Каждое мое воспоминание о тебе пропитано ненавистью, Каччан. Не моей, нет. Твоей. Твоей ненавистью ко мне. И я не знаю, что мне делать. Первый и последний раз, когда я не вижу единственно верного решения ситуации. Интересно, чего ты от меня хочешь? Ответной ненависти?Сам видишь, не получается, я тебе только симпатизирую. Временами даже слишком, настолько, что готов покрывать и оправдывать все твои поступки. Моей забитости и подчинения? Опять же, я будущий герой, какое, к черту, подчинение? Не-ет, видимо мне не понять твоих стремлений. Но сколько же это будет продолжаться? Я устал. Устал чувствовать на себе твой тяжелый взгляд, выслушивать твое: «чертов Деку», сьёживаться каждый раз, как ты проходишь мимо, дабы не попасть под горячую руку. Может, пора уже разобраться с этим, а, Бакуго Катсуки?
- Мидория? - юноша с красными и белыми волосами, разделёнными пробором напополам, стоял над одноклассником, положа руку на его плечо.
- А?
Подняв голову и слегка растерянно улыбнувшись, кудрявый мальчик поднял голову. Огляделся и хлопнул себя по лбу. Это ж надо, так глубоко ушёл в себя, что продремал пол-урока с открытыми глазами. Благо, что Сущий Мик как и всегда не сильно слушает, кто ему отвечает, а кто нет. Такой сам себя спросит, сам ответит и поставит высший балл.
- Да, звонок уже прозвенел. Ты в порядке?
- Ага… Просто задумался, не бери в голову. - лёгкий румянец проступил на веснушках. - Эм, слушай, может, сходим и возьмём по мороженому?
- С радостью. - вежливый кивок головой. - Только ненадолго. Мне нужно быть дома рано.
- Да-да, я помню, Тодороки. Поделишься конспектами по английскому? Я же проспал, хах...
На выходе из школы товарищей чуть не сшиб Катсуки Бакуго, скатившийся с лестницы со скоростью света и напоследок наоравший на них, мол, разлеглись тут и мешают ходить нормальным людям. А потом ещё выделил пару слов отдельно для Изуку, сплюнул и пошёл к воротам.
Тодороки застыл с неизменно-холодным лицом, затем тяжело вздохнул и потянул за руку Деку, понимая, что злиться поздно и глупо.
- Не понимаю, как вы зовёте друг друга друзьями детства при таком предвзятом отношении.
- Как ты мог заметить, он и не зовёт. - рука сама потянулась к зелёным волосам, нервно почесав затылок. - Ну, и мы просто общались с пелёнок, просто потому что наши матери дружны.
- Да, на описание дружбы это плохо тянет.
Завидев неприметную кофейню, они примолкли и ускорили шаг, размышляя каждый о своём. В этом кафе подавали вкусное, а главное очень разнообразное мороженое, а ещё она находилась неподалёку от школы - в уютном скверике через квартал. Напротив неё стоял фонтан, в солнечные дни он был окружён людьми: дети играли, родители смотрели, туристы бросали монетки, чтобы непременно вернуться. Оно и правильно, здесь всегда солнечно, полно улыбок и смеха.
Прозвенел колокольчик над дверью, оповещая о посетителях. Две приветливые девушки широко улыбнулись и проводили к свободному столику, выдав меню. Деку оно не нужно, он и так знает, что будет брать.
- Мятный сорбет с кокосом и лимонную меренгу, пожалуйста!
Только в эту кофейню он ходит. С детства ходил - с мамой, с её друзьями. С Митсуки и Каччаном, конечно, тоже. Потом ходил один - когда забывал ключи от дома, в дождливую погоду, чтобы не нарываться на одноклассников. Приходил и заказывал молочный зелёный чай, делал уроки. А сейчас приводит одноклассников, одного за одним. Те не против, им здесь тоже нравится.
- Хорошо. - девушка приветливо улыбнулась накрашенными губами и повернулась к Шото. - А вам что-нибудь принести?
Звякнул колокольчик, хлопнула дверь. Друзья повернули головы ко входу синхронно, на автомате. Глаза расширились. Тодороки сжал кулак, Изуку покраснел.
- Ну и чего вылупились?!
Бакуго стоял на пороге, тяжело дыша - обоими руками держа четыре небольшие, но, видимо, не такие лёгкие коробки.
- О, привет! - полный мужчина, протирающий бокалы за барной стойкой, смёл остатки своей работы на полку, а сам шустро вылез и забрал груз. - Ты же раньше отказывался нам доставлять? “И шагу в это поганое заведение не сделаю” и всё такое…
Тот покраснел от гнева, но ничего не сказал, насупившись.
