Примерно где-то час назад Паша наконец собрался и все-таки решил позвать человека, к которому он неровно дышит, на свидание. 
Ну, он назвал это для себя свиданием. На деле это выглядело, как небольшая встреча двух хороших знакомых на лестничной площадке. 

Павел хотел спустя почти год рассказать о чувствах своему другу — Дмитрию. Он и не надеялся на взаимность. Да и какое дело может быть Диме, парню, с чёрными волосами опускающимися чуть ниже плеч, относительно низкого роста и с приятными, слегка сглаженными чертами лица, и таким голосом, который Павел был готов слушать вечно, до какого-то там гитариста-самоучки, застрявшем в две тысячи седьмом (хотя в две тысячи седьмом ему было 3 года, но об этом автор умолчал), с закрывавшей левый глаз челкой, плохим зрением и немного выделяющимися татарскими чертами лица. 
Но дело было, чему Паша всегда искреннее удивлялся, когда длинноволосый парень вновь выслушивал, поддерживал и пытался дать совет ему. Но при этом сам Дмитрий оставался чертовски закрытым. Боялся открыться? Возможно. 

Вернёмся к нашему гитаристу. Тот уже шёл, нет, бежал к его дому. Он остановился возле ворот, которые вели во двор, и просмотрел тот адрес, что прислал минут пять назад Дима. Сравнив, он кивнул сам себе и слегка боязливо отпер калитку. Оказавшись во дворе Павел слегка замешкался, не разобрав, в какую сторону идти. Двор оказался куда просторнее, чем он думал. Всматриваясь в бежевые потрескавшиеся с чуть грязными в некоторых местах пятами стены, тщетно выискивая всевозможные указатели он не заметил, как из-за угла вышел Дмитрий. 
—Привет. 

***

Они зашли к Диме в парадную и стояли в пролёте между первым и вторым этажом. 
Паша и Дима стояли возле довольно большого окна, которое выходило на закоулок, огражденный старым каменным забором. За этим забором были деревья, а там и был вид на набережную. Совсем далеко было ещё одно старое здание, за которое садилось солнце. Оранжево-розовый закат. 
Они болтали ни о чем. Сначала о каких-то новостях, о жизни друг друга... в основном говорил Павел. Хотя ему и было чертовски неловко. 
Но вот воцарилось молчание. Дима просто смотрел на закат, а Павел смотрел на Диму. Изучал его глазами. Пытался предположить о том, о чем же он думает. Но все таки неловко попытался переключить своё внимание на вид за окном. Дима внезапно спросил, повернувшись к нему: 
—Что Вы на меня смотрите, а потом отводите взгляд? 
Павел замешкался и немного запаниковал, так как не знал, как сказать о... нет, он не мог. Он не хотел сейчас, чтобы Дима ушёл, а возможно и больше не разговаривал с ним из-за его чувств. Павел слишком дорожил им. Он просто боялся. Кровь стучала в ушах. Он попытался ответить: 
—Я... пытаюсь, э... думаю что сказать... говорю... 
Это было ужасно.
 —Хм? Вот как... — Дима посмотрел ему в глаза. О нет, только не это. Только не зрительный контакт. Павел почти сдался. Хотя Дима и был немного ниже, но когда встречались их взгляды, то Паша чувствовал себя чертовски низким. Дмитрий смотрел в душу, словно выискивая правду не спрашивая. Но все же Дима решил не затягивать с этой игрой в гляделки. —Ладно. Пронесло. Разговор начался вновь. Благо уже не в том русле, в котором был минуту назад, что радовало. 

Конец пролога.