— Я ненавижу твои командировки.
— Я знаю.
— И тебя тоже.
— Я знаю.
Противореча себе же, Уилл обхватил лицо Ганнибала ладонями и прижался своим лбом к его, на короткое время закрывая глаза. Он склонил голову набок и коснулся своими губами чужих, расслабляясь, когда рот Лектера приоткрылся, чтобы впустить его язык.
Из комнат доносилась музыка. Какой-то из избранных коллекционных концертов фортепьяно, которые так сильно любил Ганнибал, и названия которых так и не смогли уложиться у Уилла в голове. Он просто запихнул в дисковод музыкального центра тот самый чёрный диск с золотой каймой, который так часто включал для них его супруг. Он помнил, как выглядел альбом, и этого было достаточно. Ганнибал же мог назвать все до единой композиции по памяти в прямом и обратном порядке, а затем сыграть на стоящем в гостиной инструменте. Уилл так не умел.
По-хорошему им стоило перейти на кухню и начать размещать купленные Ганнибалом по дороге домой продукты, но они застряли в прихожей еще в момент, когда тот закрыл за собой дверь и начал снимать припорошенное снегом чёрное пальто (но так и не закончил). Теперь его плечи были неприятно мокрыми, но он продолжал сжимать Уилла в успокаивающих крепких объятьях, слегка укачивая.
На улице бушевала настоящая снежная буря, а с утра по нескольким штатам прошелся ледяной дождь, сильно осложнивший жизнь любого, кто в предпраздничное время решался выйти из дома. Из-за неблагоприятных погодных условий его рейс переносили три раза, и в итоге Ганнибал вернулся на день позже, чем планировал. В конце концов погода сжалилась, но за двадцать минут до прибытия снова не на шутку разыгралась, и у самолета возникли проблемы с посадкой. Покрывшиеся ледяной коркой полосы заметало быстрее, чем их успевали расчищать, из-за чего несколько лайнеров были вынуждены около получаса держаться в воздухе, чтобы получить разрешение на посадку. Часть из них направили в ближайший менее загруженный аэропорт соседнего города.
Надо ли было говорить, что добираться оттуда в Балтимор было намного дольше?
Все это время Уилл тревожно наблюдал за новостями, и выдохнул лишь в момент, когда телефон завибрировал, передавая сообщение от Ганнибала о возвращении. Когда тот добрался до дома, было девять вечера, о чем любезно сообщили тихим звоном висящие на стене часы.
— Ты пил? — Ганнибал мягко разорвал поцелуй, ловя на себе воспаленно-раздраженный взгляд. Он осторожно отстранился, наконец снимая с себя пальто и быстрым, отточенным жестом повесил его на плечики на ручку шкафа.
— Пару глотков, — это было правдой — стакан с недопитым виски так и остался стоять на кухонном столе. Уилл напряженно проследил за привычным действом, зябко поежившись, и сложил руки на груди. Его светлый кашемировый свитер тоже слегка промок от растаявшего снега.
Они подхватили бумажные пакеты и прошли на кухню, где Уилл принялся быстро раскладывать продукты по своим местам.
— Ты начал приготовления? — Ганнибал стряхнул невидимые пылинки с рукавов пиджака. До Нового года оставалось всего ничего, они должны были заниматься этим вместе, но из-за сменившихся обстоятельств все пошло наперекосяк.
— Никаких фуагра из печени полярной совы не обещаю, но свинину в духовке я запечь вполне себе в состоянии, — Уилл подошел к нему и принялся быстро расстегивать его пиджак. — Снимай его уже, — проворчал он, недовольно поджав губы.
— Это тавтология, ты в курсе? — Ганнибал не мешал. Лишь приподнял брови, встретившись с чужим мечущим молнии взглядом.
— Да, доктор, я в курсе, — однако Уилл не смог сдержать смешок, и его устало расфокусированный взгляд смягчился. Это был тяжёлый день.
— Фуагра не делают из сов.
— Именно поэтому я тебе его и не предлагаю, — губы Грэма против воли растянулись в улыбке, и Ганнибал, не сдержавшись, коротко, почти целомудренно коснулся их своими. В этот момент Уилл, тихо фыркнув, стащил с него пиджак и под неодобрительным взглядом небрежно откинул на кресло. Он молча ткнулся лбом в чужое плечо, наконец не ощущая между ними преграды в виде нескольких слоев одежды, и глубоко вдохнул выветрившийся, но все еще ощутимый запах дорогого парфюма. Белая рубашка была тонкой, сквозь неё доносилось тепло кожи.
