Сознание включалось гораздо быстрее, чем способность двигаться, поэтому я, понимая, что нахожусь в горизонтальном положении, мало-помалу приходила в себя, отдавая отчёт в том, что даже не могу открыть глаза. Наверно, отходить от передозировки лунарисом и то было в сотню раз легче. На данный момент осознавала только одно — сейчас день. Несмотря на то, что веки были плотно закрыты, яркий свет из окна попадал через тонкую кожу. Болело абсолютно всё, и двигаться не представлялось возможным. Даже пошевелить одним пальцем не могла. Тело беспощадно ломило в каждой точке, и было ощущение, что если я всё же смогу двигаться — взвою от боли.

Бесконечное количество минут, а может, и часов я не могла сделать совершенно ничего, даже поднять веки. Я заперта в собственном теле. И лёжа в полугоризонтальном положении, вдруг осознала, что со мной происходит. Падение.

Что, если меня парализовало?

Ужас от этого осознания постепенно заполнял нутро, и от этого становилось тяжелее дышать с каждой секундой.

Я… ошиблась.

В то мгновение мне показалось, что я нашла выход. Что если у меня не получалось найти триггер для возвращения, то его попросту можно создать. Услышала, как Малфой выражается маггловскими словами, и решила рискнуть.

Идиотка.

Забини был прав: не всё поддаётся логике, а моя жизнь, кажется, так и подавно. И теперь можно смело заявить, что я её угробила. Я допустила самую глупую ошибку? Если кто-то действительно так считает, пусть кинет в меня камень первым. Да, безусловно, мне до одури страшно и больно. Обидно, что, возможно, я оказалась настолько глупа. Но не знай я, как всё может закончиться — сделала бы это снова.

Настолько осточертело видеть эти искусственные лица вокруг, манекенов, которые словно выполняют то, что я хочу. Мне до безумия хотелось увидеть свою маму, а не ту куклу, которая настолько фальшиво улыбалась по утрам. Увидеть всех родных и близких сердцу людей. Рискнула. Пошла на этот шаг, но… увы, ошиблась.

Мысли о том, что больше никогда в жизни не смогу пошевелить абсолютно ничем, постепенно всё сильнее заполняли сознание, пока я не почувствовала, как по щеке потекла слеза. Захотелось её смахнуть, чтобы как можно скорее избавиться от неприятно-щекочущего чувства, я попыталась дёрнуть рукой, но вместо этого отчётливо прочувствовала, как пошевелился мизинец и безымянный палец. Надежда ожила за один короткий миг, и я изо всех сил старалась вырваться из своего кокона.

Спустя время где-то вдалеке стали слышны голоса, но настолько плохо, что мне не удавалось разобрать ни слова. Постепенно их становилось всё больше, а я не оставляла попыток сделать хоть одно движение. Ушло ещё около десяти минут, пока веки наконец не поддались импульсам мозга и не приоткрылись. Обзор был никудышным, и единственное, что я видела — потолок, и тот был словно через тонкую ткань, ещё и слёзы не переставали стекать по лицу, заставляя уже злиться. Ещё несколько минут понадобилось на то, чтобы зрение вернулось в норму, но от этого слабость в теле росла с пугающей скоростью. Несмотря на всё, я продолжала концентрироваться на вокруг происходящем и лишь сейчас осознала, что за огромным лазаретным окном опускаются сумерки.

У меня ушло несколько часов на то, чтобы только открыть глаза, а тело всё ещё было неподвластно. Но стоило услышать шаги где-то поблизости, как я забилась изнутри, пытаясь расшевелить собственные конечности, дабы подать хоть какой-то знак, а уже через мгновение перед глазами появилось лицо абсолютно незнакомой женщины в одеянии медработника. Она удивлённо на меня смотрела какое-то время, а после убежала в неизвестном направлении. Я с горем на пополам приоткрыла рот, пытаясь шептать пересохшими губами — тщетно.

И через пару минут уже увидела Стебль, которая суетилась возле моей кровати, хоть я и теряла её из поля зрения раз через раз.

— Держись, милочка, сейчас станет легче, — шептала женщина, переливая какие-то зелья из одного бутылька в другой. Бегая взглядом по ней, следя за движениями, я так хотела что-то сказать, но даже не знала, что конкретно.