- Как это? Так он же каждые выходные…
- Не ваше чёртово дело!! - блондин заткнул милую официантку, заорав на всё помещение и покраснел ещё больше, став цветом кожи неотличим от собственного галстука. Интересно, если сейчас его снова смутить, он сможет покраснеть сильнее? Или и вовсе станет фиолетовым от злости...
В полнейшей тишине прозвучал глухой звук удара - бармен отвесил багровому от ярости Катсуки подзатыльник.
- Неча мне тут гостей распугивать, нашёлся оральник, - пока у его собеседника шёл пар из ушей, мужчина невозмутимо доставал кошелёк. - Молодец, всё доставили целым, вот оплата.
Похлопывая Бакуго по плечу, бармен проводил его до дверей и проследил за эпичным взрывом, пошатнувшим хлипкое деревце рядом, затем накричал на подростка, тот наорал на него. Вернулся к работе мужчина крайне довольным и продолжил чистить стекло, напевая под нос.
За столиком у окна царило потрясённое молчание.
- Э… Простите, могу я заказать клубничное пирожное? - Тодороки первым прервал затянувшуюся паузу. - И латте, пожалуйста.
Официантка подобрала упавший блокнот и бегло записала заказ дрожащей рукой.
- Будет готово в течение десяти минут.
Оставшись наедине парни громко выдохнули. У обоих в голове вертелось “Что это за хрень только что произошла?” Но вопрос был риторическим, а хрень была понятна обоим. В некой степени.
- Н-не знал, что Каччан работает…
- Не знал, что… Да, я тоже.
- Странно для него, не так ли? -- Деку нервно рассмеялся.
- Не сказал бы. В последнее время он рано уходил, почти ни с кем не гулял. По словам Киришимы.
Мальчик надулся, зелёные глаза смотрели чуть обиженно. Он звал гулять всех, кроме его круга друзей… Хотя иногда Денки или Эйджиро настаивали (не спрашивали) и приводили Деку, Очако, Тодороки. Получались весёлые громкие прогулки, только вот Каччан на них был мрачный, по любому поводу огрызался и всячески избегал Изуку. Это было не очень обидно, всё-таки он привык, но крайне неприятно, ведь мальчик, напротив, старался с ним сблизиться. А тот не трогал его, но отгораживался.
Из раздумий вывел голос Тодороки.
- Тебя беспокоит Бакуго?
- А? Ой, ну… - Деку смутился, заговорил быстро и сбивчиво. - Не то, чтобы очень, но мне не нравятся наши с ним отношения! То есть у нас нет отношений, но я хочу это-.. То есть, мне бы хотелось с ним разобраться во всех наших претензиях друг к другу…
- Ты хочешь с ним помириться?
- Верно! Только не уверен, стоит ли сейчас…
- Ну, если тебя что-то не устраивает, то нужно с этим разобраться, - проявил невозмутимую логику сын Старателя. - Но в случае с Бакуго следует сделать это аккуратнее, чтобы никто не пострадал… В частности, сам ты.
- Хах, тут ты прав… - от сердца отлегло, стало легче дышать. Хотя и ёжику ясно, что общаясь с Каччаном лучше не делать резких движений и высказываний, а ещё лучше отходить на пару метров. Не суйся - оно тебя сожрёт.
Подошла другая официантка, сноровисто подала наш заказ и сказала звать её, если что-то понадобится. Изуку лишь улыбнулся, он был здесь завсегдатаем, и знал Кэсс - а она его. Та тоже училась, но уже в университете, а здесь подрабатывала.
Они подружились когда Деку одолжил ей зонт в дождливый день, а сам пошёл домой с непокрытой головой. На следующий день его уже ждали в кофейне, с порога налетели с благодарностью, потом отчитали и беззлобно шлёпнули ладонью по голове, затем снова погладили… Слово за слово, они разговорились, обсудили учёбу, поговорили о героях, да-да, как же Деку мог удержаться от проповедования своей излюбленной личной религии. Она помогала ему с уроками, он работал с ней на кухне в людные дни.
Тодороки взял в руку миниатюрную чайную ложечку, повертел в руках, разглядывая, и наконец аккуратно отломил кусочек торта. Положил в рот, задумался и прожевал.
- Что?
- Смешно ты ешь, Тодороки.
Изуку с азартом в глазах схватился за ложку побольше и с тихим воинственным кличем запустил её в подтаявший сорбет. С широкой и довольной улыбкой засунул её в рот и зашёлся кашлем, прижимая руку ко рту.
- Зато ты очень серьёзно. Запей чаем.
Деку последовал совету, глотком свежеприготовленного чая попробовав согреть вмиг замёрзшие зубные нервы.
В кафе раздался вопль.