Это был конец.
Каждый это понимал, но продолжал делать вид, что всё нормально.
Всё и правда было нормально. Ведь если во что-то сильно верить, то оно обязательно сбудется. Придёт какая-нибудь фея-крестная или добрый волшебник взмахнёт своей палочкой и все станет как надо. Всё исправиться в мгновение ока, стоит только прочитать мудрёное заклинание.
Только реальность достаточно жестокая штука. В ней нет фей-крестных и волшебников, зато гора несбывшихся желаний и нерешенных проблем вполне себе есть. Мало того, что они есть, так ещё и растут, обрастая чем-то новым, как один большой ком. Ещё немного пособирать и, глядишь, наберётся комок размером с Эверест или Фудзияму. Или можно разбить его на несколько маленьких комочков и сделать много-много снеговиков. Целую армию снежных круглых человечков.
И не понятно, из чего же они будут состоять больше: из проблем или желаний? Какое у них процентное соотношение? Три к одному? Или один к пяти? Может, семь к восьми? А может, их поровну? На одно желание приходится одна проблема. Всё же так логично и просто. И расти они тогда буду абсолютно пропорционально друг другу. Так легко.
И откуда это всё только взялось? Начни только копать и так и не увидишь конца. Будешь уходить всё глубже и глубже под землю, а толку ноль. Хотя есть один – достижение: «Выкопай себе могилу» получено. Начинаешь копать и больше не можешь выбраться из этой ямы. А небо всё дальше и дальше, а земли меньше и не стало. Удивительно, правда? И где же этот пресловутый конец? Где это волшебное чувство, что вот она – истина? Где? А его нет, ведь всё цепью тянется широкой и толстой, да какой крепкой. И теперь вроде хочешь прекратить, но вот какая незадача, не выходит. Хочешь вылезти наружу, но нет, руки продолжают копать и копать.
И всё-таки откуда так много? Ведь вроде только-только бегала по бабушкиному двору, пугала кур, бегала от гусей и не знала всех этих вывертов жизни, а тут – бац! – и уже говна больше, чем зелени. Где же тот переломный момент, когда всё пошло по такой большой пизде? Как таким неведомым образом, столько всего накопилось? Когда успела нахвататься?
Н-да, на вопрос «откуда?» ответ найти тяжело, а на вопрос «куда?» будет меньше? А вот куда? Куда только копится это всё? Куда уходит? Куда идти, чтоб это понять? Можно было бы к бабушке, да только не выйдет у неё помочь с этим. И, к тому же, куда ей? Сейчас ещё разволнуется, давление поднимется и усё! Мне «усё» не надо. Вот настолько большой ком в меня не поместиться.
Так, почему же всё так получилось? Почему раньше не было этих проклятых мыслей и загонов? Почему сейчас их стало слишком много? Почему?
Ещё один ворох без ответов. Зато в одном всё кристально понятно:
<b>Это конец.</b>
И нет тут никакой феи-крестной, нет и доброго волшебника. Зато есть стена, построенная из разного рода говна и палок. И это не значит, что она в любой момент рухнет, как раз наоборот, она стоит и не шелохнётся, плевать она хотела на своё содержимое.
Конец. Какое слово интересной и глубокой. Конец чего? Жизни? Смысла? Проблем? Точно, вспомнила, это конец отношений.
Хотя и отношениями это сложно назвать, так слишком близкая дружба и слишком слабая любовь. Лёгкая влюбленность, подобие на что-то красивое и сказочное. Зато в лучших традициях драмы и трагедии! Надеюсь, что от трагедии традиции будет меньше, ведь по её исконным правилам кто-то из нас должен умереть. Не желаю ей смерти, и себе тоже не желаю. Разве только самую малость…
А всё-таки, были ли у нас отношения? Ну ведь были же да? Я пока ещё не настолько старая, чтоб забыть об этом.
- Давай встречаться? – говорит она. Вокруг горят гирлянды, в соседней комнате одногруппники громко провожают Новый Год, играет праздничная музыка. Мы лежим на узкой и неудобной кровати, и я просто перестаю дышать от той охватившей меня бури.
- Давай. – выдавливаю из себя и улыбаюсь глупо.
- Я серьёзно. – серьёзно заглядывает мне в глаза и ждёт от меня той же серьёзности. Но у меня в голове ветер, а в животе эти самые пресловутые бабочки.
