Хогвартс поистине удивительное место, и иногда тут случаются такие чудеса, что даже волшебникам трудно в них поверить.

***

Короткими, но весьма уверенными шагами Гермиона шла по разбитому мосту в сторону столь любимой школы. Она была здесь вроде не так давно, но всё же от зрелища полуразрушенного замка каждый раз перехватывало дыхание. Новая директриса лично прислала любимой ученице сову с просьбой о возвращении: необходима будет помощь с младшими курсами, а Гермионе Макгонагалл доверяла как никому.

Мост привёл во двор, который ещё не успели полностью восстановить. Когда дело дошло до капитальной реконструкции Хогвартса, столкнулись с серьёзной проблемой. Как оказалось, Пожиратели наложили на отдельные участки замка тёмное проклятье, которое не так просто было разрушить, поэтому приходилось действовать вручную.

Позади себя Гермиона отчётливо слышала разговор Гарри и Рона о разрушенных башнях Гриффиндора и Когтеврана. И невольно задавалась вопросом, куда же их отправят после церемонии.

Едва войдя в огромный холл, троица сразу двинулась в хорошо всем известном направлении. Большой зал был на удивление полон народа, что заставило даже немного растеряться.

— Не тупи, Грейнджер!

Сильный толчок — мимо прошёл Забини. Гермиона схватилась за плечо, прожигая взглядом его спину.

За змеиным столом сидело намного больше народу, чем ожидала увидеть даже Макгонагалл. После того, что они сделали в прошлом году, было немало разбирательств. Особенно в том, что касалось Малфоя, ведь именно он впустил Пожирателей, и всем было отлично это известно.

Юному Пожирателю несказанно повезло: суд счёл его поступок действием под давлением тёмного мага. К тому же, когда выяснилось, что Нарцисса скончалась, а старший Малфой приговорён к заключению в Азкабан, над школьником буквально сжалились, но при этом твёрдо заявили, что намерены за ним присматривать. Однако такую снисходительность поняли не все, именно поэтому сейчас многие не сводили с него взглядов, полных укора. Лишь лучший друг Забини и извечно липнувшая к нему Паркинсон сидели рядом.

Гермиона заняла место рядом со своими друзьями и кидала короткие взгляды на молчаливого Малфоя, пока не началась торжественная часть от новоиспечённого директора. Минерва Макгонагалл уверенно вышла в центр Большого зала, оглядывая всех.

— Здравствуйте, ученики! Рада вновь вас приветствовать в стенах нашей школы. В этом году у нас значительное пополнение, и хотелось бы начать распределение до оглашения всех новостей.

Сразу по окончании её речи огромные двери отворились. В зал стали входить маленькие волшебники, с интересом рассматривая помещение и столь необычный для них зачарованный потолок. Гермиона слышала удивлённые возгласы малышей, которые быстро семенили за профессором Стебль, назначенной первым заместителем директора.

Процесс распределения пронёсся в мгновение ока, Гермиона лишь успела заметить, как новенькие присаживались за их стол, радостно приветствуя своих старших товарищей. В целом, конкретно на Гриффиндор пришло восемь новеньких, которые не сводили восхищённых взглядов с Гарри.

Когда все прибывшие уже заняли свои места за столами, Минерва вновь вернулась на прежнее место.

— Хочу поприветствовать каждого ученика, впервые прибывшего в Хогвартс. С сегодняшнего дня ваш факультет станет для вас семьёй. И я очень надеюсь, что школа будет настоящим домом, куда вы захотите возвращаться с каждым годом всё сильнее. Теперь же я хочу перейти к самой важной части, которая, уверена, волнует многих. Как вы могли заметить, башни Гриффиндора и Когтеврана разрушены после событий в прошлом году. Поэтому было принято решение о том, чтобы факультеты временно проживали вместе.

По залу прошёлся неодобрительный гул, и все, кто до сих пор слушал директрису вполуха, наконец обратили всё внимание на неё.

— Попрошу спокойствия и понимания. Ученики, вы все, в первую очередь, одна большая семья, вы учитесь вместе одному и тому же. Также хочу заверить, что студенты Гриффиндора и Когтеврана смогут вернуться в свои комнаты уже ближе к Рождеству. А пока гриффиндорцы будут проживать в подземельях вместе с товарищами из Слизерина. Ученики Когтеврана переедут в это крыло, в гостиную Пуффендуя.

Недовольные возгласы значительно усилились, особое негодование выказал змеиный стол.

