Мечта

Этой ночью Максин отчего-то совсем не спалось. Более того, стены собственной комнаты будто давили на неё. От этого начала болеть голова и стало сложнее дышать. Ближе к двум часам шатенка* не выдержала, оделась и вышла на улицу. Полностью положившись на свои чувства, она шла по городу, будто кто-то вёл её за руку. В итоге опомнилась она только когда босые ноги коснулись пляжного песка.

Был штиль, тихий ветерок дул со стороны залива. Девушка медленно осмотрелась. До боли знакомые места, но всё же была деталь, за которую зацепился взгляд голубых глаз — человек, сидящий на песке у самой воды. Он попытался встать, но, лишь взмахнув руками, упал наземь. Максин сама не заметила как оказалась возле него.

Русые волосы, чёрная футболка и такого же цвета штаны. Тонкие руки, тёмные пятна на шеё — следы душения. Конечно, она узнала его. Нейтан Прескотт.

— Тебе помочь? — Колфилд прикоснулась к плечу парня.

Его будто током ударило. Нейт с трудом сфокусировал взгляд на шатенке. Вся окружающая реальность была очень расплывчата, к чему парень уже стал привыкать.

— Н-нет, — негромко сказал голубоглазый. Но потом он понял кто перед ним, когда девушка уже сделал шаг назад. Он схватил её за руку наугад. — Подожди, останься… умоляю, — насколько бы ни было сложно, русоволосому пришлось признать, что он боялся сейчас промахнуться и позволить ей уйти.

— Что случилось? — спросила опешившая от происходящего Колфилд и села на песок возле него. — Отходняк? Передоз? Перепил? Отвести тебя в больницу? — парень усмехнулся в ответ.

— Нет, Максин. Боже, неужели и правда во мне не видят ничего больше богатенького сукиного сына? — на удивление в его голосе были нотки отчаяния и злости.

— Прости, я… я не хотела тебя задеть. Но если на чистоту, репутация у тебя хреновая.

— Я знаю. Хотя, уже ровным счётом плевать, — он помотал головой и тут же пожалел об этом. Реальность снова «поплыла».

— Мне всегда казалось, что тебе плевать на мнение окружающих.

— Как бы мне не хотелось чтобы это было правдой, но это было так. Отец всегда был очень требователен ко мне. Как бы я не старался, он всегда был недоволен. Всегда недостаточно, недостаточно, недостаточно… Зато алкоголь ничего не требует. Он только даёт. Даёт облегчение. Больше всего я не хотел что бы кто-то узнал как я ненавижу себя, отца, всю эту грёбаную жизнь… чтобы жалели. Самое ужасное — жалость. Лучше уж ненависть.

— У тебя вышло.

— Уже пофиг, — усмехнулся парень и зашёлся в кашле. На платке осталась кровь.

«Туберкулёз?» — пронеслось в мыслях у Колфилд.

— Ты болен?

— Тебе ли не плевать? — с иронией спросил голубоглазый, а у самого всё внутри замерло.

— Допустим, нет.

— Неожиданно.

— Так что с тобой? — не отступала Максин.

— Началось с кашля. Он не проходил и не проходил, потом я стал терять зрение. Тогда Вик потащила меня к врачу. Много анализов, времени, сил и вот он диагноз: рак лёгких четвёртой стадии. Мне дали чуть меньше полугода шесть недель назад.

— Нейтан, это… отстой.

— Да, полный, — руки его ходили ходуном. — При учёте, что я постоянно ходил по краю, я слишком уж расстроился, узнав о скорой смерти. Даже глупо как-то, если честно, для человека с девятью попытками самоубийства и тремя передозировками за спиной. Слишком эмоционально.

Максин до сих пор не могла осознать услышанное. За последние пару месяцев она привыкла, что может управлять временем и исправлять любые ошибки и проблемы, а в то же время Прескотт смирялся с мыслью, что скоро умрёт.

— Что планируешь делать дальше?

— Я больше ничего не планирую, — он усмехнулся и вновь зашёлся кашлем. — Я теперь любуюсь закатами и рассветами, а днём по большей части сплю.

— Каждую ночь проводишь здесь? — удивилась девушка.

— По началу я сидел у маяка, в парке, даже на свалке, но на пляже легче всего. Здесь не так больно, что ли. По началу Вик практически не оставляла меня одного, но сейчас она привозит меня сюда каждый вечер и забирает каждое утро. Мне порой кажется, что ей тяжелее, чем мне.

— А родители что сказали?

— Они не знают. Мама только расстроится, а отцу пофиг будет. Не вижу смысла. Но мы говорили о планах.

— У тебя есть мечта? — неожиданно даже для себя выдала шатенка.

— Была, — после некоторых раздумий ответил парень.

— Что с ней стало?

— Теперь она неисполнима, — русоволосый отвёл взгляд в сторону от Колфилд.

— Почему?

— Ты, блять, серьёзно?

— Ну у тебя же есть ещё время. Почему ты не хочешь хотя бы попробовать?

— Я не хочу мучить ещё кого-то, особенно с учётом, что осталось не долго. Я сам хорошо научен и намучен болью. И могу тебя заверить, что боль — это отстой.

— Я верю, но почему ты решил за другого человека? Может, он вовсе и не прочь пройти эту боль? Звучит глупо, но всё же. Ведь когда тебя не станет, у этого человека больше никогда не будет такого же Нейтана Прескотта в жизни. И возможно, что от непрожитого ему будет ещё больнее…

Она не договорила, парень заткнул ей рот… поцелуем, на который она, впрочем, охотно ответила. Колфилд не осознавала происходящего до конца, ровно как и сам парень. Он так боялся это сделать, он так боялся, что она его пошлёт, а всё оказалось гораздо проще.

Помня, что голубоглазому сложно держать равновесие из-за болезни, Максин осторожно повалила его на песок. Так они и встретили рассвет. Никаких разговоров, только поцелуи. Атмосферу нарушил телефонный звонок.

— Чёрт, — тихо произнёс Прескотт, отвечая на звонок. — Доброе утро, Вик… Да, хорошо, жду тебя, — он сбросил вызов и положил телефон обратно в карман. — Она приедет за мной через двадцать минут.

— Тогда до вечера, — Максин поцеловала его и поднялась на ноги.

— Ты придёшь? — он щурил свои голубые глаза, что болели от яркого света.

— Ты заслуживаешь исполнения своей мечты, — улыбнулась девушка и пошла прочь.

Теперь она поняла что вело её ночью на этот пляж, хотя у неё в голове до сих пор не укладывалось, что минуту назад её целовал Нейтан Прескотт и что совсем скоро его больше не будет рядом. Она понимала, будет больно. Понимала, у них совсем нет ни времени, ни шансов. Но им обоим это было необходимо. Поэтому Макс уходила, зная, что останется с ним до последнего его вдоха.