Келли открыла глаза, что тут же отдалось сильной болью в голове. И ей пришлось зажмуриться обратно. Она приложила к лицу ладони, потерев глаза и поняв, что ее руки связаны за запястья. Крик, такой громкий и пронзительный разносился неподалеку, заставляя голову болеть еще сильнее. Ей хотелось, чтобы он прекратился. Чтобы кричащий заткнулся и дал ей хотя бы минуту спокойно прийти в себя. Но крик не стихал. К ней не сразу пришло осознание, где она находится и в каком положении. Но когда оно наконец появилось в ее разуме, Келли попыталась как можно скорее выяснить обстановку. Девушка снова открыла глаза. Изображение было размытым и плыло, но даже так увиденного хватило понять, что ее положение было крайне хреновым. Она попыталась приподняться. От чего голова закружилась еще сильнее, а к глотке подступила тошнота. Пленница опустилась обратно и постаралась проморгаться, чтобы для начала вернуть зрение в норму.

Она была на съемочной площадке, хоть и не принимала участие в самих съемках. Келли лежала возле стены на грязном матрасе за пределами съемочной зоны. Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы суметь рассмотреть происходящее. А когда у нее это получилось, то пленница глухо проревела, закусив губу и стараясь не привлекать к себе внимание. Эмоции накрыли ее как лавина. Сильные, нестерпимые и нездоровые эмоции.

У другой стены на веревках за руки была подвешена ее подруга. Мира кричала, жалобно прося о пощаде. Ее опухшие глаза, залитый кровью пол в других местах студии, отекшие, судя по всему, сломанные ноги, давали понять, что Келли пришла в себя далеко не в начале съемок. Рядом с Мирой стоял человек в черной маске. Он водил по ее телу армейским ножом, оставляя серьезные порезы. Глубоко прорезая светлую тонкую кожу. Келли безошибочно узнала в нем Айзека: по осанке, по движениям, по фигуре. И ей захотелось взвыть. Вовсе не от того, что ей было жаль подругу. А от того, что поймала себя на мысли — она хочет оказаться на ее месте. Не чтобы ощутить причиняемую ей боль, а чтобы ощутить близость с этим двинутым садистом. А когда мучитель расстегнулся и рывком вогнал в азиатку свой член, вдалбливая ее спиной в обшарпанную стену, Келли тихо заскулила. Она не могла понять, что за чертовщина с ней происходит. Всплеск дикой ревности захватил ее сознание. Ей захотелось вскочить, снова кинуться на босса, только чтобы он отстал от Миры и обратил внимание на нее. Пусть даже так, нанося ей новые раны и причиняя невыносимую боль. Ей хотелось ощутить это на себе. Но у нее не получалось даже просто сесть.

Она смотрела со слезами на глазах, как Айзек вдалбливает хнычащую девушку в стену, с наслаждением впиваясь пальцами в ее свежие кровоточащие порезы, как рычит, испытывая удовольствие от ее агонии. Как заставляет ее извиваться, причиняя ей все новую боль. Жар разливался по телу Келли. Отчаяние, обида, ревность и возбуждение сливались внутри в неразделимый комок эмоций. Ей хотелось умереть от осознания собственного безумия. Ей хотелось быть убитой им. Хотелось рыдать в голос. Но она молчала, тихо всхлипывая и все сильнее впиваясь зубами в губу. Келли больше не понимала ни себя ни окружающий мир.

Но вот Айзек закончил, еще несколько раз грубо впечатав азиатку в стену. Он отошел от нее на шаг, застегнул штаны и снова достал висящий на поясе нож. Мира опять зарыдала на всю студию, а главарь прижал ее ногу к стене, не давая возможности сильно дергаться, и медленно, с явным наслаждением вогнал ей во влагалище лезвие по самую рукоять. И внезапно до Келли дошло, что ее подругу не просто насилуют. Ранее затерявшиеся воспоминания о том, как у нее на глазах убили Пита и Сэма, всплыли, вновь принеся с собой тяжесть вины, обрушившейся словно груда камней. А вместе с ними и указание Айзека, отправить Миру на шестерку. А значит сейчас убьют и ее. Жестоко и безжалостно.