— Каждый, кто недоволен этим решением, может передать свои жалобы в Министерство. Я же считаю, что это отличный способ найти общий язык, а также, возможно, научиться чему-то новому у ваших сокурсников.

— Ага, научусь, как предавать и убивать людей, — едко, но тихо прокомментировал Рон, когда директриса сделала паузу.

— Напоминаю, что сейчас всем школьникам категорически запрещено подходить к разрушенным башням, входам к ним, как внутри школы, так и снаружи. Держитесь как можно дальше от этих мест. Вокруг установлены предупреждающие знаки, так что, надеюсь, у нас не возникнет никаких проблем. Что касается квиддича в этом году… — Минерва, приподняв подбородок, слегка откашлялась. — Достаточно много учеников, состоявших в командах факультетов, не вернулись в этом году, поэтому было принято решение сформировать новые команды. Разумеется, все те, кто участвовал ранее, могут вернуться. У остальных же будет возможность показать себя и побороться за звание капитана. По всем вопросам прошу обращаться к мадам Трюк. На этом пока всё. Всем приятного аппетита! Да начнётся пир! — Минерва взмахнула руками, и пустые тарелки на столах тут же наполнились всевозможными яствами.

За столом Гриффиндора стояла полная тишина. Новоиспечённые ученики с интересом рассматривали еду и пытались попробовать всё и сразу. Их глаза искрились радостью, счастьем и желанием узнать о магии как можно больше. Ребята же постарше выглядели поникшими: никому не хотелось спускаться в мрачные и сырые подземелья и, тем более, делить комнату с кем-то из Слизерина. Ещё слишком свежо было в памяти, как студенты этого факультета охотно пошли на поводу у Амбридж. Как они прятались, словно последние трусы, когда Пожиратели проникли в школу. Как многие, не задумываясь о последствиях, примкнули к убийцам, давая им наводки, где могут находиться их однокурсники. Семья, ничего не скажешь…

Гарри уныло ковырял вилкой в пюре, не слишком радуясь всему услышанному. Джинни пыталась его как-то взбодрить, то и дело подливая тыквенный сок — казалось, это было единственным, что Поттер вообще взял со стола. На Рона же Гермиона толком не смотрела. Лишь бросала короткие взгляды, наблюдая за тем, как он, больше не задумываясь о ранее сказанном, воркует с Ромильдой Вейн, старательно делая вид, что ему плевать на всё и вся, а особенно на неё, Гермиону. В конце концов, они не так давно разошлись, причём инициатива исходила исключительно от неё.

Всё произошедшее в прошлом году сильно изменило Гермиону. И сейчас, глядя на Рона, она ощущала сильную, но дружескую привязанность. Когда их отношения только начинались, это было неким спасением от хаоса, творившегося вокруг. Но стоило напряжению сойти на нет, как эта связь стала тяготить. Гермионе казалось, что в объятиях Рона она задыхается. Почти всегда он пропускал её слова мимо ушей, не слушал и не выказывал даже толики заинтересованности.

А когда дело дошло до интима, она испытала самую большую в своей жизни неловкость. Не было никаких бабочек в животе или влажного белья, лишь чётко заученная из книги последовательность действий. Нет, Рон вовсе не был плох, просто он оказался не тем, кто ей нужен. Всего лишь не её человек. Только друг, с которым хотелось смеяться и веселиться, но точно не любовью заниматься.

***

Сразу после сытного и, как показалось, слишком долгого ужина ученики стали расходиться. Рон вместе с Дафной Гринграсс повёл два факультета первокурсников в сторону подземелий. Гермиона же решила не спешить за однокурсниками, ведь пароль ей уже известен, а дальше она явно смогла бы разобраться.

— Грейнджер, директриса ждёт тебя в своём кабинете, — Фэй Данбар гордо проговорила послание и, показательно поправив значок старосты, пошла к выходу из Большого зала.

На самом деле этот факт немного расстроил Гермиону, ведь она ожидала, что станет старостой своего факультета, а назначение невзрачной Фэй удивило её, как, впрочем, и выбор второго старосты. Рон не обладал выдающимися качествами лидера, но раз Макгонагалл решила, то тут ничего не поделаешь.

— Лимонный щербет, — едва слышно сказала Гермиона перед входом в кабинет Минервы. Огромный орёл стал медленно поворачиваться. Шурша камнем о камень, лестница поднималась вверх, открывая проход.

Войдя внутрь, Грейнджер собралась громко поздороваться, но растерялась, обнаружив, что она далеко не единственный гость — здесь оказались студенты сразу со всех факультетов.

