Дорогая Мэдди, 

Почему ты… ты всегда требуешь моего внимания, когда я не хочу его проявлять и ведёшь себя отвратительно всякий раз, когда я добровольно хочу быть с тобой? Я бы сказал тебе, что я чувствую, если бы был уверен, что ты не будешь использовать это для издевательств надо мной. Но, честно говоря, я наоборот уверен, что ты это сделаешь. Какая же ты, Мэдди. Какая. Ты обижаешься по пустякам, но используешь других людей вместо боксёрской груши. Словно считаешь всех непробиваемыми. Другие люди не… они не принадлежат тебе, чтобы управлять их поступками, Мэдди. Ты ничего не выиграешь, если заставишь их что-то делать против воли. 

Я не знаю, почему все продолжают считать, что они должны говорить одно, а на самом деле хотеть сказать другое, о чем они думают, не знаю, постоянно. 

Рассказать тебе, что произошло на этой неделе? Адам случайно убил птицу. Три птицы, если быть точнее. Попугайчиков. 

Фокусники обычно используют голубей — на самом деле голубей — для фокусов, потому что их можно помещать в небольшие пространства и условия относительного обезвоживания без вреда для них. Но Адам подумал, что для его особого показательного выступления в Лос-Анджелесе нет-нет, голуби не годятся, это должны быть попугайчики. Они маленькие, но яркие, сказал он. С ними все будет по-другому, сказал он. Он узнавал у поставщика животных. 

Но, конечно, он этого не сделал. И я продолжал расспрашивать его о деталях. Что сказал поставщик? Сколько конкретно кислорода нужно попугайчикам? 

Я подсчитал примерное количество воздуха в нагрудном кармане Адама и из этого заключил, что почти любая птица будет в безопасности. Но потом, в первый же день репетиций мы обнаружили ещё одну причину, по которой фокусники всегда используют только голубей: они не жалуются. Попугаи, однако, шумят, и Адам в конце-концов задушил их, пытаясь успокоить. 

Я видел, что Адам обманывает меня каждый раз, когда говорит, что все в порядке, все под контролем. Не важно, что у меня были сомнения, он пошёл дальше и безрассудно сделал все так, как хотел. Худшая часть заключается в том, что Адам вообще считает произошедшее смешной историей. Но это не так, и что бы ты ни думала, Мэдди, то, как ты ведёшь себя со мной — тоже не смешно. Это мои настоящие эмоции. 

Не знаю, Мэдди, почему ты думаешь, что по первой же твоей просьбе я сорвусь с места, но это не потому, что мне нравится, когда меня используют. Это потому что [неразборчиво; зачёркнуто]. Я знаю, что никогда не говорил так много, но уверен, что ты должна это знать. И научиться замечать разницу тоже. 

[Не подписано и не отправлено]