- И я.
Она тогда ещё много раз переспрашивала и говорила, что всё абсолютно серьёзно. Я столько же раз заверяла её в том, что тоже абсолютно серьёзна. Это было правдой. Чистой и кристальной. Меня несло на волнах радостной эйфории и выпитого шампанского, но я точно знала, что ни за что бы не изменила своего решения.
А сейчас странное сожаление иногда проскальзывает в моих мыслях. И это приобретает вид моей новой проблемы. Не сожалей о сделанном. Не обесценивай эти прекрасные моменты. Пускай, не ради себя, а ради неё, которая всё ещё чего-то ждёт, хоть и устала.
Я не могу сожалеть об этих трёх годах, прожитых друг с другом. Ведь это было и правда просто сказочно и волшебно. Каждая секунда, каждое мгновение рядом с ней отзываются таким большим теплом в моей груди. Всё, что мы делали вместе или порознь, делают меня счастливой, помогают забыть об моей личной горе Фудзияма.
Но… везде есть это «но». Мы исчерпали друг друга. Волшебными и сказочными был первый год наших отношений, а потом всё медленно и верно шло по одному месту. Сначала даже было ощущение, что всё можно исправить. И мы исправляли, мы говорили друг с другом, смотрели ролики, читали статьи, старались снова найти себя друг для друга. Но разве водой можно заделать трещину? Нет, поэтому потом всё скатилось в безвкусный цирк, где главными клоунами выступали мы. Хотя какое «мы»? на этом всё приобретает «я и она».
Я и она сильно потрепали нервы, как друг другу, так и окружающим. Я цеплялась за отношения, она цеплялась за отношения. Каждый думал и думает, что вложился в них больше, чем другой. Хотя это ошибочно, ведь обе выложили свои души друг для друга. Но я не могу быть в этом уверена на все сто, кто знает, как для неё это было. Ей, наверное, это всё проходить намного легче.
Она полная противоположность меня, я полная противоположность её. Так я думаю теперь, стараясь не брать в расчёт общие увлечения и интересы. Абсолютно разные. Она же солнцем светит, дарит всем свою улыбку и заботу. Открытая и добрая. У неё столько подруг, друзей, знакомых. Даже тогда на Новой Год меня приглашала она. Так бы я осталась сидеть в своей комнате и куковать одна, пока другие веселились. Но у меня была моя собственная маленькая фея, которая спасла меня из замка скуки и одиночества.
А я? Что я? Про меня и так можно всё понять. Социофоб и интроверт до глубины души. Никак не могла со своей группой нормально познакомится, пока не нашла в себе силы побороть свою зажатость и стеснение. А как только она меня заметила? Я же такая же серая масса, как и большинство людей на планете. А ведь нашли за что-то влюбилась.
Ох, глупое-глупое солнце, зачем же ты вторглась в моё одинокое царство серости? Зачем, родная? Я же лишь тащу тебя вниз, неужели, не видишь? Неужели, не замечаешь, как упускаешь свою жизнь, пока возишься с моей?
- Брось это, не надо. – иногда хотелось сказать мне. – Иди дальше и освещай дорогу кому-то, кто действительно заслуживает этого света. Живи с тем, кто сможет сделать твою жизнь сказкой, а не борьбой. Родная, не надо.
Но я всегда молчала. Эгоистично топила себя и её. Её в себе, себя в вине. Да, я чувствовала вину за то, что так и не нашла в себе силы сказать ей об этом. За то, что не могла быть такой же интересной, как и её друзья. За то, что являюсь лишь балластом на пути к её счастливой жизни.
Она слишком умная и быстро разгадала бы меня, а потом стала бы винить себя и отказываться от того, что ей приносило радость. Проходили, знаем. Поэтому я избрала путь, который вывел нас к финишной прямой. Я избрала путь, который вытащил бы нас обоих.
Говорила же, что эгоистка. Я поняла, что долго наше судно под именем «Серьёзные отношения» долго не протянет. Дружить как раньше уже не получится, начинать всё заново раз за разом лишь уничтожит нас ещё больше. Мне будет больно. Мне больно и очень. А ей в разы больнее было, когда я закрыла себя ото всех. Закрыла железные двери и никого не подпускала.
Я переживу этот разрыв. Я приведу нас к разрыву, чтоб ей стало легче.
