Июль

23 года

…Окошко рабочего мессенджера мигнуло входящим сообщением. Сосредоточенный Эдуард засек его боковым зрением, но отложил проверку: сейчас ему было крайне важно не потерять мысль. Лишь разобравшись со свойствами вновь созданного класса, он выдохнул и открыл список чатов.

Тим-лид вызывал его в свой кабинет — в личной переписке, даже не в группе команды. Эд почувствовал холодок и неприятная, по сути — беспричинная, дрожь пробежала по телу. Он торопливо вскочил, не забыв при этом поставить блокировку экрана компьютера, и быстрым шагом двинулся в соседний кабинет к руководителю проекта.

— Дима, извини — не сразу увидел твое сообщение. Увлекся, — Эдик поспешил оправдаться буквально с порога.

Молодой начальник махнул рукой, небрежно указывая на стул напротив. Он повернулся к окну и нахмурил брови, отчего объективно некрасивое лицо стало еще более отталкивающим.

Эдуард опустился на указанное место и сцепил пальцы в замок. Обстановка ему не понравилась. По обыкновению в кабинете лидера проекта было шумно: регулярные совещания, видеоконференции с коллегами, подчиненными и заказчиками. Вечная сутолока, гомон голосов, горячие споры, в которых Эдик не раз принимал участие, с удовольствием ощущая, как в процессе этой неразберихи зарождается единственно верная стратегия работы.

Сейчас кабинет пустовал, лишь из приоткрытого окна долетали звуки летнего полудня на оживленной улице. Дима, находящийся в не лучшем расположении духа, начал что-то сосредоточенно печатать, и Эд ощущал, как с каждой секундой напряжение все нарастает.

Мысленно он перебирал свои зоны ответственности и взвешивал, мог ли где-то накосячить? Внезапная мысль — а прислал ли он в пятницу отчет руководителю? — заставила парня вздрогнуть. Вспомнить Эд никак не мог, хоть и силился.

— Дим, по поводу ви́кли-репо́рта… — начал было Эдик, но тим-лид внезапно взмахнул рукой, заставляя его заткнуться на полуслове. Шумно выбравшись из-за стола, он двинулся к окну и с громким стуком прикрыл его. Повернувшись к Эду спиной, пультом включил кондиционер, зачем-то внимательно глядя на дисплей с температурой.

— Вчера я видел тебя в центре города, Эдик, — негромко произнес Дима, соизволив, наконец, обернуться к подчиненному.

— О, — только и смог сказать в ответ совершенно сбитый с толку Эдуард.

— Ага. Хотел подойти, напомнить, что ты забыл прислать недельный отчет… — вновь спокойно продолжил руководитель.

— Черт, — Эд уронил голову на скрещенные на столе для посетителей руки.

Такое с ним бывало не впервые. Заработавшись до состояния транса, Эд к концу дня ощущал в голове звенящую легкость. Мозг не обременяли даже повседневные автоматические действия, и Эдуард иногда забывал элементарное. Например, свой рюкзак, или ключи от дома.

— Дим. Извини. Я немедленно сгенерирую репорт…

— …но ты меня не видел, садясь в машину к какому-то парню.

Тишина была почти осязаемой, ее нарушало лишь негромкое гудение сплит-системы. Воздух в комнате уже успел немного остыть, но Эдуард ощутил, как его бросило в жар, и над верхней губой выступили мельчайшие капельки пота. Он замер, и внутренности будто оборвались. Он понял, к чему клонит шеф.

— Знаешь, что я увидел потом? — уже не скрывая неприязни, повысил голос Дима. — Я увидел, как язык этого мужика оказался у тебя во рту!

Эдуард сидел, не шелохнувшись. Он был ни жив, ни мертв от потрясения.

Учеба в институте далась Эду нелегко: каждый считал своим долгом фигурально ткнуть его мордой в грязь. Непреднамеренный каминг-аут еще на подготовительных курсах не оставил парню выбора, кроме, как молчать и терпеть, стиснув зубы, огрызаться агрессией на агрессию.

