— Нынче кто читать будет? — Эппл Блум шлёпнула на стол очередную порцию бумаги.

— Я, наверно, — пожала плечами Скуталу.

— Я в этом куске не шибко уверена, насколь читателю зайдёт. Она ж мне натурально экзамен учинила, а экзамены… оно сами знаете. Их же взрослые придумали, шоб детей мучить…

Скуталу и Свити Белль расхохотались в один голос.

— Щас смешно, ага. А пока вас всерьёз учить не взялись… сами-то? Экзамены с контрольными — отстой, школа — фигня…

— Так отстой, — авторитетно заявила Скуталу. — И именно потому, что в школе фигня, не воспринимать же её всерьёз…

— Тебе-то с трояком по математике не стрёмно ходить?

— Да хвост покласть. После настоящего экзамена по навигации никто на него смотреть не станет, а я это хоть сейчас в любом училище сдам. А тебе с трояком по литературе?

— Та ж фигня. Кому оно интересно, когда у меня «Игра» уже двумя изданиями вышла, да крупных статей газетных штук семь.

— И нечего на меня так смотреть, — сообщила Свити. — У меня оценки для сестры, сто раз уже говорила. Оно не трудно, а жить проще. Читать-то будем?

— Будем, будем… особенно если кое-кто мне будет страницы телекинезом перекладывать…

* * * * * * * *

Идти от дворца оказалось недалеко, каких-то десять минут. Дорога, правда, пролегала по улочкам с извилинами и неожиданными поворотами, но для Эппл Блум, помнившей каждую тропинку на немаленькой семейной ферме, запомнить этот путь не составило никакого труда. Очень скоро сопровождавший её стражник стучался в дверь небольшого уютного домика.

На стук открыла единорожка бледно-салатовой масти с лохматой рыже-красной гривой и такого же цвета хвостом.

— Ага, — хмыкнула она. — Та самая Эппл Блум… ну, проходи. Устраивайся. Эй, приятель, а ты-то куда?

— Как куда?! — удивился стражник. — Велено присматривать, не спуская глаз, а по окончании сопроводить обратно во дворец.

— Вот отсюда и не спускай. Из моего дома другого выхода нет. И потом сопровождай себе на здоровье.

— А присесть?

— Вот же целый тротуар. Присаживайся.

— А внутри никак?

— Никак. Допуском не вышел, парень.

— А «пологом тишины» закрыться?

— А я обязана его уметь? — ехидно поинтересовалась хозяйка.

— Я умею.

— Допуском не вышел. И вообще, надоел уже… — хозяйка телекинезом захлопнула дверь.

— Чё меня сопровождать-то… — буркнула Эппл Блум, успевшая устроиться на стуле. — Типа я дорогу во дворец не найду. Второй поворот направо, третий налево, там мимо фонтана…

— Нисколько не сомневаюсь, что найдёшь… — Квик Чаптер уселась на стуле напротив. — Дело-то не в тебе.

— А в ком?

— А тебя кто в Кантерлот приглашал? Вот то-то и оно. Пока ты здесь, они… — журналистка ткнула копытом куда-то в потолок, — за тебя отвечают лично. Пойдёшь ты одна, подерёшься с кем-нибудь, навесят тебе фонарь, и что? Их высочествам за твой фонарь лично объясняться и извиняться?

— Кому б ещё навесили… — гордо фыркнула Эппл Блум.

— И вообще, у меня на этого долдона есть планы. Не сама же ты потащишь машинку во дворец.

— Какую ещё машинку?

— Пишущую. Вон ту… — журналистка мотнула головой в сторону, где стояла старенькая машинка. — Хочу тебе её отдать.

— Эт’ зачем ещё?!

— Как зачем? Меня попросили помочь тебе написать книжку. Я согласилась. Вот, это часть помощи и есть.

— Да нафига́ она мне?

