Сказка

–Говорю, как человек, который желает помочь. Вы повторяли название...города, кажется. Тадфилд. Если вам некуда идти, а это место для вас что-то значит, стоит поехать туда. 

Белокурый доктор сочувственно смотрел на пациента.
Кроули растерянно встал со стула и молча вышел из кабинета. Не прощаясь.

Документы с глупым именем, лицо, которое отражается в зеркале, пиджак и небольшая сумма денег. Всё, что осталось от его прошлого.

Энтони Джей Кроули смотрит на вещи долго, неосознанно. Прежде чем окончательно понимает, что с ним произошло.

***

Кроули вцепился в этот город, как в рукав матери, который то и дело норовил выскользнуть из рук в толпе. И страшно было отпускать – казалось, потеряешься навсегда.

Он надеялся на что-то хорошее. 

Но первая неделя выдалась отвратительной.
Жить пришлось в дешёвом хостеле, наблюдая, как сквозь пальцы утекают последние деньги. 
Три дня Энтони провёл в полной прострации, мучаясь кошмарами и скуля от сильной физической боли. Он ощущал себя едва ли не младенцем, который самостоятельно не осознаёт, когда нужно кушать, а спит по инерции.  
Ничего о себе не знающий, оставленный всеми, и, кажется, самой жизнью, он лежал на полу полдня, прежде чем смирился с желанием организма перебраться в более тёплое место. 
Потом, через пару часов, нестерпимо свело живот, накатила неприятная тошнота. Пришлось спускаться вниз за едой. В кафешке на первом этаже приняли за пьяного, но обслужили. Кажется, организм и Кроули не ладили. Один отчаянно хотел жить, другой не знал, как это делается. 

Так прошло несколько дней. Кроули вставал, когда чувствовал, что иначе не может – в остальное время лежал колачиком на кровати. Ему хотелось уснуть на несколько месяцев, но каждая попытка оборачивалась неудачей. Либо он не спал совсем, либо просыпался через пару часов.

Стук в дверь обескуражил, испугал. Кроули, как был, замотаный в одеяло, со всколоченными волосами и грязным, ноющим телом, вышел к незванному гостю. 
Абсолютное равнодушие ко всему происходящему не дало по достоинству оценить внешний вид пришедшего. Мужчина уловил одну только деталь. Кремовое пальто. Образ так сильно вбился ему, грязному и одинокому, в голову, что стал олицетворением чистоты. 
Гость не представился, сразу назвавшись нотариусом. Он тактично спросил:
–Вы Энтони Джей Кроули?

Пришлось кивнуть собеседнику, игнорируя холодную тоску. Имя из паспорта было таким, однако сам Кроули никем себя не ощущал.

–Мне поручили передать вам, – протягивает конверт. – Наследство.

Нотариус избегал смотреть ему в глаза. Кроули протянул руку, коснулся толстого конверта и поднял взгляд на пришедшего. И всё же не смог разглядеть лицо, глаза предательски слезились. Тот, сделав несмелый шаг назад, начал неразборчивое словесное отступление. Будто боялся, что его начнут о чём-то спрашивать. 
–Вы можете распорядиться деньгами, как вам угодно, сэр. Мне очень жаль, но ваша семья... – он замялся, будто не знал, что сказать. – Они погибли, разбились на...лошадях. Простите меня. Прощайте.

Он оставил Кроули одного, стремительно исчезая в лабиринте коридоров. А тот смотрел в пустую стену перед собой ещё очень долго, сжимая в руках хрустящую бумагу.

Когда первая волна эмоций ушла, Кроули снова лёг на кровать, так и не распечатав конверт. Через пару часов силы всё же нашлись. Внутри действительно были деньги.

Как только администратор хостела первый раз постучался с вопросами, Кроули понял – нужно начинать что-то делать. Он оплатил ещё два дня проживания, впервые после выписки нормально сходил в душ и наконец-то решился действовать. 

Так у Кроули появился дом. 
Не слишком большой, он казался ему пустым поначалу. Но шли месяцы – комнаты наполнились цветами. На заднем дворе появилась оранжерея, где он встречал и провожал солнце.

Один невероятный рассвет принёс Кроули печальные мысли. Всё в его жизни до ужаса странно. Странно то, что никто до сих пор не искал его. И хотя нотариус в кремовом пальто, однажды встретивший его в хостеле, сказал, что все родные мужчины погибли – должны же у него быть друзья. Пусть не друзья, но хотя бы кто-нибудь, кто поинтересуется его местонахождением. Но до сих пор таких людей не нашлось.

Мир, казалось, вообще не принимал его. Соседей мужчина старался избегать. О неприязни к людям речи не шло, напротив, Кроули испытывал некоторое любопытство к человеческому быту. Однако именно этот фактор отталкивал его от остальных. Он чувствовал, будто бы не должен зависеть от всех этих пакетиков с чаем и будильников. А чувство это, в свою очередь, каждую ночь приходило к нему, не позволяя жить по-человечески. 
Поэтому Кроули спасал себя, отдаваясь тем вещам, к которым его непреодолимо тянуло. Он поливал цветы, а если поливать не нужно было, протирал листики, и очень боялся поругаться с ними. Ему казалось, что тогда рядом совсем никого не останется.

Мысли о работе вызывали в нём странные эмоции. Во всяком случае, сейчас отдавать время за деньги Кроули не хотел. Хотя точно знал, что каждый его сосед так или иначе ищет способ добыть зарплаты.

В период этих долгих, томительных месяцев бездействия, успокаивали его только цветы. Энтони носился по комнатам с пульверизатором, включал через старую магнитолу "Crazy Little Thing Called Love". Казалось, эта песня родилась вместе с ним, как рождается с человеком рука или нога. Неотъемлемая часть, которая может исчезнуть только после какой-нибудь трагедии.

И катастрофа такого масштаба, чтобы из глубины его необъятной души извлечь Queen, ещё не случилась.

Кроули долго жил, надеясь, что сможет что-нибудь узнать о себе. Но ни одна служба не ответила ничего внятного на его вопросы, никакой информации он так и не получил. В какой-то серой тоске пришлось смириться с собой и своим существованием, осознавая, что все странные мысли – последствия травмы и болезни, а в его жизни нет и не может быть ничего особенного.