Келли подскочила, отолкнувшись локтями от матраса, что все-таки позволило ей сесть, и что было сил закричала:

— Нет! Не убивайте ее! Пожалуйста!

Но один из парней, стоящих неподалеку в такой же маске, подлетел к ней и, присев рядом, зажал ей рот, не давая возможности кричать. Взгляд Келли в панике метался по студии в поисках хоть кого-то, способного им помочь. Она инстинктивно искала в дверях Гейла, забыв про то, что по ее вине его подстрелили. Пыталась найти хоть одно сочувствующее выражение на лицах присутствующих. Но на ее разочарование, ничего подобного не было. В студии вообще было на удивление мало народа. Всего несколько человек. Даже оператор был всего один, и тот вместе с камерой продвигался ближе к месту действия. Остальные присутствующие были одеты во все черное, так же, как и их босс. Что свидетельствовало о том, что они задействованы в съемках.

Айзек отошел от Миры, махнув рукой и приглашая на сцену следующего. Один из охранников, который частенько сопровождал Келли по Силину, голодно ухмыльнулся и натянул на голову такую же маску. Мужчина подошел к девушке и рывком выдернул из нее оружие. Мира взвыла от боли. Охранник полоснул ножом по веревкам, держащим ее руки. Плотное плетение не поддалось с первого раза, и ему пришлось повторить движение. Когда же веревки были перерезаны, он закинул азиатку на плечо и, протащив ее несколько метров, скинул на железный стол. Мира вырывалась изо всех сил, стараясь убраться подальше с холодной столешницы, но мужчина злобно прорычал и с размаху несколько раз ударил девушку ножом в живот.

Келли глухо рыдала в крепкой хватке незнакомого ей человека в маске, тоже пытаясь вырваться, чтобы хоть как-то помочь подруге. Но все было тщетно. Мира, не смотря на серьезные ранения все еще трепыхалась, она хваталась за край стола, пытаясь отползти, изо всех сил цепляясь за жизнь. И в один момент мужчине это надоело и он так же с размаху всадил нож ей в грудь, с первого удара пронзив сердце. Мира хрипло вздохнула, несколько раз вздрогнув и безжизненно обмякла. Келли замычала, резко дернувшись и сумев все-таки вырвать голову из хватки незнакомца, но вместо того, чтобы кричать, она жадно схватила воздух и замолкла, тихо всхлипывая. Ей на мгновенье стало легче, что мучения Миры закончились. Что ей больше не будет больно.

Охранник, убивший азиатку, теперь расположился сбоку от стола и втолкнул пальцы в одно из ножевых ранений на боку еще теплой мертвой девушки. Он расширил отверстие, а после расстегнул ширинку и вогнал свой член в разработанную рану. Келли в ужасе вцепилась ногтями в грязную ткань матраса, на котором сидела, видя, как мужчина с наслаждением трахает труп, вдалбливаясь все сильнее в податливые внутренности. Голова закружилась от понимания, какой монстр находился с ней рядом все то время, когда она была здесь. Айзек еще немного посмотрел на происходящее и, выйдя за пределы съемочной зоны, стянул с себя маску. Он весело тряхнул головой, возвращая на место взъерошенные волосы, и подошел к Келли, наклонившись к ее лицу.

— О! Маргаритка! А я уж боялся, что пропустишь все веселье. Так и проваляяшься в отключке.

Парень, что держал ее ранее, уже тоже направился на площадку и теперь устраивался между ног ее мертвой подруги. Рвотные позывы подкатили к глотке, заставляя Келли, упасть на карачки и закашляться.

— Эй! Я же тебе говорил, не смей блевать на съемочной площадке. Даже если тебя не снимают, блевать на съемочной площадке запрещено… — Айзек взял с полки бутыль и промакнул жидкостью лежащую рядом тряпку.

