Рензо слабо щёлкает по к'рику и чуть щурит глаза, словно ожидая ответа. От чего угодно, хоть от той же безмолвной тишины, ставшей его верным другом. Ничего нет, секунда, две, просто ноль, или он плохо слышит. Остаётся лишь прикрыть глаза и с ненавистью бросить разобранный посох на кровать, слушая, как звенят от удара бьющиеся друг о друга кольца.
Это глупая шутка.
Когда отец вручил его, Рензо хотелось зевнуть от скуки или швырнуть эту бесполезную палку в горшок с цветами. Может, попробовать разломать и оторвать эти глупые колечки, чтобы отдать их на переплавку. Отец в лучшем случае выставил бы его из дома за такое. В худшем - свеча, роза, могила и всем похуй.
Рензо который год ненавидит этот кусок железа, а тот, словно назло, тяжёлым грузом оседает в руках, иногда мысленно отсылая в тот день, когда они стали неразлучны.
Управлять этой глупой палкой сначала сложно, вечно из рук выскальзывает и норовит ударить, будто желая маленького отомщения за такое небрежное отношение. Рензо в долгу не остаётся, сжимает её пальцами сильно, всё надеясь, что сломается раньше собственных костей, и грубо кидает в стену, когда никто не видит.
Когда-то этот посох принадлежал Такезо, и ненависть от одного этого факта бурлит в венах кровавой пеной, а на плечах тяжелее. Этот чёртов металлолом, чёртов демон и вставшая поперёк горла ответственность упали на него просто из-за того, что кто-то из многочисленных братьев умер. Кажется, в порыве этой самой ненависти Рензо пару раз пробует сломать к'рик обо что-то. Ломает он только себе ключицу, пока падает с какой-то заброшки вслед за глупой палкой.
После этого - вторая ключица, вывих и истерика.
Сил его больше нет. Он реагирует, как глупый подросток, коим ему быть даже не нежелательно, а нельзя в принципе, собери слёзы и влей их обратно.
"Ты же можешь взять на себя роль суки и трястись в двух организациях, верно, нии-чан?"
Конечно же, Джу-нии. Ведь это всё ради веселья. Обманывать людей жутко весело, да и поворачивать всякие штуки - тоже.
[У него же отлично получается быть сукой, да, дорогая семейка?]
У него истерика случается после очередной миссии на базе иллюминатов. Холодный пот прошибает от одной только мысли, что он мог спалиться почти буквально, не сумев, не сладив с Ямантакой и не заговорив кому-то зубы.
- А всё из-за тебя, - обращается он к к'рику, перекатывая его в пальцах. - Ты во всём виноват.
В адрес этой палки летит много гадостей, обвинений и криков. Много обид, невысказанных желаний и тонущих под маской эмоций, ведь какое семье дело? Он двойной агент, он готов ко всему, зачем возиться?
Действительно. А зачем?
Пальцы сжимаются ближе к верхушке, давят-давят, пока Рензо смотрит так выжидающе, сам не зная, чего хочет.
- Почему... почему ты бесполезен?
Теперь это похоже на некую исповедь. Кричать в пустоту от ненависти сил не хватает, а слушать его никто не будет.
- Это всё из-за тебя.
Пальцы ведут по холодной поверхности и иногда приходятся ногтями, будто в некое наказание.
Словно Рензо говорит не с посохом, не с умершим старшим братом, а с собой.
Ведь страшно было именно ему. И душа чуть не сгорела только по собственной вине.
Посох давит, ещё чуть-чуть и вполне пригвоздит к земле, его хочется выкинуть и не вспоминать.
Не вспоминать.
Как никто не вспоминает о нём. Ведь это всё формальности и лицемерие, и семья про него просто так не вспомнит, и Бон с Конэко не поймут, ведь...
Это чёртова карма, да? Просто из-за нежелания нести ответственность за каких-то предков. Просто из-за умершего когда-то нии-сана.
Всё это - его груз, только его. Никто не поймёт. Никто не выслушает.
[Никто не полюбит.]
[Ему и не нужна любовь кого-либо.]
[Не нужна...]