— О-о… Запомни, девочка: для того, кто всерьёз занимается тем, что выражает мысли словами, возможность как можно быстрее фиксировать эти мысли очень важна. А пишущая машинка пока что является самым быстрым способом, ничего лучше ещё не придумали. Вот к примеру… э-э… ну-ка, назови мне какого-нибудь писателя или поэта из прошлого?

— Нарифмундл Пропиитский.

— Тьфу!!! — смачно плюнула Чаптер и ловко испарила плевок на лету. — Я тебе серьёзно, а ты этого шута горохового поминаешь, хорошо хоть не к ночи… ¹ Серьёзно, ну?

— Ну, этот… Гааргл Дерзкий.

Результат превзошёл все ожидания: журналистка уставилась на Эппл Блум очень большими и очень круглыми глазами.

— Девочка, — медленно и с расстановкой проговорила она, — ты хоть поняла, что́ сейчас сказала? Тебе же не то что стихи его знать не положено, тебе не положено знать даже то, что грифон с таким именем вообще жил на свете! Откуда?!

— Э… слышала в Школе, — не менее ошарашенно призналась Эппл Блум.

— Ты что, хочешь мне сказать, что в вашей понивилльской школе проходят грифонского поэта, полвека обкладывавшего лично Селестию такими стихами, с которых она только чудом от злости не лопнула?

— Не, в Школе Дружбы вообще-то.

— Ещё интереснее. С такими уроками дружбы не надо никакой вражды… впрочем, это не моё дело. Ну хорошо, ты сама назвала это имя. Получай: если бы у Гааргла Дерзкого в те времена была пишущая машинка, то сейчас Эквестрия прогибалась бы под грифонами, а не наоборот, и я говорю абсолютно серьёзно.

— Ого…

— Пример получился не совсем в ту тему, но без всяких шуток: вот это… — Чаптер ткнула копытом в сторону машинки, — самое настоящее оружие. И если хочешь по-настоящему жечь глаголом, то придётся им овладеть.

— Да блин, мне сестра просто все уши прожужжала, шо подачки принимать негоже…

— Во-первых, я уже сказала, что это никакая не подачка. Во-вторых, если это тебя напрягает, притащи в следующий раз баночку молнияблочного варенья, она как раз на здешнем рынке столько и стоит. В-третьих, эта машинка счастливая, у меня когда-то с неё первые книги в тираж пошли. Может, и тебе повезёт с ней.

— А может, ничего и не получится вообще.

— Давай посмотрим.

— А как?

— Ну, когда мне рассказали про тебя и я согласилась с тобой пообщаться, то придумала несколько тестов. Два ты уже успела пройти.

— Эт’ как?!

— Всего несколько минут назад тебе удалось меня удивить. Причём удивить очень сильно. Это, знаешь ли, достижение не из малых.

— Да я у того Гааргла всего несколько строчек…

— Неважно. В тебе есть больше, чем кажется на первый взгляд, и ты способна преподнести сюрприз. Мне этого достаточно.

— А чё второе?

— Второе… тут нужно сказать вот что. Для хорошего автора очень важна этакая… — Чаптер покрутила копытом в воздухе, — скажем так, безбашенность. В нормальном смысле. Готовность к смелым высказываниям без долгих раздумий и прикидок, кто как воспримет, да как бы чего не вышло. Ты сегодня доказала, что и это качество у тебя есть.

— Как?

— Обхаяв лично её величеством принцессой Селестией приготовленное печенье прямо ей в глаза.

— Блин, вы-то откуда…

— Через пару минут после окончания вашего разговора мне прилетело письмо. Что ты согласилась, что сейчас придёшь… ну и подробности всякие.

— Да если б я только знала…

— Чем ты слушаешь? Для меня важно, что ты прямо сказала в присутствии высочайших особ то, что было у тебя на уме. Не пытаясь ничего выяснить, прикинуть и рассчитать.

— Меня теперь этим печеньем…

— Не бери в голову. Можешь поверить, что до стихов Гааргла тебе всё равно далеко. Пока далеко, во всяком случае.

— Ну ладно, это, значит, было два. А чё ещё?