Лишь распрощавшись с осточертевшим контингентом, он почувствовал свободу. Почувствовал надежду на нормальные взаимоотношения с коллегами. Цена невелика — всего-то тщательно скрывать свою личную жизнь, фильтруя реплики в разговоре.

Работа была для него шансом начать с чистого листа. Вот только Эдик не учел, что город, в котором он живет, правильнее называть большим селом.

— Мне в команде пидарасы не нужны, — процедил Дима, опираясь выпрямленными руками о стол и грузно нависая над Эдуардом. Тот молчал, мысли словно тщательно вымело из головы. Пауза слегка затянулась, и тим-лид продолжил:

— На моем проекте как на войне — парни друг за друга горой и готовы подстраховывать. Я долго боролся за слаженность и взаимовыручку. Гомики, разлагающие обстановку, здесь на хер не нужны.

— Не все ли равно, как в свой выходной я провожу… — пересохшими губами едва слышно пробормотал Эдуард, но шеф, перебивая его, рявкнул:

— Теперь уже нет!

— Я хорошо работаю. Я нормально выгляжу, — Эдик говорил тоскливо. Предприняв последнюю попытку вразумить шефа, он уже заранее знал, что она обречена на провал. Опрятный, ничем не намекающий внешний вид и прошлые рабочие заслуги больше не имели веса против предрассудков. — И я всегда готов прийти на помощь коллегам.

— Хоть и с дырявой башкой, но девелопер ты хороший, — нехотя согласился Дима, глядя в сторону. — Поэтому дам тебе шанс исчезнуть по-тихому, без скандала. Иди к своему эйчару в рекрутинговый отдел и пизди ей, что хочешь. Но контракт с тобой пусть разрывают прямо сейчас, по соглашению сторон…

— Что? — процедил Эдуард, и тим-лид с удивлением встретился взглядом с чудовищно злыми светлыми глазами парня. — Просто идти и увольняться? Не имеешь права!

— Удила закуси, пидарас! — вновь не стесняясь в выражениях, крикнул шеф, хлопая ладонью по столу. — Ты мне еще про дискриминацию, давай, расскажи! Что — забыл, в какой стране живешь?

Эдуард молчал, лишь грудь под светлой рубашкой вздымалась в тяжелом дыхании. Он медленно поднялся со стула, как бы уравнивая положения с начальником.

— Если ты не можешь работать со мной, — вновь проговорил Эдик, стараясь усмирить свой гнев и стыд. Он готов был наступить себе на горло, осознавая, что на кону, — поставь в ротацию в другой отдел. Вакансий в компании много.

— И подставить других лидов, подсунув им хуесоса? — оголтелый гомофоб даже удивленно приподнял брови. — Семагин, я пока добрый, но скоро могу передумать. И ты вылетишь из компании на законных основаниях. Думаешь, твоя работа настолько безгрешна? — он напирал, стараясь задавить Эда морально. — Напомнить тебе про регулярно отсутствующие репорты? У меня в почте все твои письма с датами хранятся.

— Косяк в проекте подстроишь? — тихо спросил Эдуард, до боли сжимая кулак. От отчаяния и беспомощности ему просто хотелось сдохнуть.

— Мне и подстраивать не надо — ты хоть и работаешь уже год, но ме́нтор тебе все еще нужен. А что, если работать без ментора и его подсказок? А что, если получить в единоличную ответственность крупный и особо сложный кусок проекта? Опять же, пару слов парням шепну, они с тобой сами поговорят. По-мужски, — и он хмыкнул.

Эд чувствовал отвращение. Его карьеру и, без преувеличения, судьбу решал человек, начисто ослепленный суеверной, первобытной ненавистью.

— Сукин сын, — в бессильной злобе прошипел он сквозь зубы и вздернул подбородок. Его глаза сверкнули. — А если я все же рискну и откажусь увольняться?

