Насилие было бессмысленным.
Бои на потехи толпе были бессмысленными.
Его жизнь была такой же — не имеющей смысла.
Наблюдая за матчем, Рюки находился мыслями в абсолютно ином месте. Он много думал о разговоре с Шункой, о том, что услышал. О собственных чувствах. Все смешалось в мыслях, но он четко понимал, что в его голове явно что-то было не так. Словно кто-то устроил там хаос, намеренно, путая концы и начала. До того, как началась вся эта дрянная история, он никогда не задумывался об этом, но сейчас подобное начало напрягать. Должен был он беспокоиться о том, что было в далеком прошлом? Или сосредоточится лишь на будущем, том, где должен был Кога?
Надо было отбросить все лишние мысли перед матчем...
Его бой должен был состояться в последний день соревнования, на третий, и Рюки ждал его с нетерпением. Именно в этот день должен был завершиться весь этот фарс, а он сам — отправиться на поиски Коги. В ту черную яму, о которой донес Мецудо и его информаторы. А потом, если там окажется пусто... Но надо было думать, что не окажется. 
Хотя, может, лучше да. Если все там будут мертвы. 
Он вздрогнул, когда услышал свое имя — кто-то окликнул его. Незнакомый — Рюки никогда не слышал этого голоса. Приспустив очки, он перевел мрачный взгляд на того, кто посмел отвлечь его от размышлений, и лишь недоуменно вскинул бровь, когда увидел этого человека. Он уже встречал его — мельком, на арене, во время представления бойцов. Это был человек, вышедший на поле в солнечных очках. Рюки мгновенно осознал, что он либо очень силен, раз сделал столь абсолютно восхитительный по глупости жест, либо идиот. Впрочем, чем дольше Рюки думал об этом, тем больше убеждался, что был и третий вариант — особо сильный идиот.
От этого человека веяло опасностью... Как его звали? Какое-то странное имя...
Незнакомец вдруг широко ухмыльнулся и, опустившись на пустое сидение рядом, услужливо протянул ему банку газировки. Это была сладкая клубничная дрянь, которую обожал пить Кога, и Рюки на мгновение застопорился — но все же кивнул в ответ и открыл банку. На вкус — приторно сладко. Удивительно, как Кога только мог терпеть эту мерзость.
— Неплохие кандидаты у всех, да? — с ухмылкой пробормотал боец «Чистилища». — Я даже не уверен, кто может победить. В паре матчей ставку делать побоюсь...
— Тебе что-то нужно? — прямо спросил Рюки, обрывая его посреди предложения.
Он продолжал сверлить незнакомца темным взглядом, и, когда тот вдруг удивленно посмотрел на него, словно не понимая, в чем проблема, нахмурился сильнее:
— Мы с тобой — противники. Нам нет смысла контактировать.
— Ты знаешь, как говорят? Вне арены все прекращают быть бойцами. Там нас контролируют корпорации, а здесь — никто. Зачем ругаться? 
— Может потому, что в конце концов чувства здесь сыграют против тебя там.
Это были слова про Когу. Отчасти.
Рюки сжал банку так сильно, что та смялась. Он спешно допил газировку и облизнулся, чувствуя, как разлилась внутри прохлада. Ладно. Может, он преувеличивал. Кога имел право любить эту мерзость, она была не так уж и плоха, на самом деле. 
Глядя на его мрачное лицо, незнакомец лишь хмыкнул. Он откинулся на спинку кресла и с довольным видом уставился вниз, туда, где сейчас дрались словно два диких зверя Окубо Наойя и кто-то еще, Рюки не старался запоминать чьи-либо имена, кроме, наверное, Юмигахамы — тот посмел унизить Когу, ударить коварно и подло, и если того не убьет бывший «Клык Мецудо», то потом, когда никто не будет видеть, его уничтожит сам Рюки.
Эта фраза явно не впечатлила таинственного собеседника.
— Если ты не можешь отринуть чувства на ринге, то ты плохой боец. Или у тебя был болезненный опыт?..
Он расхохотался, а Рюки сжался, словно пружина, широко распахнув глаза.
Вряд ли этот ублюдок понимал, о чем говорил — но он ударил в самое больное место. Рюки поддался чувствам, для него все должны были быть соперниками на пути к своей цели — какой? — но он привязался к Коге. И все пошло крахом. Он был плохим бойцом, потому что не сумел забыться. И это его в конечном итоге и погубит.
Скорей бы закончилось, скорей бы закончилось, скорей бы...
— Ну, мы с тобой все равно не сражаемся друг против друга. Можешь не беспокоиться.
— Все равно.
Иметь дело с кем-то по ту сторону не хотелось.
Кроме Хосэ, пожалуй. Да, Хосэ был хорошим человеком. Не только потому, что Кога доверял ему. Он был рассудительным, он тоже взбесился, когда с Когой случилось... что случилось. Но кроме него — нет. Следующий контакт с кем-то из «Чистилища» будет на арене, а потом — с Юмигахамой. И не более.
Надо прекращать было драться. Дед ошибался. Смысл жизни был не в боях, не в наследовании стиля. А в том, чтобы найти свое счастье.
Они вдвоем с безымянным человеком еще немного помолчали. Тот только сейчас открыл свою банку — алкоголь, судя по запаху, пиво — и, отхлебнув, вдруг присвистнул, когда Окубо исполнил свой коронный захват. Даже Рюки вздрогнул. Способности некоторых бойцов действительно поражали... Но сможет ли он повторить их успех? Сработает ли весь стиль Гао?
