Казалось, что вдохнуть не получается. Образ Дзинуши как-то странно мерцал, и Изуку мог видеть, как он подскочил.

Счет в уме до десяти, вдох, выдох — привычная схема, облегчающая жизнь шпаргалка, помощник в любой ситуации. А еще умение здраво мыслить и не поддаваться панике. И вот, ты живой. Живой, дыщащий человек. У тебя своя квартира и странный друг, умеющий превращаться в жижу. Соседка, работающая в магазине, умеющая перемещать предметы. Друг детства, который может создавать искры на своих руках.Еще один знакомый. Папа.

Мама.

И ты. Один. С потрёпанным рюкзаком за плечами и морщинкой между бровей в свои 20 лет и сколько-то там месяцев.

Зато живой. Возможно. Разве он правда хочет таким быть?

Странного красного цвета глаза смотрят в самую душу, с беспокойством. Дзинуши тянется обоими руками, пытается схватить, помочь, поддержать. Только это лишнее. Его руки грубоватые, и это чувствуется, когда Изуку вытягивает руку, чтобы оттолкнуть его. Выпрямляется, смотрит, излучая что-то между страхом и гневов, стараясь не превратить это во что-то горькое, что странными незнакомыми-знакомыми словами бьется в подкорке и пытается вырваться наружу. Нельзя. Задушить в себе гнев, схватиться руками за воздух и смотреть впёреде, прямо перед собой, никуда большей.

— Я не знаю, где ты его нашёл, но тебе лучше вернуться и оставить его там. Выброси, закопай, сделай с ним что-нибудь, я не знаю.

Он смотрит с непониманием и явно хочет что-то высказать. Нельзя.

— Только не лезь не в своё дело.

Изуку доваривает макароны-лапшу до как обычно идеального состояния, но ужинать нет никаких сил. Совершенно. Да и аппетита тоже нет. Телефон лежит в кармане рюкзака, его зарядка будет держаться еще как минимум день.

Они привычно засыпают на одном диване. Молча.