Ей стоило остаться дома в тот день. Отключить будильник и проснуться в обед, когда солнце уже в зените. Пообедать с этим милым старичком, у которого снимает половину дома, порасспрашивать про его внушительную библиотеку в гостиной, наполненную многочисленными книгами на всевозможных языках. Или же неспешно прогуляться по узеньким уютным улочкам небольшого бельгийского городка, больше похожего на деревню. Можно было бы устроить прямой эфир и пообщаться с подписчиками в инстаграме. Или смонтировать новое видео для своего блога.

Вот уже два года она жила и путешествовала одна, снимая на камеру города и страны. Спроси кто-нибудь ещё пару лет назад, Эрика без колебаний ответила бы, что её странствия — всего лишь обыкновенное хобби. Однако теперь она всецело посвятила жизнь путешествиям, бросив занудную, на её взгляд, учебу. И совершенно не жалеет, ведь поездки начали приносить не только удовольствие душе, но и выгоду карману, став основной работой. Главным преимуществом Эрика считала абсолютную независимость от посторонних. Не было в её жизни сварливых начальников, выговоров за опоздания, недовольно зудящих коллег, словно в гигантском человеческом улье снующих поблизости каждый рабочий день, никаких строгих несправедливых порядков и докучливых регламентов.

Эти путешествия даровали Эрике неподдельное чувство настоящей свободы. Ценный опыт самостоятельного управления своими делами и планами, без оглядки на кого-то, без нравоучений и чужих мнений — вот, что было для неё значимо и привычно. Быть независимой, вольной, свободной в распоряжении собственной жизнью.

На этот день не было намечено особых планов, и Эрике следовало бы провести его лениво и непродуктивно. Да, ей определённо не стоило ввязываться в новую авантюру. Но нет. Эрике захотелось поискать приключений. И поэтому она стащила из местной библиотеки старинную карту — единственную, на которой был отмечен загадочный особняк, про который в городке ходили разные слухи.

— Говорят, там когда-то жил сумасшедший учёный, который убил всю свою семью, — заговорщическим шёпотом рассказывала Эрике старушка, жившая по соседству.

Вечерами, с самого прибытия Эрики в городок, она снабжала её интересными рассказами. Как выяснилось, бойкая и шустрая обывательница всегда была в курсе последних новостей и местных домыслов, чем оказалась весьма полезна путешественнице.

— Да нет там никакого особняка, — отмахнулся от расспросов худощавый подросток, вытянутый из компании скейтеров. — Мы все леса тут облазили и ничего там нет.

Хозяин же домика, Луис Питерс, лишь недоумённо пожал плечами, когда Эрика спросила про загадочный дом. Покряхтывая, он достал очки для чтения и взглянул на те слухи, которые Эрика записала со слов жителей. Она едва сдержала смешок, увидев у своего обычно серьёзного домовладельца эти несуразные жёлтые очки в старой оловянной оправе с мерцающими стёклами, по форме напоминающими полумесяцы.

— Болтают тут много. Не стоит верить всему, что слышишь.

И тем не менее, Эрике не давало покоя это странное место. Несколько дней она провела в старенькой, но уютной библиотеке, пытаясь с переводчиком разобрать замысловатые биографические записки и историю этого городка. Наконец, ей улыбнулась удача: из одного ветхого фолианта выпала потрёпанная карта времён семидесятых. В лесу, на северо-востоке была отмечена единственная отдельная постройка. Эрика была уверена, что это именно то, что она искала. Не пришлось сильно хлопотать, чтобы стащить карту. Даже угрызения совести особо не мучали — она сразу же вернёт документ, как только найдёт особняк.

Начало осени дружелюбно тешило ласковыми лучами, и в этот ясный сентябрьский день Эрика отправилась в лес. До первых холодов было ещё далеко, но кое-где стали проглядывать первые пожелтевшие листья, ещё крепко державшиеся на ветвях. Лес был светлым и легко проходимым, поэтому Эрика даже подумала, что зря надела джинсы с кофтой, можно было бы обойтись и шортами — это значительней привлекло бы внимание мужской аудитории её канала, которая составляла подавляющее большинство зрителей. Впрочем, Эрика бессовестно этим пользовалась, ведь благодаря просмотрам на её счёт капало всё больше денег. Но всё же под кофтой у неё был короткий топ с неприличным вырезом, так что им она решительно собиралась воспользоваться.

