Выбор Кохаку

Кохаку в облике дракона прорвался сквозь небесную пелену. Впереди все расплывалось, и спустя мгновение он понял, что ничего не видит из-за слез, застилающих глаза. То, что всегда принадлежало ему по праву рождения, теперь исчезло. Люди забрали у него все, чем он когда-либо владел. Кохаку был духом реки и старался изо всех сил защищать ее. Вот только ради чего он это делал? Разве теперь у него что-то осталось? Его река погибла: ее засыпали, и на этом месте начали строить обычные дома.

Кохаку вздрогнул: его сила утекала из него вместе с Янтарной рекой, за которой он так долго присматривал и которую не смог защитить. Все, что у него осталось, — это высохший речной берег и утрата своей силы в придачу.

Кохаку вспоминал другие, счастливые дни. Те дни, которые предшествовали уничтожению его реки. Тогда ему очень нравилось наблюдать за игрой маленьких детей и самому вздымать волны, забрызгивая отдыхающих взрослых. Однажды он спас маленькую девочку, когда она чуть было не утонула в его реке, потеряв розовую туфельку. Родители в отчаянии звали дочь и успокоились лишь тогда, когда Кохаку вытолкнул девочку и туфельку на берег. Теперь он вспомнил, что ее звали Тихиро. Она была такой веселой и славной малышкой! И у него больше никогда не будет возможности увидеть ни ее, ни кого-либо из детей снова. Он только и может, что с горечью наблюдать, как люди селятся на том месте, где совсем недавно была его река. Дух чувствовал себя так, словно из него вынули всю душу. Он вспомнил, какие чувства испытывал его дядя, каким опустошенным выглядел, когда потерял свою реку. Теперь Кохаку его прекрасно понимал.

У него вырвался крик, полный страдания; птицы закричали ему в ответ и взмыли в воздух, окружая его, пытаясь поддержать и успокоить. Дух в раздражении промчался мимо, хлестнув птиц своим длинным телом. Он летел над озером, невидяще глядя на свое отражение в воде. Зеленая грива развевалась по ветру. Это озеро принадлежало какому-то другому духу, и на мгновение Кохаку увидел его — хранителя вод, который наблюдал за ним, широко раскрыв глаза от страха. Дракон снова зарычал, на этот раз раздраженно, и полетел дальше.

Наконец настала ночь, и, несмотря на свое состояние, дух понял, что очень устал. Все это время он летел вслепую, полностью игнорируя усталость. Теперь его уже ничто не заботило. Кохаку знал, что будет лететь и дальше, пока не рухнет с неба от усталости или не умрет от голода и страданий. У него не осталось больше ничего, ради чего стоило бы жить.

Прошел еще один день, заполненный тоской и мучениями. Боль терзала Кохаку каждый раз, когда он пролетал над какой-нибудь рекой, а чувство голода преследовало духа каждую секунду. Но он летел все дальше и дальше, неумолимый в своих тщетных попытках обо всем забыть. Он любил свою реку, хотя и не осознавал этого в полной мере, пока не потерял ее. Янтарная речка принадлежала ему с давних времен, и Кохаку принимал это как должное.

Глаза начали слипаться, и он быстро заморгал, стараясь остаться в сознании. Снова наступила ночь: теперь он пролетал над маленькой, ярко освещенной деревушкой. Дух почувствовал, что его глаза закрываются, и рухнул с неба: он слишком устал, чтобы держаться в воздухе. Кохаку упал на землю с громким стуком и стоном и спустя мгновение ощутил боль — отдаленно, так, словно бы относилась она к кому-то другому. Ничто не могло сравниться с тем чувством, с теми страданиями, которые он все еще испытывал от потери своей реки.

Кохаку слишком устал и помнил лишь топот бегущих ног и чей-то шепот. Ему показалось, что кто-то пытается поднять его. После этого он провалился в темноту.

***

Кохаку открыл глаза и огляделся: он был в облике человека и лежал на кровати в большой комнате. Рядом суетились странные существа в больничных халатах. Они были очень похожи на жаб. Кохаку заметил в комнате еще несколько простых белых кроватей, на которых лежали стонущие духи. Его ноздрей коснулся странный запах — такой, словно бы смешали мыло и лекарства, и он поморщился от неприятного ощущения.

