Перед Шеном на столе документы разложены - свидетельские показания, фотографии, собственные краткие заметки, сделанные аккуратным бисерным почерком. У Шена клиент новый - подозреваемый в убийстве. В убийстве девушки, еще подростка почти, - девятнадцать лет, длинные темные волосы, немного вьющиеся на концах и глаза, зеленые, красивые.
Лев на рабочий стол Шена будто в неверии пялится. Ему кажется, что быть такого не может. И дело даже не в чертовом совпадении, что девушка, чья фотография сейчас на столе лежит еще неделю назад в морге находилась, и вскрытие проводил лично Лев Энгли. Просто Лев поверить не может, что Шен взялся защищать подозреваемого именно в этом деле.
У Лева перед глазами все еще картина зверски изувеченного тела, всего в следах спекшейся крови, со спутанными волосами и застывшим ужасом в глазах.
И тошнит от того, что преступник в этом деле очевиден. Очевиден, наверное, каждому и особенно Леву. И именно этого преступника защищать в суде будет Шен.
Лев хороший судмедэксперт это всем известно. Может быть, он и не достигает уровня героев американских сериалов, но близко подошел к нему. И в определении преступника он ошибается редко, если это зависит от результатов его работы.
А Шен хороший адвокат, может быть самый лучший в стране. Его подзащитные всегда получают минимальное наказание из возможных. И это тоже знают все.
- Ты ведь понимаешь, что этот человек реально виновен? - Лев и не замечает, что его голос дрожит немного. И внутри бьется хрупкая надежда, что Шен просто чего-то не понял, что стоит ему разобраться в деле чуть лучше и он откажется защищать этого ублюдка.
- Понимаю.
Шен от документов даже головы не поднимает. Тихонько выстукивает тонкими пальцами ритм какой-то мелодии и думает о чем-то своем. Лев знает, что глаза у Шена сейчас пустые, холодные, словно у мертвеца. И от этого в дрожь бросает еще сильнее.
- И все равно собираешься защищать его?
А перед глазами опять встает образ тела из морга. Шен не идеальный, Лев это лучше всех знает, но мысль, что он может защищать человека, сотворившего такое, просто не укладывается в голове.
- Почему нет? - Шен голову поднимает и смотрит пристально своими холодными, пустыми глазами. - Каждый имеет право на адвоката. А у его семьи много денег.
- Будто ты так уж нуждаешься в деньгах.
Лев знает, что не нуждается. Они живут вместе уже три года и ни разу не отказывали себе ни в чем. У обоих отличные зарплаты, премии, счет в банке. А у Шена еще и семья богатая, всегда готовая поддержать.
- Может нуждаюсь.
А Шен опять взгляд на документы опускает, будто бы ему этот разговор и не интересен вовсе.
- Тогда я могу тебе их дать. Зачем пачкаться в грязи? Тем более, тогда мне придется давать в суде показания против твоего подзащитного!
- Значит дашь, - Шен хмыкает только. - Это ведь твоя обязанность.
Сегодня Лев впервые за три года ночует в гостиничном номере один.
Ночью Лев от кошмара просыпается. И в кошмаре этом не искореженные трупы, не монстры, выползающие из темных углов, а просто Шен - собранный, холодный, смотрящий своими помертвелыми глазами. Шен в зале суда стоит, как всегда уверенный, гордый, и говорит что-то, о том, что его подзащитный не виновен, что следствием допущена ошибка. А с фотографии на него пристально смотрит убитая девушка.
Леву кажется, что он задыхается, а ощущение нереальности происходящего снова накатывает огромной волной. Они с Шеном никогда не ссорились так. Были крики, ругань, громко стукающие двери, но никогда не было такого, чтобы Лев просто молча ушел, а Шен даже не посмотрел вслед.
А теперь... теперь Леву кажется, что все изменится. И он не знает, сможет ли вернуться, если того ублюдка оправдают. Сможет ли смотреть в глаза Шену после такого.
А день за днем тянется мучительно долго, и Шена не хватает безумно. Лев и не замечал, как много места в его жизни занимал этот человек с бледной кожей и почти всегда нахмуренными бровями. Без него все как-то утратило смысл, стало скучным, серым, пугающе однообразным. Работа, перерыв на обед, болтовня со знакомыми, опять работа и пустой гостиничный номер. И еще мысль, крутящаяся в голове без конца, будто назойливая муха, - на суде придется выступать против Шена. До суда осталось две недели.
Леву даже фантазировать не нужно, чтобы сказать, как все будет. Он ходил на все процессы Шена, вызубрил каждое действие. Сначала говорить будет судья - скучные обязательные слова, права подсудимого, необходимые вопросы, а Шен в это время смотреть скучающе будет или смотреть что-то в своих документах. Потом допросы свидетелей обычно такие же скучные и бессмысленные, только вот тогда Шен будет слушать внимательней - фыркать, слыша абсурдные заявления, морщится из-за криков или слез, массировать незаметно виски. А потом речь прокурора.
Прокуроры в городе есть разные, только вот Шена они все вместе ненавидят. Да и, наверное, сложно не ненавидеть человека, который встанет потом, натянув на лицо фирменную усмешку, и разрушит всю твою речь, не забыв упомянуть и малейшие речевые ошибки. Наверное, во время своих речей Шен был невыносим, только вот Лев видел чужие горящие глаза, азарт во взгляде, незаметную почти жестикуляцию. И в этот момент Шен был самым красивым на свете.
Лев любил видеть Шена в такие моменты. И от мысли, что сейчас он будет по другую сторону, и это на него Шен будет смотреть спокойным, чуть-чуть насмешливым взглядом и фыркать, слушая чужую речь, становилось дурно. И, кажется, Лев все еще совсем не знал, что делать с этим.
До суда оставалось три дня.
***
На столе у Шена зазвонил телефон, сбив вибрацией несколько бумажек.
- Надеюсь вы понимаете, как сильно мы на вас рассчитываем. Если у вас не получится максимально смягчить приговор, то придется устранить судмедэксперта. Без его показаний засудить моего сына вряд ли удастся.
Впрочем, Леву знать об этом вовсе необязательно.