— В качестве третьего теста я хотела бы прочесть что-нибудь, написанное тобой не для меня. Мне упоминали, что ты написала для своей родственницы целый репортаж про тот понивилльский эксперимент… позволишь ознакомиться?

— Дак я-то не против, а как? Ежли вы думаете, шо я его наизусть помню, то не помню же…

— Помнишь, — улыбнулась Квик Чаптер. — Конечно, помнишь. Вот здесь… — она дотронулась до лба Эппл Блум, — хранится всё, что ты когда-нибудь сказала или написала. Не всегда легко вытащить эти слова из памяти, но можно воспользоваться специальным заклинанием. С твоего позволения, конечно.

— А, ну да, Тва… принцесса Твайлайт говорила. Но оно же вроде сложное?

— Не самое простое, да. Но я журналистка… и уж тебе-то значение слов «особый талант» объяснять не нужно?

— Агась… — Эппл Блум немного оживилась, почувствовав себя в своей стихии. — А вот про это можно спросить?

— Что именно?

— Ну, вот писательство и журналистика. У них ведь какие символы? Перо там, чернильница, карандаш, свиток, бумага, книга, та же пишущая машинка. В общем-то, и всё. А у вас метка совсем не такая.

— А, ты об этом. Видишь ли, перечисленное тобой… это всё-таки в первую очередь символы писательства. А для журналиста очень важны ещё два качества — въедливость и настырность. Готовность всюду совать свой нос в поисках нужной информации, ни перед чем не отступая ради того, чтобы её раздобыть. По-моему, моя метка неплохо под это подходит, как думаешь?

— Точно, эт’ самое то.

— Так ты не против того, чтобы я восстановила из твоей памяти и прочитала то письмо?

— Не… а чё делать надо?

— Тебе — почти ничего. Минутку подумать, как ты писала письмо: в какое время суток, в какой обстановке, с каким настроением, всё такое. Чтобы заклинание зацепилось. И потом просто находиться в этой комнате в течение следующего часа. Сейчас я активирую, и можешь делать что угодно. Пытаться вспоминать содержание не нужно… помешать не помешает, но и не поможет ничем.

Рог журналистки засветился. Она телекинезом заправила лист бумаги в машинку (не в ту, что собиралась отдать, а в другую, поновее), затем от кончика рога отделилось ярко-зелёное облачко, поплыло к голове Эппл Блум и окутало её, быстро рассеявшись. Через несколько секунд машинка неторопливо застучала.

— Вот и всё. Самое большее через час весь текст будет восстановлен.

— Вы говорили, это третий тест, — напомнила Эппл Блум.

— Да. В течение этого часа как раз займёшься четвёртым, а заодно машинку опробуешь. Хочу, чтобы ты кое-что написала специально для меня… в качестве проверки ещё одного нужного навыка.

— За час-то я много не понапишу…

— Много и не надо, надо оригинально.

— И про что?

— Сначала я тебе кое-что расскажу. Есть ещё одно умение, которым должен обладать хороший автор… точнее, это две стороны одного явления. Уметь увидеть необычное в обыденном и показать обыденное с необычной стороны. Понимаешь, о чём я?

— Не совсем. Ну, типа, вот стол. Самый обычный, такой в каждом доме есть, ну, или примерно такой. Как ты его вообще покажешь необычным? Разве поставить вверх ножками и на каждую ножку чего-нить надеть… ну так это не то, наверно?

— Не то. Ты взяла самый сложный пример, хоть и правильно угадала суть: чем оно обыденнее, тем сложнее раскрыть в нём необычное для себя или других. Хм… Ну, давай рассмотрим классику. Допустим, ты читаешь газету и видишь там большими буквами: «Принцесса Селестия, принявшая участие в соревнованиях по спринту, заняла второе место. Фаворит состязаний Рэйнбоу Дэш пришла к финишу предпоследней». Что ты скажешь?

— Да быть такого не может. Брехня какая-то.

