Какая жалость

Она не дождалась. Он спешил. Но не успел. Теперь ей ни к чёрту его песня, стих, идеальная мелодия, он со своими чувствами ей не нужен.
Я исписался, а ты так и не дождалась песен,
Я вешался на твоих глазах, но тебе было весело,
Впервые резался о твою лучезарность</right>
Её иссиня-чёрные хвостики расстрепались. Одна резинка уже затерялась в траве. Немного стеснительная поза, искрящееся восхищением васильковые глаза направлены на другого.
Глупо. Глупо и бессмысленно. Зачем он сюда пришёл? Поистерзать себя?
Он помнит, как именно ему она доверяла свои переживания на счёт Адриана. Он видел, как ей это дорого. Но продолжал наивно и эгоистично думать, что если блондина не будет рядом, то и Мари про него забудет.

Дурак.
Доверяла ровно до того момента, как узнала, что он в неё влюблён. Тогда она переживала за него. Из-за того, что не может ответить ему взаимностью.
Какая же она великолепная.
Её улыбка всегда его манила. Яркая, такая искренняя. Он мог смотреть на неё вечно, не отрываясь ни на что другое.
Я увидел тебя где-то на солнце
Заметил, как ты улыбалась
Я слышал там кто-то смеётся
— Какая жалость, — хрипло и глухо усмехнулся Лука.
Только сейчас он в полной мере осознал, что Мари порой боялась его. Куффен оказывал ей всяческие знаки внимания, задаривал её подарками и немудрено, что Маринетт это пугало.
Детка, я задурил тебе голову,
Я прокурил свою молодость,
Но не беспокойся — слабых украшают шрамы.
Не бойся меня, иначе я спрячусь под покрывало.
Как он был слеп. Не заметил, не захотел замечать, что она до беспаметства влюблена в другого.
А ей каждый раз говорил, что желает ей только счастья. Даже, пусть, не с ним. Ох, как же это тяжело.
Он, конечно, не врал, говоря это, но сейчас, именно в эту секунду, когда он стоял в тени дерева и наблюдал за их трапезой между уроками, его сердце разрывалось, крошилось в пыль, снова и снова.
Мы с моею тенью тут послушаем, как ты смеёшься,
Напишем песню, ты, возможно, нарисуешь ноты,
Я ослеп, смотря на солнце, но я ещё слышу шёпот.
Очередной взрыв хохота со стороны их компании. Но Лука слышит только переливающийся яркими красками смех Маринетт. Тут его грубо прерывает другой смех и фраза:
— Ты такая смешная, Мари…
Адриан, чёрт его погреби, Агрест! Он щелкнул её по носу, а в ответ она так мило покраснела, что Куффен отчётливо почувствовал, как болезнено защемило сердце. Тупой орган.
Я увидел тебя где-то на солнце,
Заметил, как ты улыбалась,
Я слышал там кто-то смеётся
Какая жалость
Медиатор с рисунком серого парусника приземлился рядом с Маринетт Дюпен-Чен.