Сложно сказать, когда Константин последний раз видел свою кузину с распущенными волосами. В какой-то внезапный момент служанки стали заплетать ее непослушные светлые волосы в косички, которые растрепывались к концу дня. Неподобающая прическа для леди, тем более для дворянской особы.
Позже, на смену косичкам, пришли строгие пучки и сложные, но удобные высокие прически, обнажающие тонкую длинную шею де Сарде и странное зелено-болотное пятно стекающее с ее щеки вниз, на шею. Возможно, многие считали, что оно обезображивает юную аристократку, но Константину так никогда не казалось. Оно не уродовало его кузину, даже наоборот, делало ее уникальной на фоне одинаковых девушек с напудренными лицами.
Тренировки у Курта были всегда изматывающими. Он заставлял их сходиться в спарринге, отрабатывать уклонения и ловкие атаки. Сложно было сказать кто из кузенов фехтовал лучше. Курт всегда прекращал их бой до того, как можно было определить победителя. Возможно, он не хотел выделять кого-то из кузенов, боясь, что один из них может возгордиться мнимой победой в тренировочной схватке. Его задачей было обучение этих благородных птенцов, чтобы они могли постоять за себя в реальном бою, когда неверный шаг в сторону и лишняя секунда промедления могут обойтись им жизнью.
Учителем он был суровым. Занятия не прекращались даже когда запыхавшиеся и изнуренные ученики, с сильной отдышкой, просили хотя бы пять минут передышки. Возможно такой подход и был правильным, но в одном Курт абсолютно точно ошибался.
Константин всегда смотрел на свою кузину восхищенными глазами. Поражался ее грации, точности и был готов проиграть ей тысячу раз, чтобы увидеть ее легкую победную улыбку и ощутить прилив гордости за нее. Ему невероятно нравилось, когда де Сарде прищуривалась и в сосредоточении прикусывала нижнюю губу. Воительница, не иначе. Валькирия из старых сказок северян.
Он удачно парирует ее атаку и отскакивает назад, ловя на себе одобрительный взгляд Курта. Де Сарде, держащая дистанцию в два метра от Константина, не шевелится, но ее глаза мечутся из стороны в сторону. Она размышляет, планирует внезапное нападение.
Секунда.
Она его обманула. Казалось, что девушка дёрнется вправо и попытается напрямую атаковать кузена. Но удар пришёл откуда-то слева, де Сарде быстро, что он даже не успел уклониться, но не сильно, ударила по эфесу шпаги Константина, выбив ее у него из рук. Оружие упало на каменный пол тренировочного зала с металлическим лязгом, отразившимся эхом по всему помещению.
Де Сарде шумно дышала, чувствуя, как заколка выскальзывает из ее прически и волосы ниспадают на плечи.
Неловко, но ожидаемо. Ей стоило уделить больше времени возле зеркала, заплетаясь утром, иначе такого конфуза бы не было. Но адреналин и желание продолжить тренировку не давали де Сарде сосредоточиться на этой оплошности.
Константин застыл на месте. Впервые за несколько лет он видит распущенные волосы своей кузины. Они длинные, ниже лопаток, слегка спутанные и немного кудрявые. В проникающем из окна солнечном свете волосы кузины показались юноше золотыми. И внутри все замерло.
Она стояла в боевой стойке, направив на него острие шпаги, которая, казалось, была продолжением ее руки, ожидая дальнейших действий обезоруженного противника.
Лёгкая льняная рубашка, расстегнутая на две пуговицы, обнажала острые ключицы де Сарде, от которых сложно было отвести взгляд. От пота пряди волос липли к шее и ко лбу, и Константин едва сдерживался, чтобы не подойти к кузине и не убрать эти непослушные прядки ей за ухо, невзначай задев ее щеку.
— Ты чего застыл, малец!? Шпага сама к Вам в руке не прилетит, Ваша Светлость! — глухой голос Курта вывел его из раздумий, словно ведро ледяной воды.
И лишь тогда Константин ощутил на себе удивленный взгляд кузины и даже смутился, что так бесстыдно на нее смотрел. Он почувствовал, как к его щекам подступил румянец.
Де Сарде, заметив замешательство кузена, наклонилась и сама подняла его шпагу. И уже тогда она ощутила дискомфорт и неудобство длинных распущенных волос. Они лезли в глаза и мешали обзору. Зарекшись про себя, что впредь будет относиться к утренним расчесываниям более серьёзно, она протянула шпагу смущенному Константину.
— Продолжим? — уточнила де Сарде.
— Да... — прокашлявшись, ответил Константин. — Продолжим, моя дорогая кузина. В этот раз я тебя точно одолею!
Де Сарде удивленно приподняла бровь, улыбнувшись краешками губ.
Точно воительница. Его наихрабрейшая и любимая воительница!
***
Ночи на Тир-Фради были на удивление спокойными. За окном не горели костры с трупами умерших от малихора, не кашляли и стонали заболевшие. До дворца наместника Новой Серены лишь изредка доносились крики чаек и звон морских колоколов.
Мечта Константина сбылась. Пускай и редко, ведь эмиссар часто пропадала из-за дипломатических дел и ночевала, либо в лагерях, либо в других городах, но де Сарде приходила вечером в комнату юного наместника. С горящими глазами Константин слушал ее рассказы о поселениях островитян, ожесточенных схватках с бандитами и местными странными зверями. Он восторженно перебивал ее, требуя ещё больше подробностей, а де Сарде тихо, прикрыв рот рукой, посмеивалась, говоря, что рассказчик из нее не самый хороший. В такие редкие вечера он мог видеть ее волосы, касаться их и расчесывать пальцами, ощущая мягкость этого драгоценного золота своей кожей.
В такие моменты они принадлежали лишь друг другу. Де Сарде оставляла нежные поцелуи на щеках и губах Константина, а он наслаждался обществом своей дорогой кузины, забывая обо всех тревогах и переживаниях. Он мог спать, обнимая де Сарде со спины, и утыкаясь ей носом в макушку. Мог целовать когда хочет и обнимать за худые плечи с выступающими косточками.
Де Сарде нежная, немного скованная, но такая хрупкая. Он с замиранием сердца прикасался к ней, будто она может разбиться как хрустальная ваза, и с непреодолимой тяжестью на душе отпускал по утрам.
— Последнее время ты слишком бледен, Константин. Тебе следует обратиться к лекарю, — прикрывая за собой дверь, обеспокоенно заметила де Сарде.
— Не стоит волноваться, моя дорогая кузина! Со мной все в полном порядке.
С днём переезда! (2)