— Вот, ну же, выпей, — она поднесла какую-то отвратно пахнущую жидкость к моему лицу, приподнимая голову. — Тебе сейчас очень нужны силы, поэтому пей всё!

Я жадно глотала зелье, подавляя рвотные рефлексы от вкуса и запаха. Была хоть какая-то возможность смочить горло, и я уже по умолчанию этому радовалась.

— Постарайся пока не засыпать, я сейчас ещё кое-что принесу, — тихо проговорила Стебль, убирая бутылёк. — Твоё состояние очень тяжёлое, но обещаю, мы сделаем всё, чтобы ты как можно скорее встала на ноги.

Я почувствовала, как она осторожно погладила меня по плечу и, стуча каблуками, побежала в сторону выхода.

Прошло как минимум ещё минут двадцать, прежде чем я снова услышала быстро приближающиеся шаги и вновь инстинктивно дёрнула головой, чтобы посмотреть, и в этот раз всё удалось. Лицо слегка сдвинулось в сторону, и я смогла увидеть Макгонагалл. Точнее, это была женщина, очень похожая на неё, но…

Она приблизилась к кровати и опустилась на край, перехватывая мою ладонь в свои. Глядя сквозь узкие очки-половинки, она едва сдерживала слёзы, которые заполнили глаза. Кажется, на её лице стало в сотни раз больше морщин, а волосы как будто поседели. Захотелось ей улыбнуться, сказать, что я в порядке, что совершила ошибку, но язык словно присох к нёбу.

— Всё будет хорошо, дорогая, главное, что ты очнулась, — с придыханием, делая паузы между словами, отозвалась Макгонагалл каким-то не своим голосом. — Когда мне сказали, что ты пришла в себя, я даже не поверила в это, но… ох, Мерлин, как же я рада, что это правда.

Так хотелось обнять её, но в данный момент я была не в силах сделать хоть что-то. Из-за приоткрытой ширмы стало видно движение. Стебль неслась со всех ног, держа перед собой коробку без крышки, из которой торчало бесконечное множество разноцветных пузырьков.

Макгонагалл тут же поднялась и помогла мне занять почти сидячее положение, подкладывая подушки за спину.

— Мы не ожидали, что нам понадобится так много зелья, но как же это чудесно, Минерва!

Стебль едва ли не светилась, как лампочка, от счастья, когда расставляла зелья на небольшой выдвижной столик, директор помогала ей смешивать их. Я же медленно опустила взгляд на свои предплечья, и если бы могла, то точно ахнула бы от шока. Хотя и не мудрено, после такого падения-то… Бесконечное количество синяков покрывало руки, которые словно усохли. Разглядывая кожу от локтя до кистей, постепенно перевела взгляд на пальцы и, словно гипнотизируя их, приложила все усилия, хотя они и не понадобились. Рука моментально сжалась в кулак, отчего всё до самой ключицы пронзило острой болью.

— Нет-нет, постарайся пока избегать резких движений, — Стебль приблизилась с очередной порцией какого-то зелья, которое помогла выпить. — В течение часа тебе станет легче, к тебе ещё подойдут, помогут в случае чего, но если будешь сама в состоянии, то вот.

Она подхватила почти литровую бутылку с тёмно-зелёной жидкостью внутри, опуская её на тумбу, которая была ближе ко мне.

— Пей понемногу, вкус не самый приятный, зато эффект хороший, тебе нужно восстанавливаться. Кушать хочешь?

— Нет, — кое-как выдала осипшим голосом.

— Мисс Грейнджер, я очень рада, что вы пришли в себя, — Макгонагалл стояла чуть поодаль, не скрывая спокойной, но искренней улыбки.

— Я тоже рада, директор, — в этот раз говорить вышло немного проще.

— Гермиона! — приглушённый возглас послышался откуда-то из-за ширмы, и я увидела Гарри, который, ловко огибая профессоров, протиснулся ко мне, обнимая так, словно если он приложит толику усилий — я рассыплюсь. — Мерлин, как же я рад! — его губы были где-то на уровне моего уха, и он едва слышно шептал, одна рука была на талии, другой он поглаживал по затылку.