- Я хочу остаться одна. – жёсткие слова, жестокие слова. Она даже застывает на мгновение, растерянная ими, и улыбается мне.
- Хорошо. – принимает их. – Позови, когда понадобиться компания.
Уходит, прикрыв за собой дверь. А мне легче от этого не становится. Чувствую себя последним ублюдком, но успокаиваю себя, что для благой цели. Всё ради неё.
После этого она больше не подходила ко мне. Не писала и не звонила до тех пор, пока сама не подам знак. И мне от этого становилось ещё хуже, даже зная то, что это всё я же и заварила, во мне рождалась обида. Мысль, что она забыла обо мне, ело изнутри. Хотелось закатить скандал и показать, как сильно я недовольна этим фактом, но вместо этого, я просто съела это. Прям как она мою просьбу.
И, может быть, даже с этой стадии всё можно было исправить, но тут пришло лето. Да, теперь я недолюбливаю это время года, ведь оно окончательно забрало её у меня. Она уехала туда, где не было ни интернета, ни связи.
Сначала, я писала ей каждый день. Хотела показать, что её ждут и скучают, даже если это и шло в разрез с моим планом. У неё были проблемы, не было никакого желания мучить её ещё и этим. Куча сообщений каждый день, и все они в никуда. Прошел целый месяц, а ответа как не было, так и нет. Мой пыл постепенно утихал. К концу июля я отправляла ей пару смешных записей и немного о своей практике.
А убили всё мое стремление и зародившееся веру в чудо всего десять минут. Десять минут, которые она была в сети. Я даже не поверила, когда увидела этот заветные статус: «online». Тут же полились строчки, в которых было множество вопросов вперемешку с новостями. Но меня проигнорировали. Она даже читать не стала, зато мне попались скрины её переписки с кем-то другим. Десять минут, а трещина стала размером с Гранд Каньон в Америке.
В сентябре она вернулась. Мы продолжили жить вместе, учиться вместе, существовать вместе. Но это всё стало таким механическим и дежурным, что иногда даже встречаться с ней не хотелось, лишь бы не чувствовать эту неловкость. Моя обида обросла и укрепилась, как и её равнодушие.
Я добилась своего, и уже видела, как она летящей походкой пройдет в свою счастливую жизнь. Но она не уходила. Она оставалась рядом со мной, хоть больше и не пыталась обнять или поцеловать. Раньше я порой избегала соприкосновений и тактильного контакта, зато теперь мне стало этого сильно не хватать. Вот же рядом, встань и обними, но нет. Стена из говна и палок, ага, да, помним.
А время всё шло. В ноябре неожиданно выпал снег, но это событие прошло мимо меня. Выпускной курс, диплом и работа. Две мои основные задачи, которыми я топила свои мысли, чтоб не думать о ней. Дополнительные смены, бессонные ночи, ежедневные дела. Я сделала всё, чтоб не быть дома. Где она так близко и непозволительно далеко.
В конце концов долго бегать не получится. Во мне жила надежда, что новогодняя атмосфера всё исправит. Что мы отправим последние в этом году правки к диплому и, наконец-то, сможем поговорить. Вся эта вера в волшебство рождало ощущение того, что чудо скоро произойдет.
«Я ХОЧУ ВСЁ ВЕРНУТЬ»
Это была моя записка. Пышно накрытый стол и радостные одногруппники. Мелькающее чувство дежавю. Новогодняя речь президента. Бой курантов. Шампанское, в котором плавает пепел от этой записки. Вот сейчас верю, как никогда до этого, и в Деда Мороза, и в фея-крёстную. В каждого верю.
Но чуда не случается.
Ловлю её взгляд, которым она зовёт за собой. Пробираюсь через большую толпу знакомых мне людей и стараюсь не потерять её из виду. Внутри идёт борьба между надеждой и пониманием происходящего. Мы точно не будем обсуждать речь бессменного президента. Вот сейчас всё должно решиться.
Выходим на улицу, дальше от радостных голосов и света. Пробираемся сквозь сугробы и плотные крупные комья снега, летящего с неба, к детской площадке. Она вся ржавая старая и страшная, а ведь когда-то была красивой и любимой. Прям как наши отношения.