Отойдя несколько вглубь леса, Эрика скинула сумку, достала портативную видеокамеру и принялась приводить себя в «продаваемый вид», как она его называла. Подкрасить глаза и губки, распустить волосы, расстегнуть кофту так, чтобы было хорошо видно декольте, немного заигрывания и лёгкого флирта на камеру — и больше миллиона просмотров гарантировано. Эрика прекрасно знала все преимущества и недостатки собственной внешности. По утрам, в свободной пижаме и без макияжа она выглядела как нескладный худощавый подросток с россыпью веснушек на миленьком лице. В повседневной жизни одевалась невзрачно, но на камеру превращалась в непревзойдённую похитительницу сердец благодаря умелому макияжу и вызывающему декольте. В её ясных синих глазах потерпел крушение не один самонадеянный ухажёр.

Обладая приятными внешними данными и точно зная, как ими работать, Эрика ни разу не пользовалась подобными приёмами в жизни. Но активно использовала их при съёмке, ведь это позволяло привлекать к своему каналу новых зрителей и зарабатывать на данном внимании. При этом она даже не чувствовала себя неуютно — всё же не в эротике и не в порно снимается. Всего лишь легкий фансервис для подписчиков. Благодарность и поощрение, так сказать. Поэтому убедившись, что выглядит достаточно «продаваемо», она закинула сумку на плечо и начала на ходу видео, которое планировала записывать единым целым и уже потом резать более интересные куски, формируя их в годный видеоматериал. Показывать съёмку полностью явно не стоило, потому что чем дальше Эрика шла, тем чаще спотыкалась о корни и ругалась, не стесняясь в выражениях. Подписчикам «милой невинной девочки-путешественницы» этого видеть точно не стоило.

— Что ж, вот мы и добрались до места назначения, — ласково щебетала Эрика на камеру, снимая огромный полуразрушенный особняк. — Выглядит жутковато, на самом деле, словно там водятся призраки или блуждают оборотни. Если вдруг со мной что-то случится, вы точно знаете, где это произошло.

Находясь почти в самой чаще леса, дом устрашающе возвышался над пришедшим к нему путником, стремясь поглотить его. Некогда белые стены позеленели от проросшего мха и плюща в трещинах, а половина громадных окон лишилась стёкол. На секунду переведя дух у порога огромного здания, Эрика с трудом толкнула массивную дверь, мерзко скрипнувшую несмазанными петлями. Отсыревшая от времени древесина противно прилипла к пальцам, оставляя на них щепки и грязь. Поморщившись, девушка вытерла пальцы прямо о кофту, которую ранее повесила на бёдра, и осмотрелась. Комната, в которую она попала, очень походила на парадную, что строились раньше, веке в девятнадцатом.

Высокие своды, полуразрушившиеся от времени, зияли тёмными разводами от сырости и пробившимся кое-где мхом и грибком. В единственном окне были разбиты стёкла, в них успешно проросли ветви стоявшей рядом ели — внезапно они всколыхнулись, видимо, белка поспешила покинуть ставшее небезопасным убежище и скрыться в дупле. Вся комната в целом внушала какой-то благоговейный страх перед беспощадным временем, которое, казалось, остановилось здесь.

— Что ж, давайте пройдём дальше, что-то мне подсказывает, что тут много интересного, — очнувшись от созерцания лепнины над дверными проёмами, Эрика вспомнила про свою запись.

Правда, она пока не знала, как комментировать происходящее, но надеялась, что займётся этим позже, во время монтажа. Хотя всё в этом месте пришло в упадок, Эрика полагала, что в свои лучшие времена это было весьма роскошное и красивое жилище. Следующая дверь далась тяжелее, будто отказываясь пускать незваных гостей в свои мирно спящие владения — даже пришлось на время убрать камеру и двумя руками толкать высоченные почти двухметровые двери.

«Кто же такие придумал? Взглянуть бы им в глаза», — досадовала в душе она, сумев через пять минут сделать лишь небольшую щель, куда едва могла проскользнуть. Собравшись, Эрика предприняла ещё несколько безрезультатных попыток отворить преграду, но та отказывалась поддаваться, застряв намертво. «Что ж, и этого хватит», — решила в итоге, подхватывая камеру и протискиваясь сквозь створки.

Эрика слегка отвлеклась, заинтересовано оглядываясь на дверной проём, и не успела оценить обстановку в новой комнате. Нога предательски соскользнула с мокрого камня. Земля, рыхлая и словно только что вспаханная, осыпалась под ногами, увлекая за собой части некогда каменного пола и девушку в яму, оказавшуюся прямо за дверью.

С отчаянным криком и барахтаньем Эрика старалась зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы прекратить падение, но земля забивалась в глаза и рот, в уши и ноздри, мешая понимать, где она вообще находится и что происходит. Сильный удар камня по голове окончательно дезориентировал, а острая боль отняла последние силы. Эрика в панике ощутила, что начинает терять сознание, проваливаясь в липкую темноту, и лишь пронеслась секундная мысль: «а ведь меня предупреждали…».