— Исключено. Это авторитетная спортивная газета с официальными результатами. Вранья там не может быть, потому что не может быть никогда.

— Ну… э… если подстава на самих соревнованиях тоже исключена?..

— Исключена. Всё было по-честному. Думай.

Эппл Блум задумчиво посмотрела на кончик носа. Положила на столешницу оба копытца, несколько раз по-всякому их переставила между собой. Неуверенно сказала:

— Они там что… только вдвоём и участвовали?

— Именно! Оцени, как мастерски описан совершенно очевидный и тривиальный результат. Такое кто угодно захочет прочитать, даже и не любитель спорта. Говорю же — классика.

— И чё, мне надо за час что-то такое придумать?!

— Конечно, нет. У тебя будет более конкретное, а потому и более простое задание. Возьмём какое-нибудь всем известное событие, которое ты знаешь лучше многих других…

— А такие есть?!

— Есть. Странно, что это спрашиваешь ты, живущая в Понивилле. Ты вообще в курсе, что ваш город считается местом, где конец света происходит чуть ли не по расписанию?

— Агась.

— С чего это началось?

— Да с того, шо к нам принце… то есть, тогда ещё не принцесса Твайлайт переехала.

— А потом было возвращение Найтмэр Мун. Насколько понимаю, ты была тогда несколькими годами младше, но вполне уже сознательного возраста жеребёнком. Должна была видеть и запомнить. Так?

— Угу.

— Ну и вот. Тогда-ещё-не-принцесса Твайлайт Спаркл написала письмо своей наставнице принцессе Селестии о древнем пророчестве и связанной с ним угрозе. Против всяких ожиданий была послана в Понивилль учиться дружбе, но внезапно это оказалось именно тем, что нужно. Когда всё закончилось, опять-таки против многих ожиданий осталась в Понивилле. По-моему, общеизвестная история, нет?

Эппл Блум молча кивнула, вопрос был риторическим.

— Твоя задача заключается в том, чтобы за этими общеизвестными событиями постараться увидеть какой-то скрытый… нет, не то слово… тщательно скрываемый тайный смысл. Который выставляет всю историю в совершенно другом свете. Таком, что понадобилось это скрывать. Без особых подробностей, но общая схема должна быть понятной и не противоречить ни известным фактам, ни самой себе.

— Подождите, а разве…

— Нет. Насколько я знаю, нет. Возможно, официальная версия не называет какие-то тонкости и дополнительные обстоятельства, но за все прошедшие годы никому не удалось найти ничего такого, что прямо бы ей противоречило. Это просто игра с заданием, и смотри на это именно как на игру. Твоя задача упрощается тем, что ты можешь в известных пределах придумывать дополнительные обстоятельства — их проверка уже выходит за рамки игры. Лишь бы было правдоподобно.

— А зачем вообще в такие игры играть, так ведь недолго и до шизы доиграться?

— Ну, знаешь, бывает всякое. Произошло странное, а причины неизвестны. Если это преступление, то им, конечно, будет заниматься пониция, но если нет, то это может привлечь внимание журналистов. В любом случае, расследование строится именно так: придумываются версии, которые могли бы объяснить случившееся, потом они проверяются с учётом открывающихся обстоятельств. Что-то отвергается, что-то корректируется, могут появиться и новые версии. Если в конце концов остаётся только один вариант, который как-то может всё увязать между собой, то с большой вероятностью именно он всё и объясняет. Есть даже специальный термин — «журналистское расследование». Ну всё, давай, за дело. Смотри, бумага в машинку заправляется вот так…

— А как писать-то? Если как в школе требуют, правильными словами, так я ж за час вообще ничего…

— Как тебе удобнее. Это же просто упражнение, здесь содержание важнее формы.

В комнате воцарилась тишина. Эппл Блум задумчиво смотрела на белый лист бумаги, который ей предстояло заполнить какой-то историей, а Квик Чаптер перебралась к своей машинке и читала появляющийся там текст по мере его возникновения.

