Возле Храма в Пустыне и вправду оказалось довольно много Теней. Это были маленькие Тени, обычно не представляющие особой угрозы в малых группах. Но сейчас их было довольно много, и они сновали вокруг входа в Храм. Ниер с остальными решили спрятаться за валуном, чтоб не привлечь внимания Теней раньше времени. 

— Много же их, а? — спросил охотник на Теней, и его голос слегка надломился от волнения. 

— Толку здесь задницы просиживать? — возмутилась Кайне, нахмурившись. — Прибьём их и дело с концом!

— Кайне, погоди! — выпалил Эмиль, но девушка уже выскочила из укрытия и понеслась к Теням на всей скорости. Обречённо вздохнув, Ниер тоже вышел из укрытия, а остальные поспешили за ним. 

С мелкими Тенями у входа в Храм они разобрались на удивление быстро. Всё обошлось без серьёзных ран — стараниями Кайне, что выкосила большую часть Теней ещё до того, как к ней подошли остальные. 

В Храме оказалось на удивление тихо. На пол с потолка, как и всегда, с шипением сыпался песок, но кроме этого в Храме не было никаких звуков. Ни лязга доспехов, которые носили Тени, ни чьих-то шагов, ни визгливых завываний. Такая тишина очень сильно настораживала. 

Они зашли в первую комнату, и Тени сразу же проявили себя — они неуклюже шагали, заполняя комнату металлическим дребезгом. Они были облачены в доспехи и вооружены тяжёлыми мечами, что волочились по земле с противным скрежетом. Высокие и худые, они напоминали тряпичных кукол. Несколько точных ударов копьём, и Тени тяжко упали на пол, истекая кровью и растворяясь насовсем. 

Ниер остановился в середине комнаты. Вокруг снова было тихо и спокойно. Внезапно, он почувствовал слабую дрожь пола. Едва уловимую, на самом деле, но как только он её заметил, то вибрация стала явной, ощущалась более сильно, будто проходила сквозь всё тело. 

— Вам не кажется, что пол дрожит? — спросил он, повернувшись к остальным. Все сразу же взглянули вниз: даже Вайс, который никак не мог уловить вибрацию пола. Послышался оглушительный треск и грохот, пол обвалился. Ниер стремительно упал вниз, но ушибся несерьезно, пусть и откровенно больновато. Вокруг стояли клубы пыли, под ногами у него был неустойчивый песок. 

— Все живы? — раздался голос Вайса где-то над головой.

— Я да, — быстро ответил Ниер, отряхивая одежду от пыли и песка. 

Постепенно отозвались и остальные. Теперь половина пола в комнате отсутствовала, и их разделило: Кайне с Эмилем оказались на верхнем этаже, а Ниер с охотником на Теней — внизу. Вайс, будучи волшебной летающей книгой, легко подлетел к Ниеру. 

— Идите дальше! — крикнул Ниер остальным. 

— А как же вы? — обеспокоенно спросил Эмиль. — Мы можем спуститься и… 

— Нет, идите дальше, — более настойчиво перебил его Ниер. — Мы справимся, правда. Дальше есть лестница наверх, что ведёт в большой зал. Там и встретимся. 

Эмиль, явно не зная, что предпринять, повернулся к Кайне. Девушка с сомнением нахмурилась, сложив руки на груди. Через некоторое время она кивнула. 

— Ладно, делай, как хочешь, — бросила она, разворачиваясь. — Пойдём, Эмиль. 

— Вайс, — Ниер повернулся лицом к магической книге. — Ты тоже иди с ними. 

Вайс хотел было возмутиться, как делал обычно, но, увидев решительное выражение лица Ниера, перехотел спорить. Он покорно перелетел на верхний этаж и исчез из виду. Ниер повернулся к охотнику на Теней. 

— Пойдём, — бросил он, махнув рукой. 

— Почему ты сказал разделиться? — насторожился охотник, явно растерянный. 

— Нам же нужно с Тенями разобраться? — задал риторический вопрос Ниер, пробираясь по обломкам дальше по коридору. — Разделившись, мы быстро добьём Теней в Храме и быстрее получим деньги. Не волнуйся, всё будет в порядке. 

