Нектар

– Ты не выпил ни одной? – Загрей удивляется, рассматривая целую отдельную полочку под склянки с нектаром. Ни одна не открыта, трепетно выставлена в идеальную линию. Танатос не краснеет – он не умеет – и поэтому просто нервно отводит взгляд: рядом с принцем ему всегда трудно держать маску спокойствия и самоуверенности. Благо, Загрей всё понимает сам, лёгким движением руки скидывая с себя одежду и на грани приказа просит: - Раздевайся, у меня есть великолепная идея.

Смерть скидывает первым капюшон и самодовольно фыркает: у Загрея всегда от этого ощутимо сбивает дыхание, сильнее, чем если бы он скидывал всё остальное первым. Забавный факт, но этим так приятно пользоваться.

– И что ты придумал?

– Ложись на спину, – Загрей садится на его голые бёдра сверху и удовлетворённо жмурится, когда их члены соприкасаются. Танатос специально копирует человеческое тело, чтобы им было понятнее и приятнее доставлять друг другу удовольствие, но Загрей каждый раз исхитряется и удивляет его.

Нектар льётся на свободную руку принца и с неё – на живот и грудь Танатосу; глаза у Загрея пьяные, будто бы он успел приложиться к бутылочке и вылакать половину, но Танатос знает, что это не так. Он тихо стонет – в начале он всегда тихий, а после ошеломляюще громкий, что надо рот затыкать (Загрей любит эти звуки вокруг своего члена). Пальцы в нектаре легко проскальзывает внутрь, глаза бессильно закатываются от того, что они до дрожи во всём теле знают, что делать, как заполнять его. Загрей заботливо подхватывает Танатоса под поясницу и делит первый на сегодня поцелуй, за которым последует куча других. 

Сладко.

Танатос всхлипывает: он готов провести вечность в этих объятиях, готов променять долг и все свои силы на то, чтобы не покидать обычно ненужную кровать, лишь бы Загрей не останавливался.