Через несколько минут послышались странные булькающие звуки.

— Э… с вами всё в порядке?! — встревожилась Эппл Блум, но оглянулась и поняла, что это всего лишь сдерживаемый смех.

— Почти, — хихикнула журналистка. — «Секс-та́натос»… мда… Знаешь, меня там хоть и не было, но я тебе даже так могу сказать, что эта штука вообще-то называется «секстант»! Не то чтобы я сама умела им пользоваться, конечно…

— Ага. Скутс говорила. Просто я никак не могла запомнить, есть там на конце «т» или нет. Тогда она сказала, шо это можно запомнить вот так, и я запомнила, но потом уже само слово забыла, а переспрашивать постремалась.

— Забавно. Наверняка это какая-то старая пегасья хохма, а ещё тебе придётся привыкать пользоваться словарями и вообще всякими книжками. Не отвлекайся.

Ещё через несколько минут в комнате застучали уже две машинки. Эппл Блум быстро приспособилась к клавишам и оценила, насколько права была журналистка — так и впрямь оказалось намного удобнее. Постепенно она увлеклась и с удивлением обнаружила, что лист бумаги уже подходит к концу.

За спиной раздалось деликатное «кхм-кхм».

— Ну, как там у тебя?

— Щас… — Эппл Блум добила последнюю фразу. — Вроде всё. И что письмо?

— Здорово, особенно про «параболу ветвями вниз». Хм… То-то дворцовый садовник вечером рассказывал жене, как её величество изволили весь день дурью маяться: «воду из фонтана в фонтан по во-от такенной дуге перекидывала, всех рыбок распугала…».

— Чё, серьёзно, что ль?!

— Расслабься. Конечно, нет. Просто прикидываю, как можно было бы растащить эту историю на анекдоты. Мне понравилось, правда. Считай, тот тест ты тоже прошла, осталось посмотреть, что сейчас написала.

— А как бумагу вытащить?

— Так же, как и заряжать: крути вот эту ручку дальше. Ну-ка, что там у тебя… «Жила-была единорожка Твайлайт Спаркл, она была такая…»

Квик Чаптер вдруг скрючилась в какой-то клубок и буквально возрыдала. Эппл Блум открыла было рот спросить, всё ли в порядке, но быстро распознала смеховую истерику и приготовилась ждать.

К чести её, журналистка прохохоталась довольно быстро. Распрямилась, встала обратно на ноги, встряхнула головой. Дочитала до конца, несколько раз ещё всхрюкнув.

— Мда-а-а… — задумчиво протянула она.

— Чё, совсем фигово?! — заволновалась Эппл Блум.

— Вовсе нет, с чего ты взяла?

— Ну… вы так ржали… тётя Рэрити сказала бы, что неприлично даже.

— Не обращай внимания. Я ржала как читатель, этому радоваться нужно.

— Пойдёт хоть?

— Пойдёт ли? Девочка, даже если бы ты написала только первые две фразы, уже этого было бы более чем достаточно!

— То есть я…

— Да. Думаю, мы сработаемся, и всё у тебя получится. При некотором старании должно получиться.

— А мне во дворце говорили, вы что-то такое про это дело знаете…

— Знаю, но с этим пока придётся потерпеть. Видишь ли… раз уж писать будешь ты, я не хочу давить на тебя своим ви́дением ситуации. Сначала у тебя должно сложиться своё представление и свой план того, как рассказать всё читателю. Когда моя информация уже не сможет серьёзно повлиять на твой взгляд, а лишь добавит к нему детали — вот тогда и расскажу. Понимаешь?

— Кажется, да.

— Ну вот мы и начали работу над книгой. Смотри. Если не вдаваться пока в детали, то ты хочешь рассказать читателям о событии, в котором приняла участие твоя подруга, и в котором ты сама не отказалась бы поучаствовать. С чего имеет смысл начинать рассказ?

— Так ведь Свити там не одна была. Наверно, надо сказать о тех, кто вообще участвовал.

— Допустим. И кто?

