Ноябрь

19 лет

Жужжание дверного звонка заставило мать Эдика вздрогнуть. Она не ждала гостей, а сын вряд ли вернется раньше утра, к тому же у него есть ключи. Ольга выключила телевизор и поспешила в прихожую. Мельком взглянув в глазок, она отперла дверь.

— Здравствуй, Олечка, — на пороге топталась соседка, живущая этажом выше. — Прости, пожалуйста, что отвлекаю. Не найдется у тебя парочки чайных пакетиков? Так неохота в магазин бежать.

— Заходи, Надюш, — Ольга открыла дверь шире и посторонилась. — Хочешь — вместе чаю попьем? Я дома одна.

— С удовольствием! — соседка шустро юркнула в прихожую и заперла за собой дверь. — А сынок где?

— Да бог его знает, — печально пробормотала мать Эда, но, спохватившись, добавила громче, — гуляет!

— А ты что поникшая такая? Глаза вон на мокром месте, — приятельница придирчиво окинула взглядом лицо хозяйки. — Случилось что-то?

— Нет-нет! — воскликнула Ольга. — Это я простудилась немного, насморк.

— Ой, мне моя Тонька шагу ступить не дает, когда я болею, — Надежда прошла в кухню, удобно устроилась за столом и, улыбаясь, продолжила: — То «мама, я тебе пирог испекла», то «мама, сейчас чай сделаю с малиной»!

— Такая умничка у тебя растет, — Ольга, вскипятив чайник, разлила воду по чашкам и спросила: — Чай черный или зеленый?

— Любой, — махнула рукой Надежда, — я тоже всем говорю — в свое время я с ее болячками детскими намучилась, теперь пусть она немножко за матерью поухаживает.

Ольга кивнула в знак согласия и, не выдержав, выплеснула наболевшее:

— А мой видишь, как… Умчался — и ни слуху, ни духу. Даже не позвонил.

— Ну, мальчишки всегда более самостоятельные, — соседка вытащила из вазочки вафлю, — это дочки с мамами остаются близки.

— Это точно, — Ольга вздохнула и отпила горячий чай.

— Ехала недавно в лифте вместе с Эдиком. Такой симпатичный парнишка стал, повзрослел, — поделилась соседка наблюдением.

— Да, даже чересчур повзрослел, — Ольга поджала губы, пытаясь сдержаться и не выносить сор из избы, но ей нестерпимо хотелось излить свои переживания хоть кому-нибудь.

— А что такое? — осторожно осведомилась соседка, прикончив вафлю. Она словно почувствовала двусмысленность и недосказанность фразы.

— Надя, мне все сложнее находить с ним общий язык! — голос прозвучал так горько, что Ольге стало жаль себя пуще прежнего. — Он стал совершенно неуправляем!

— А из-за чего же? — приятельница с искренним участием вела допрос. — В институте, что ли, в компанию дурную попал?

— Попал, — кивнула Ольга, соглашаясь, — только не в институте. — Она глубоко вдохнула, словно собиралась прыгнуть в воду, и выпалила: — Кавалер у него появился!

Соседка залилась румянцем смущения.

— Ну, я помню, ты говорила о том, что Эдик нетрадиционный, но я думала — ты это так, не серьезно…

— Еще и как серьезно, к сожалению, — проговорила Ольга, не поднимая взгляда от чашки. Ей было стыдно смотреть приятельнице в глаза. — Я все иллюзиями себя тешила, а, видимо, зря. Пока в облаках витала — сына проглядела!

— Оль, а что за кавалер-то? Может так, дурью маются мальчишки, телевизора насмотрелись и играют в голубых? — предположила соседка.

— В том то и дело! — мать Эда чуть не взвыла от досады. — Недавно нашла у Эдика ключи от чужой квартиры! Он мне заявил, что это ключи его парня! Тридцать три года ему — можешь себе представить?!

— Сколько? — Надежда поперхнулась печеньем и округлила глаза.