Ганнибал поцеловал Грэма в висок, с легкой усмешкой отмечая, как чужие пальцы в нерешительности поглаживают пряжку его ремня:
— Уилл, время, — он прошептал это мужу на ухо, отчего тот вздрогнул, поднимая на него взгляд.
— Сделаю вид, что этого не слышал, или подам на развод, — Уилл выдохнул, но так и не отстранился. Их губы снова соприкоснулись, однако теперь его язык ворвался в чужой рот. Ганнибал ответил, перехватывая инициативу, забираясь пальцами под мягкий свитер и поглаживая спину. Уилл прогнулся, подталкивая его к кухонной тумбе, рукой шарясь сначала по чужому бедру, но быстро смещая ладонь на начинающий твердеть бугорок в штанах. Он задышал чаще, почувствовав, как его член сжимают сквозь джинсу в ответ, и двинул бедрами, издав едва слышный скулеж, начиная потираться о подставленную ладонь.
Ганнибал несильно ухватил его за нижнюю губу зубами. Оба уже тяжело дышали, их поцелуй сбился, и они уже скорее просто прижимались друг к другу губами, пытаясь сосредоточиться хотя бы на части действий — простых и не требующих особой концентрации. Они были вымотаны этим днем, но не могли оторваться друг от друга.
Уиллу казалось, что этот месяц командировки длился вечность. Ганнибал предлагал взять ему билет, но работы было слишком много, и даже на выходных взять отгул банально не получалось. Его работа не была из тех, где можно просто отложить все на завтра и уйти домой пораньше. Пока супруг читал лекции и посещал конференцию за конференцией в Италии, отдел расследовал новые убийства Чесапикского Потрошителя. У Грэма было несколько подозреваемых, отдел Круфорда уже практически висел у серийника на хвосте и ждал, когда тот допустит еще одну ошибку, чтобы подтвердить их догадки. В одну из ночей профайлер поклялся, что, если поймает Потрошителя, то уволится и впредь ограничится преподаванием. Он предполагал, что ему придётся уйти из Куантико, потому что давать своим присутствием надежду Джеку было выше его сил. Ганнибал же предлагал супругу заняться написанием книги. У Лектера было много альтернативных вариантов применения для его способностей, но он предпочитал держать их при себе, чтобы не нервировать Грэма еще сильнее своим непосредственным вмешательством.
Уилл укусил в ответ, но больнее и с какой-то легкой злостью. Торопливо расстегнув молнию и приспустив чужие брюки с бедер, он обвел пальцем, задерживаясь на головке, а затем обхватил вставший член сквозь тонкую эластичную ткань нижнего белья. Грэм сильнее вжался пахом в чужую ладонь и крупно задрожал, когда Ганнибал в ответ надавил пальцами на его пах сильнее, не давая отстраниться.
— Ну и что скажешь? — выдохнул Лектер Уиллу на ухо, слыша, как громко тот сглотнул, но так и не ответил, лишь отстранился, окидывая его лицо горящим взглядом, и опустился перед мужем на колени, обхватывая крепкие бедра ладонями, носом медленно проводя по дорожке грубых волосков над резинкой трусов. Он прижался влажными от слюны губами к начинающей темнеть от предэякулята ткани у головки, и Ганнибалу пришлось сжать пальцами край тумбы, потому что эти губы имели какое-то феноменальное свойство в буквальном смысле выбивать его из равновесия.
Покрывая легкими поцелуями чужой пах, Уилл быстро расстегнул свои джинсы, высвобождая член и крепко его сжимая. Ганнибал неотрывно следил за его лицом — оно выглядело почти одухотворенным: щеки начинали заливаться краской, подстриженные накануне кудри едва касались щек и, пусть и были зачесаны назад, но все равно непокорно топорщились милыми завитками. Не удержавшись, Лектер вплел пальцы в прядки, коротким поощряющим жестом их сжимая, отчего с губ Уилла сорвался хриплый стон.