Есть не хотелось, усталость тоже прошла — это было первое, что осознал Кохаку. Он устроился поудобнее в кровати и только тогда понял, что что-то не так. Ему казалось, что он забыл что-то бесконечно важное, вот только он никак не мог понять что. Дракон пытался вспомнить, почему он здесь, в этой странной больнице, а не дома, у своей реки. Внезапно на него лавиной обрушились воспоминания, и он с ужасом вспомнил о том, что реки Кохакугавы больше нет. Кохаку на мгновение закрыл глаза, пытаясь справиться с эмоциями, а потом попытался сесть, но снова упал на подушку, почувствовав головокружение. К глазам подступили слезы. Кохаку был весь поглощен тоской и болью. Попытавшись повернуться, он обнаружил синяки на левом боку. Дух инстинктивно потянулся к магии, чтобы излечить себя, но почувствовал лишь странную и непонятную слабость, потому что он не смог достичь той силы, к которой стремился. Она исчезла вместе с его рекой — навсегда. На Кохаку снова накатил приступ боли, на этот раз душевной, и он почувствовал, как что-то мокрое скатилось у него по щеке.

— О, хорошо, что ты проснулся, — жаба в одежде медсестры подошла к нему с доброй улыбкой.

— Где я? — хрипло спросил Кохаку, поднимая тяжелую руку и раздраженно смахивая непрошеную слезу.

— Это купальни Юбабы. Ты сейчас в больнице, — сказала ему сестра. Она грубо схватила его запястье, проверяя пульс, а потом дотронулась до лба. Кохаку вздохнул. Он слышал кое-что о купальнях Юбабы: репутация у них была не из лучших. К тому же, насколько ему было известно, эти самые купальни находились довольно-таки далеко от его реки.

— Как я оказался здесь? — снова задал вопрос Кохаку. Ему просто хотелось уйти, вернуться домой, но дома у него больше не было.

— Ты упал с неба, — строго напомнили ему. — Ты попросту истощил себя, очень долго летая. Зачем нужно было себя так изводить? Кстати, кто ты такой?

— Я был духом реки, — пробормотал он с горечью. Медсестра уловила прошедшее время и сочувственно замолчала.

— У тебя небольшие синяки, но ты скоро поправишься, — заверила она его.

— Спасибо, — равнодушно произнес Кохаку, а затем вздохнул и закрыл глаза. Вскоре он услышал стук каблуков. Сестра уходила.

Внезапно его глаза распахнулись. Кохаку подскочил и с силой ухватил жабу за руку. Она обернулась и удивленно взглянула на него, когда увидела его отчаянное и умоляющее выражение лица.

— Что случилось? — вежливо спросила она. Она была напугана, и Кохаку, поняв это, отпустил ее.

— Мне нужна помощь, — попросил дух. — Моей реки больше нет, и я не знаю, что мне теперь делать. У меня нет дома. — Кохаку нетерпеливо подавил слезы, глядя на нее сузив глаза.

Сестра-жаба размышляла.

— Юбаба может помочь тебе, — наконец сказала она. — После того как ты поправишься. Но сначала тебе надо отдохнуть!

Кохаку сверлил ее взглядом несколько мгновений, пока не понял, что ему говорят правду.

— Хорошо, — вздохнул он, снова опускаясь на кровать. На душе было пусто, и сил, кажется, уже совсем не осталось. Кохаку опять закрыл глаза и натянул серое покрывало на голову, чтобы никто не увидел слез, катящихся по щекам. Он услышал, что медсестра отошла в сторону и начала что-то шепотом рассказывать о нем своим подругам. Те сочувственно отвечали, и Кохаку затопила горечь утраты. В эти дни было не так уж сложно увидеть странствующего духа реки, который был вне себя от горя из-за потери своего дома.

Наконец он заснул. 

***

Через некоторое время Кохаку проснулся и понял, что прошло уже несколько дней. Сначала его терзало беспокойство и видения были тревожными, но вскоре волнение оставило его и Кохаку погрузился в глубокий и спокойный сон. Теперь после пробуждения он сел, ощупывая синяки, — бок болел, но уже не так сильно. Физически он чувствовал себя лучше, но воспоминания до сих пор мучили его.

— Кохаку? — к нему снова подошла медсестра, ласково улыбаясь. — Юбаба хочет с тобой встретиться.