— Ага, — Ольга была рада произведенному эффекту. — Вот так вот!

— Ого… — соседка сконфуженно замолчала, разворачивая конфету.

— Нет, ну ладно Эдуард — мальчишка! — задыхаясь возмущением, воскликнула Ольга. — Мне совершенно понятно, почему он, росший без отца, так тянется к взрослому мужчине и во всем старается ему подражать. Но ты-то! Здоровый лось, голова на плечах должна быть! А в ней мозги… — Ольга горестно махнула рукой и повернулась к соседке. — Ну, вот что должно быть у человека на уме, чтобы связаться с сопливым школьником?!

Надя и рта не успела открыть, как хозяйка перебила ее:

— Найди ты ровесника, и живите себе, как хотите! — она словно бы подчеркивала, что ничего не имеет против сексуальных извращений, только если они не касаются ее лично.

— Тут ты совершенно права! Но Эдику ведь уже двадцать? — осторожно уточнила приятельница, стараясь не навлечь гнев Ольги на себя.

— Надя, они с его шестнадцати лет путаются! — мать Эдуарда, сама того не замечая, уже не говорила, а гневно вещала. — И двадцать ему только летом. Да если бы я тогда знала!.. Он бы уже срок мотал приличный!

Надежда округлила глаза и подлила масла в огонь:

— Как же ты, мать, проворонила?

— Ой, — Ольга скривилась, будто надкусила лимон. — Там же конспирация на высочайшем уровне! Хоть шпионские романы с него пиши. Даже паролей везде понаставил, гений! Хотела недавно в интернете посмотреть рецепт, так он мне аж целого нового использователя в компьютере завел…

— Пользователя, — поправила более продвинутая соседка.

— Да… Что б я никуда случайно не заглянула. При этом же знает прекрасно, что я в его компьютерных делах ни бум-бум. И все равно…

— А в его телефоне не копалась? — глаза приятельницы неистово блеснули. Скандалы, интриги и прочие соседские перипетии поддерживали ее в тонусе.

— Надя, он даже спит с этим проклятым телефоном в руках! Про туалет и душ я просто молчу, — Ольга, помешав остывший чай, печально вздохнула.

— Олюнь, я одно могу сказать, — торжественным полушепотом проговорила соседка, — проследить за ним надо. Тогда и мужика этого увидишь, и где он живет — узнаешь.

— И толку?.. — Ольга сникла и вытерла салфеткой покрасневший от насморка нос. — Сейчас это уже значения не имеет. Да и не хочу я лезть во всю эту гад… Во все это. Сын уже взрослый, за подобную самодеятельность меня, мягко говоря, по головке не погладит, — Ольга невесело усмехнулась, — совсем к нему жить не перебрался — и на том спасибо.

— Не, — решительно отрезала соседка, — я своей Тоньке раз и навсегда сказала на носу зарубить: пока институт не закончишь — на мальчишек даже не заглядывайся!

— Ха, — невесело хмыкнула Ольга, поднялась, подошла к шкафчику и вытащила из него домашнюю аптечку. Вполоборота повернулась к приятельнице и грустно произнесла: — Я Эдику то же самое вдалбливала, но где там!.. Разве мне по силам его удержать?

— Ну, твой-то в подоле не принесет, — Надежда выразительно приподняла бровь, — вот и радуйся.

Ольга задумчиво перебирала содержимое аптечки и совершенно не выглядела радостной. Наоборот, озвученные переживания материализовались и, будто мешки с песком, заполнили все пространство кухни. Внезапно компания приятельницы стала ее тяготить.

— А вообще, Оль, не о чем тут горевать! — соседка несильно хлопнула ладонью по столу в знак особой решительности и одним большим глотком допила остывший чай. Она отправила в рот шоколадную конфету и продолжила, слегка шепелявя: — Вон у Тинки с третьего этажа — вот у нее горе, дочь-наркоманка. А у нас с тобой что?