Келли, со слезами на глазах и с трудом сдерживая желание отправить все содержимое желудка наружу, старалась не смотреть, как двое мужчин насилуют труп ее подруги. Айзек довольно усмехнулся, сел позади Келли и подтянул ее, одной рукой крепко прижимая к себе, а второй плотно прижав к ее лицу тряпку с хлороформом.

— На это тебе смотреть уже не обязательно…

Девушка горько всхлипнула, последний раз посмотрев на тело мертвой подруги, мысленно простившись с ней. Она простилась со всеми своими умершими друзьями, прося у них прощения, а после простилась и с собственной жизнью. Она расслабилась и, прикрыв глаза, откинулась на грудь держащего ее главаря. А затем сделала глубокий вдох, впуская в легкие токсичное вещество, еще один и еще. До тех пор, пока не отключилась.

Когда Келли очнулась в следующий раз, то увидела знакомый потолок. Тот самый, который видела три недели подряд, с яркими лампами и камерами по углам. Она обреченно закрыла глаза и тихо всхлипнула. В глубине души она надеялась, что больше не очнется. Что ее убьют, пока она будет в отключке. Хоть и рассчитывать на это было глупо. Келли даже была готова очнуться на съемках, где ее будут медленно и мучительно убивать, так же, как ее подругу. Ей останется немного потерпеть и все закончится. Она поплатится за свои грехи.

Но происходящее говорило об обратном. Она находилась в той же комнате, в которой провела три самые кошмарные недели в своей жизни. Все: мебель, расстановка, даже постельное белье было таким же. Ее саму привели в порядок. Окровавленная больничная рубашка сменилась на миниатюрную черную сорочку. Рана на ее ноге была аккуратно перевязана, а следы крови с рук отмыты. Значит планы на ее пребывание в Силине были долгосрочными. А рассчитывать на то, что она отделается тремя неделями на уровне четыре не приходилось вовсе. Ведь заказчик был мертв, а заговор раскрыт.

Ее запястья были прикованы к изголовью наручниками на длинных цепях, позволяя ей более менее свободно двигаться, но не дающие встать с кровати. Келли села и отползла назад, облокотившись на спинку и обняв коленки. Она уткнулась в них носом и прикрыла глаза. Ей и хотелось заплакать, но слез больше не было. Она больше не могла этого делать. Больше не могла себя жалеть. Никто не должен жалеть убийцу. А именно им она сейчас в своих глазах и оказалась. Она привела на смерть троих людей не задумываясь о последствиях в попытке реализовать свою безумную жажду мести. Она ведь не была глупой. Разум подсказывал ей, что из этой затеи не выйдет ничего хорошего. Она знала, как тут все устроено и все равно привела сюда друзей. А может дело было совсем не в этом? Может ей просто хотелось вернуться, но она до последнего отказывалась это признавать? И теперь она сидела на кровати в ожидании, когда ее настигнет заслуженное наказание. Когда она сполна получит за все. За то, что сделала с людьми, которые помогали, доверяли ей. Которые пытались ее спасти от самой себя.

А потом в комнату вошел Айзек. В комнату вошел Айзек — и мир вокруг исчез. Исчезло все: прошлое, настоящее и будущее. Все мгновенно стерлось из ее сознания. И остались только он, она и страх. Келли уставилась на него глазами, наполненными бурей эмоций, и замерла, не в силах пошевелиться. Лишь слабая дрожь побежала по всему телу.

Главарь был пьян. Он вошел в комнату, злобно кривя улыбкой, размахивая недопитой бутылкой вина.

— Что, Маргаритка, очухалась наконец?

Айзек по-хозяйски плюхнулся в одно из кресел, сделав несколько глотков прямо из горла, а после заговорил с неприкрытым огорчением в голосе.

— Твои клоуны убили пятерых моих людей. Дока подстрелили. Холл разнесли к чертям. Ты этого добивалась?

Айзек медленно потягивал напиток, поглядывая на пленницу, со смесью обиды и злости. Ему действительно было жаль своих погибших подчиненных, хоть он и старался этого не показывать. Он прочитал во взгляде девушки немой вопрос и, хмыкнув, ответил на него.

— Да жив он. В центральной больнице… Ты, Маргаритка, как заноза в заднице. Каких еще сюрпризов от тебя ждать?