В момент мне захотелось расплакаться, но всё, что я могла — уткнуться носом ему в плечо, неспешно опуская веки.

— Как же я испугался, Мерлин… — он продолжал шептать.

— Мисс Грейнджер, если что-то понадобится, медсёстры рядом. Пойдёмте, профессор Стебль.

Кое-как кивнув, я попыталась закинуть руку на плечо друга, но сделала это до жуткого медленно. Было такое ощущение, что я марионетка, а мой кукловод устал дёргать за ниточки, поэтому как-то лениво тягает их туда-сюда.

— Как ты, как себя чувствуешь? Я не поверил своим ушам, когда портрет сказал, что ты очнулась! — он продолжал говорить шёпотом, словно боялся, что нас подслушают. — Пытался найти Джинни, но не вышло, поэтому побежал сюда.

— Всё нормально, Гарри, мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя, — я отстранилась, и друг поддался этому движению, слегка отодвигаясь.

— Я так не хотел отсюда уходить, но меня буквально выставили… Так и знал, что могу пропустить момент, Мерлин, они тут все такие агрессивные, — он нервно мотнул подбородком, но всё, что было в поле моего зрения, это узкий проход между ширмами.

— Сколько я была без сознания?

Для меня до сих пор оставалась загадкой, как я умудрилась выжить после произошедшего.

— Шесть дней, ну, почти семь.

Гарри говорил уже более спокойно, но не переставал осматривать меня взволнованным взглядом.

— Ну, могло быть и хуже, верно? — усмехнувшись одной стороной губ, я перевела взгляд снова на свои руки, мало-помалу шевеля пальцами, чтобы в полной мере вернуть управление над собственным телом.

— Пожалуй… Надеюсь, теперь всё будет хорошо!

— Прошу прощения, мистер Поттер, покиньте, пожалуйста, лазарет. Вот-вот будет ужин, и всем необходимо там присутствовать, вы ведь знаете. До отбоя сможете ещё прийти.

Гарри нахмурился, глядя через плечо на незнакомую мне женщину, которая зашла за ширму и ждала только одного — пока он выйдет.

— Я скоро приду, ладно?

— Хорошо.

Гарри сжал мои пальцы своими тёплыми и медленно поднялся, направился в сторону выхода, но при этом постоянно оглядывая меня так, словно я иллюзия.

— Выпейте немного зелья, — медсестра помогла мне сделать несколько глотков, а после — занять более горизонтальное положение. — Не думаю, что вы сможете в ближайшее время уснуть, но постарайтесь пока по минимуму напрягаться.

Она скрылась из поля зрения, оставляя меня один на один с непослушным телом.

Интересно, сколько манипуляций провели с моими костями… Хотя, за неделю ведь можно вылечить что угодно. Прилагая нечеловеческие усилия, я смогла откинуть одеяло с ног и не подавила разочарованного вздоха. Оказывается, руки выглядели ещё более-менее… Немудрено, что всё так болит. Хоть от зелий Стебль и становилось легче с каждой минутой, боль ещё присутствовала.

Сидеть и пялиться строго перед собой или на себя — занятие далеко не из весёлых, поэтому в следующие почти полчаса я физически и морально ощущала, насколько медленно протекает минута за минутой. И сейчас была согласна на всё, что угодно: книгу, наушники, телефон, общество Паркинсон или Гринграсс, лишь бы не сидеть в этой треклятой тишине. Поэтому, как только из-за ширмы послышались голоса, я встрепенулась, переключая внимание туда.

— Всем положено быть на ужине, постойте!

Голос всё той же медсестры отбивался от холодного камня и звенел от недовольства, но она замолчала так же резко, как и начала говорить, а полминуты спустя ширма дёрнулась, и я потеряла дар речи.

Сидя на больничной койке в непонятной сорочке, которая доходила почти до колена, и, готова поспорить, с волосами, которые торчали в разные стороны, я только и успела понять, что у меня приоткрылся рот. Ноги и руки пестрят синяками и небольшими кровоподтёками, а он смотрит так, словно впервые увидел меня. Хмурился. Сканировал от головы до пят нечитаемым взглядом, от которого мне хотелось спрятаться или под кровать, или в Выручай-комнату.