***

Голова трещала так, словно накануне она пила текилу. Тело ныло от ударов, но, к удивлению, под собой Эрика чувствовала лишь камни. А как же земля? Вытянув руку, она нашарила валяющуюся рядом сумку и ничего больше. Приоткрыв глаза, которые с трудом поддавались, Эрика со стоном села на полу, бережно ощупывая ноющий затылок. Крови не было, но взгляд с трудом фокусировался, убеждая, что удар всё-таки был основательным. Стоп, а откуда снова взялся пол и куда делась та глубокая яма? Эрика недоумённо огляделась, потирая ушибленные колени и локти, совершенно уверенная, что ей не могло померещиться подобное. Нет, вот эта дверь за спиной определённо вела в парадную, откуда она пришла, но ямы в полу сейчас не было.

— Хорошо, Эрика, ты просто конкретно приложилась головой, а твоё сознание всё драматизировало, — растерянно пробормотала она себе под нос, поднимая камеру.

К счастью, та осталась цела — отделалась лишь несколькими царапинами на новеньком корпусе. Ещё не до конца воспринимая случившееся, бурча под нос и ругаясь на свою неловкость, Эрика поднялась на ноги, морщась от боли. По крайней мере, ничего не сломано — это хорошо. Но теперь стоит немного привести себя в порядок, прежде чем продолжить снимать.

Шум дождя успокаивал взбудораженный разум. Стоп, что ещё за шум дождя? Эрика на сто процентов была уверена, что небо было ясным и ничего не предвещало такого ливня, когда она шла в особняк. Так вот почему комната казалось такой мрачной? Но сколько же тогда она пролежала в отключке, раз успели собраться тучи и пойти дождь? Осторожно ступая по растрескавшимся каменным плитам, Эрика подошла к окну, в котором торчали остатки разбитого стекла. И правда дождь. Тяжёлые капли, приминая высокую траву, опускались на землю, ветви тёмных елей согнулись под гнётом небесной воды. Довольно живописно. Не удержавшись, Эрика достала телефон и сфотографировала разлапистые ветви дерева. На секунду взгляд переместился в уголок телефона — нет связи. Впрочем, она довольно далеко от города, возможно, в этой глуши и правда не ловит сеть. Что ж, тогда стоит закончить здесь, пока льёт сплошной стеной, чтобы потом побыстрее вернуться в тёплую кроватку за просмотром отснятого материала.

На мгновение показалось, что среди шума дождя Эрика услышала чей-то шёпот. Обернувшись, она никого не обнаружила и встряхнула головой. «Послышится же всякое», — успокоила она себя, разглядывая огромную комнату, в которой оказалась.

Всё выглядело заброшенным и затхлым. Никто давно не появлялся здесь, хотя когда-то именно в этих апартаментах, скорее всего, устраивались званые ужины и приёмы. Вот камин в углу и даже остатки отсыревшего пепла в нём. Чуть поодаль на стене висят старинные картины. Под слоем многолетней пыли их практически не видно, а красивые позолоченные рамы выцвели и посерели, сливаясь со стенами. Наличие тут подобных вещей казалось невероятным — если этот особняк действительно пустовал больше столетия, картины бы уже растащили.

Смахнув с ближайшей пыль и закашлявшись от её количества, Эрика увидела, очевидно, чей-то семейный портрет, а по центру изображения три глубокие царапины, идущие прямо по лицу мальчика, что сидел между своими родителями. Черты лица сложно было разобрать, но роскошные наряды и общая торжественность впечатляли.

«Как странно, только глаза чётко видно. Яркие светло-голубые… Такие вообще бывают?» Оторвавшись от изучения картины, незаслуженно забытой здесь, Эрика заинтересованно прошлась дальше, найдя в углу у лестницы рояль. Старый и пыльный, он всё ещё выглядел внушительно и привлекательно — резные ножки, пюпитр… У мастера, который делал его, определённо был вкус. Проведя пальцами по пыльной крышке, Эрика вернулась в центр комнаты, не подозревая, что её провожает несколько пар любопытных глаз. Она закинула сумку за спину и включила видео.

«Что ж, пожалуй, я просто поснимаю всё, что есть, и потом прокомментирую», — решила Эрика, снимая высокие своды, резные рамы и испорченную картину. Она так увлеклась разглядыванием мельчайших деталей, что не замечала, как за её спиной очень тихим шёпотом рояль переговаривается с напольной вешалкой для одежды.

— Смотри, к нам пожаловала юная леди. Как думаешь, надолго она задержится? Скажи мне, что да, — умоляла вешалка, в предвкушении потирая своими крючками, словно ладонями.

