— Лоуренс? — Эмити неотрывно вглядывалась в буквы на экране.

— Другие тоже думают, что это она, — Луз обошла Эмити, вставая рядом с ней. Старые лампы мерцали, придавая угнетающую обстановку ситуации, ну и, конечно, боль в глазах.

— Что они говорят?

— Что всё это начало происходить после того, как она перешла к нам, а тут ещё и находят её рядом с безжизненным телом. Выглядит всё действительно странно.

Эмити задумчиво покачала головой. Её брови нахмурились, а взгляд вдумчиво сверлил экран перед ней.

— Слишком просто, — сказала она и поднесла палец ко рту, слегка закусывая его кончик.

— Что? Но на колбе буквально были её отпечатки. Да и мне казалось, что ты ненавидишь Лоуренс, а тут вдруг оправдываешь её. Она тебя околдовала? — Луз ткнула пальцем в щёку Эмити, будто это могло помочь понять находилась ли та сейчас под чарами.

— Я её не ненавижу. Возможно, мне не нравится, что ты ей так восхищаешься.

— Ты что, ревнуешь меня? — Луз хмыкнула.

— Нет. Возможно. Немного. Не важно, — Эмити отмахнулась, пытаясь увильнуть от темы. — Я про то, что это как-то слишком очевидно. Возможно, Лоуренс действительно просто глупа, и думала, что будет вовсе не подозрительно, что сразу после её перехода начнутся убийства.

— А отпечатки? Ты действительно думаешь, что это Уиллоу?

— Вряд ли это Уиллоу. Не думаю, что у неё есть мотив.

— У того, кто держал колбу были перчатки? — предположила Луз.

— Эта колба может вообще не относиться к убийству, — Эмити выключила монитор, из-за чего в помещении стало ещё темнее, чем было. — Не стоит исключать ни один из вариантов.

— В итоге, это либо Лоуренс, либо мистер-умный-преступник, который действовал в перчатках, либо колба вообще ни к чему не относится.

Эмити кивнула в подтверждение её слов.

— В любом случае, нам стоит поговорить с Лоуренс по этому поводу, — Эмити взяла Луз за руку и вывела из секции Запретных Стеллажей. — Нам нужно уходить отсюда, пока нас не поймали.

Высокая деревянная дверь за ними закрылась, и они направились к выходу из библиотеки.

— И как нам невзначай с ней это обсудить? — Луз петляла между стеллажами следом за Эмити.

— Я что-нибудь придумаю. Завтра в столовой она, предполагаю, будет сидеть одна. Вряд ли кто-то после всех этих сплетней захочет с ней общаться, а дальше я буду просто импровизировать по ситуации. Точные действия сейчас вряд ли можно спрогнозировать, — Эмити наконец-то вывела их к выходу из библиотеки.

<center>***</center>

В понедельник так всё и произошло: люди держались от Лоуренс на расстоянии нескольких метров. <i>Всегда.</i> Даже на уроках ближайшие к ней парты были свободны.

Эмити шла рядом с Луз, неся поднос с едой. Найти столик Лоуренс не составило труда — это были единственные несколько безлюдных метров в столовой.

— Уверена, что справишься? — Луз ещё раз окинула недоверчивым взглядом Лоуренс. — Мне действительно не хочется отправлять говорить тебя

tête-à-tête с потенциальной убийцей.

— Я справлюсь. Не смотри в нашу сторону слишком часто, это будет выглядеть подозрительно. Конечно, то что я единственная проявила инициативу поговорить с ней после случившегося и так является подозрительным, но, всё же, не стоит усугублять ситуацию, — закончив на этом, Эмити ушла в другую сторону.

Лоуренс поникла. Её тонкие бледные пальцы вяло сжимали пластиковую ложку, которой она грустно помешивала йогурт. Прекрасные белокурые локоны были собраны в небрежный пучок, а под небесными глазами пролегали тёмные синяки. Она оставалась прекрасной.

