Феликс всегда был особо романтичной натурой. Ему нравилось это ощущение волшебства и сказки вокруг, ему нравились романтические истории, которые в самом деле случались в жизни. Красивые истории любви или все эти свидания, трепетные касания рук, звёзды в небе и снежинки вокруг. Поэтому не удивительно, что он всей душой желал, чтобы с ним приключилось какое-нибудь яркое рождественское чудо.
Но он осознавал, если ты хочешь получить это самое чудо в мире, где давно все перестали в них верить, значит, надо приложить усилия. И создать “чудо” самому.
Рождество, как раздумывал Феликс, самый идеальный вариант. Яркие витрины города, гирлянды и мишура, украшенные шарами ёлки и шуршащая глянцевая обертка для подарков. Суета, когда все куда-то спешат, дарят друг другу подарки. Когда вы с половинкой встречаетесь в центре у городской ёлки. Крупными хлопьями идёт снег, он слегка опаздывает, и ты ждёшь; вдруг, твои глаза накрывают глаза мягкими варежками и просит угадать. Ты заливисто смеёшься и начинаешь в шутку разгадывать, кто стоит за спиной. И под конец тебя разворачивают лицом, вручают большой подарок в красивой упаковке.
Но был и главный пункт, от которого у Феликса покалывало даже на кончиках пальцев, — это поцелуи под омелой, что обязательно окажется над головой.
— Хочу поцелуй под омелой, — бормотал Феликс, разглядывая фотографию с Сынмином на заставке телефона.
Но Сынмин, ясное дело, не знал о грандиозных планах своего парня. И не должен был узнать — необходимо, чтобы всё это было сделано естественно и красиво. Но Феликс обязан просто убедиться, что атмосфера будет соответствующая.
И он начал с поисков красивого места, где обязательно будет висеть веточка омелы: иначе вся красивая картинка тут же посыплется карточным домиком.
Но видимо, что-то пошло не по планам в этом году, и Феликс никак не мог обнаружить среди украшений города даже намёки на то, что в этом городе хоть где-то есть омела. Оставался вариант — повесить самому, но тогда он весь день будет переживать, а не снял ли кто-то украшение? Всякое может произойти.
Следующей по списку подвела погода. Это было поразительно (а может и нет?), но три дня подряд лил дождь. Прогноз погоды безрадостно сообщал, что и на Рождество, и после — тоже дожди. Никакого снега, понижения температуры, ничего.
Феликс пять минут сверлил прогноз на экране, словно тот мог измениться по мановению палочки. Не изменился. Он расстроенно захлопнул крышку ноутбука и нахохлился. Сынмин поглядывал поверх книги, но молчал. Он знал — спроси его хоть что-то сейчас, и Феликс недобрым делом взорвётся.
Феликс вздохнул, Феликс закрыл глаза, Феликсу надо расслабиться.
Сынмин почувствовал перемены: буря прошла мимо и точно будет не сегодня.
— Я могу взять твой ноутбук? Домой не охота возвращаться, а мне надо будет презентацию в университет завтра.
— Конечно, — Феликс печально кивнул и пошёл на кухню. — Я сделаю чай.
Сынмин лишь загадочно улыбнулся и погладил кончиками пальцев крышку ноутбука, сплошь украшенную смешными наклейками.
***
— В смысле ты опоздаешь на два часа, мы же договорились… — нет, ну конечно, что же ещё могло пойти не так?
Феликс стоит у городской ёлки как дурак, в руках яркий пакет с мультяшным рисунком, в голове звенящая пустота. Хотя, если подумать, то и не сильно-то было обидно, всё равно все планы так или иначе скатились в кювет. Быть может, в следующий раз получится создать романтичную историю.
— Прости-прости, буду очень долго извиняться при встрече, — ну вот как обижаться на Сынмина? — Кажется, было кафе где-то рядом с площадью? Подожди меня там, я обязательно найду тебя.
Феликс согласился и отправился в кафе. Но, и как положено в рождественский день, все столики заняты, единственный свободный — с табличкой “Зарезервировано”.
Но едва Феликс успел развернуться и уйти, как к нему подлетел официант, до этого долго и очень подозрительно вглядывавшийся в лицо. Официант расплылся в улыбке и предложил занять тот самый свободный столик с табличкой.
— Но, кажется, тут уже занято, — упирается Феликс, но у хрупкого низкого официанта откуда-то недюжинная сила. Остаётся подчиниться и позволить усадить себя за столик у окна.
— Кажется, бронь только что отменили, — со стола быстро исчезает табличка. — Меню?
— Да, было бы кстати, — фыркает Феликс. Он поворачивает голову в окно и едва заметно вздыхает: отсюда видно городскую площадь, ёлку и тысячи мерцающих огней. До безумия красиво.