— Итак, теперь все в сборе, — Макгонагалл вышла чуть вперёд, оглядывая старшекурсников, собравшихся в её кабинете. — Каждый из вас здесь не случайно, вы являетесь одними из лучших в том или ином предмете. И именно поэтому я хочу попросить у вас помощи.

В тусклом свете небольшого количества свечей казалось, что у неё на лице гораздо больше морщинок, а руки немного подрагивают.

— Так как здание школы сейчас находится в крайне ужасном состоянии и требует скорейшего восстановления, нужно привлечь как можно больше преподавателей для руководства этим процессом. Посовещавшись, мы пришли к выводу, что могли бы попросить старших учеников помочь нам с учебным процессом. У младших курсов есть пять предметов, для преподавателей которых необходима замена. Разумеется, вам предоставят весь материал, график будет составлен в соответствии с вашими уроками так, чтобы на всё хватало времени. Единственное, чем, возможно, придётся пожертвовать, — это комфорт, поскольку из-за сдвига в расписании некоторые лекции вам придётся посещать не с вашими факультетами.

В кабинете воцарилась полнейшая тишина. Никто не переговаривался, не задавал вопросов, и у Гермионы возникало ощущение, что от этого директору только сложнее. Взяв небольшой пергамент, Макгонагалл прочистила горло.

— Трансфигурация, Травология, Зельеварение, Заклинания и Теория Магии. Как я сказала ранее, каждый из вас максимально хорош в одном или нескольких из этих предметов, поэтому, если есть желающие помочь, то прошу, не стесняйтесь. Я позвала разные курсы, чтобы каждый мог поучаствовать в жизни школы.

— Я могу взять травологию, — спокойно сказал Невилл, подходя к своему декану.

— Отлично, мистер Долгопупс, большое вам спасибо! — за спиной Минервы тут же заскрежетало перо, быстро записывая что-то на нескольких пергаментах по очереди. Из дальнего угла к Невиллу тут же подлетели несколько папок, свитков и пара книг.

— Теория магии, — Астория Гринграсс вышла вперёд, протягивая руки, чтобы получить материалы. Перо снова бешено заскрипело по пергаментам.

Гермиона почему-то всё сильнее нервничала. Ей тяжело было выбрать, ведь, по сути, она любила все эти предметы.

— Профессор… кхм… директор, — Грейнджер сделала несколько шагов вперёд. — Я возьму трансфигурацию.

Макгонагалл коротко улыбнулась и кивнула.

— Зелья.

Гермиона тут же обернулась на смутно знакомый голос. А когда книги полетели к его обладателю, была готова ловить свою челюсть.

— Благодарю, мистер Малфой, я на вас надеюсь. Ещё есть желающие? У нас остаются заклинания. Профессор Флитвик время от времени сможет сам вести занятия, поэтому у вас будет чуть больше свободного времени.

— Можно мне? — застенчиво попросила Сьюзен Боунс, выходя к одобрительно кивнувшей Минерве.

— Огромное вам всем спасибо! Каждому из вас я хочу пожелать выдержки и терпения! — женщина мягко улыбнулась, осматривая всех присутствующих в кабинете. — За проявленную инициативу начисляю по двадцать пять очков вашим факультетам. Хотелось бы ещё заметить, что вести лекции до самого окончания учёбы вам не придётся. Время от времени вас будут заменять сами преподаватели. К ним вы также сможете обратиться по любым возникающим вопросам. Ну, теперь расходитесь по своим комнатам и отдыхайте. Учёба начинается завтра, и всем нужно хорошенько выспаться.

Пока студенты покидали кабинет директора, Гермиона никуда не спешила — ей по-прежнему не хотелось спускаться в подземелья.

— Мисс Грейнджер, у вас всё хорошо?

Гермиона дождалась, когда дверь за последним из однокурсников закроется, и подошла к Макгонагалл.

— Да, всё замечательно, директор, — она натянуто улыбнулась, удобнее перехватывая полученные книги и пергаменты.

— И вы ничего не хотите мне сказать? — женщина многозначительно выгнула бровь, внимательно глядя на свою студентку.

— Профессор, то есть директор, я не пытаюсь вам возражать, просто эта идея с проживанием вместе со слизеринцами не кажется мне удачной.