— Ну, давай подумаем, — почти дружелюбно прикинул лид, задумчиво глядя вверх, — в айти-сфере я уже девять лет. Связи у меня хорошие, много знакомых в других фирмах по городу. Ну, повыебываешься ты здесь еще месяц — потом ведь сам на выход попросишься, это я тебе обещаю. А другие фирмы уже будут предупреждены. И о том, какой ты жопорукий кодер, и о том, что именно ты не брезгуешь брать в рот. Как я понял, во всеуслышание ты о своих… э… наклонностях заявлять не хочешь?

Эдуард молчал. Слова начальника постепенно улеглись в его голове, и с ужасом он подумал о том, что навсегда может лишиться шанса работать в родном городе спокойно. Он не стремился публично выпячивать свою ориентацию, и мысль о том, что информация о его личной жизни станет достоянием общественности, едва не заставила ноги подкоситься.

— Слава о тебе далеко-о-о пойдет, — вдохновенно пообещал руководитель. — Семагин, оно тебе надо?..

Эдик сглотнул, но во рту и горле пересохло. Прохладный воздух словно царапал гортань, и он откашлялся.

— Я пойду к эйчару.

— Молодец. Иди, никуда не сворачивая, — похвалил Дима. Добившись своего, он повеселел. — Если задумаешь поплакаться ей в блузочку о том, что тебя вынудили… Эдуард, я предупредил.

Эдик не ответил. Ситуация была ему предельно ясна. Уже взявшись за дверную ручку, он вдруг услышал за спиной:

— Эту неделю разрешаю доработать. Получишь са́лари за полмесяца.

— Да пошел ты! — в сердцах выкрикнул Эдуард и шагнул за дверь.

* * *

Летний день обнял жарой. Бросив неприязненный взгляд на современное, свежеотремонтированное здание компании, в которой Эдик больше не работал, он поправил лямку рюкзака с немногочисленными личными вещами и зашагал на остановку.

Разговор с рекрутером отнял остатки душевных сил. Эд, собрав всю волю в кулак, вдохновенно наплел про приглашение на работу за границу, о том, что времени до отъезда в обрез, и даже оставшаяся половина рабочего дня многое решает, поэтому контракт необходимо разорвать немедленно. Эйчар выслушала внимательно, и вздохнула, пожимая плечами. По согласованию с не возражающим тим-лидом проекта Димой, Эдуард был уволен без выходной компенсации за половину отработанного месяца. И на одну открытую вакансию в компании стало больше.

Эд угрюмо брел по проспекту, удаляясь все дальше от района, в котором успешно и счастливо проработал последний год. Он не был удивлен реакции своего начальника. Скорее, недоумение вызывала та скорость, с которой из перспективного, достойно зарабатывающего программиста он превратился в безработного. Конечно, мелькнуть в здании фирмы ему придется еще не раз, подписывая обходной лист и закрывая дела в бухгалтерии, но на сегодня он был полностью свободен.

Эдуард не верил Диме и разговорам о том, что его инкогнито будет сохранено в обмен на увольнение. Парень был уверен, что самых близких приятелей из других контор он не предупредить не сможет. И последующее трудоустройство виделось ему пыткой наподобие русской рулетки.

Судорожно вздохнув, Эдик тыльной стороной ладони вытер пот с лица. Он был растерян и разорван на мелкие куски.

Эд думал, что готов к подобному ярому проявлению дискриминации по признаку сексуальной ориентации, но столкнувшись с ней в реальности, чувствовал себя униженным и втоптанным в грязь. Выпав из привычного рабочего ритма, вдруг остро почувствовал одиночество. Он нуждался в поддержке, но ощущал себя так, будто один на один вышел в рукопашный бой против всего мира.

Присев на лавочку в раскидистой тени, Эдик потерянно прожигал время, глядя на проезжающие по проспекту машины. Он лишился не только работы: медным тазом накрылся бесплатный корпоративный спортзал и курсы профессионального английского по солидной скидке. Изрядный кусок налаженной жизни вдруг разом рассыпался в прах.

Отстраненность, будто оторванность от реальности затопила по края, но внезапно его осенила действительно хорошая идея. Вытащив мобильный из кармана, Эд пролистал телефонную книгу.