Прикусив нижнюю губу изнутри, потянулась за одеялом, чтобы прикрыться, а он сделал пару шагов вперёд, меняясь в лице. Он ведь зол. Очень зол… Может, поэтому я и жива, не удивлюсь, если он сделал что-то, чтобы я спаслась. Подняла взгляд и сразу опустила, отворачиваясь и тоже хмурясь. Ну и флаг ему в руки. Пусть себе злится, ему-то я уж точно ничем не обязана.

Подойдя ближе, Малфой мучительно медленно опустился, перекидывая одну руку через мои ноги, чтобы упереться в кровать, и сел вполоборота.

— Прости, — пискнула, понимая, что голос почти полностью восстановился. — Я не хотела создавать тебе проблемы.

Вернула взгляд на него и, ошарашенная, замерла, глядя в серые глаза напротив. Сложилось впечатление, что Малфой пытался посмотреть мне в душу. Он слегка хмурился, внимательно вглядываясь, а затем неспешно потянул руку к моему лицу.

— Что я сделал на этот раз? — его голос почти дрожал, как и руки, как и он весь, как неожиданно оказалось.

Сердце пропустило удар. Снова впав в состояние полного оцепенения, я смотрела на него, пока тёплая ладонь не прижалась к щеке.

Плюнула на всё. На слабость, на адскую боль во всём теле, на то, что ноги ещё толком не слушаются. Подалась вперёд, насколько это было возможно, помогала себе руками, пока не оказалась так близко, как могла. Притягивая его к себе, почти сорвалась на рыдания. Было ощущение, что волны эмоций поглотили сознание. Прижимаясь всё сильнее, чувствовала, с какой нежностью он обнимает в ответ, целуя куда-то в скулу, щёку, шею. Слышала его чертовски прерывистое дыхание, от которого я, кажется, задохнулась бы. Его руку в своих волосах, где-то на затылке. То, как он почти поднял меня, усаживая боком к себе на колени, и замер, вжавшись носом мне в шею.

Мои руки, в которых не чувствовалось ничего, кроме боли, лихорадочно пытались ухватиться за что угодно: воротник рубашки, плечи, мантию, волосы. Что угодно. Дайте мне что угодно! Только сделайте так, чтобы я больше его не теряла… никогда.

Слёзы не переставали катиться из глаз, а я упёрто их игнорировала, пока Драко сам не отстранился, обхватывая моё лицо и стирая их большими пальцами, упираясь лбом в мой.

— Драко, — едва слышно прошептала пересохшими губами.

— Всё хорошо, с тобой всё хорошо, — он неверяще, как и Гарри, смотрел мне в глаза, не переставая то оглаживать контур лица пальцами, то перебирать передние прядки. — Не делай так больше, умоляю, пожалуйста.

Он закрыл глаза, жмурясь и сжимая челюсть с такой силой, что по его телу прошла дрожь.

— Неделька — это не так долго, впереди ещё зимние каникулы.

Драко резко открыл веки и оглянул меня так, словно я сказала чушь какую-то.

— Можно не сейчас, ладно? Ты представить не можешь, какой длинной была эта неделя.

— О, поверь, я представляю, как никто другой.

Драко снова притянул меня к себе, аккуратно водя рукой по спине вверх и вниз, осторожно уложил подбородок на плечо, прерывисто дыша, а мне и самой не хотелось его отпускать. Внутри всё сводило от коротких судорог, я до сих пор не могла поверить, что мне удалось вырваться. Что он наконец рядом со мной. Большего и желать было нельзя.

Хватаясь за одежду Малфоя, я изо всех сил убеждала себя, что не сплю. Трогала прядки, наматывала их на пальцы, и стоило прикрыть глаза — резко открывала, чтобы удостовериться, что он рядом.

— Неловко вышло, — послышалось из-за спины, а я слишком резко обернулась, морщась от боли.

Позади стоял Гарри, глядя куда-то в окно и переминаясь с ноги на ногу. Повисла пауза, состоящая исключительно из тишины, а мне кое-как удавалось дышать.

— Джинни? — тихо спросила у друга, занимая более удобное положение.