— Я с вами абсолютно согласна, мисс Грейнджер. Но эта идея, как вы выразились, отнюдь не моя. Министр полагает, что это хорошая мысль, чтобы иметь возможность положительно влиять на некоторых учеников. Хотя вынуждена признаться, в чём-то я с ним согласна. И да, по поводу старостата, думаю, у вас возник вопрос. Безусловно, нет никого на курсе, кому я доверяла бы сильнее, чем вам, но также я вряд ли с таким спокойствием, как сейчас, смогу кому-то вверить свой предмет. А быть старостой, преподавателем и лучшей ученицей курса, мне кажется, не подвластно даже вам, мисс Грейнджер.

— Я вас поняла, спасибо за доверие, директор. Пожалуй, пойду, скоро отбой.

Нехотя спускаясь вниз, в малознакомые подземелья, Гермиона то и дело оглядывалась по сторонам, морщась от запаха сырости. По дороге она не встретила ни одной живой души, лишь Кровавого Барона, который почему-то чересчур подозрительно к ней присматривался.

— Драконья Чешуя, — шепнула Грейнджер перед дверью в гостиную и вошла в довольно просторное помещение. Здесь творился настоящий хаос. Дафна и Грэхэм изо всех сил старались отправить своих однокурсников в их спальни. Фэй с Роном, ошарашенные происходящим, суетились вокруг спорящих львов и змей. Возникало ощущение, что между факультетами началась натуральная война: совсем чуть-чуть — и в ход пойдут палочки.

В серебристо-зелёной гостиной были не только семикурсники, но и ребята помладше. Каждый из них стремился как можно сильнее зацепить оппонента, высказать наболевшее, зачастую не сдерживаясь в выражениях. Гарри пытался утихомирить недовольных Симуса и Дина.

Гермиона насупилась, глядя на весь этот сыр-бор. Малфой и Забини стояли в стороне ото всех, с усмешкой наблюдая за происходящим.

Единственное, что наверняка знала Гермиона — она совершенно не желала вмешиваться во всё происходящее. Запихнув подальше желание помочь сокурсникам, она подошла к одиноко стоявшей и явно шокированной Астории и уточнила, где находятся спальни девочек. На что та невнятно махнула куда-то направо. Решив ничего больше не спрашивать, Грейнджер двинулась в указанном направлении.

Поднявшись вверх по небольшой лестнице, Гермиона увидела ряд дверей. Заглядывать в каждую не хотелось, но, пройдя чуть дальше, она заметила на нескольких из них таблички своего факультета. Приоткрыв первую же дверь, она вошла в достаточно уютную комнату, настолько просторную, что без применения заклятия Кациус экстремис здесь явно не обошлось. Внутри было куда приятнее, чем в подземельях в целом. Повсюду висели львиные гербы, алые одеяла и золотые подушки. Нашлось место даже для столов и довольно больших шкафов.

Оглядевшись, Гермиона увидела свой чемодан возле одной из стоявших здесь четырёх кроватей, к которой она и направилась.

Эта ночь была самой отвратительной в Хогвартсе. Ещё никогда за всё время пребывания в любимой школе Гермиона так ужасно не спала. Кошмары насквозь пропитали её мозг и не давали нормально отдохнуть, поэтому, едва начало светать, — а это она поняла лишь по времени на часах, — как она тут же подскочила и пошла в ванную, чтобы хоть как-то смыть с себя отвратительное ощущение страха.

Кроме того, прежде чем все проснутся, ей, девочке-лучшей-ученице-курса, нужно немного расслабиться. И сделать это так, чтобы ни одна живая душа не узнала, что Гермиона Джин Грейнджер уже давно принимает лунарис, вызывающий сильное привыкание, пытаясь хоть как-то снять напряжение и иметь возможность спать по ночам после всего пережитого.

Именно по этой причине ей не удалось уснуть сегодня. Вернувшись в школу, она никак не предполагала, что отныне будет проживать в подземельях. Когда она ехала сюда, то точно знала, что будет делать после ужина, куда пойдёт и где спрячется, чтобы, наконец, расслабиться и погрузиться в лёгкое забвение, без которого казалось, будто каждая мышца в теле натянута звенящей струной, каждый звук слишком громкий, а каждая мысль неполная, неправильная. Конкретно в данный промежуток жизни лунарис был самым верным решением. А после, Гермиона была уверена, она сможет с лёгкостью избавиться от этого желания.

Но это будет позже. Сейчас же она сидела в туалете для девочек, закрывшись в кабинке, заложив перетёртый лунарис за нижнюю губу и облегчённо запрокинув голову с полузакрытыми глазами. У неё есть ещё около получаса до того, как самые ранние пташки начнут просыпаться.