— Что? — тупо переспросила Ольга, выдавливая из блистера таблетку.

— Дети здоровые, самостоятельные, вот что! Живут своей жизнью. Мы на них брюзжим, конечно, но нам и по возрасту положено, бабками скоро станем.

Ольга бросила на соседку быстрый взгляд и отвернулась. Надежда осознала, что ляпнула бестактность, и поспешила реабилитироваться:

— Вот Эдик у тебя не пьет? Не нюхает? Не колется?

— Боже упаси! — воскликнула Ольга, и постаралась глубже загнать назойливого червячка страха, который упорно подтачивал ее уверенность в сыне. — Только курит.

Надежда махнула на этот контраргумент рукой.

— Учится нормально?

— Вроде бы да, — осторожно, с умеренным оптимизмом, ответила Ольга. — Не знаю, что дальше будет, но пока…

— Выглядит хорошо, одевается модно, или как там сейчас принято говорить — стильно. Стрижется, кстати, тоже так аккуратненько, просто загляденье!

— Одевается он в тех же магазинах, где и этот его… мужчина. Могу себе представить, сколько стоит одежда в таких бутиках! Разок я ценник увидела — аж плохо стало. Эдик сам деньги зарабатывает на это, у меня бы не хватило. Парикмахера тоже сменил. Ярослав, видите ли, «порекомендовал ему своего мастера»!.. — Оля скептически хмыкнула.

— Олюнь, ну вообще-то получается, что этот самый Ярослав на Эдика не так уж плохо влияет, — это умозаключение ввело в легкий ступор обеих женщин. Но Ольга быстро справилась с оцепенением, вернувшись в любимое русло страхов, переживаний и тревог.

— Ну не могу я ему доверять, понимаешь? — она в отчаянии заломила руки, — Может, он маньяк какой-то! А извращенцев вон сколько развелось. Вдруг он издевается над Эдиком, бьет? Плети там всякие… — она запнулась в смущении.

— Тут не переживай, — уверенно тряхнула соседка головой. — Я по телевизору смотрела. У них там какие-то слова кодовые есть.

— Или, может, он педофил? — Ольга приложила руку ко рту.

— Ну, не преувеличивай, — рассмеялась соседка. — Парню двадцать скоро. Да и, — не позволив перебить себя, продолжила, — в шестнадцать лет он уже выглядел ого-го. Очень на отца становится похож, к слову.

— Точно, — тихо пробормотала Ольга. — Такой же упертый и своенравный. Весь в Андрея, в ту породу… — она скривилась.

— Ну а самого Эдика ты не пробовала осторожно порасспрашивать? — уточнила приятельница.

— Как же, скажет он правду! — обиженно воскликнула Ольга. — Разговоры про личную жизнь для него, видите ли, табу.

Неловкую паузу со вздохом нарушила хозяйка:

— Наденька, я полежать хочу. Ты прости, но…

— Конечно-конечно, — засуетилась соседка, вскакивая со стула и спеша в прихожую. — Ты, Оленька, держись. Не грусти и главное — не накручивай себя! А если поговорить захочешь — всегда можешь позвонить или зайти.

Ольга поблагодарила приятельницу и заперла за ней дверь. Тишина пустой квартиры, как нечто осязаемое, легла на ее плечи. Она машинально вымыла чашки, убрала угощения на полочку и, погасив свет, в полной темноте выглянула в окно, в сгустившиеся ноябрьские сумерки.

Соседний дом искрился огнями окон, за этими окнами семьи в полном составе садились за стол, чтобы поужинать в кругу родных людей, обсудить глобальные новости своих микро-миров. Ей снова стало невыносимо печально и одиноко. Она вертела в руках телефон, пару раз намереваясь набрать номер сына, но оба раза одергивала себя. Прекрасно понимала, что ничем хорошим этот разговор не закончится.