— Ты выглядишь херово. 
Чужое замечание — как лишняя игла под кожу.
— Волнуешься за меня? — вяло осклабился Рюки. — Не стоило бы. Мы по разные стороны баррикад.
— Опять начинаешь?
Осушив банку одним глотком, незнакомец вдруг смял ее в руке. Он чуть приспустил очки, и краем Рюки увидел его абсолютно черный белок глаза. Это выглядело странно. Но Рюки почему-то подумал, что уже видел это у кого-то. Может, в Изнанке?
Хмыкнув, незнакомец вдруг бросил:
— Волнуешься, да? Места себе не находишь? Кто бы мог подумать, что этот еблан окажется прав.
... что?
Что он сказал?
Рюки широко распахнул глаза и замер.
— Пропало напускное спокойствие. Не нравятся мне такие методы, не нравятся...
— О чем. Ты. Говоришь.
Голос у Рюки дрожал. 
Он чувствовал, что сейчас вцепится в глотку этому человеку, но знал — бойни вне арены были запрещены, особенно между участниками турнира. Сын Катахары Мецудо вынес ему предупреждение, и Рюки согласился — нужно было следовать правилам. Все правильно. Тем более таким полезным. 
Надо было следовать... Спокойно, это лишь слова. Может, он просто гадает.
— Как тебе подарочек от моей ученицы? — Рюки задрожал. — Тот, что был в пакете? 
Нельзя драться. Нельзя убивать. Он подставит Ямашиту. Он сможет убить этого ублюдка и Юмигахаму потом... когда все это не будет играть значения...
— Зачем вам Кога? — прошелестел он, чувствуя, как звенит голос от ярости. — Чего вы добиваетесь?
— Ну, ты и так знаешь, разве нет? — повертев меж пальцем смятую банку, незнакомец вздохнул. — Если бы ты сдался без борьбы, то... Ха-ха, ладно, шучу. Мне тоже это не нравится. Люблю другие методы. Но ты и твой дружок выбесили Ся Джи из себя, а он та еще мстительная истеричка.
Странно было думать, что соратники говорили так друг о друге.
Вздох... Хорошо. Ладно. Если с ним говорили о Коге таким образом, значит, он был все еще жив. Это внушало надежду. Кога был сильным... морально, упертым бараном он еще был, а значит, так просто они его не сломают. Все будет хорошо. Они вдвоем все починят. И неважно, был ли глаз в пакете настоящим или нет.
— Ся Джи — это человек с персиковыми волосами?
— Ха! Как нежно, — собеседник неприлично громко загоготал. — Тупая блондинка он, вот и все. 
— Вы не слишком хорошо ладите.
Повисло молчание.
— Надо бы еще выпить... — задумчиво пробормотал незнакомец, потерев подбородок. — Мы не «не ладим». Мы сотрудничаем. Это разные вещи. У меня планы на тебя, а не на твоего парня. Мне вообще до него дела нет, так, пару раз потаскал его за шкирку, когда он нарывался...
— Ты тронул Когу?!
Вскочив на ноги, Рюки схватил собеседника за грудки, но замер — ах да, точно. Никаких драк. Он поднял взгляд на охрану, стоявшую поодаль. Та не двигалась, но внимательно наблюдала за ним, и, отпустив руку, после чего незнакомец довольно хмыкнул, Рюки медленно отступил назад. 
Они уставились друг на друга, и безымянный стянул очки окончательно, после чего внимательно посмотрел на Рюки.
— Значит, такая у тебя слабость?
— Я убью тебя, — звенящим голосом прошипел Рюки, закусывая губу до крови. — Я заставлю тебя и твоего друга-персика страдать так долго, что ты пожалеешь о том дне, когда перешел мне дорогу. Знаешь, как говорят? Не переходи дорогу человеку, которому нечего терять. Не заставляй меня быть им.
— Как это мило, дикая зверюшка обрела друга, — собеседник еще раз хмыкнул. — Не волнуйся, Гао Рюки. Если ты захочешь, то все это закончится. Все зависит только от тебя.
— Хочешь, чтобы я сдался?! — Рюки оскалился. — Вы не отпустите его просто так. 
— ... нет, хотя хорошее предложение. Сдаться. 
Швырнув смятую банку назад, не оборачиваясь — и умудрившись попасть в мусорное ведро — собеседник медленно поднялся на ноги и выпрямился рядом с Рюки. Он был выше, сильнее, Рюки чувствовал, что если они действительно столкнутся, то у него почти не будет шансов, но он был готов сделать все, чтобы дать этим ублюдкам вкусить все то, что они сотворили с его другом...
Резким движением надев очки назад, он сверкнул белозубой ухмылкой.
— Увидишь во время своего боя, Гао Рюки. Копи эту ярость, — он рассмеялся вновь. — Эта злость понадобится тебе, чтобы выстоять в бою. 
И, взмахнув рукой, он неспешно направился прочь.
Глядя вслед ему, Рюки тяжело дышал. Голова пульсировала, болела. Ох, он накопит эту ярость. Он заставит ее полыхать так ярко, как никогда ранее. Но, главное, Кога был жив. Он спасет его. Вытащит.
Но сначала убьет в̵̼̳̰̿с̵͉̓́е̶̙̘̞̃̍х̶̼̘̲͠͝ вокруг.