***

Этим утром Гермиона шла в Большой зал в весьма приподнятом настроении. Лунарис нельзя назвать слишком опасным наркотиком, но всё же он вызывает привыкание. Привыкание к состоянию расслабленности и окрылённости, когда складывается впечатление, будто все горы по плечу, а невзгоды уходят на задний план.

Гермиона давно знала об этом запрещённом растении, но пустить его в ход решилась только после похорон Фреда. Как и с любым наркотиком, её ждали подводные камни в виде депрессии, крайней раздражительности и нервозности. Поэтому Гермиона решила, что обязательно распрощается со своей зависимостью на зимних каникулах. Или чуточку позже. В конце концов, сейчас ей нужно быть максимально собранной, стрессоустойчивой и уравновешенной, ведь предстоит работать с детьми и, что немаловажно, поддерживать статус лучшей ученицы факультета.

Сегодня начинается новый учебный год, который обязан пройти без сучка и задоринки, ведь больше нет того, кто хочет убивать маглорождённых и портить всем жизнь. Есть она в роли преподавателя, её друзья, школа и…

— Малфой! — злобное рычание вырвалось раньше, чем Гермиона успела обдумать свои дальнейшие слова.

Он обернулся, едва услышав свою фамилию, и тут же нацепил презрительную маску.

— Сейчас же верни пергаменты!

— Никто не виноват, что благородных гриффиндорцев не приучают к порядку, и они разбрасывают свои вещи, — Забини равнодушно пожал плечами, держа в руках ещё два листа, принадлежавших первокурснику-львёнку, который, едва сдерживая слёзы, пытался забрать у старших свои вещи.

— У нас хотя бы есть благородство, а не хладнокровие с манией предательства, — Гермиона тут же стрельнула взглядом в Малфоя. Тот молча вернул мальчику пергамент, а его друг поспешил войти в Большой зал. Гермиона выпучила глаза, совершенно не понимая, как могла брошенная ею фраза сработать с таким эффектом. Неужели они действительно сожалеют?

— Мисс Грейнджер, не стоит так часто напоминать людям об их ошибках, ведь они могут изменить свою точку зрения, если решат, что их покаяние никто не принимает.

Гермиона тут же обернулась.

— Директор, вы давно тут?

— Пойдёмте на завтрак, мисс Грейнджер, — Минерва прошла мимо, увлекая за собой первокурсника, сжимающего пергаменты.

За столом всё внимание Рона было приковано к Ромильде Вейн, а Гарри слишком увлёкся «Ежедневным Пророком», поэтому Гермиона решила не трогать парней, погрузившись в изучение графика занятий, который появился на пергаменте этой ночью: похоже, новому директору совершенно не спится. Уже сегодня у Гермионы и Сьюзен будет по вступительной лекции, благодаря чему Грейнджер пропускала урок по Защите от тёмных сил, а посетить его она сможет лишь послезавтра вместе со студентами Пуффендуя.

На протяжении дня всё свободное время, которое удавалось выкроить, она посвящала заметкам и планам Макгонагалл. И если изначально Гермиона думала, что преподавательство не вызовет хлопот или переживаний, то теперь была в лёгком замешательстве: три первокурсника опоздали на урок, а ещё два крайне избалованных змеёныша без конца нарушали порядок в классе и болтали со всеми подряд. Поскольку Гермиона не являлась ни старостой, ни полноценным преподавателем, она не могла снимать баллы с факультета, чтобы хоть как-то утихомирить первокурсников. Но когда во второй половине занятия к ней заглянула Минерва, Гермиона набралась смелости, поставила беспредельщиков на место и продолжила читать лекцию.

Первые уроки казались самым лёгким и безмятежным, что только могло быть в Хогвартсе. Она находила некое наслаждение в том, чтобы рассказывать маленьким волшебникам об основах трансфигурации. Даже немного гордилась, что ей доверили столь ответственное задание — вводить в курс малышей, показывать какие-то базовые заклинания, громко и чётко проговаривая их вслух, и внимательно наблюдать за тем, как это получается у юных магов.

Но, как говорится, всё хорошее имеет свойство заканчиваться, и уже после первой недели совмещения преподавательства и собственной учёбы Гермионе казалось, что она попала в ад. Спустя две недели она всё ещё не ощущала себя полноправным учителем. А уже на третьей Грейнджер поняла, что преподавательство явно не для неё! Даже лунарис уже не успокаивал взвинченные нервы.