Айзек тяжело вздыхал и делал долгие паузы, но продолжал свой монолог.

— И они тоже, совсем без мозгов что-ли? Швырнуть гранату под землей… А если бы это не был старый военный бункер, рассчитанный на такое, то они просто бы похоронили себя вместе с нами под грудой земли и бетона. Ты их для этого сюда притащила? Чтобы они сдохли как собаки? Чтобы труп твоей подружки отымели перед камерой?

Келли молчала, глядя на босса. Она не слышала, что он говорит. Не слушала… Она просто уставилась на него, ожидая каких-то действий. И хоть его визит к ней явно был не запланированным, он вряд ли бы ушел от нее просто так. Главарь долил остатки вина в рот, запрокинув голову и встал, стряхнув капли из бутылки на пол. А после подошел к пленнице и сел на кровать. Девушка тихо заскулила. Ее сердце забилось так быстро, что казалось, будто оно не просто выпрыгнет из груди, а вот-вот взорвется. Так, что ей стало тяжело дышать.

— А может ты просто хотела вернуться ко мне?

Айзек оскалился и дернул пленницу за щиколотки, подтащив к себе и заставляя лечь на спину. Келли вскрикнула, и замерла. Ее заметно потряхивало. Ей было страшно, безумно страшно. Но она не сопротивлялась, позволяя мучителю сделать с ней все, что взбредет в его больную голову.

Он грубо раздвинул ей ноги и, отодвинув в сторону тонкую кружевную ткань белья, жестко втолкнул в девушку горлышко бутылки. Келли жалобно простонала, зажмурилась и задержала дыхание, выгнувшись и вцепившись пальцами в простыни. Айзек с усилием проталкивал бутылку глубже, заставляя проникнуть внутрь не только горлышко, но и широкую часть, проворачивая ее. Пленница вскрикнула и закусила губу. Боль разнеслась по всему телу, такая сладкая, такая желанная. Смесь страха, адреналина и возбуждения сводила с ума и затуманивала рассудок. Келли раздвинула ноги шире и подалась вперед, позволяя стеклянному сосуду проникнуть глубже. Айзек снова толкнул бутылку. Келли, ощутив, как глубоко предмет оказался внутри, практически разрывая ее, глухо прохрипела и закашлялась, но снова подалась вперед, насаживаясь на сосуд все сильнее, причиняя себе еще больше боли, неразрывно граничащей с наслаждением. Она в голос простонала, сильнее сжав сведенными судорогой пальцами простыни.

— Эй! Маргаритка, ты чего это?

Айзек навис над ней, подпихивая дно бутылки коленом, заставляя ту проникать неестественно глубоко, и, схватив пленницу за подбородок, развернул ее к себе лицом. Келли даже не открыла глаза, лишь снова простонала. Айзек недоумевающе хмыкнул, ехидно ухмыльнулся и плюнул себе на пальцы. Он смазал их слюной и надавил на клитор девчонки, медленно начав его массировать. Келли застонала, практически срываясь на крик, начав извиваться и невольно двигая тазом, позволяя стеклянному горлышку раз за разом утыкаться в самое дно ее лона. Главарь засмеялся, глядя на сладкую агонию пленницы.

— У-у-у-у, деточка… Да ты кончаешь!

Он не останавливался, продолжая все сильнее надавливать на чувствительную точку, круговыми движениями массируя ее и наблюдая за тем, как пленница практически задыхается, не в силах справится с нахлынувшими ощущениями. Она стонала в голос. Стонала так, что звук эхом разносился по комнате и по общему коридору, дверь в который была открыта. Девушка не просто полностью поддалась ощущениям, она словно выпала из реальности, напрочь забыв, где находится. Айзек с интересом наблюдал за ней, доводя до оргазма. А когда Келли практически забилась в конвульсиях под его извращенными ласками, он остановился, давая ей возможность выдохнуть и прийти в себя. Но не на долго. Сам же он встал с кровати, сунулся в нижний ящик тумбочки, достав оттуда маленький круглый вибратор и ленточный пластырь. Он вернулся обратно. Тряхнул прибором, заставляя тот включиться, и, отмотав клейкую ленту, зубами оторвал кусок.