С Грэмом Ганнибал познакомился практически случайно через общих знакомых два с половиной года назад. Тому срочно требовалась экстренная психиатрическая помощь, но доктор Лектер быстро выяснил, что причиной недуга было не ментальное расстройство, как считалось в отделе, а начавшее развиваться на фоне перенесенного на ногах и недолеченного сезонного гриппа воспаление мозга — энцефалит. Тогда профайлера чуть в буквальном смысле не убила общая уверенность в его «странности». Они были слишком убеждены в том, что Грэм имел какое-то ментальное расстройство, но на деле тот был просто очень замкнут и одинок, от чего и страдали его социальные навыки. Одно исходило из другого как в загадке про курицу и яйцо. Очень часто из-за подобных заблуждений в итоге действительно страдало ментальное здоровье пациентов, которым нужен был не психотерапевт, а невролог. Ганнибал презирал дилетантское отношение к своей профессии большинства специалистов.
Примерно тогда же в их жизни появилась Эбигейл. Ее отца арестовали сначала по подозрению в убийствах, затем приговорили к смертной казни, но в итоге Хоббс получил несколько пожизненных и был отправлен в одну из самых суровых тюрем штатов. Резонансное дело до сих пор не было закрыто, так как родители жертв уже не раз обжаловали решение суда и подавали апелляции на пересмотр, требуя для убийцы самого сурового наказания. С тех пор прошло больше двух лет, но за это время между Уиллом и девушкой возникла тёплая дружеская связь. По сути, Лектер и Грэм в каком-то смысле заменили ей родителей. Эби съехала от матери, отношения с которой после ареста отца у нее катастрофически разладились, и уже больше года училась в Стэнфорде, как и планировала до этого. Она приезжала по праздникам и проводила больше времени не дома, но в Балтиморе.
— Направишь? — Уилл оттянул резинку его нижнего белья и провел языком по члену, обхватывая головку губами, отчего Ганнибал хрипло простонал, прикрывая глаза, и кивнул, прикусывая нижнюю губу, несильно надавливая на чужой затылок ладонью. Мужчина подчинился, но его открытый светлый взгляд был направлен в глаза мужа, что само по себе было чем-то сродни пытки. Ганнибал мысленно взмолился о том, чтобы не кончить сразу от одного только этого взгляда. Он сделал глубокий успокаивающий вдох. Уилл принялся медленно двигать рукой по своему члену и затем, подчиняясь давлению на затылок, заглотил наполовину, а затем до конца, утыкаясь носом в лобок, издав вибрирующий гортанный стон. Его длинные темные ресницы задрожали, он сильнее сдавил свой пах и закатил глаза, напрягаясь всем телом.
Рождество они отмечали врозь. Весь прошедший месяц они провели в переписках и разговорах по телефону, чему страшно мешали разные часовые пояса и ненормированная загруженность на работе. Шестичасовая разница не вдохновляла. Днем на разговоры времени не было, но Ганнибал периодически радовал Уилла фотографиями достопримечательностей с краткими подписями. Фанатом архитектуры и искусства в принципе Уилл не был, но его трогало желание мужа поделиться с ним увиденным, хотя он прекрасно знал, что для того подобные поездки в Европу были не в новинку. Они планировали весенний визит во Флоренцию на пару недель. Что-то вроде отложенного на год медового месяца. Можно было поехать и раньше, но Уилл был перегружен работой и на выходных отсыпался за всю неделю. Его хватало разве что на короткие вечерние прогулки, после которых он отключался у Ганнибала на плече у камина, не доходя до кровати.
— Kipšas*… — тихо выругался Лектер, сильнее вжимаясь в столешницу бедрами и напрягая ноги, когда Уилл, выразительно приподняв брови, втянул щеки, делая пару коротких движений головой, а затем выпустил член изо рта, тяжело хватая ртом воздух.
— Не хочешь оскорблять мои уши плохими словами и поэтому страшно ругаешься на литовском? — пожурил он срывающимся от возбуждения голосом, продолжая как ни в чем не бывало ласкать себя рукой. Его губы покраснели и блестели от слюны. Уилл тепло выдохнул, принимаясь снова посасывать головку, языком прижимая ее к щеке. На этом моменте Ганнибалу уже захотелось выругаться грязнее, но он не изменял себе даже в такие моменты, как бы ни старался его вывести из себя супруг.