Она несколько раз заговаривала на эту тему с Невиллом. Немного смущаясь, тот рассказал, что своё первое занятие вообще с треском провалил: растерялся и постоянно забывал, что нужно говорить, а в конце читал практически по пунктам заметки профессора Стебль, слушая тихие смешки. Но как только вводное занятие закончилось, он вместе с классом перебрался в теплицы и почувствовал себя куда увереннее. Теперь же, спустя почти десять занятий, Невилл точно знал, какой подход применять к тому или другому факультету и как вести себя.

Также Грейнджер узнала, что Сьюзен и Астория тоже не слабо опростоволосились на нескольких первых лекциях, но, как и Долгопупс, смогли найти свой подход и выбрать манеру поведения, чем-то схожую с поведением Флитвика. Боунс получила чёткое согласие своего декана выставлять первокурсникам оценки за занятия. Астории же Слизнорт дал возможность руководить баллами, зная, что ответственная отличница не станет несправедливо снимать или начислять очки факультетам.

У Драко Малфоя всё пошло, как по маслу, с первого урока. Он сразу спрятался под маской сурового и злого зельевара, который в случае чего не пощадит никого. Первокурсники трепетали на его лекциях, ни одна душа не смела перебивать его, разговаривать даже на задних партах и отвлекаться. Слизнорт как-то обмолвился, что если бы Малфой вёл юных волшебников до самого выпуска, возможно, из них получились бы лучшие зельевары за всю историю школы — он перенял почти все привычки предыдущего преподавателя, а также его стервозную манеру подачи материала.

Ей казалось, что она единственная, кто как-то не так справлялся со своими обязанностями, единственная, кто не мог найти свой собственный подход, не опираясь ни на кого. Всё же было в разы проще взаимодействовать с книгами, чем с избалованными волшебниками, которые, очевидно, ни во что её не ставили. Также её ужасно раздражало, что при посещении собственных занятий с другими факультетами ей всегда попадалось место с кем-то, кто норовил расспросить о прошлых событиях, хотя говорить об этом не было никакого желания.

Сейчас, на уроке по Защите от тёмных сил, Гермиона не могла не порадоваться, что наконец попала к своему факультету. Пусть вместе со Слизерином, но, по сути, это не имело никакого значения, ведь она могла спокойно сидеть с Парвати и внимательно слушать учителя. Профессор Слизнорт хорошо вписывался на эту должность, однако в глубине души, как ни странно, многие в этом кабинете хотели бы видеть Снейпа.

— Студенты, на прошлом уроке вы все познакомились с заклинанием Ваддивази, так что теперь я хочу разучить с вами новое заклинание. Оно не просто двигает предметы в нужном направлении, но и взаимозаменяет их, — Слизнорт установил на один стул серебряный бокал, а на другой — такую же чашу.

— Депласареданима! — чётко сказал мужчина, и оба предмета исчезли со своих мест, постепенно материализуясь на противоположных. — Главное условие — чётко видеть оба объекта и понимать, что вы хотите, чтобы они переместились. Если же желание будет недостаточно чётким и сильным, то эти вещи могут смешаться в пространстве. И выйдет что-то типа такого, — профессор достал из своего стола чашу с серебряной ножкой от бокала. — Или же вовсе не поменяются местами из-за вашей неуверенности. Чтобы пользоваться заклинанием депласареданима, нужно быть максимально уверенным в результате. Итак, кто хочет попробовать первым? Остальные, встаньте вокруг.

Все начали подниматься со своих мест. В кабинете, где прежде стояла полная тишина, раздался скрип отодвигаемых стульев и шарканье ног.

— Палочка! Моя палочка, аккуратнее! — громко выкрикнул Симус, вытаскивая выбитую из рук палочку из-под ножки стула Дина.

— Сделайте круг пошире — не всем видно.

Гермиона сделала пару шагов в сторону, Гарри с Роном последовали её примеру, а за ними потянулись и остальные, расходясь до тех пор, пока Грейнджер не столкнулась с кем-то.

— Места мало? — прошипел Малфой.

Пока все двигались в центр комнаты, вперёд вышел Джастин Флетчли и уверенным голосом проговорил заклинание. Бокал и чаша вернулись на прежние места, успешно поменявшись в обратном порядке.

— Отлично! Пять очков Пуффендую! Следующий.

— Могу я? — в центр прошел Симус, прочищая горло. Он стоял не в общем круге, поэтому оказался немного ближе остальных. Не сделай он шаг вперёд, Гермиона бы точно вызвалась быть второй, она уже даже палочку приготовила, ещё раз проговаривая про себя заклинание.

— Да, конечно. Только помните — максимально уверенно!

