Примечание
Тема 2: Горячий шоколад с карамелью на террасе домика в горах.
Ханс встал с кресла-качалки. Чехол из овечьей шерсти не согревал на холодном воздухе. Места для манёвра было мало: вдоль деревянных перилл лежали дрова, остальное пространство занимали два кресла. Ханс походил взад-вперёд по свободному "коридору", сделал круговые движения руками. Стало теплее.
Затем подошёл к перилам. С террасы открывался вид на заснеженные Альпы. Казалось, до них можно дотянуться рукой. Серое небо застыло в немом спокойствии.
Скрипнула дверь. Ханс обернулся и встретился с глазами Азмарии. Кутаясь в шаль, она протянула ему кружку с аппетитной шапкой из взбитых сливок.
— Ты задержался. Боялась, что замёрзнешь.
Он ощутил приятное покалывание в кончиках пальцев, когда коснулся горячей кружки.
— Спасибо, — Ханс сделал глоток. Шоколад, воздушные сливки и тягучая карамель создавали гармоничное сочетание. — Это же мой любимый шоколад с карамелью! Хочешь попробовать?
— Мне нельзя, адвент ещё не закончился, — ответила она с мягкой улыбкой.
— Прости, совсем забыл.
«Минусы брака христианки и неверующего».
— Ничего. Хотела тебя порадовать. До праздника осталось совсем недолго.
Макушка Азмарии прижалась к его плечу, и он обнял жену свободной рукой, запутавшись в серебряных волосах. Сегодня она их распустила.
— Ты можешь спеть? — спросил он после паузы. — Какой-нибудь рождественский гимн.
Её чистый, высокий голос эхом отражался от гор. «Если услышит одинокий путник, подумает, что поёт Горная Дева».
Последние отзвуки стихли. Ханс почти допил шоколад и не знал, куда девать кружку. В итоге на всякий случай прижал к груди.
— Я тебя люблю, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать Азмарию. Её губы были как… воздух.
Ханс открыл глаза. В тёмной комнате мерцала электрическая гирлянда, напоминая, что сегодня канун Рождества. «Конечно же, это был сон. И как я раньше не догадался? Азмарии давно нет в живых. Моя снежная любовь…» Она спасла его от антифашистов, а сама погибла. У них не могло быть никаких отношений. Она — монахиня, он — немецкий дезертир. Он даже не мог сказать ей своё настоящее имя. Но он любил её, хоть и понял это гораздо позже.
Во снах он часто проживал другие жизни. В этот раз это была жизнь с Азмарией.
Ханс обратил внимание на странный запах. «Карамель?» Он приподнялся и на столике возле ёлки увидел кружку, на этот раз свою любимую, с шапкой из взбитых сливок. Он взял её дрожащими руками и сделал глоток. Нёбо обжёг горячий шоколад с карамелью.