Внезапно сзади раздался шипящий звук, словно из баллончика (кто это вообще такой умный — подкрался из-за спины?!), перед глазами пролетели мелкие снежные хлопья и упали на стол и колени. Феликс почувствовал, как на волосах эти хлопья оседали и запутывались.
Однако он не успел обернуться, чтобы как следует накричать на шутника, ведь тут же глаза накрыли знакомые тёплые ладони. Возмущаться резко перехотелось, на лице расплывалась глупая и облегчённая улыбка.
— Если угадаешь, кто, то получишь свой подарок, — произнёс Сынмин.
— Чанбин? — со смешком ответил Феликс.
— Если я однажды ревновал тебя к Чанбину — это не повод каждый раз упоминать его при случае. Ну, же, Ликс, будь хорошим мальчиком. Только хорошие дети получают подарки на Рождество.
Феликс коснулся пальцами до чужих рук, закрывающих глаза. Провел по коже от пальцев к запястьям, а затем легонько их сжал, отведя в стороны ладони.
— Сынмин, — он обернулся, чтобы получить свой приветственный поцелуй в нос. — Но ты же сказал, что…
— Конечно, сказал, а иначе бы как я заманил тебя в это чудное кафе? А теперь не вертись, — Сынмин принялся разворачивать бумажный свёрток, который ранее отложил на соседний стул.
Вскоре взору открылся клетчатый тёплый шарф, который Сынмин аккуратно повязал вокруг шеи Феликса. До безумия мягкий, красивый и даже украшен кисточками на концах.
— С Рождеством, — Сынмин оставил ещё поцелуй, но уже на макушке. Феликс смущенно зарылся носом в шарф. Так уютно и удобно. А ещё он чувствовал тепло, словно Сынмин теперь постоянно обнимал его и гладил.
— Люди же смотрят, — Феликс кинул робкий взгляд в шумный зал.
— Хочешь сказать, теперь тебя нельзя поцеловать? Ужасно, ты нарушаешь традиции, — Сынмин указал куда-то за спину Феликса.
Он обернулся. На стене красовались раскидистые искусственные ветви ели, мишура и шары. А ещё, под скрещенными ветками…
— Омела. Ты же знаешь, что делают люди под омелой? — в глазах Сынмина бесновались весёлые черти. Феликс удивлённо рассматривал невесть откуда взявшуюся прямо перед носом ветку омелы.
— Она же у стены, а не над головой, значит и нужно целовать, когда кто-то стоит у стены… — Феликс чувствовал жар, мгновенно опаливший щёки и кончики ушей.
— Никогда не думал, что такой, — восхитился Сынмин. — Но к счастью, это легко поправить.
Сынмин с силой сдёрнул Феликса со стула и прислонил к стене. Искусственные ягодки омелы расположились ровно над макушкой, едва касаясь волос.
— Идеально.
Феликс хотел сопротивляться, но не смог — прикосновение мягких губ заставило утонуть и забыться. Он чувствовал чужие ресницы на своих щёках, которые касались кожи будто крылья бабочек. Сынмин целовал его с такой нежностью, что хотелось расплакаться. Он оставил лёгкий укус на губах, прежде чем отстраниться и потереться носом о щёку. Феликс обхватил плечи Сынмина руками и спрятал горящее лицо за воротом чужой рубашки.
— А мне понравилось, — Сынмин щёлкнул пальцами по ветке с омелой. — Целовать тебя под омелой было приятно. Замечательная традиция, я теперь понял, почему она так нравится тебе.
— Ужасная традиция, мне она больше не нравится. Ведь мы всё ещё стоим в шумном кафе, — пробормотал смущённый Феликс под хохот Сынмина.
***
Спустя неделю Феликс увлечённо заполнял альбом с фотографиями, который они купили вместе с Сынмином на рождественские праздники. Он подцепил фотографию, что они сделали рядом с ёлкой и крепко задумался.
Это был самый красивый романтический вечер, хотя казалось, что все планы давно рухнули. Но Сынмин каким-то образом сделал это маленькое рождественское чудо.
— Эй, расскажи мне, как ты узнал?.. Ну то есть, официант тогда странно смотрел на меня, этот зарезервированный столик, да и омела… Откуда?
Сынмин отложил книгу в сторону и похлопал рядом с собой по дивану, приглашая Феликса сесть. Тот послушно плюхнулся рядом.
— Наклонись, я скажу тебе на ухо.
Феликс послушно подставил ухо поближе, но тут же вскрикнул от неожиданности: Сынмин нежно прикусил мочку уха. Волна мурашек пробежалась от макушки до пят: знает же, что это самое чувствительное место.
— Это секрет, — подмигнул Сынмин и вернулся к чтению.
Но мысленно он поблагодарил Феликса за то, что тот никогда не очищает историю просмотров в браузере на своём ноутбуке.