Она удивлённо подняла взгляд, когда почувствовала, что напротив неё кто-то сел. Лоуренс негодующе оглянулась и перевела непонимающий взгляд в сторону Эмити.

— Привет, — Эмити дружелюбно улыбнулась.

— Привет? — голос тихий и приглушённый, немного напуганный, но он плавно струился, словно маленькая речка в нетронутом людьми лесу.

— Почему ты одна? Рядом с тобой обычно всегда много народа. Особенно парней, — Эмити проткнула тонкую фольгу на упаковке сока острым концом трубочки.

— Ты же знаешь, что все думают, что я убийца. Ты не можешь не знать, — Лоуренс опять наклонила голову вниз, рассматривая свой фруктовый йогрурт.

— Знаю, но я не думала, что всё настолько плохо, — Эмити прислонилась губами к трубочке, сделала несколько медленных глотков, отстранилась, и на нижней губе осталась капелька сока. Она стёрла её плавным движением руки.

— Как видишь, всё настолько плохо, — девушка грустно хмыкнула, помешивая ложкой йогурт.

— А как ты вообще там оказалась? — Эмити бросила фразу как бы невзначай, словно буднично спросила «как дела?» у своей давней подруги. Годы ношения масок дали, оказывается, и полезные плоды.

— Я задержалась практически на весь урок у профессора мерзостей, так как мне нужно было обсудить с ним вещь вне школьной программы. Мой отец последнее время очень занят, поэтому не может мне сейчас помочь с усовершенствованием мерзостей, — она сделала паузу. — А после я собиралась пойти домой. Но в коридоре заметила кого-то на полу. Я подумала, что ему стало плохо и решила осмотреть его, но потом увидела его безжизненное, отрешённое выражение лица и встала в ступор, а сразу после прозвенел звонок, и ученики начали выходить из классов. И, собственно, теперь все обходят меня стороной. Но я не осуждаю их, всё выглядело действительно подозрительно.

— И больше ты ничего не видела? — тон Эмити был просто интересующемся, она не торопила Лоуренс выдать ей все подробности, лишь немного подталкивала.

— Я видела человека, скрывающегося за углом ещё до того, как я обратила внимание на труп, — Лоуренс замолчала и сфокусировала свой взгляд прямо за спиной Блайт. — Хм… ещё, если это имеет какую-нибудь связь, там была какая-то колба, я её посмотрела и подумала, что это того ученика.

— Понятно. И ты не разглядела того человека? Ты могла бы просто обвинить её или его и отвлечь внимание и шумиху вокруг тебя.

— Нет, — Лоуренс медленно качнула головой. — Я видела лишь скрывающийся за поворотом силуэт. Порой мне кажется, что он мне просто померещился.

— Ясно, — она больше не притрагивалась к своему соку, лишь задумчиво постукивала пальцами по столу.

Эмити всматривалась в черты лица Лоуренс, которая всё также расфокусированым взглядом смотрела ей за спину. Её аккуратный носик с чуть заострённым кончиком, глаза цвета лазурной морской глади, пухлые розовые губы с изумительно чёткой выемкой сверху были, безусловно, прекрасны. И Эмити думала, что чувство бабочек в животе при виде Лоуренс вызваны, как раз, её красотой, но, вглядываясь в черты лица напротив, она понимала, что это больше похоже на патологический страх.

— Мы раньше не виделись? Ты выглядишь знакомо, — Эмити сжала руку, которой прежде постукивала по столу, в кулак.

Лоуренс вздрогнула. Она резко перевела взгляд на Эмити, грустно улыбнулась.

— Ты вряд ли захочешь вспоминать меня, если забыла то, что со мной связано, — уголки губ Лоуренс дёрнулись.

Эмити непонимающе смотрела на неё. И тогда Лоуренс сказала лишь одну фразу:

— Наши отцы раньше дружили.

Воспоминание к Эмити пришло не сразу. Но когда она начала вспоминать, черты её лица стали искажаться.

