и пожал плечами, за несколько шагов нагоняя Ямашиту.
Они шли так до тех пор, пока не покинули бамбуковый лес. Солнце резко ударило в глаза, и Кога сощурился. Здесь было куда прохладней — на утесе. Его так удивило то, что они выбрались именно сюда из бамбуковой чащи, что он заозирался в панике, чем явно насмешил Рюки.
Впрочем, во второй раз они сцепиться не успели — Кога заметил огромный булыжник прямиком на холме, на котором значилось имя...
Цветы в руках Ямашиты вдруг приобрели смысл.
— Токита Ома?!
Кога растеряно замолчал, чувствуя, как и Рюки замер в нерешительности.
Они стояли перед огромным валуном на вершине холма. Вокруг и внизу — лишь зеленое море некошеной травы, а вдали — темный синий океан. И здесь, прямо здесь, покоился человек, от упоминания чьего имени у Коги сводило зубы от ярости, что был виноват во всем, что случилось за последние два года...
Мертвый.
Токита Ома был мертв.
Он уже хотел было рявкнуть что-то грубое, но, увидев, как потемнел взгляд Ямашиты — пусть лицо и оставалось почти приторно радостным — все же сдержался и резко отвернулся в сторону. Он ненавидел Ому всей душой, хотел было высказаться хоть у него на могиле о том, что он думает, но...
Кога не мог сделать этого при Ямашите.
Ямашита искренне уважал Ому, а выругаться тут было подобно оскорблению самого старика. А тот уж явно не заслужил всех тех грязных слов, что сейчас вертелись на языке.
Заметив недоуменный взгляд Рюки, который явно порывался спросить о причине возмущения Коги, он лишь мотнул головой и резко приложил палец к губам. Сейчас Ямашита отдавал молитву давно умершему человеку, тому, кто был дорог, и прерывать ее шепотом за спиной было бы нехорошо, даже если молился он за Токиту Ому.
— Я думаю, вы бы ему понравились, — вдруг бросил Ямашита. — Новое поколение бойцов... Он бы, правда, сначала сцепился с вами, но в конце концов вы бы наверняка подружились. Как он с Рихито.
Мы уже успели сцепиться, хотел было сказать Кога. Но все же промолчал, не решившись.
Ома... Тот ублюдок, из-за которого все и началось...
Коге не хотелось молиться за человека, который оставил такое страшное грязное пятно на его репутации. Токита Ома стал причиной тому, что сейчас Кога день за днем становился сильнее, но вместе с этим росла и его ярость, что он, уже сильный, не сможет никогда отомстить. Из-за него, из-за него...
Он крепко сжал кулаки и скрипнул зубами.
Токита Ома был мертв. И ничего с этим нельзя было поделать.
Прошлое должно было остаться в прошлом. Даже дядя говорил ему об этом. Не было смысла гоняться за призраком давно ушедшего человека, того, кто изменился. Ямашита говорил об Оме только хорошие вещи, рассказывал о том, как много они прошли вместе, и Кога понимал, почему его злейший враг так сильно изменился.
Ямашита умел менять людей. Всех... Почти всех, подумалось ему, но коситься на Рюки он не стал.
Игнорируя внимательный взгляд последнего на себе, Кога медленно сложил ладони и закрыл глаза. Ему не хотелось молиться — но ради Ямашиты, который предоставил ему шанс попасть на матчи, он все же сделает это. Просто из уважения.
К Ямашите, который дал ему шанс.
К Токите Оме, который дал ему мотивацию...
И, вознося молитву, он не замечал, каким опасным острым взглядом смотрит на него Рюки.