Маша толкнула скрипучую подъездную дверь и вышла на улицу. Немного потоптавшись на месте и отметив, что начинает моросить дождь, она поправила рюкзак на спине и натянула перчатки: всё же, был уже ноябрь, и температура опустилась до трёх градусов. Засунув подмышку тубус и на ощупь проверив наличие карандашей, девушка не спеша отправилась к автобусной остановке. Она вышла сильно заранее. Всё же это её последний день в художественной школе, и торопиться совершенно не хотелось.
Уже почти полностью стемнело, выпускаемый изо рта пар казался ей каким-то мистическим. Маша шла медленно, рассматривала прохожих и дорогу, по которой она ходила не один год. В этот вечер город был будто незнакомым: ямы на дороге принимали причудливые формы, покрытая опавшими листьями жёлтая трава казалась живым существом, деревья были почти не видны и походили на призраков.
На остановке она стояла недолго: полупустой автобус подъехал почти сразу. Быстро купив билет, девушка без особого труда прошла к окну и замерла. Равномерное жужжание мотора успокаивало. Когда автобус останавливался, Маша равнодушно отмечала знакомые лица: школьный учитель, сосед со второго этажа, какая-то девочка со школы… У одного из торговых центров она увидела целую толпу знакомых: группа одноклассников, пара человек с параллели, троюродная сестра и даже брат подруги. Подростки стояли кучками, над многими компаниями витал сигаретный дым.
Тем временем одна из пассажирок затеяла ссору с кондуктором на повышенных тонах. Это совершенно портило атмосферу и явно нарушало общественный покой.
В какой-то момент Маша подумала, что спешить некуда, ведь она вышла заранее. Ещё пытаясь убедить себя отказаться от ненужных действий, девушка взглянула на наручные часы. Времени было даже слишком много и, не особо задумываясь, зачем делает это, Маша сошла с автобуса за три остановки до нужной.
Шум автобуса сменился мягкими шорохами улицы. Теперь окончательно стемнело, и жёлтый свет недавно зажжённых фонарей создавал какую-то загадочную, волшебную атмосферу. Теперь можно было увидеть, что никакой мороси не было. Шёл мелкий снег, таявший в момент соприкосновения с мокрым асфальтом. Холодный влажный воздух бодрил.
Девушка двинулась в сторону художественной школы. Несмотря на холод, ей казалось, что тёплые перчатки крадут какое-то особое ощущение, мешают оценить всё великолепие окружающего мира. Маша стянула их, небрежно запихала в карманы и с наслаждением размяла стремительно холодеющие пальцы.
Дорога, по которой шла девушка, была слабо освещена, но свет всё же разливался золотыми ручьями по влажному дорожному полотну. Здесь всегда было малолюдно, и в тот момент редкие прохожие казались ей лишь тенями. В пятиэтажках, горели разноцветные огоньки: тёпло-жёлтый свет люстр, холодные белые огни настольных ламп, розовое свечение фитоламп даже редкие новогодние гирлянды. Это завораживало.
Незаметно для себя Маша вышла на оживлённую улицу.
Повсюду отражался яркий свет вывесок, яркие краски мерцали на брусчатке. Горели зелёным и синим цветом банки, мерцали красным названия универмагов, розовым светились вывески салонов красоты и парикмахерских. Посмотрев на свои плечи, девушка хмыкнула: на намокшей тёмно-синей куртке отражались яркие цвета ближайших магазинов. Казалось, она сливается с городом. Маше показалось, будто она стала такой же частью окружающего интерьера, как фонарный столб или лавочка. Люди шли мимо замершей на одном месте девушки, и никому она не казалась странной, настолько естественно и органично её образ вписывался в картину этого места. Сделав глубокий вдох, и грустно подумав, что это, вероятно её последняя прогулка, Маша пошла дальше.
И снова довольно тихая улица. Это не был дальний район: девушка шла мимо отключенного на зиму фонтана, который считался центром города, однако в такое время и при такой погоде, никто особо не задерживался. Сама, не зная зачем, Маша подошла к одному из фонарей. На секунду девушка почувствовала себя мотыльком, летящим на огонь, и остановилась в паре метров от цели. Излучая белый, холодный свет, этот фонарь, да и вся площадь вокруг фонтана, освещённая такими же холодными светилами, казались инородными, извращённо омерзительными.
Маша поморщилась. Учась на последнем году художественной школы, она ясно осознавала, что и фонарь, и площадь прекрасно оформлены. И всё же сейчас они вызывали чувство отчуждения. Девушка даже не могла объяснить себе, зачем подошла, хотя на деле ей просто захотелось осмотреть выделяющийся из общей картины объект.
Поспешно отойдя, девушка прислушалась к окружающим звукам. Тихий шорох, издаваемый машинами, равномерный стук каблуков проходящей мимо женщины, звук собственных неспешных шагов: всё это вводило в некий транс, вызывало желание продлить прогулку на неопределённый срок.
В какой-то момент, Маша обнаружила, что до художественной школы осталось всего метров тридцать.
Её охватила лёгкая паника, понимание, что сейчас ей придётся войти в светлое помещение, начать разговаривать с людьми и рисовать. Как и многие, неожиданные желания, эту тягу к продолжению движения было практически невозможно преодолеть, и всё что могла делать девушка, это в растерянности стоять на одном месте.
Решение пришло спонтанно, занятие в художественной школе стало вовсе необязательным мероприятием.
Маша выхватила из кармана телефон, быстро написав подруге какой-то бред про срочные дела, глубоко вдохнула и продолжила свою прогулку.