Она не сможет удержаться от упреков, а Эдуард, увлеченный своей жизнью, вряд ли поймет, к чему вообще нужен был ее звонок. Сказать ему, что горло уже болит меньше, но начался кашель? Ольга хмыкнула, сомневаясь, что сыну сейчас интересно состояние ее здоровья. Раз не позвонил сам и не удостоверился, что мать в порядке, то не стоит и навязываться.

Ольга еще немного постояла у окна и направилась в комнату смотреть телевизор.

* * *

В то же самое время Эдуард, не прерывая страстного поцелуя, стащил с Ярослава рубашку. Тот, повалив парня на кровать, лег сверху и, обездвижив его, поцеловал подбородок и снова впился в приоткрытые губы. Эдуард прикрыл глаза от удовольствия, не без труда освободил одну руку, чтобы скользнуть ею между двух обнаженных торсов, вниз, к ремню на джинсах Яра.

— Подожди, — спохватился Ярослав, он резко отстранился и вскочил. — У меня для тебя есть подарок.

— Что? Подарок? — изумлению Эда не было предела. Он приподнялся на локтях и удивленно смотрел, как Ярослав достает из ящика комода небольшую коробку. Из коробки он вынул тонкий шнурок и вернулся в постель.

— Что это? — Эдик заинтересовано крутил головой, но Яр усадил его прямо, дал легкий подзатыльник, чтобы тот не вертелся, и опустил шнурок ему на шею. Теплая кожа тесемки контрастировала с холодным металлом: Эдуард нащупал на шнурке широкое, но небольшое, колечко. Ярослав убедился, что оно легло четко в ямку между ключицами, и рывком затянул двойной узел.

— Ошейник есть, остался поводок — и ты полностью мой, — рассмеявшись, заметил он.

— Неожиданно, но офигенно круто, — Эд смущенно улыбался, стараясь рассмотреть металлическую подвеску.

— Это серебро. Под цвет глаз, — посерьезнев, проговорил Яр, — я вчера был в ювелирном, выбирал подарок подруге к Новому году. Решил, что должен купить это для тебя.

— Серебро? — опешил Эд. — Ведь это дорого!

— Нормально, — отмахнулся Ярослав. — Тебе нравится?

— Я в восторге, — Эдуард снова расплылся в широкой улыбке. — А тебе?

— Эта штучка неслабо заводит, — Яр прошептал это ему на ухо, лаская мочку губами. Эд не смог сдержать стон удовольствия. Запрокинув голову, он подставил наэлектризованную кожу под настойчивые ласки.

Ювелирный аксессуар приятно щекотал шею, внося в общий образ свежие нотки. Мысли хаотичным вихрем неслись в голове, из ниоткуда возникая, и пропадая в никуда. Ярослав не делал подарков — ни по поводу, ни просто так. Но это спонтанное желание порадовать его, украсить на свой вкус — это не было случайностью. Внезапно пришла уверенность, что Ярослав все больше и больше привязывается к нему, сам того не осознавая.

Эдуард помог Яру стащить с него джинсы. Расстегнув ремень, освободил член любовника от тесноты белья. Уверенно и нежно обхватил губами, даже отстраненно удивляясь собственному профессионализму. Минетом едва не свел его с ума, то ускоряясь, то дразня. Непонятно откуда взявшаяся самоуверенность мощно вела его в интуитивно верном направлении.

Инициатива этим вечером принадлежала Эдуарду. Ему вдруг показалось, что они с Яром совершенно равны. По возрасту и статусу. Он и сам не мог ответить, откуда взялось это чувство резкого взросления, но ведущая и активная роль в сексе сегодня давалась ему невероятно легко. Он то запускал пальцы в короткие волосы Яра, тщетно пытаясь сжать их, то заламывал ему руки, наваливаясь сверху всем телом. Ласкал губы, жадно припадая к ним, как путник в пустыне — к чашке кристально-чистой воды, накрывал рот ладонью, заглушая слишком громкие стоны.

