Все ангельское существо Софи объяла святая ярость. Ее заперли. Снова посадили на замок, как в прошлый раз, только еще хуже. Маленькая комнатка, да еще и перегороженная прозрачной стеной, через которую невозможно пробиться — вот и все, что ей досталось сейчас. Впрочем, вопроса, почему Софи оказалась в таком положении, у нее не возникало. Она не выполнила задания, да еще и полюбила того, за кем ей приказали смотреть. Но разве у нее был выбор? Любовь исходит от самой Боже, а Софи, хоть и боевой ангел, но все-таки Божье творение, поэтому ей просто положено любить, по самой ее сути… да и не могла она этому сопротивляться. Так чего Гавриил ожидал, посылая ангела на такое задание, да еще так надолго? Софи сердито фыркнула.

И тут же почувствовала присутствие. Один из высших чинов стоит там, за дверью — не иначе Гавриил. Софи приготовилась. Навряд ли эта встреча будет приятной. Дверь отворилась, и, действительно, в комнату вошел Гавриил. Софи сразу ощутила страх, исходящий от него. Да, он выглядел спокойным, но… страх все равно витал вокруг него, почти осязаемый, едкий. Глаза у Гавриила бегали, да и лицо потеряло обычный румянец и самоуверенность. Софи вспомнила человеческий фильм, который они с Эллис смотрели не так давно. Он назывался «Молчание янгят», и Софи показалось, что тот маньяк, доктор Ганнибал Лектер, вышел из Ада. Уж больно демонически он себя вел и выглядел.

Софи подумала, что это будет хорошая шутка, даже если посмеется только она, Софи. Напугать Гавриила еще сильнее ей показалось очень хорошей идеей — терять-то ей все равно уже нечего: она взаперти, скоро у нее отберут тело — она нисколько в этом не сомневалась. Да, наказание будет страшным… Софи пронзила Гавриила голодным (просто представила, что перед ней плитка отменного шоколада) взглядом исподлобья и облизнулась. Гавриил переменился в лице, побледнев, как простыня. Один глаз у него задергался в нервном тике. И тогда Софи промурлыкала самым что ни на есть ганнибало-лекторовским тоном:

— Добрый вечер, Кларис-с-са!

Гавриил отшатнулся, и его лицо перекосилось.

— Я — Архангел Гавриил, мать твою! — возможно, он не хотел этого говорить, потому что тут же прикрыл рот рукой, но паника подействовала на него весьма сильно, он просто не смог удержать эти слова за зубами. Софи жутко захихикала.

— Ты совсем спятил, Софроний! — рявкнул он.

— Софи, — она подмигнула ему. — Я, видишь ли, определилась с полом, так что я теперь определенно Софи.

— Я все же надеялся, что это не зашло так далеко… — с ужасом прошептал Гавриил.

Софи сдернула кольцо с пальца, уронила его на пол и заявила:

— Я объявляю тебе развод.

— Что?! — его глаза широко распахнулись в недоумении. Опять какие-то человеческие штучки?!

— Неважно. Скажи мне, Гавриил, какую цель ты преследовал, когда все эти тысячелетия постоянно гнобил Азирафаэля? Слал ему выговоры, требовал отчета? Порицал за превышение чудес?

— Он всего лишь мой подчиненный, и его необходимо было контролировать, как и всех остальных подчиненных! — он не понимал, зачем отчитывается, но Софи так смотрела на него… Такой страшный взгляд Гавриил видел разве что у Люцифера — перед тем, как его низвергли. В глазах Софи так и плясали недобрые огоньки.

— А мне кажется, что ты его побаивался. Тщательно скрывал это, но все же подтачивал тебя червячок страха, а, Гавриил? — она сверкнула зубами в широкой ухмылке.

— Да кто он вообще такой?! — захрипел Гавриил. — Какой-то низший ангел!

— Ну да, низший… Ты мне-то зубы не заговаривай. Я хорошо помню, кто такие низшие ангелы, — Софи звонко расхохоталась, и ее смех эхом разошелся по комнате.

Гавриил судорожно вздохнул. Он надеялся, что, за исключением ангельской верхушки, которая помнила абсолютно все, остальные об этом забыли. В том числе и сами низшие ангелы. Их было мало, но Господь наделила их неслыханной мощью. Потому что они были низшие, то есть работали внизу — с людьми, а сил для этого требовалось очень много. Потому-то Гавриил и отслеживал, что низшие вытворяют — нельзя было допустить, чтобы этакая мощь пошла во вред Раю, скомпрометировала его каким-либо образом.