— Она скоро подойдёт, её Фэй задержала, — Гарри наконец пришёл в движение и, приблизившись к невысокому стулу, опустился на него.

Малфой всё это время сидел почти неподвижно, продолжая обнимать меня за талию и уткнувшись носом в шею. Гарри внимательно наблюдал за ним какое-то время, пока всё же не перевёл взгляд. У меня в памяти постепенно восстанавливалась цепочка событий из реальной жизни: Хогсмид, признание друзьям, стычка в переулке, то, что я сделала руками Драко, реакция Рональда, драка.

— Рон? — тихо спросила, надеясь, что Гарри меня поймёт, но от моего вопроса встрепенулся и Драко.

Ответ последовал не сразу, Гарри поджал губы, отводя взгляд куда-то в сторону.

— Он что, всё ещё злится? — я и сама завелась не на шутку, буквально за секунду.

— Ты ей не сказал? — Гарри внимательно посмотрел на Малфоя, который мотнул головой, давая отрицательный ответ.

— Гермиона, в тот день, когда ты потеряла сознание, то же самое произошло ещё с по меньшей мере половиной учеников и даже профессоров.

Я удивлённо уставилась на друга, позабыв о своей глупой злости.

— Рон в том числе, — тише добавил он.

— Некоторые уже пришли в себя, но таких мало, можно по пальцам пересчитать, — Малфой подал голос. — Семеро умерли, — ещё тише добавил он, снова опуская голову мне на плечо.

Ошарашенно глядя с одного парня на другого, я не находилась с ответом, не понимая, что происходит.

— Всё плохо, Гермиона. Министерские тут целую неделю пытаются выяснить, в чём дело, но всё, что они узнали — это древнее проклятие, которое забирает силы у волшебника, преимущественно во сне, а когда человек уже очень слаб, то впадает в бессознательное состояние, при котором постепенно лишается и магических сил. Колдомедики не могут никак на это повлиять, пока Авроры не поняли, с чем конкретно столкнулись. Никто не может вывести из этого состояния насильно, так сказать, — Гарри пожал плечами, переводя дыхание и сжимая руки в кулаки. — Только те, кто сам очнулся, может получить помощь, остальные потуги бессмысленны.

Я не верила собственным ушам, но реакция окружающих теперь становилась всё более понятной.

— Поэтому мы и рады, что ты очнулась.

На этих словах Гарри слегка поморщился, кинув быстрый взгляд на Малфоя, который, кажется, уже не был настроен на участие в беседе.

— Как его состояние? — кусая щёки изнутри, я комкала мантию Драко, внимательно вглядываясь в лицо Гарри.

— Стабильное, но тебе сейчас лучше побеспокоиться о своём состоянии и пить зелья, — с этими словами Гарри передал мне бутылку, а я, морщась, насилу сделала несколько глотков.

— Почему тогда мы всё ещё в школе, почему нас не перевезли в Мунго, разве это всё не чревато для школы, директора?

— Министерские колдомедики забрали четверых, с самыми сильными повреждениями на теле, но стоило им аппарировать, как состояние тех ребят моментально ухудшилось. Чем дальше поражённые от школы, тем им хуже…

Гарри свесил голову, а Малфой сжал мою ладонь с такой силой, что я машинально прижала её к себе. Оба смотрели в никуда.

— Дело конкретно в школе, и это похоже на одно из проклятий, о которых я читал в книжках отца, — Драко, не убирая подбородка с моей головы, говорил так тихо, что складывалось впечатление, будто он вот-вот уснёт, в сознании появилась мысль о том, что это надо будет ещё раз непременно обсудить, но не при Гарри.

— Гермиона? — из-за ширмы появилась Джинни.

Девушка, которая, как правило, светилась, как ясное солнышко, была сама на себя не похожа. Тёмные круги залегли под глазами, и она значительно похудела. Приблизившись, она обняла меня с таким трепетом, что я ощутила в этих объятиях отголосок любви и нежности миссис Уизли. Драко немного отпустил меня, но стоило Джинни отстраниться, как он тут же притянул обратно к своей груди.

Подруга села рядом с нами на кровати, беря меня за свободную руку, и переплела наши пальцы.

— Спасибо, что вернулась к нам, — она вяло усмехнулась.