***

Две девочки. Они крались по коридорам поместья, аккуратно ступали по ковру, маленькими, тихими шажочками. Дети смеялись, пытаясь заглушить смех маленькими ладошками, что получалось, откровенно говоря, дерьмово.

Высокая дверь (по крайней мере, она казалась им такой в силу их низкого роста). Они просунули головы сквозь маленькую открывшуюся щель между косяком и дверью. Удостоверившись, что в тенях не скрывается никого, кроме котлов с Мерзостями, они юркнули внутрь комнаты.

Стопка листов в одной из тумбочек. Девочка с белокурыми волосами, заплетёнными в две тонкие косички, взяла их в свои ручки, перебирая и поочерёдно отдавая в руки девочки с русыми волосами, собранными в короткий хвостик на затылке.

Светловолосая девушка встала на ноги. Она вперила руки в бока, гордо выпятила грудь, попыталась сделать максимально серьёзное выражение лица, насколько это позволяли её нежные детские черты лица и сказала важным тоном:

— Я — Аладор Блайт. Покупайте мои самые лучшие Мерзости на всех Кипящих Островах.

Русоволосая девочка рассмеялась, демонстрируя щель между верхними зубами, образовавшуюся в следствии выпадения двух зубов.

Скрип двери. Два ребёнка с испуганными лицами среди разбросанных бумаг. Ничего не выражающее выражение Аладора Блайта.

Эмити обрадовалась, что ей удастся избежать наказание за вторжение в мастерскую отца, позже она поняла, чт чертовски ошибалась, когда не увидела гнев в лице отца (на самом деле, если бы она действительно хорошо посмотрела в его лицо, не пребывая в эйфории от отсутсвия выговора, то смогла бы заметить полнейшую ярость в его взгляде, когда он смотрел на неё). Стоило Лоуренс покинуть их дом, как безразличие на лице отца сменилось на гнев. Ярость горела в его глазах, она искажала его лицо, добавляла морщины, и вселяла ужас. Она заполонила его глаза и разум, овладевая им, словно беспощадная болезнь.

Холод подземелья. Каменные стены, к которым прижималось её обнажённое детское тельце. По лбу стекали капли пота от той боли, которая пронзала тело.

Удар. Кнут прошёлся ещё раз по её бёдрам. Она вскрикнула. Девочка почувствовала, как по маленькой ляжке стекала алая дорожка крови. Её щёки опухли от слёз, а ресницы намокли, из-за чего всё плыло перед глазами. Тело дрожало то ли от страха, то ли от боли, а может от всего вместе. Ноги жгло от каждого удара, они были избиты в мясо, а дорожка крови уже превратилась в кровавое месиво.

Следущий удар был в спину. Тело тут же пронзило жгучей болью. Она больше не была похожа на обычного ребёнка, скорее, на кровавое месиво. Но девочка пыталась держаться. Изо всех сил. Она пыталась сдерживать всхлипы, ведь знала, что отца это разозлит. Она должна быть сильной, она должна…

…Удар…

А потом дрожащие, избитые ноги не смогли её держать, и маленькое тельце упало на холодный каменный пол.

Она потеряла сознание.

Когда очнулась, её ноги были перевязаны бинтами, но боль никуда не делась — она всё также пронзала всё тело при каждом малейшем телодвижении.

Рядом лежала мама, прижимая свою дочь к груди. Эмити слышала её прирывистый плач.

***

Её отец был суров, но практически никогда не поднимал ни на кого руку. Эмити не знала, что такого важного было в тех бумагах, что отец сделал с ней такое.

— Прости, — сказала Лоуренс, крепко сжимая кулак Эмити. — Прости, что предложила пойти в лабораторию твоего отца тогда. Я видела рубцы на твоих ногах. Прости, что ничего тогда не сделала.

— Ты не виновата, нам было всего семь. Ты никак не смогла бы повлиять на это, — голос Эмити дрогнул. — Мы были детьми.

— Ты была ребёнком, — Лоуренс покачала головой. — Просто ребёнком, который игрался.