Софи внимательно наблюдала за выражением лица Гавриила.

— Ты болван! — вдруг с отвращением сказала она. — Господь наделила низших ангелов невероятной силой, это правда, но ты забыл, что она создала их запредельно добрыми. Их доброта, благочестие и совесть не позволила бы им творить все, что они хотят. Даже из демона Кроули — помнишь такого?! — Ад не смог это вытравить, уж я-то знаю, я много раз видела его ближе, чем тебя сейчас! Или все-таки ты не забыл, и тебе просто нравится держать низших под своим контролем? А не боишься, если Азирафаэль вспомнит, кто он и на что способен?

— Хватит!

— Ты его не удержишь, Гавриил! И никто, кроме Господа, не удержит!

— Я сказал, хватит! Ты забываешься, Престол! Ты слишком долго пробыла на Земле… Думаю, пора привести тебя в чувство. Скоро тебя лишат тела. Все уже решено!

— Кем решено, Гавриил? Тобой? А что по этому поводу говорит Господь? Ах, да… она молчит. Но не думаю, что она бездействует. Просто, как всегда, играет — ты ее знаешь. Непостижимый замысел и все такое. Что ж… посмотрим, что выйдет из твоего решения.

— Выйдет то, что ты снова станешь прежним ангелом, Софроний! Престолом, который знает, в чем его долг! И закончим на этом. Мне надоел этот разговор! — Гавриил развернулся и покинул комнату быстрее, чем хотел. Рядом с Софи невозможно было находиться, хоть она и сидела за прочной стеной. Софи давила всей своей ангельской мощью так, что стена слегка выгибалась.

Софи, устало прикрыв глаза, оперлась лбом о стену. Никогда она не станет прежней, даже если у нее отнимут тело, зря Гавриил на это надеется. И она очень хотела, чтобы Азирафаэль помог ей остаться такой, какая она есть сейчас.

***

Азирафаэль почти уладил все свои дела в Эдинбурге, когда его что-то кольнуло изнутри. Какое-то нехорошее предчувствие, у него даже дыхание сбилось. Волосы на затылке встали дыбом, а во рту пересохло, и на языке был кислый привкус, словно Азирафаэль выпил паршивого вина. Страх накатывал волнами, заставляя его тело покрываться противными ледяными мурашками, по спине стекла холодная капелька пота. Так он не боялся даже за Кроули, когда их повели на казнь. Но сейчас перед глазами стояло лицо Софи.

Я живу одним днем, это правда, но это очень хорошие дни, и я буду их помнить.

Я буду их помнить…

Фраза, сказанная ею тем утром, когда она в последний раз говорила с Гавриилом, вертелась в голове Азирафаэля, не давая сосредоточиться. Азирафаэль тряхнул головой. «С ней что-то случилось», — эта мысль воткнулась в него, словно королевских размеров иголка, и намертво застряла в мозгу. Дыхание тут же сбилось. Он не мог больше терпеть это. Беспокойство нарастало, катилось как лавина, которую спровоцировал маленький снежок. Азирафаэль решил не брать обратный билет на поезд. Он заметил маленький проулок между домами и поспешно зашел туда. Может, Гавриил и не поощрял частое использование чудес, но Азирафаэль уже давно не отчитывался ни перед ним, ни перед Михаилом. Он уже столько всего начудесил, что одним чудом меньше, одним больше — какая разница?

Азирафаэль прищелкнул пальцами, и в мгновение ока оказался прямо в «ПОСЛЕДНЕМ ШАНСЕ». То, что он увидел, заставило его похолодеть: на полу ничком лежала Эллис, без сознания, ее темная кожа посерела, и выглядело это страшно. Рядом валялась бейсбольная бита. Азирафаэль кинулся к Эллис, перевернул на спину, и она шевельнулась. Она дышала с таким трудом, словно страдала астмой. Он провел над ней рукой и тихо сказал:

— С тобой все в порядке.

Опять превысил, но Эллис приподняла веки и вдохнула полную грудь воздуха, закашлявшись. Она села, держась за грудь.

— Эти уроды чуть не выдавили мне легкие… — прошептала она.

— Что за уроды, моя милая? — самым мягким своим тоном спросил Азирафаэль.

— Те, которые забрали Софи! — Эллис вцепилась в его пальто, и в ее глазах отразилась такая паника, что у него сердце зашлось от страха. Азирафаэль постарался успокоиться. Если и он начнет сходить с ума, будет совсем плохо — он не сможет нормально соображать, а ему это было сейчас необходимо.

— Как они выглядели, дорогая? — он нежно погладил Эллис по голове.