В её глазах было облегчение, смешанное с тревогой и страхом. И я её отлично понимала: потерять ещё одного брата явно было бы перебором.

— Джинни, ты ведь знаешь, какой он упёртый, поэтому не сомневайся, за ним не заржавеет, — я поводила большим пальцем по её ладони.

Она неуверенно кивнула, словно в знак благодарности.

— Вы сказали, что несколько человек, помимо меня, очнулись, что они говорят, что с ними было?

Не успела я толком договорить, как Гарри опять протянул мне бутылку, которую я не так давно ему вернула.

— Кто же их знает, что там с ними происходило, кто не помнит, кто толком говорить не хочет.

— А ты помнишь? — отозвался Малфой, снова включаясь в разговор.

— Каждый день, — я тяжело выдохнула, сжимая руку подруги.

— И можешь рассказать про всю неделю?

— Неделю? — я нервно-истерично хохотнула, понимая, что всё же это был самый ужасный мой кошмар. — Я была там почти четыре месяца, Драко, и да, я могу рассказать всё: про то, как была в школе, про то, что год начался сначала, про то, как ушла из школы и сломала палочку, что делала дома и что ела вчера на завтрак с мамой.

— Но… — Гарри сосредоточился, внимательно слушая меня. — Если ты понимала, что происходит, почему не проснулась раньше?

— Нужен был триггер, я не могла его найти. И в тот момент, когда вышло, я очнулась, — слегка повернув голову, боковым зрением посмотрела на сосредоточенное лицо Драко.

— И что же это было? — он слегка склонил голову вбок, хмурясь.

— Мне пришлось себя убить.

Джинни в тот же момент сжала мои пальцы, а я, не выдержав режущей боли где-то в суставах, дёрнула рукой.

— На это не все готовы, особенно если не осознают, что это сон, а пока они вот в таком состоянии, их магия и жизненная сила постепенно куда-то уходит, — Гарри развёл руками, свесив голову, а затем взглянул коротко на Джинни, скорее всего, поняв, что сказал.

Я же и сама была в какой-то прострации, понимая, что теперь ложиться спать мне захочется далеко не скоро.

— Думаю, на этом пора закругляться.

Я удивлённо посмотрела на Малфоя, который, распрямившись, осмотрел моих друзей.

— Давай ты не будешь распоряжаться, что и кому делать, тебе надо — ты и вали.

— Нет, Поттер, если ты не понял, то скажу иначе: Гермионе нужно отдохнуть, а вам — идти в подземелья, я не собираюсь отсюда уходить сегодня, поэтому давай, шлёпай.

— Вообще-то не ты один хочешь побыть с Гермионой, — огрызнулся Гарри, а я растерянно переводила взгляд с одного на другого.

— Так, стоп! — Джинни резко встала, отчего оба парня заткнулись. — Гарри, пойдём. Мы завтра утром заглянем, перед завтраком, хорошо, Гермиона?

— Но…

— Я тебя прошу, пойдём, мне действительно очень хочется отдохнуть.

Я заметила, как напрягся Гарри, а Малфой в то же время, наоборот, расслабился.

— Хорошо, доброй ночи, Гермиона.

Кивнув ребятам, я так и осталась с открытым ртом, всё ещё сидя на руках Драко.

— Вы что, сговорились? — сощурившись, я посмотрела на Малфоя.

— Ни в жизнь, — коротко отозвался он и, прижав меня к себе, завалился на бок.

Приземление удалось не самое удачное, что не могло не отразиться на моём лице в болезненной гримасе.

— Прости, не рассчитал, — прошептал Драко таким голосом, словно вот-вот уснёт, и упёрся в очередной раз в мой лоб. — Как ты решилась на это, разве ты была на все сто уверена, что ты спишь?

— Ты мне дал подсказку.

Он сощурился, словно прикидывал все варианты после такого заявления.

— А ещё знаешь что? Я пришла к тебе и сказала, что у нас всё выйдет, и знаешь, сколько раз после этого ты меня посылал? Так ещё и метлой отмахивался, чтоб не подходила.

Почти надув щёки, я отвернулась в профиль, а Малфой тихо засмеялся, пододвигаясь ближе, хотя на этой кровати и одному-то маловато места.