— Уилл… — он хотел ответить, но стиснул зубы, с шумным выдохом запрокидывая голову назад, когда тот снова, уже не подчиняясь чужой руке, заглотил член до основания, ускоряя движения, в то же время с низкими стонами сильнее толкаясь в свою ладонь. Ганнибал рассеяно ворошил курчавые волосы, но, чувствуя, что в таком темпе больше не протянет, отстранил, прихватив их за загривок, едва не спуская от одного вида того, с каким выражением Уилл облизнул губы, запястьем свободной руки вытирая подбородок от слюны. Он снова поднял на мужа взгляд, пожалуй, слишком наивно-открытый для того, чем он занимался пару секунд назад.
Ганнибал проводил много времени в больнице, когда Уилл лежал на стационаре. Сначала он объяснял себе это ответственностью за своего пациента, но, пару раз перенеся ради пары лишних часов в палате сеансы, понял, что зашел дальше, чем планировал. Сначала Грэма смущала такая забота, хотя, пожалуй, его смущала любое, даже самое незначительное, проявление заботы, направленной на него. Стоило Лектеру сделать для него какую-то сущую мелочь, он тут же терялся, будто совершенно не представлял, что ему с этим ценным даром делать.
— Поднимайся, — голос Ганнибала прозвучал совсем хрипло, даже акцент усилился. Уилл коротко закусил губу, но решил не играть с огнем и медленно встал с колен, невольно счастливо улыбнувшись, когда его самого вжали в кухонную тумбу. Лектер обхватил их члены ладонью и, отметив, что Уилл собирается открыть рот и ответить ему что-то колкое, заткнул его поцелуем, краем сознания отметив, что тот уже сделал для этого вдох. В итоге Грэм лишь низко застонал ему в губы, медленно, но сильно толкаясь бедрами в чужую руку, чувствуя, как гладко скользит от вязкой слюны кожа о кожу.
Ганнибал оторвался от его губ, принимаясь зацеловывать шею. Он уже едва сдерживался — по телу проходили волны приятной дрожи. Каждое движение рукой сбивало дыхание, а нетерпеливый напор тихо стонущего и сводящего подрагивающие колени Уилла заставлял замедлиться, чтобы протянуть удовольствие, правда в итоге мужчина и сам толкнулся бедрами, крепко удержав мужа на месте. В такие моменты тот жалобно хныкал и вцеплялся Ганнибалу в волосы, наконец до них дорвавшись, буквально уничтожая пережившую долгий перелет и непогоду укладку, но не пережившую его неловкие и торопливые сминающие касания. Уилл обожал и одновременно терпеть не мог ему подчиняться, но сейчас сбавил темп, видимо ощутив, что и сам подошел к краю. Ему хотелось больше, но они уже были не в том возрасте, чтобы развлекаться ночами напролет, хотя, судя по всему, тот был бы не против. Он задышал ещё чаще, когда по коже на его шее провели языком, ускоряя движение руки.
— Блять, — хрипло зашептал Уилл и получил укус в шею. Он продолжил бы ругаться уже специально, но его тело пробила крупная дрожь, и мужчина несколько раз неконтролируемо дернул бедрами, кончая, пачкая одежду спермой и самозабвенно вылизывая чужую шею. Ганнибал сделал глубокий сдавленный вдох и в пару движений довел до разрядки и себя. Он оперся рукой о столешницу, часто хрипло дыша, прислоняясь к удовлетворенно тыкающемуся в его волосы Уиллу, постепенно отходящему от накрывшего оргазма.
Какое-то время они стояли, молча прижимаясь друг к другу, слишком уставшие, чтобы двигаться и слишком довольные, чтобы хотеть чего-то еще.
— Порядок?.. — первым заговорил Уилл и поджал губы, окидывая учиненный беспорядок взглядом. — Мне нравился этот свитер, — с тихим смешком признался он. Ганнибал усмехнулся, коротко целуя его в губы.
— Мне тоже. Думаю, мы разберемся, — мужчина отстранился, приводя себя в относительный порядок. Грэм лишь рассеяно кивнул, с отстраненной нежностью следя за чужими движениями:
— Я очень скучал.
— Я знаю, — не сдержавшись, Ганнибал еще раз поцеловал того в висок. — Я люблю тебя.
— Я знаю.
_____________
* черт (лит.)