Гермиона почему-то напряглась всем телом, внимательно наблюдая за однокурсником. Помня все его не совсем удачные, даже самые простые, заклинания, она и впрямь опасалась, что посуда сейчас разлетится вдребезги.

Короткий взмах палочки, невнятное слово. Гермиона с трудом признала «Депласареданима» и увидела короткий голубоватый свет, хотя, когда колдовал профессор, оттенок был золотистый. Грейнджер сделала ещё один маленький шаг назад, снова упираясь плечом в Малфоя. По спине пробежали мурашки от непонятного холода, а волосы на затылке встали дыбом. В классе ненадолго повисла полная тишина. Бокал и чаша остались на своих местах.

— О, ничего страшного, — как-то растерянно сказал профессор Слизнорт. — Не всегда всё срабатывает с первого раза. Кто ещё хочет попробовать? А ты, Симус, пока посмотри на других, позже ещё попробуешь!

Гермиона снова хотела выйти вперёд, но внезапно ей стало не по себе. Всё вокруг закружилось. Предметы по сторонам заплясали туда-сюда, и, едва удерживаясь на ногах, она ухватилась за чей-то рукав, почти в тот же момент проваливаясь в темноту.

***

Когда я пришла в себя, то даже не сразу разобралась в происходящем. Единственное, что было понятно, — сейчас глубокая ночь. Внутреннее чувство подсказывало, что это именно так. В этих треклятых подземельях невозможно угадать время суток. Где-где, а тут точно не хватает электронных часов или хотя бы волшебного окна, через которое можно было бы наблюдать за восходами и закатами, первым снегом и цветущими лугами. Попыталась встать, хотя бы выпить воды, но тело было мне неподвластно. Я лежала на кровати, не в состоянии управлять ни единой мышцей, закованная в собственном теле, словно на меня кто-то наложил «Остолбеней».

Спустя, как мне показалось, полчаса, я наконец смогла двигать рукой, точнее, кистью, и стала медленно шевелить пальцами. Будить никого не хотелось, поэтому я лишь блуждала в собственных мыслях, постепенно разрабатывая непонятно почему затёкшее тело.

К тому моменту, когда достаточно оклемалась, пить почти не хотелось, но всё же я села на кровати и, не донеся рук до лица, замерла.

Какого чёрта?!

Оглянулась по сторонам. Везде были серебряные одеяла и зелёные балдахины. Может, нас и переместили в змеиное крыло, но всё же… Цвета ведь изменили! Или я в… Мысли завертелись с бешеной скоростью. Почему я в спальне Слизерина?! Как можно было сразу не заметить эту зелёную ткань над головой?

Едва мне удалось спустить ноги на холодный пол, как дверь открылась. Ощущая, что сверху на мне ничего нет, я увидела, как в комнату вошел какой-то парень, кажется, это… Забини?! Кто меня оставил нагой тут? Что за шутки?

Окончательно скинув оцепенение, я быстро схватила одеяло, натягивая его на грудь, и завопила. Ошарашенный Забини почти подпрыгнул на месте, а я захлопнула рот, явственно ощущая, как мои глаза вылезают из орбит, и схватила себя за шею, не произнося больше ни звука.

— Люмос! — побледневший Блейз быстро приблизился ко мне с палочкой в руке. — Малфой, ты тронулся, что ли?

Я закрутила головой по сторонам, пытаясь понять, что происходит, и в какой-то момент заметила, что с соседней кровати на меня таращится удивлённый Теодор Нотт. С усилием разогнув руку, которой придерживала почти у подбородка одеяло, я увидела вполне себе плоскую белоснежную грудь и ударила по ней, чтобы осознать, насколько это реально. Потом шлёпнула себя по щеке, подушечками пальцев ощутив колючую щетину. Мои глаза расширялись всё сильнее. Решив идти до конца, откинула одеяло и увидела довольно накачанные волосатые ноги и чёрные боксёры.

— Малфой, дружище, поговори со мной! Тебе что-то приснилось? — во взгляде Забини нарастал страх.

Он положил руку мне на плечо, но я её тут же скинула, вставая и с трудом держась на ногах. Потом схватила чей-то халат и кое-как вышла из комнаты в едва освещённый факелами коридор. Блейз выскочил вслед за мной.

— Эй, Драко, да что с тобой?! — он буквально вцепился мне в предплечье, обеспокоенно заглядывая в глаза.

Так, Гермиона, тебе нужно собраться!