Тишина становится другом. Одиночество - безмолвным свидетелем. А к'рик, словно что-то, спасающее от клиники. Только плакать при нём не получается. Ему и не нужно. Все слёзы к'рик видит ночью - и те потом на подушке высыхают. К'рик его слушает, верно следует за жестами и помогает отбиться от демонов или хулиганов. К'рик неощутимым пламенем обжигает каждую секунду, напоминая, что слабость ведёт к смерти. К'рик давно стал его врагом.
Почему же?
Почему Рензо в минуту опасности хватается за него? Почему губы сами проговаривают молитву для призыва Ямантаки, а пальцы уже обхватывают прохладный металл? Почему он тянется к своему врагу чаще, чем к фальшивым друзьям или тем же девушкам?
Почему именно с врагом ему стало спокойнее?
Он не понимает. Сердце колотится от страха с бешеным ритмом, но к'рик в руках не дрожит, верно исполняет приказы и прорубает дорогу к цели. К'рик холодом жжёт ладони в мирное время, и Рензо снова спрашивает:
- Почему?
Безмолвный друг не отвечает. Остаётся только поднять голову к потолку и показать средний палец.
"Привет, нии-сан."
Всё чаще на занятиях, пока учителя нет, а орудие должно быть наготове, Рензо крутит его в руках. Пытается так пафосно, как в фильмах, но получается почти отвратно. По виску себе не заезжает и ладно.
Этот же самый к'рик спасает его висок от вышедшего из-под контроля слабого демона. Посох будто управляет руками, направляя их на нужные движения. Кажется, весь следующий час Рензо не в состоянии отлипнуть от него.
Кажется, он обнимает его.
Это глупость - думает Рензо.
Это глупость - решает Рензо.
Я чокнулся - осознаёт Рензо.
- Гори оно в аду.
К'рик - зло. К'рик всегда был врагом, но именно с ним чувствуется хоть какая-то жалкая безопасность. Именно с ним и внешний мир чуть меньшие мрази, и все организации горят в адовом пламени, не доставая своей опасностью.
Именно его, этот глупый посох, Рензо как-то кладёт на кровать около подушки, как дети укладывают плюшевую игрушку, чтобы спалось спокойнее.
Рензо, имея в руках силу Ямантаки и собственные умения, мог бы отбиться от однокурсников, решивших, что избиение - это смешно. Мог бы напомнить Изумо то чувство, когда лезвие к'рика пронзило ей грудь. Он этим к'риком... Да много чего он мог бы сделать. Мог бы - но не стал.
[Именно в обнимку с этим чёртовым к'риком той же ночью ему удаётся заплакать.]
Мысли вьются ураганом, сбиваясь и путаясь. Почему-то, в них возникает к'рик. Рензо не передёргивает, он уже спокойно это принимает. Всё ведь нормально.
[Да?]
Ведь ему просто хочется оказаться где угодно, а не в классной комнате рядом с доской. Ведь ему хочется чувствовать себя спокойнее во время боя с демонами. Ведь чёртов к'рик захватил его.
Он уверен - этот дрянной посох улыбается.
Головой о парту хочется биться и кричать, пока голос не сядет, да нельзя. Невидимые путы этой ловушки тянут его обратно, в комнату.
"Здравствуй, к'рик. Ты же этого и хотел, да?"
Ответа снова нет, Рензо отвечает себе сам, мысленно, представляя, что это ему Таке-нии с того света усмехается.
Скорее всего, это уже крыша едет. Скорее всего, как только всё это кончится, Ямантака выжжет его душу или кто-то из семьи лишит жизни этой же палкой.
Возможно многое. Бояться всего уже нет сил.
Рензо остаётся только из раза в раз прижиматься лбом к холодной поверхности и прикрывать глаза, ожидая, когда же наступит судный день, в который либо экзорцисты, либо иллюминаты попрощаются с ним навсегда.
Потому что так близко враги быть не могут.
[Могут.]
К'рик был его врагом. К'рик покорно впитывал злобу. И сейчас к'рик мстил, мстил со вкусом, став единственной светлой частичкой. Ему Рензо мог выговориться, его Рензо обнимал ночью, и только его Рензо... принял.
Из всей семьи. Только его.