Он уже давно был мертв. Труп уже окончательно остыл, губы на глазах стали бледными и безжизненными, но она продолжала резать и бить его тело. Девушка отчетливо слышала, как приближаются полицейские, как люди в форме настойчиво уговаривают её опустить нож и сдаться. И она сдалась. На неё надели наручники и подняли с земли, медленно оттаскивая девушку от изуродованного тела.
Только в тот момент она будто прозрела и увидела его труп. Тело было не узнать и оно выглядело так, словно кто-то в состоянии берсерка крушил все, что стояло на пути. Все лицо было изувечено и на нем была целая россыпь синяков, гематом и порезов. Некогда дорогой и изысканный костюм теперь был похож на тряпки, а его грудь напоминала кровавое месиво. Белая рубашка окрасилась в алый, подстать запекшейся крови.
Конечно же, её судили. Если честно, то она не бежала от правосудия и не вообще не слушала судью, пропускала все слова мужчины мимо ушей. Даже когда он выносил приговор, она думала о том, как ей хорошо и необычайно легко. Её больше ничего не волновало.
Не волновало, потому что она была свободна. Даже в холодной камере, за решеткой, но была свободна. Она знала что он определенно это заслужил, даже если остальные с ней не согласны.
Она чувствовала, что сделала, то, на что никто из её знакомых не решился — отстаивать свою честь до конца, как бы банально и по-геройски это ни звучало.
С чувством свободы и выполненного долга она повесилась в своей камере через 3 месяца после окончания суда.
С того самого момента, как на неё надели наручники, она не переставала улыбаться. Даже когда она умирала от удушения, с её лица не сходила блаженная улыбка.
Потому что она была свободна!