— Со мной всё хорошо. Я в туалет, а ты иди спать, — по спине бежали мурашки от собственного голоса. Точнее, не моего, но всё же… это ведь я говорю.

— Уверен? — продолжал он встревоженным голосом.

— Да, Блейз, иди!

Быстрыми шагами я пошла по коридору и, хотя здесь никогда раньше не была, очень скоро оказалась в слизеринской гостиной. К моему огромному счастью, там абсолютно никого не было. Над камином висели огромные часы, показывавшие три часа ночи. Крайне медленно я приблизилась к огромному зеркалу почти у выхода и не поверила собственным глазам: в зеркале передо мной стоял самый настоящий полуголый, взлохмаченный Драко, мать его, Малфой!

Как, как, чёрт побери, это произошло?!

Всё ещё не веря в происходящее, я откинула полу халата, опустив взгляд вниз, провела по животу слишком длинными, на мой взгляд, пальцами. На левой стороне в области рёбер было несколько родинок. Аккуратно тронула каждую из них. Затем руки вновь поднялись к лицу, и до жути захотелось сесть и заплакать. Задрав длинный рукав халата, я увидела сероватую метку тёмного волшебника на предплечье.

Я чувствовала себя крайне неуравновешенной, будто провела без лунариса полжизни, хотя буквально утром приняла его. Руки мелко дрожали, в глазах мутилось. Сделав пару шагов назад, я поняла, что не могу устоять на ногах. В голове резко зашумело, стало не по себе. Присев на диван посреди гостиной, я прикрыла глаза, чувствуя, что засыпаю. Откинув голову назад, посмотрела на потолок, стараясь держаться в сознании.

Сейчас, в первую очередь, мне необходимо понять, какого чёрта происходит, раз уж это не сон. Необходимо всё чётко проанализировать и понять. Нужно понять! Я почти физически ощутила, как натянутые нервы-ниточки лопаются внутри меня, и осознала, что упускаю что-то, что лежит на самой поверхности. Стоит только обратить на это внимание, и сразу всё станет на свои места. Ну что же, если я и правда тут, точнее, моё сознание — вот в этом… теле, то я не одинока в своей проблеме, совсем.

На секунду я представила, как отреагирует подлинный хозяин тела на такую перемену, и нервный смешок вырвался сам собой. Этот человек меня, конечно, раздражал. В чём-то я даже его презирала, не понимала, но вот его отношение ко мне — это уже совсем другое. Совсем. Тут всё ясно как белый день: ненависть и презрение, смешанные в коктейль и подогретые на огне вечного противостояния.

— Стоп! — едва слышно шепнула малфоевским басом. — А что, если… Мы… О нет, — повторила чуть громче, морщась от звука этого голоса.

Вдруг у нас не получится поменяться обратно?! Что тогда? Как быть… Нужно всё рассказать профессору Макгонагалл. Она точно найдёт выход. В этом нельзя сомневаться. Она обязана найти выход. Иначе и быть не может. Я ведь не могу всю оставшуюся жизнь быть Драко Малфоем! Я не могу быть парнем!

Паника накрыла буквально с головой, в одну секунду выросла от точки растерянности до истерики вселенских масштабов. Всё тело трясло, словно от Круциатуса. Такого не может быть! Жизнь не может быть настолько несправедливой. Я с силой пнула небольшой столик, стоявший перед диваном. Он со скрежетом отъехал в сторону, а лежавшие в огромной тарелке яблоки покатились и попадали на пол.

Прилагая нечеловеческие усилия, мне удалось подняться с дивана, и, сжимая и разжимая кулаки, я пошла к лестнице, ведущей в женскую половину, заклиная богов и Мерлина, чтобы все спали, чтобы никто не увидел, как Малфой заходит в комнату к гриффиндоркам.

В относительно знакомом коридоре царила полная тишина. Пройдя половину пути до двери, я ощутила слабость в ногах и, с трудом сделав пару шагов к ближайшей стене, прислонилась к ней. Глаза защипало, и я стала быстро моргать. Снова и снова поднимая веки, видела то коридор, то полнейшую темноту. Чем чаще я моргала, тем больше становилось темноты. И в какой-то момент, вновь открыв глаза, поняла, что вокруг полнейший мрак, а моё тело уже в горизонтальном положении.

Ощущая небывалую лёгкость, я тут же села. Руки машинально потянулись к лицу, пальцы зацепились за длинные волосы. Оглянувшись по сторонам, поняла, что лежу на своей кровати в окружении красных одеял и балдахинов, а на соседней койке мирно посапывает Лаванда Браун.