— Кроме Свити — Старлайт Глиммер и Трикси. Ещё этот чейнджлинг, Фаринкс, но он к ним потом присоединился… наверно, его с самого начала упоминать не надо? Чтобы эта была… как её… интрига.

— Так. Старлайт Глиммер и Трикси хорошо известны, их представлять не нужно. В конце концов, это ведь именно они помогли преобразиться чейнджлингам, и их за это даже наградили орденами. А каким боком тут твоя подруга?

— Ну так ведь она как раз за день до этого стала ученицей Старлайт… о! То есть, видимо, надо начинать с того, как она в ученицы и попала.

— Ты сама-то это знаешь?

— В общих чертах. Свити так не терпелось рассказать про чейнджлингов и жук-пука, шо остальное она совсем мельком. Вроде как, Рэрити шо-то там неосторожно ляпнула, Старлайт подхватила, а Твайлайт припечатала, и стало так.

— То есть тебе для начала нужно толком восстановить эту историю ученичества. У кого будешь выяснять?

— Да у этих троих и буду. Ну, ещё у Свити, само собой. У кого же ещё.

— Я бы на твоём месте ещё и Трикси расспросила. Лишним точно не будет.

— Хм, ну да. Пожалуй.

— Вот тебе и домашнее задание. Расспроси их всех и разберись, как всё было. Машинка у тебя теперь есть, и лучше сразу же печатай всю добытую информацию. В следующий раз мы встретимся… давай через четыре дня. Я буду ждать тебя дома, приходи в любое время. Школу ради этих встреч можешь пропускать, с таким приглашением тебе никто слова не скажет… но по возможности всё-таки не злоупотребляй. Будет хорошо, если ты успеешь написать связный рассказ по тому, что узнаешь, но это не обязательно. Главное, чтобы была информация, а рассказ всё равно потом придётся править и переписывать. Всё понятно?

— Агась. А как я отсюда и сюда?

— Отсюда — через дворец. Во дворце всегда есть дежурный маг, владеющий телепортом, а за́мок принцессы Дружбы уж точно входит в список обязательных контрольных точек. А сюда… ну, ты же всё равно сестре расскажешь о своём поручении. Она договорится с Твайлайт или со Старлайт, чтобы тебя сюда доставляли. В крайнем случае поездом, если никого из них на месте не окажется.

— И шо, тут за мной теперь всегда дворцовый долдон ходить будет?!

— По дворцу — будет. А по городу… это уж от тебя зависит, — усмехнулась журналистка. — Если убедишь сестру упросить принцессу Твайлайт написать принцессе Селестии письмо и поручиться за тебя… Кстати о долдонах, давай-ка нагрузим нашего, и пойдёшь с ним потихоньку. Тебе уже обедать пора… я, конечно, могу тебя покормить, но если уж ты стряпню её величества обхаяла…

Эппл Блум вздохнула и повозила копытцем по полу. Квик Чаптер подхватила телекинезом старую машинку и понесла к двери. Взглядом попросила открыть её.

Вместе с дверью открылась дивная картина: стражник действительно сидел на тротуаре и опять спал, обняв копьё.

— Тс-с-с! — прошептала журналистка своей новоявленной ученице, аккуратно опуская машинку. Вытащила из дома фотоаппарат и установила на крыльце.

Эппл Блум, глядя во все глаза, была вынуждена признаться само́й себе, что наставнице удалось-таки ответно её удивить. Зелёная телекинетическая аура окутала копьё, аккуратно высвобождая его из ослабевших объятий, а затем три события слились в одно.

Остриё копья ткнулось в круп стражника.

Стражник заорал и взвился в воздух как заправский пегас, даром что был единорогом.

Затвор фотоаппарата щёлкнул.

— Утречка, — как ни в чём не бывало поприветствовала Квик Чаптер, напрочь игнорируя свои же слова минутной давности про «обедать пора». — Принимай объект под охрану, сопровождай во дворец. И вот тебе ещё в нагрузку… — она кивнула на машинку.