— Парень, ну ты… — так и не найдя достойного слова, тяжело дышащий Яр только махнул рукой, пытаясь прийти в себя.

Эд улыбнулся, устраиваясь рядом. Он уже восстановил сбитое физической нагрузкой дыхание и зачарованно разглядывал профиль любовника. Выступающие скулы, резкий контур губ, перманентная, аккуратно подровненная щетина, нос с небольшой горбинкой. Прикрытые веками глаза слегка подрагивали длинными ресницами. Эдуард жадно вглядывался в каждый квадратный миллиметр тела Ярослава, мечтая выучить его наизусть.

— Спасибо, — многозначительно прошептал он, но Яр, уже дышащий глубоко и ровно, его не услышал.

* * *

— Эдичка, ты можешь сходить со мной в магазин? Сумки будут тяжелые, сама не унесу, — мать заглянула в комнату Эда. Тот, подавив вздох, согласился:

— Конечно, мам.

Вернувшись утром от Ярослава, он еще не успел раздеться. Выходной день, идти на пары не нужно, поэтому он и согласился помочь, хотя с бо́льшим удовольствием Эд завалился бы отсыпаться. Его слегка напрягали разговоры с матерью, но отказать в помощи — означало обречь себя на целый день упреков и нравоучений.

Эд украдкой вздохнул, глубже спрятал подаренный Яром шнурок под воротник футболки, вновь натянул только что убранную в шкаф толстовку и направился в прихожую.

* * *

— Эдик, мне так нравится твоя новая стрижка. И одежда. Очень хорошо выглядишь, прямо картинка, — попыталась начать мать примирительный разговор. Она взяла сына под руку, и слегка приподняла подбородок в неосознанном жесте гордости.

— Спасибо, — спокойно ответил Эдуард, не глядя на нее. Он витал в облаках, заново переживая острое наслаждение от последней встречи с любовником, и на внешние раздражители реагировал нехотя. Ольга почувствовала, что разговор не клеится, и умолкла.

В полном молчании они осилили дорогу к супермаркету.

— Сынок, что-то я переживаю, — пробормотала Ольга, разглядывая срок годности на упакованном батоне, — достаточно ли денег я взяла? Наверное, нужно было больше…

— А ты не переживай, — пожал плечами скучающий рядом Эдуард, — бери все, что нуж… все, что хочешь. Я оплачу.

— Ух ты, — восхищенно улыбнулась Ольга. — Договорились! Эдик, а откуда у тебя деньги?

— Думаю, тебя не это интересует, — фыркнул Эд, — ты, наверное, хотела спросить, платит ли мне мой любовник? Расслабься, он не дает мне ни копейки. Я зарабатываю сам.

— Ну, это, конечно, замечательно. — Ольга быстро осмотрелась — не слышал ли кто их разговор? — Только я все равно не понимаю, где студент может столько заработать? — она украдкой бросила взгляд на новую куртку сына.

— Мам, в институт поступают люди, которые хотят получить диплом, — принялся лениво объяснять сын, шагая за матерью по супермаркету. — Но некоторые из них при этом не готовы даже палец о палец ударить. Однако, — он пожал плечами, — они готовы платить за контрольные, курсовые, рефераты. А на моей специальности все это стоит дорого. Мы вообще работаем целой группой, — Эд с удовольствием делился подробностями, оживляясь все больше. — Девчонки берут на себя текстовую часть — всякие там рефераты, курсовые. Воду льют, короче. Я и еще несколько парней занимаемся практикой — пишем программы, делаем сайты. Мало того, что это приносит деньги, так еще и отличный опыт!

— Ну да, ну да… — задумчиво протянула Ольга. — А это вообще разрешено? Преподаватели не будут возмущаться, если узнают?

— Ма! — Эдуарда рассмешила наивность матери. — Преподы обо всем прекрасно знают. Им, главное, нужно вовремя отстегивать процент — тогда они еще и заказчиков подкинут!

— Боже, — пробормотала сбитая с толку Ольга.