Охотник на Теней молча кивнул, но его выражение лица менее тревожным не стало. Он ускорил шаг, выходя вперёд и оставляя Ниера на пару шагов позади. Они вышли в пустой длинный коридор, в который лился яркий солнечный свет. Внимание Ниера привлекла светлая лента в волосах его спутника — бледно-голубая и ужасно знакомая. На секунду он подумал, что ему всего лишь показалось, и это обычная лента, которых в мире тысячи, а то и больше. Но потом он заметил крохотную вышивку на самом краю ленты. Когда-то давно, ещё лет шесть назад, он вышил у Йоны на лентах крошечные и довольно кривые цветы. Ему тогда нужно было отнести несколько похожих голубых лент в соседний город и чтоб не спутать нужные ему ленты с чужими, он неумело вышил на каждой ленте сестры по цветку на краях. На самом деле ему это совершенно не помешало бы отличить ленты, просто ему тогда очень хотелось порадовать сестру чем-то особенным. 

Сейчас у охотника на Теней была именно такая лента с кривыми ромашками на уголках. Из дома Ниера не могло пропасть ни единой ленты — они бережно хранились в резной деревянной шкатулке на полке над кроватью Йоны. Теперь, конечно, эта кровать была занята Ниером, и шкатулку на верхней полке не тронул бы никто кроме него самого. Значит, её он мог получить только от Генриетты, чья лента пропала и так не была найдена. 

Оглушительно шумный и горячий гнев вскипел у Ниера в грудной клетке, разлился по всему телу. Захотелось стиснуть зубы до скрипа. Он едва слышно вздохнул, пытаясь унять злость. И снова появилось странное чувство дежавю. Будто он уже испытывал нечто подобное. Естественно, он злился довольно часто, по большей части из-за пустяков, но сейчас гнев был немного другим. В этот раз он кипел и рябил, сочился сквозь рёбра и заливался в лёгкие кипятком. Нечто подобное бывало с ним редко, но странное ощущение того, что когда-то у него такое уже случалось, лишь сильнее выводило его из себя. 

Где-то глубоко задрожало ещё одно чувство, сразу же смешавшееся с чистым раскалённым гневом. В комнате, куда они зашли, было тихо и пусто. Двери здесь были тяжёлые, впрочем, как и во всём Храме. Когда Ниер поймал его, тот бился в руках, точно выловленная рыба. Но с рыбой Ниер обращаться умел превосходно. С каждой схема была примерно одинаковая: поймать, оглушить ударом по голове, сделать аккуратный надрез на животе. Именно на последнем этапе что-то пошло не так. Охотник на Теней затих, взгляд его стал пустым. Руки у Ниера — все в крови — мелко затряслись. Пол в комнате был чёрный. Теперь красный. Чёрное — красное — чёрное — красное. Оно всегда такое. Только сейчас чувство немного иное — бордовое и вязкое, щекочет и дребезжит. Копится в нише и нарастает. Оно клокотало и млело. 

Чужие внутренности шумно всхлипывали от каждого бережного движения Ниера. Тёплые и податливые, даже приятные на ощупь. Тёплый выдох вырвался из его горла, обернулся кратким сдавленным стоном. Он закрыл глаза, попытался представить что-то другое. Не такое постыдное, не такое багровое и мерзкое. Двигался он неспешно, ради собственного довольства, пусть оно и было очень сомнительным. 

Дышал он всё обрывистее. Багровое чувство постыдного возбуждения, смешанное с жгучим гневом, раскалилось добела и утихло, оставив после себя вязкое и приторно-тошнотворное чувство удовлетворения и усталости. Ниер хотел закрыть лицо руками, но вспомнил, что они все в чужой крови. Он попытался выровнять дыхание. Одежда у него вся пропиталась кровью и прилипла к телу от влаги. Ему казалось, что под кожей у него бегает сотня насекомых. В голове немного помутилось. Краткое чувство эйфории мгновенно схлынуло и растаяло, не оставив после себя ни следа былой омерзительной радости. Осталась лишь вязкость, приторность и огромная, тяжёлая свинцовая усталость. 

Чёрное — красное — чёрное — красное — чёрное — красное — багровое — обжигающее — дрожащее — клокочущее — сбивчивое — рваное — омерзительное — пульсирующее — рокочущее — податливое — всхлипывающее — багровое — красное — чёрное — белое — свинцовое — тяжёлое — невыносимое. Горло ему сдавило, захотелось расплакаться от омерзения и злости. Ему было противно и стыдно, невыносимо стыдно. Он злился на самого себя за то, что сделал. Ведь это значило, что он такой же. Что ему тоже это нравится. Внезапно, из его горла вырвался тихий смех. Ненависть и гнев, кричащие и обжигающие лёгкие, никуда не делись, упали тяжёлым осадком и закололи под кожей. Ему не верилось, что он действительно сделал нечто подобное. Что он точно такой же.