Главарь с неподдельным любопытством смотрел на томно дышащую пленницу. Он приложил вибрирующий шарик к ее возбужденному клитору и зафиксировал пластырем. А после натянул ткань трусов на дно бутылки, чтобы та не давала сосуду выскочить. И Келли снова застонала, начав извиваться и сжимая ноги.

Босс посмеялся, глядя на столь неожиданное зрелище и покачал головой, а после направился на выход. В дверях стоял ошарашенный парень в белом халате — стажер Гейла, которому Келли когда-то разбила голову. Он пришел на странные стоны. Айзек хлопнул того по плечу.

— Часик так полежит, потом вытащишь.

Медик недоверчиво посмотрел на босса.

— Да не бойся ты, не огреет. Она привязанная.

Айзек снова весело ухмыльнулся и ушел.

Когда Келли наконец освободили от мучающих ее предметов, она, измотанная процессом практически сразу уснула. А проснулась только на следующее утро. Ее руки были свободны.

Она не спеша села на кровати. Слабая боль в промежности напомнила ей о том, что произошло вчера. Девушка тихо простонала, прикрыв глаза и поерзала, пытаясь понять масштаб повреждений и заодно размять затекшую спину. Она лениво осмотрелась и встала, направившись в душ. А когда вышла, обнаружила на кровати стопку одежды.

Девушка недоверчиво посмотрела на предложенный ей наряд. Он не был похож на то, что ей приносили ранее: тонкая черная майка на лямках, такого же цвета хлопковая рубашка, обычные джинсы и кеды. Келли пожала плечами и стянула с себя шелковую сорочку.

Размер был ее, одежда села по ней идеально. Она надела рубашку поверх майки, оставив ее расстегнутой, и закатала длинные рукава до локтей. В этом наряде ей было комфортно, а отражение в зеркале вполне устраивало, если не считать слабо различимого синяка на подбородке. Девушка хмыкнула и слабо улыбнулась.

Келли прошлась по комнате в поисках еще каких-либо сюрпризов и нашла самый внезапный и неожиданный. Дверь ее комнаты была открыта, о чем свидетельствовал просвет между ней и косяком. Девушка настороженно толкнула дверь вперед и сделала шаг в коридор. Снаружи никого не было. Никто не ждал ее, никто не караулил. Келли вышла и непонимающе осмотрелась, прокрутившись вокруг себя на пятке. Коридор был пуст. Девушка снова пожала плечами и направилась вдоль по проходу, смотря на все другими глазами.

Совсем недалеко от ее комнаты еще одна дверь была открыта. Она подошла и с интересом заглянула внутрь. Расстановка напоминала ее собственную комнату. Отличалась только некоторыми деталями и цветовой гаммой. На кровати лежала девушка, за руки привязанная к изголовью. Она вскрикнула, увидев нежданную гостью и попыталась отползти назад, стараясь прикрыть места, которые не скрывала миниатюрная шелковая сорочка нежно-розового цвета.

Хозяйка комнаты зашипела на пришедшую и с обидой и злостью выпалила:

— Ты еще кто?

— Я Маргаритка. — Гостья ответила спокойно, проходя в комнату и взглядом изучая помещение.

— Ты одна из них? — пленница все сильнее вдавливалась в подушки, стараясь отодвинуться дальше и внимательно наблюдая за приближающейся к ней гостьей.

— Нет… — девушка медленно присела на кровать и, наклонив на бок голову, наградила пленницу холодным оценивающим взглядом, стянула с плеча рукав рубашки и повернулась к ней спиной, продемонстрировав тату на лопатке.

В глазах привязанной промелькнула надежда. Она подскочила, приоткрыв рот и уставившись на гостью.

— Ты такая же как я! Помоги мне! Ты должна освободить меня. Ключи от наручников, они должны быть где-то здесь!

