Тсуна никогда не был слепым. Трусливым, нервным, заикающимся — тысячи раз «да», сколько бы Реборн не выбивал из него это хаосом и не выстреливал пулями, попадающими в цель. Но не слепым.
Тсуна не замечал этого в первый раз, может и не во второй, но что-то в поведение его самого эксцентричного, кровожадного и появляющегося реже его Облака, Хранителя настораживало. Может, глаза, горящие красно-синим; может, неизвестная привычка, когда он касается рук или лица, трогая пальцами кожу — Тсуне понадобилось много времени, чтобы понять, что он пытается зацепиться за что-то ногтем — а потом вспоминает, смотрит на свою руку секунду недовольно и отмахивается; может, в том, как он вёл себя с Хром, или с Кеном и Чикусой, не как лидер, не как босс, скорее, ближе к Рёхею, недовольный старший брат; может, дело в том, что он любил иллюзии огня, сам огонь, чем что-либо другое — Тсуна должен признать, что что-то в этом огне пугает до невозможности, что-то живёт своей жизнью, что-то желающее испепелить саму его суть…
Поэтому да, Тсуна начал наблюдать.
Его Туман драматичен, саркастичен, улыбается с лёгкостью лжеца, и бросает на него один или два скользящих нечитаемых взглядов. Его Туман носит кожаную одежду, безумно узкие рваные джинсы и отбирает сигареты Хаято, смеясь над криками Урагана. Его Туман выдыхает дым, на кончиках пальцев скользит синее пламя, а язык заплетается в именах, когда он путает первый слог имени на «Фую…» вместо Хром или Наги — и взгляд неприятно пуст, покрытый невидимыми гниющими ранами, в которые даже Небо боится лезть.
Мукуро ловит его взгляды, сквозь года, избегая и отмахиваясь, двусмысленно шутя раза в три больше обычно и ругается раз в шесть больше о каких-то птицах при виде «проходившего мимо» Бьякурана. Мукуро не смотрится в зеркала, ни в одно — отводит глаза, прячет руки в карманы, отворачиваясь и бесшумно ступая дорогими ботинками по кафельному полу, с опытом человека, привыкшего к многолетней скрытности. Мукуро называет его «героем» и что-то в этом слове не даёт Тсуне покоя, гиперинтуиция вторит в такт ему, но даже в самой абсурдной ситуации он не может обнаружить правду.
Ему говорят речи о добре и зле, настоящем и показном; говорят о человеке со способностью к разрушению Урагана и человеке с аурой Виндиче; говорят о «злодеях» с чуть большей нежностью, чем можно ожидать; говорят о героях, могуществе, зелёном и огне-со-льдом; говорят о улицах, дерьмовых отцах и семье — голос ломается на этом слове, синий глаз горит Пламенем, красный выглядит до ужаса чужеродно; Мукуро усмехается, ведёт в сторону костлявым плечом и пытается зацепиться ногтем за несуществующие скобы.
Впрочем, история потерянного в огне мальчишки — не то, что стоит знать его Небу.