Леоне никогда не было интересно его окружение. Он вырос в семье полицейских, и с раннего детства у него была мечта стать как его отец. Но его мечта осыпалась, как карточный домик, который задел легкий ветерок. Отец получил травму на работе и перешел в отдел кадров, с каждым днем он приходил все более уставший, все больше в его глазах терялась искра, которая помогала раньше защищать честный и простой народ. Прошло еще время и отец начал выпивать, сначала по бокалу вина за ужином, но совсем скоро его ужин превратился в сплошной алкогольный коктейль. На работу он опаздывал, работу выполнял некачественно и в конечном итоге Аббакккио старшего уволили. Жена, не выдержав всего стресса, забрала еще маленького Леоне с собой и уехала из провинции в город. И именно тут он узнал о другой стороне монеты. О подставных полицейских и продаже наркотиками. О стриптиз-клубах и мафиозных бандах. И все это только с наблюдения улиц нового места проживания. Его мечта стать полицейским была разрушена, его жизнь стала бесцельным течением по реке, в которой он бултыхался подобно животному, стараясь не провалиться под волны и не утонуть. Если бы Леоне спросили, чего он добивался такой жизнью, он не смог бы найти ответ. У него не было суицидальных или саморазрушительных мыслей, он просто был разочарован. Разочарован обществом, его состоянием, людьми, что управляют и что позволяют вести себя. Разочарован школьными буднями, бесконечными звонками и огромным количеством информации, что пытаются вбить в их умы, но что, по факту, не понадобится им. Разочарован ужином в полной тишине и уставшим взглядом собственной матери. Разочарован, что за прошедшие годы отец даже не пытался связаться с ними.

Вся его жизнь напоминала день сурка. Встать рано утром, проводить маму на раннюю смену или встретить после ночной, всегда измученной. Подарить ей равнодушный поцелуй в щеку и разогреть завтрак себе. Обычно это было то, что осталось с ужина или обеда. Они в принципе мало готовили, но даже это он не позволял делать собственной матери, всегда угрюмо отнекиваясь и заставляя ее отдыхать, забирая все заботы о доме на себя. По крайней мере готовку Леоне старался всегда брать на себя. Некий немой жест заботы о матери, что работала вдвойне усиленнее, чтобы прокормить их двоих. После побега от отца вся любовь в их семье стала немой – они оба были изнурены постоянным бытом, мелкими проблемами, оба замкнулись в себе. Один из жестов любви, что Леоне преподносил своей матери это вкусная еда. Не то, чтобы он старался готовить или специально учился этому. Да и профи Аббаккио не назвал бы себя. Готовка просто отвлекала его, ставила перед ним небольшую цель, которую было приятно достигать. Такой же небольшой целью для него была хорошая успеваемость. Ежедневное выполнение домашних заданий и повторение пройденного материала – простой и приятный для Леоне способ провести вечер. Учеба не приносила ни эмоций, ни чувств. Она просто была целью, чтобы не заставлять собственную мать лишний раз беспокоиться. В каком-то смысле Леоне был идеальным ребенком. Не создавал проблем и шума, учился на «отлично», никогда не спорил, но и никогда не проявлял интереса. Ему просто казалось, что это не его дело. Даже если бы неожиданно его мать привела бы домой мужчину, Леоне не было бы до него дела. Он знал, что мужчина не остался бы в этом доме надолго, он знал, как сейчас его матери тяжело сблизиться с кем-то. Они жили в пресловутом личном одиночестве, но ни один не создавал из этого проблему. Для Леоне это одиночество было как нельзя комфортнее.

Наверное, единственное, что приносило хоть какое-то удовольствие и краску в серую жизнь длинноволосого, так это музыка. Он слушал ее, пока решал заданные задачи, слушал ее пока ехал в школу, слушал ее пока готовил, слушал и наслаждался каждый раз. Обычно это были оперы, хоть Леоне и не выглядел как человек, любящий классическую музыку, именно она помогала ему собрать мысли вместе или наоборот, дать голове остынуть и забыться. Он любил ее за такое разное звучание, за эмоции, что она передавала, за истории, что люди рассказывали через оперу. Может именно из-за такой идеализации музыки прошлого, Леоне не переносил на дух современный рэп о сексе, наркотиках и дорогих машинах. Ни то, чтобы он вообще любил современные жанры музыки, однако подобное он не любил больше всего. Бессмыслица. Желание показать свою высшую позицию в обществе. Желание издеваться над тем, кто ниже. Такого Леоне не понимал и думал, что никогда не поймет.

