Юнги разводит колени в стороны, нетерпеливо притягивая Тэхёна ближе. Секс на столе — не самое удобное занятие, два из пяти, поясница не одобряет. Но Юнги ставит Тэхёну семь баллов за крышесносный минет и до мурашек хриплый шёпот.
«Я так скучал по тебе».
В студии становится слишком жарко, даже для вечного мерзляка Юнги; Тэхён выглядит горячо даже в своём брендовом жилете из прошлого века и с застёгнутой на все пуговицы рубашкой. Юнги это жутко бесит — так хочется больше чужой кожи, искрящейся влагой в алом полумраке, больше следов от пальцев на крепких руках. Но Тэхён не спешит. Он наслаждается медлительностью сладкого момента, оставляя поцелуи-укусы на шее Юнги.
«Моё. Только моё».
Юнги жмурится от лёгкой боли, в отместку сжимая голову Тэхёна в своих ладонях. Он мог бы раздавить фигурный череп, как орех, с хрустом ломая кости в самых грязных мечтах, о которых не смеет думать. Но вместо этого лишь мягко проводит по волнистым волосам, залитых стойким лаком, и бережно поглаживает свой собственный подарок. Бриллиантовая серьга на мочке левого уха Тэхёна такое же искусство, как и её владелец. Юнги цепляет пальцами холодные камешки и спускается ниже — туда, где тщательно скрытый макияжем засос вновь расцветает кровавыми красками.
Тэхён шипит, чувствуя, как ёрзает Юнги, притираясь стоящим колом членом к его собственному, и сильнее вжимается бёдрами в край стола.
«Какой же ненасытный».
Под тонким свитером у Юнги нет шорт и белья — он сознательно готовился к приходу Тэхёна после двухдневной рабочей разлуки. Это их маленькие секреты экономии времени в режиме плотных графиков и слишком любопытных соседей. Звукоизоляция в студии — штука полезная, но оплошная забывчивость в порыве страсти ни к чему хорошему не приводит. Особенно, к Чонгуку.
Не то чтобы Чонгук фанател от вуайеризма — ему не нравится чувствовать себя лишним на чужом празднике сексуальной жизни, но сил сдвинуться с места нет. Приличные мальчики не подсматривают за чужой страстью, но Чонгук не считает себя приличным. Он абсолютно точно уверен, что подписка на порнхаб не удовлетворит его желания, так же как и спектакль за приоткрытой дверью. Но что-то останавливает Чонгука, цепляет в чужих стонах и движениях. И с ужасом мелькают мысли.
«Ему нравится».
Тэхён почти рычит, чувствуя прохладу рук Юнги, избавляющих от тонкой преграды в виде брюк. Чем выше страсть — тем ниже поцелуи. Тэхён очерчивает языком острый подбородок Юнги, свободной рукой раздвигая его бёдра ещё шире.
«Давай, хён, будь послушным мальчиком».
И Юнги слушается, на мгновение устремляя взгляд в сторону двери. Глаза Чонгука блестят в темноте коридора, а руки замерли над вздыбленной ширинкой. Он напряжён так же, как и они — случайные герои закулисного порно. Юнги смотрит на Чонгука из-под лезущей в глаза чёлки, уже влажной от температуры в студии, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он знает, что их поймали. Знает и продолжает позволять Тэхёну всё то, что он умеет делать с Юнги лучше всего.
Чонгуку кажется, что он не дышит. Его самосознание и чувство реальности стремительно летит вниз, вместе с массивным ремнём Тэхёна. Юнги вздрагивает, кусая нижнюю губу, и прижимает макушку Тэхёна к своей шее, подставляясь огненному жару на ключицах. Чонгук думает, что за этот сеанс ему придётся заплатить слишком дорого.
«Тебе нравится то, что ты видишь?»
Юнги в упор смотрит на Чонгука, по-прежнему не выдавая его присутствие, как будто с вызовом. «Запоминай». Тэхён врезается под кожу, давит непростительной нежностью, вызывая хлипкие стоны. У Чонгука замирает сердце.
«Доживи до конца».
От Юнги невозможно оторваться — ни Тэхёну, ни Чонгуку. Победитель только один, а Чонгук никогда не делал ставки в этой игре, его никто не приглашал. «Но и не запрещал». Юнги скрещивает голые лодыжки на спине Тэхёна, про себя считая ритмичные скрипы стола. Пульс Чонгука стучит в такт. Кровь достигает предела кипения и он позорно кончает раньше времени, даже не притронувшись к себе. Ему достаточно того, как сильные руки Тэхёна держат Юнги от призрачного падения, как чужие губы терзаются в поцелуях и как Юнги провожает взглядом силуэт будущего ночного кошмара, оседающего на пол за дверью.
«Приходи ещё».