Взгляд пленницы метался по комнате в поисках заветного ключа к свободе. Маргаритка же запрокинула голову назад, прикрыв глаза, и глубоко вздохнула. А после усмехнулась и отрицательно помотала головой, посмотрев на незнакомку. Ее глаза сверкнули, и пленница в страхе замерла. Взгляд, пустой, но глубокий, на дне которого отпечатался ужас, ставший неотъемлемой частью души, пронзал ее будто ножом. Гостья хищно оскалилась, посмотрев на заботливо кем-то оставленные игрушки на прикроватной тумбочке.

Боль поработила разум, изменила его, как завоеватель — появилась и установила свои правила в сознании. Тьма, покрывшая ее, обволакивала известные доселе радости. Теперь они были неинтересны, пусты, скучны… Полученная травма, скрытая где-то глубоко в подсознании начинала выбираться наружу, показывая истинную причину происходящего. Месть сильным была причиной, которая заставила ее вернуться. Но сдавленное ощущение в груди приятно щекочущее нервы, говорило о противоположном. Силы, которые дало желание мести, стремились к другому. Помутневший рассудок требовал жестокости по отношению к слабым, чувствительным, беспомощным… К таким, какой она была ранее.

Маргаритка не раздумывая взяла из оставленных игрушек самый большой ребристый вибратор и грубым движением втолкнула его в пленницу. Девушка вскрикнула и попыталась столкнуть гостью с кровати, но Маргаритка схватила ее за ногу и что было сил, ударила кулаком в живот. И пока пленница кряхтела и корчилась от боли, Маргаритка придавила коленями ее ноги, не позволяя их свести. Девушка жалобно заскулила.

— Ты не должна этого делать! Ты не обязана делать то, что они тебя заставляют.

Маргаритка снова покачала головой, слабо улыбнувшись.

— Меня никто не заставляет.

Она схватила выпавший прибор, включила его на максимальную скорость и снова втолкнула пленнице во влагалище. Девушка запищала, стиснув зубы и вцепившись в цепи наручников, пытаясь отстраниться. Маргаритка трахала ее резиновым членом жестко и без жалости. Резкими движениями вгоняя его все глубже. Пленница ревела, ерзая по кровати и сжимая зубы от боли, которой гостья стремилась причинить ей как можно больше. Маргаритка с наслаждением продолжала издеваться над девушкой, глубоко вдыхая, будто пытаясь всосать в легкие ее отчаяние и страх, нескрываемо упиваясь процессом.

Маргаритка впивалась в ее тело пальцами оставляя синяки и царапины, изо всех сил стараясь сделать ей как можно больнее. Но, казалось, этого не достаточно. Тогда она схватила еще один вибратор, и втолкнула его рядом с предыдущим в то же отверстие. И пленница взвыла, что для Маргаритки было словно музыка для ушей. Она довольно усмехнулась, оскалилась и взяла с тумбочки еще один. Гостья грубо впихнула во влагалище пленницы третий вибратор, не смотря на то, что тот входил с трудом. И девушка взревела, умоляя мучительницу вытащить хотя бы один. Но Маргаритка лишь разом подпихнула глубже все три, довольно оскалившись. Она жадно хватала каждую ее эмоцию, каждый болезненный всхлип, каждый крик, что будто бальзамом лился ей на душу и пленил, туманил сознание как какой-нибудь наркотик. Ее накрывало чувство эйфории, возбуждения и удовлетворения. Непонятного, но такого желанного. И Маргаритка готова была вцепиться в несчастную зубами, чтобы буквально разорвать ее на куски. Но позади раздался призывный наигранный кашель. Маргаритка обернулась.

В дверях стоял Айзек, прислонившись спиной к косяку и довольно улыбаясь. По его выражению лица было легко понять, что он стоит там и наблюдает уже давно. И то, что он увидел, его явно порадовало. Эксперимент не только удался. Его результат был именно таким, какой он ожидал, а может быть даже и лучше. Он не спеша прошел в комнату, глядя на ее замученную хозяйку и с ухмылкой посмотрел на бывшую жертву, что теперь оказалась по другую сторону.

— Ну что, Маргаритка, добро пожаловать в коллектив…