Серая жизнь в оттенках черной одежды и фиолетовой помады, получающая краски только через музыкальное звучание прошлого – вот какова была обычная, текущая по течению, жизнь Леоне Аббаккио. Разочарование в человечестве и обществе, отсутствующее влечение к каким-либо хобби, отсутствие друзей и запах сигарет приевшийся к черной куртке. Курение – наверное, единственная вредная привычка Леоне и единственная вещь, что он старательно скрывал. Он уже не помнил, как именно это началось, но в какой-то момент это так же превратилось в серую рутину, простой ритуал перед чем-то. Перед школой. Перед сном. Перед одиноким завтраком. Обычно Леоне уходил в дальний угол стадиона во время большой перемены, туда, где никто никогда не появлялся, и спокойно курил, ни о чем не размышляя. За прошедшие годы обучения его даже ни разу не застукали, ни учителя, ни одноклассники. Однако однажды, он, видимо, в чем-то облажался. Или судьба повернулась к нему задницей. Иначе Аббаккио назвать это не мог.

Ничего не предвещало беды, день Аббаккио начался и проходил как обычно, скучное утро, скучные уроки, скучные перемены. Сейчас же как раз длилась самая длинная в их школе перемена, когда ученики обычно сплетничали и обедали в компании. У Леоне не было друзей, он в принципе не любил взаимодействовать со сверстниками, потому уходил обедать на стадион, в самый дальний угол, где росло большое дерево, под кроной которого было приятно есть самостоятельно приготовленный рис с овощами и мясом, а после слушать очередную заслушанную оперную песню, вдыхая сигаретный дым. Обычно он убирал испачканную посуду в целлофановый прозрачный пакет, а сам пакет в сумку, куда-нибудь между учебниками, где он не мешался бы. И после этого доставал из небольшого бокового кармана пачку сигарет и ярко-фиолетовую зажигалку. Леоне не особо придавал значению цвета таких мелочей, как зажигалка, однако в этот раз она была именно ярко-фиолетовая, подобно его накрашенным губам. Сунув тонкую сигарету между губ, он поднес к ее кончику уже зажженное пламя зажигалки, тяжело вдыхая дым и выдыхая его через нос. Горло сразу заполнило неприятное жжение, а разум медленно таял, оставляя все лишние мысли позади. Может именно из-за того, что Леоне слишком расслабился в своем личном, слишком комфортном одиночестве, он и не заметил приближающуюся фигуру вдалеке. Когда его взгляд поймал невысокого парня, уже было бы слишком поздно бежать.

К нему шел ученик, может быть, его одноклассник, Леоне никогда не запоминал их. На нем была легкая шелковая рубашка, блестящая на свету даже в такую облачную погоду как сейчас, а на плечи накинут длинный блейзер, черный в белый пресловутый узор. Увидь такого человека на улице, Аббаккио непременно бы задержал на нем взгляд, не только из-за хорошей одежды, но и из-за приятного лица, которое очерчивали черные волосы в прическе «боб» с двумя аккуратными заколками. Пока длинноволосый слишком долго думал о привлекательности подростка, тот успел подойти к нему и задать какой-то вопрос, который Леоне пропустил мимо ушей из-за гудящих скрипок в наушниках. Сняв наушники, Леоне нахмурил брови, не собираясь даже и начинать разговор, ожидая от неожиданно пришедшего незнакомца обьяснений.
 – Есть лишняя сигарета, пожалуйста? – мужской голос прозвучал мягко, но немного обеспокоенно, что было не удивительно, парень выглядел напряженно и измученно. Секунда понадобилась Леоне, чтобы решить, помочь нервному бедолаге или нет, однако его руки оказались быстрее и он уже протягивал брюнету открытую полу-пустую пачку сигарет. Взяв одну, парень обеспокоенно огляделся, от чего Аббаккио понял, что у того не было зажигалки. Вздохнув, он потянулся обратно в карман, но был прерван внезапным приближением чужого лица. В этот момент сердце Леоне пропустило удар. Незнакомец держал сигарету между двух пальцев, наклонившись, и закуривая от горящей сигареты Леоне. Бледные щеки парня порозовели от такого внезапного контакта, который, казалось для него, длился вечность. Парень отпрянул, выпрямившись, сверху вниз смотря на крупное тело перед ним, одетое в черную майку и сетчатую кофту под ней. Довольно дерзкий наряд, сказала бы мама Леоне, но ему самому было все равно на чужое мнение. Сердце все еще бешено билось, длинноволосый нахмурил брови и опустил взгляд, в очередной раз закуривая и выдыхая дым, стараясь успокоиться. Щеки предательски горели. Почему он вообще так реагировал? С непривычки общения и физического контакта? Или было дело в чем-то другом?
– Спасибо, – незнакомец одарил Аббаккио мягкой, почти материнской улыбкой, после чего закурил сигарету и направился к обратной стороне стадиона, откуда он и пришел. Леоне недовольно поджимал нижнюю губу, ковыряя кончиком накрашенных ногтей застежки на черных кожаных штанах. Он не мог понять, было ему неприятно или наоборот. Он определенно был в замешательстве. Сердцебиение начало успокаиваться, и разум вновь очищался, позволяя Леоне задуматься. И единственный вопрос, что пришел ему на ум в этот момент был таким.

«Кто ты такой?»