— Кто знает, кто знает, — размеренным низким голосом ответил ей рояль, лениво приоткрывая глаза над пюпитром.

Мимолётное прикосновение, смахнувшее пыль с крышки, принесло с собой горькую память о том, как давно не было людей в их доме. А эта незнакомка просто ввалилась внутрь, потеряв сознание. Разве так положено появляться воспитанным леди?

Неожиданно откуда-то сверху послышались тихие звуки скрипки, которые заставили мебель вздрогнуть и посмотреть на гостью, увлечённо снимавшую на камеру необычный камин, украшенный сложными узорами и орнаментами. Не сразу, но она всё же услышала игру, несколько неровную и не совсем мелодичную, но довольно приятную.

Некоторое время Эрика напряжённо вслушивалась, а затем направилась к ведущей наверх широкой лестнице. Очарованная и застигнутая врасплох музыкой, девушка не видела, как за её спиной вешалка и рояль, пытаясь остановить её, умоляюще вздёрнули руки — точнее то, что было когда-то руками, а теперь стало украшениями.

— На самом деле, это довольно жутко, — шёпотом комментировала Эрика, продолжая снимать. — Многие фильмы ужасов начинаются примерно так. Но думаю, что кто-то просто выбрал особняк для своих репетиций. Похоже, этот горе-артист успел надоесть своим соседям, и его сослали сюда.

Пару раз под ногами громко скрипнули доски, но это не помешало музыканту — он был слишком поглощён игрой. На пролёте оказалось перепутье, и лестница разделялась, частично становясь закольцованным балконом. Но в конце каждой лестницы виднелись распахнутые двери, ведущие в коридоры. Звук доносился слева, поэтому, на секунду задержавшись, чтобы снять глубокие царапины на стене и перилах, она двинулась навстречу мелодии. Пару раз смычок соскальзывал со струн, издавая неприятный взвизгивающий звук, но это не останавливало скрипача. Очутившись в тёмном коридоре перед нужной дверью, Эрика на секунду замерла, стараясь не выдать своего присутствия. Но любопытство было сильнее, и вопрос «кто же там?» так будоражил сознание, что она ловко проскользнула в приоткрытую дверь, понадеявшись, что музыкант окажется не против слушателей или даже не заметит её.

Комната выглядела не менее жутко, чем и весь особняк. И была вполне под стать хозяину. Эрика не сразу сообразила, что статуя с крыльями посреди комнаты — это и есть тот скрипач. Она видела лишь его спину, скрытую огромными безобразными крыльями, в которых кое-где просматривались кости, а кое-где отсутствовали перья. В тёмных длинных волосах запутались мелкие сухие веточки, листья и паутина, из них же торчали рога. Эрика нервно сглотнула.

«Рога? Я что, наткнулась на сатаниста?» — на секунду промелькнула единственная толковая мысль, пришедшая на ум. Изумлённый взгляд моментально обыскал комнату на предмет крови и начерченных кругов, и не отыскав таких, Эрика попыталась успокоиться. Но леденящий страх, который сковал её, не давал пошевелиться. Почему-то ей казалось, что сейчас она находится на грани между реальностью и фантазией, и ей отчаянно хотелось, чтобы это всё же оказалось сном. Просто потому, что сложно было воспринимать в реальности человека с крыльями и рогами, играющего на скрипке посреди полуразрушенного старинного особняка.

Она не могла отвести глаз от существа, увлечённо исполняющего свою странную музыку — периодически виднелись его бледно-зеленоватые руки, местами покрытые коричневой корой, с узловатыми скрюченными пальцами, ногти на которых уже превратились в настоящие когти и явно не были стрижены несколько лет. Невольно опустив взгляд ниже, не сдержав отвращения и порывов легкой тошноты, Эрика обнаружила ещё одну ошеломляющую деталь — ног у этого создания не было. Точнее, вместо них были лапы. Огромные птичьи лапы с длинными мощными, как у ястреба, когтями, которыми вполне реально было бы убить кого-нибудь.

Чувствуя, как возрастает в душе ужас, Эрика подалась назад, стараясь даже не дышать, опасливо нащупывая рукой дверь. Однако, стоило коснуться той, как давно не смазывавшиеся дверные петли с головой выдали присутствие девушки ржавым скрипом. И Эрика испуганно застыла на месте, не в силах двинуться дальше, ожидая своей участи как ягнёнок перед жертвоприношением. И только её рука с камерой, казалось, жила отдельной жизнью, продолжая снимать всё, что происходило в этой комнате. Того, кто играл на скрипке. И то, как позади него в зеркале на секунду, кажется, проявилось женское лицо.