Кохаку кивнул. Он не спрашивал, откуда ей известно его имя: когда-то ему уже говорили, что он разговаривает во сне, особенно когда сильно волнуется. К тому же было не так уж трудно разузнать обо всех погубленных реках.

Сестра дала ему миску супа, и Кохаку в одно мгновение осушил ее. Дух реки встал. Где-то на задворках сознания вертелась мысль, что отсутствие головокружения — это хороший знак. Но его разум все еще был поглощен горем, и Кохаку не мог ясно соображать.

— Я отведу вас к Юбабе. — Маленький лягушонок прыгнул к нему с таким возбуждением, что это не понравилось духу. — Она живет на самом верху здания, поэтому нам придется ехать на двух лифтах.

Кохаку кивнул, пряча неприязнь под бесстрастной маской, — это было не так уж трудно. Он прошел вслед за провожатым сначала к выходу из больницы, затем по нескольким длинным коридорам, в которых толпились слуги и грязные посетители. В конце концов они вошли в пустой лифт, который тут же с шумом и с головокружительной скоростью понесся вверх. Кохаку невыразительным взглядом смотрел на стену напротив. Лягушонок засыпал его многочисленными вопросами, но дракон полностью проигнорировал их, не желая отвечать. Поняв это, его провожатый вскоре отстал от него.

Они вышли из лифта, и Кохаку, взглянув вниз, увидел несколько этажей: все они были заполнены работниками и гостями. Правда, там, где они оказались, было не очень людно. Лягушонок подвел его к другому лифту. Когда они остановились в полностью пустом коридоре, Кохаку понял, что его что-то тревожит. В другом конце коридора, прямо напротив них, находилась большая дверь.

— Иди, — весело сказал лягушонок, махнув в сторону двери, но Кохаку заметил в глазах своего спутника затаенный страх. Дух со вздохом ступил на мраморные плиты пола и услышал, как лифт позади него начал спускаться. Кохаку еще раз глубоко вздохнул и сжал кулаки, направляясь к двери. Он знал, что ему нужно быть осторожным. Но разве ему есть что терять?

Кохаку нерешительно подошел к двери. Он поднял руку, помедлил и постучал.

— Заходи, — раздался чей-то голос. Голос пожилой женщины. Голос, который он будет слышать еще много последующих лет.

Кохаку открыл дверь, осматриваясь с вежливым любопытством. Комната была большая и теплая, а за окном находилось озеро, от которого захватывало дух. Чуть подальше можно было увидеть железную дорогу. Посредине комнаты Кохаку приметил большой стол, за которым сидела женщина внушительных размеров. Ее белые волосы были зачесаны назад и стянуты в тугой узел. Лицо покрывала сеточка морщин, и большую его часть занимал огромный уродливый нос. Взгляд хозяйки купален был остер и коварен. Этой женщины действительно стоило опасаться.

— Вы Юбаба? — спросил Кохаку, подходя к столу.

— Да, — резко ответила она. — Ищешь работу, верно? Что ж, кажется, у тебя есть хоть какой-то потенциал.

Некоторое время колдунья рассматривала духа презрительным взглядом. Затем выражение ее лица изменилось, стало почти ласковым, словно она о чем-то раздумывала.

— В тебе заключено много возможностей, которые можно развить. Пожалуй, ты мне пригодишься.

Кохаку равнодушно пожал плечами.

— Если хотите, я буду служить вам, — сказал он. — Мою реку забрали, и у меня больше ничего нет. — Дух помолчал. — На самом деле у меня осталось совсем мало сил.

Юбаба кивнула, усмехаясь. Она достала лист бумаги, что-то написала на нем и подтолкнула его на другой конец стола.

— Подпиши, — бросила она. Кохаку послушно наклонился и, написав свое имя, толкнул лист обратно. Юбаба подхватила его и внимательно всмотрелась в написанное.

— Тебя зовут Кохаку? — спросила она. — Да, теперь я помню, что слышала о той реке. Какая жалость. — Колдунья тихо рассмеялась и взмахнула рукой: иероглифы поднялись вверх и скрылись в ее ладони. — Теперь тебя зовут Хаку. Ты будешь моим учеником.

Хаку поклонился. Когда он выпрямился, его взгляд был тверд и холоден, а воспоминания о прошлой жизни полностью пропали. Или, вернее, надежно спрятались за такой стеной, которую ему никогда не разрушить самостоятельно.

— Я ваш преданный слуга.