Садимся на холодные сиденья качелей. Внутри тихой радостью отдает от длинного пуховика и теплых джинс. А на ней даже шапки нет и куртка короткая, зато модная. Снимаю с себя свой шарф и перчатки, чтоб отдать ей. На первый садится, использовав его как подстилку, а вторые натягивает на свои замёрзшие руки.
Молчим. Не знаю стоит ли начинать вообще. Вся моя вера испарилась стоило только увидеть эти качали, а теперь всё внутри скручивалось в тугой узел от напряжения. Ну же, говори… скажи то, что я никогда не смогу сказать вслух.
- Давай расстанемся? – предлагает неуверенно и тут же начинает заикаться, оправдываясь. Никогда за ней такого не замечала, всегда собранная и готовая. Серьёзная, блять. – Я понимаю, что мы уже три года вместе, но мы просто не можем идти дальше вместе… мы… мы… даже больше не разговариваем… не обнимаемся… мы стали друг другу… совсем чужими… это должно было случиться рано или поздно…
- Давай. – киваю. Это снег сейчас растаял и покатился по моей щеке или слёзы? Но при этом говорю абсолютно спокойно. – Я понимаю это.
Не смотрю на неё, но чувствую её взгляд. Просто стараюсь сдержать свою тихую истерику, которая медленно начинается во мне. Не хочу. Как же не хочу. Почему же так больно? Почему? Где мое чувство легкости от сброшенного груза? Где? Какого хрена меня внутри просто раздирает на части? Я же сама этого хотела, так какого мать вашу хуя?
Не плачь, дура, не смей. Уйди достойно. Хоть что-то сделай в своей жизни достойно. Не реви.
Всхлип с её стороны совсем тихий. Даже сначала думаю, что показалось, но он повторяется. Оборачиваюсь к ней. Она плачет. На красивом лице слезы оставляют красные полосы. Волосы прилипли к щекам, а губы дрожат как у ребёнка. Почти беззвучно рыдает.
- Я абсолютно серьёзно. – задыхаясь, говорит она. – Давай расстанемся.
- Хорошо, родная. – отвечаю ей, пока вытираю её слёзы руками. – Я тоже серьёзно. Не плачь, солнце. – обнимаю её впервые за последние месяцы. – Так надо, я знаю.
- Мы должны расстаться.
Ножом по сердцу проходят эти слова. Собственные слёзы выжигают глаза, но держусь. Этого ты и хотела. Этого ли? Я не хотела сидеть её слёзы. Не хотела заставлять её произнести эти страшные слова.
- Да, ты права, солнце, должны.
Она цепляется за меня. Утыкается к открытую шею и плачет, плачет, плачет. Вся дрожит толи от холода, толи от истерики. Не отпускает меня, а я не отпускаю её. Глажу её мокрые от снега волосы и шепчу, что так надо и мы должны. Хотя с каждым слом понимаю, что не её уговариваю, а сама себя. Себе говорю, заставляю поверить в это снова. Также прочно как тогда, когда решилась на этот шаг.
Мне будет больно, это в корне не верно. Это не просто боль, это что-то уровнем повыше. Сейчас я режу эти связывающие нас нити, которые растянулись, стали тоньше, но остались всё такими же крепкими. Сжигаю мосты с пробоинами, которые держали нас рядом друг с другом.
И для чего? Ведь тут же выстраиваются новые. Строятся прямо поверх старых.
- Нет, останься, - умоляюще просит и сжимает мою куртку так, что слышится треск. – останься со мной, я всё сделаю. Всё, что скажешь, только останься. Не уходи. Только не уходи. Останься… я так люблю тебя. Так люблю. Просто останься.
Понимаю, что мой поток слёз уже не сдержать. Они выходят наружу, принося такое облегчение, что даже сбывшаяся мечта не так сильно радует. Все грузы, тянувшие меня, отпадают. Я плачу и не сдерживаюсь.
- Конечно, моя родная, я тоже тебя люблю. Прости меня, прости…
Мы ещё перешёптываемся, пока не успокоимся. Всё, накопившееся внутри, непостижимым волшебным образом испаряется. И все процессы копания останавливаются. Стоп, хватит. Только что произошло что-то невероятное. И моя яма стала маленьким озерцом, наполненным нашими слезами.
- Мы же расстались. – она шепчет тихо, полностью перебравшись мне на колени. – А давай снова встречаться?
- Давай. И я абсолютно серьёзно. – глупая улыбка не слезает с лица, прям как тогда.