Она всхлипнула и уткнулась в его грудь, тесно прижавшись и дрожа.

— Черная высокая баба и лысый боров! — слова вышли из нее с рыданием. — Уриэль и Сандал… Сан… Сандаля какая-то…

— Сандальфон… — выдохнул Азирафаэль.

— Да, это! Я попыталась наподдать им, даже добралась до бабы, но… — Эллис заплакала навзрыд, и он крепко прижал ее к себе.

— Ты ничего не могла сделать, Эллис, — каким-то отрешенным голосом сказал Азирафаэль, но Эллис всей кожей ощутила, как воздух вокруг них заколебался. — Тебе вполне определенно повезло, что ты осталась жива.

— Вы знаете их? Вы их точно знаете, мистер Фелл!

— Да, дорогая, знаю… — он заявил это предельно спокойно, но… Эллис почувствовала, как воздух в «ПОСЛЕДНЕМ ШАНСЕ» не просто вибрирует. Раздался мощный гул, и шоколадницу как следует тряхнуло. Зазвенела посуда, что-то упало и с жалобным звоном разбилось. «Откуда в Лондоне землетрясение?!» — Эллис тихо завыла про себя.

— Это не землетрясение, дорогая. Ты абсолютно права, в Лондоне его не бывает, — пробормотал Азирафаэль. «Я же не говорила этого вслух!» — паника взметнулась новой волной, такой сильной, что Эллис задохнулась.

— Прости, что напугал тебя. С тобой все будет хорошо, — он отстранился от нее, и в его лице не было ни кровинки, обычный румянец исчез. А в его взгляде застыло что-то такое… Непримиримое. От всегда доброжелательного мистера Фелла сейчас исходила опасность. Эллис всю жизнь с рождения провела в Пэкхаме, а там полно уголовников. Какие-то из них были обычными бестолковыми воришками, кто-то мошенничал, но были и такие, один вид которых вопил о том, что к ним не следует приближаться даже на пушечный выстрел. И дело было даже не во внешности — там изнутри исходило что-то такое, и оно говорило: «Подойдешь ближе, сделаешь то, что мне не понравится, и я оторву тебе башку!» И Эллис никогда не думала, что мистер Фелл, обычный книготорговец, добродушный и жизнерадостный, похожий на тех голубых парней с холеными пальцами и модной стрижкой, которые обожают заботиться о своем внешнем виде, может излучать подобную жуть. Он заглянул в ее глаза, и Эллис отшатнулась. Стало холодно, ее ладони вспотели, а горло вдруг сузилось до размера игольного ушка, и дыхание вырывалось со свистом через этот узкий проход.

— Тебе не нужно меня бояться, — ласково сказал Азирафаэль, но его взгляд по-прежнему источал холод, и Эллис словно оказалась в сугробе по уши. — У меня есть к тебе просьба. Присмотришь тут за всем, пока Софи нет?

— Вы думаете, она вернется? — она пропищала это самым тонким голосом — горло так и свело судорогой.

— О, я постараюсь сделать для этого все возможное. И невозможное тоже, — его бледные губы раздвинулись в улыбке, и Эллис чуть не закричала. Страх обрушился на нее, да так, что все тело сжалось, а рот перекосился, обнажая зубы. На лице Азирафаэля отразилось явное огорчение. — Прости, что так пугаю тебя. Но мои чувства никоим образом не относятся к тебе, пойми это. Я в ярости, но ты тут не виновата. Я просто… очень недоволен, что Софи забрали у меня. Так ты присмотришь?

— Да, мистер Фелл, — пролепетала Эллис.

— Хорошо, — он снова улыбнулся, но эта улыбка уже не так пугала, и Эллис, наконец, смогла нормально вздохнуть.

Азирафаэль поднялся на ноги и направился к выходу. Коснулся дверной ручки и обернулся.

— Я очень на тебя рассчитываю, — сказал он, и «ПОСЛЕДНИЙ ШАНС» снова встряхнуло.

— Да, мистер Фелл! — запищала Эллис. — Я позабочусь обо всем!

— Благодарю, — он вышел из шоколадницы, и Эллис вздохнула с облегчением. По ее лицу ручьем стекали слезы, но она заметила это, только когда прикоснулась к щеке. «Господи, что же он такое?! — подумала она. — Вроде выглядит как обычный гей, а на самом деле… Нет, не буду об этом думать!» Она всхлипнула и с трудом встала с пола. Эллис пообещала присмотреть за всем, и она присмотрит. Софи будет довольна, когда (если?) вернется.