— Какую, к дискорду, нагрузку?! — злобно прошипел страж, пытаясь изогнуться и осмотреть уколотое место.

— От слова «груз». Донесёшь ей.

— Чего это я?!

— А кто? Я?

— А я обязан?

— Понятия не имею. Про свои обязанности будешь разговаривать с командирами… после того, как я снимочек опубликую, — журналистка приподняла фотоаппарат в воздух и покрутила перед носом.

— Он ещё мне пытался рассказывать, где стоит любимая ваза принцессы Луны! Шоб я её кокнула на зависть подругам, — радостно наябедничала Эппл Блум. — И двадцать бит предлагал!

— Правда, что ли? — воздела бровь Чаптер.

— Агась! Пытался и предлагал. Правда, сначала я сама спрашивала, и двадцатку он предлагал в другой связи… но про это упоминать не обязательно.

— Способная ученица! — умильно проворковала наставница. — Умная девочка, прямо на лету всё схватывает.

Стражник, бормоча себе под нос что-то явно ругательное, кое-как взгромоздил машинку себе на спину и похромал в сторону дворца. Эппл Блум двинулась за ним.

— Так помни! Через четыре дня я тебя жду с информацией…

…Проводив ученицу взглядом, Квик Чаптер вернулась в дом. Села за стол, положила перед собой лист с напечатанным заданием и перечитала его ещё раз.

Жила-была единорожка Твайлайт Спаркл. Она была такая офигеть умная, что у неё все мозги ушли в рог, и на нормальную жизнь уже не оставалось. Поэтому в школе от неё шарахались, но как-то терпели. Потому как всё же умная была. Ну, хотя бы по части книжек ихних.

Однажды эта самая Твайлайт Спаркл раскопала в древней книжке эту самую муть про возвращение Найтмэр Мун и накатала письмо принцессе. Но в школе решили, что она совсем с кукушкой раздружилась, и положили под сукно. А принцессе ещё и настучали: вот, мол, умная-умная, а дура.

А у принцессы как раз тогда голова болела, что через неё какую-то блатную в школу пропихнуть пытались. Поэтому она решила две яблони одним пинком околотить и велела эту Твайлайт Спаркл из школы куда-нибудь сплавить. Типа, раз она такая умная, значит, уже всё превзошла и больше ей тут делать нечего. А на её место ту блатную взять. Так оно всё и сделали.

А потом Найтмэр Мун взяла и вернулась. А эта самая Твайлайт Спаркл взяла и с ней справилась. И тут уж все скумекали, что как-то стрёмно всё это получилось, и это ещё очень даже большой вопрос, кто тут самая большая дура. И принцесса скумекала первее всех.

Поэтому в газетах прописали, что, мол, всё было совсем не так, и эта самая Твайлайт Спаркл вроде как с самого начала была у принцессы наилюбимейшей ученицей, и вся эта фигня была совсем не с того, что на её место блатную пропихивали, а такой хитрый план. И все, конечно, сразу поверили. Потому как вслух держать принцессу за самую большую дуру, это надо самому с головой совсем не дружить.

Правда, эту самую Твайлайт Спаркл обратно в школу запихнуть уже не получалось, потому как место занято было. Поэтому её оставили жить там, куда из школы выпихнули, и опять сделали вид, что это тоже такой хитрый план. Но это уже другая история.

Журналистка хмыкнула, подвесила этот лист в воздухе телекинезом, зарядила в свою машинку чистый и быстро застучала по клавишам…

* * * * * * * *

— И что она напечатала, когда тебя проводила? — поинтересовалась Свити Белль. — Ты это видеть не могла.

— Почему не могла? Она ж сама мне показала потом. Ну, то есть не факт, шо прям сразу уселась, но оно и не шибко важно. Рассказик. Небольшой, на пару страниц, аккурат по той идее, шо с меня наэкзаменовала. Называется «Распределение».

— Покажешь?

— А разве не показывала? Хорошо, поищу при случае…