— Привет, танцор. Что ты там говорил про санаторий?

* * *

— Серьезно? Так и сказал? — Ромка устроился за столом напротив Эда. Он сочувствовал приятелю, но словно вполсилы. На его губах блуждала легкая усмешка, будто сам он не раз через такое проходил, и давно привык.

Эдуард поджал губы и кивнул, размешивая сахар в чае. Отложив ложку, он не спешил пить, в прострации глядя на крохотный водоворот в чашке. Квартира Романа была обставлена убого, но кондиционер работал исправно, остужая все помещение до приемлемой температуры.

— А к кому это ты в машину сади…

— Да какая, нахуй, разница? — рявкнул Эд в справедливом негодовании.

— Эдюха, расслабься, сколько таких гомофобов еще встретишь… На всех здоровья не хватит, — Рома беспечно махнул рукой. — С работой херово карта легла, ну и черт с ней. А вот насчет санатория — это ты здорово придумал, наконец-то! Не пожалеешь, гаранти…

— Что за место вообще? — будто ненароком уточнил Эдуард, поднимая взгляд на приятеля. Роман сидел на табуретке без спинки, но осанку держал идеально.

— Поля, река, посадки — красотища! — он мечтательно закатил глаза. — Сам санаторий — место хоть и живописное, но скучное, но если пожелаешь развлечься — маршрут к соседней базе я нарисую.

Ромка осклабился, но Эдик покачал головой:

— Знаешь, мне бы сейчас тишины и покоя. Думаю, то, что нужно.

— Опять же — здоровье поправишь, оно… не помешает, — мелко закивал Рома, не на шутку увлеченный идеей.

— Да что ты со мной, как с инвалидом, блин! — Эдик задохнулся возмущением, переводя на Ромку злой взгляд. — Нормально у меня все со здоровьем!

— А нервишки шалят, — выразительно приподнял бровь Роман. — Ладно. Сейчас сеструхе позвоню, узнаю, что, почем и когда.

* * *

— Эдик, заезд только через месяц. На ближайшее будущее все путевки проданы, — расстроенный Роман показался в дверях кухни, пряча в карман мобильный. Разговор с сестрой много времени не отнял: Эдуард едва успел допить чай.

— Нормально, — буркнул он. — Будет время вещи собрать.

Ромка хмыкнул и, озвучив стоимость отдыха, включающую проживание, лечение и пропитание, вновь присел рядом.

— Потянешь? — участливо осведомился он.

— Деньги есть, — Эдик пожал плечами. — Зарабатывал я хорошо, а тратить все некогда было…

— Ты спускать-то все не торопись, — предостерегающе покачал головой Роман. — Неизвестно, сколько тебе на них жить. Но ты не грузись, приятель, — он вдруг махнул рукой и улыбнулся. — Все нормально у тебя будет. Отдохнешь — и само все как-то устаканится.

Эдик печально кивнул и поднялся из-за стола. Он собрался было поблагодарить Романа за помощь и поддержку, но хозяин, по пояс обнаженный, сам шагнул к нему и, тесно прижимаясь, обхватил за плечи. Эд ощутил на губах горячий поцелуй.

— Может, задержишься? — с надеждой спросил он.

— Ромка, нет, — Эд вздохнул, проводя тыльной стороной пальцев по изящному изгибу талии парня. — Спасибо за помощь…

— Да всегда пожалуйста, — Роман растянул губы в широкой ухмылке. Его ладонь легла на шею Эда, и пальцы зарылись в волосы на загривке. Вновь привлекая Эдика к себе, он припал к его губам, задерживаясь на этот раз подольше. — Если нужна поддержка — звони, буду рад. Кстати, Колюня о тебе спрашивал. Ну, тот, помнишь… — Ромка хихикнул.

— Манерный? — Эд скривился. — Передай ему мое пламенное «пошел на хуй».

Роман заржал, и Эдуард, мягко высвободившись, направился к выходу.