thought love was dead but now you’re changing my mind

I only pray you never leave me behind Because good music can be so hard to find I take your hand and pull it closer to mine Thought love was dead, but now you’re changing my mind

— Дима, потанцуй со мной, давай, — Эмиль тянет ему руку, предлагая выйти из-за стола, за которым парень просидел почти весь вечер. 

      Масленников ходил загруженный. Из-за карантина у них слетели почти все проекты, которые планировались: и прятки с подписчиками, и международный сезон Госта, и даже проверки лайфхаков встали под вопрос. К тому же, недавно он поругался с Полиной, из-за чего девушка уехала на свою квартиру, не появлялась в студии и даже на сообщения и звонки не отвечала почти. Мужчина общался с ней через Даника, который многое передавал от подруги. Порой казалось, что Данияр ближе ей, чем сам Дима, но тот гнал эти мысли прочь. Но всё же, где-то в подсознании билась одна мысль — скоро их, как пары, не станет. Они останутся друзьями, он был уверен, но любовь… Полина была достойна кого-то лучше, чем он. Кого-то более мягкого, парня, который таскал бы её на руках, целовал в курносый нос и обнимал крепко-крепко, тепло прижимая к себе хрупкую девушку.

Даник сидел рядом и активно чатился с кем-то, не в силах согнать широчайшую улыбку с лица. Масленников видел это и догадывался, кто производит на друга такой эффект. Он отвернулся от друга, подал Эмилю руку. К чёрту эти мысли. Нужно отвлечься и выпасть из реальности, хотя-бы в этот пьяный вечер. Его выдернули с насиженного места и повели в комнату, где стояла колонка и играла громко музыка. Почему-то они оказались одни. 

— Эмилька, а где все? 

— Не знаю. Даник в комнате с тобой сидел, кажется. А Сударь и Стас забрали Артёма и пошли в магазин. Они что-то говорили, но я и забыл уже, — Иманов немного пьяно улыбался и смотрел мужчине прямо в глаза, не отрываясь. В темноте, его и без того тёмные радужки слились со зрачками, образовав почти бездонные дыры, в которых красиво светились отблески огоньков светодиодки. Дима откровенно залип. В его крови не было и капли алкоголя, ведь сегодня он вызвался везти всех по домам. Но вдруг, на секунду, он где-то утонул, и голова закружилась. Иманов всё ещё смотрел на него и, кажется, смог опьянить этими большими глазами. 

      Эмиль был… Необычный. Экзотический, если можно так сказать. Горячая кровь играла в нём, сказывались восточные корни. Многие отмечали его балдёжный цвет кожи, так хорошо сочетающийся с тёмными глазами и волосами. К тому же, природа не обидела его и фигурой. Он был в меру поджарый, так сказать, в самый раз. На парня откровенно залипали. И не удивительно, ведь такой зачёт на деревьях не растёт. Да и внутренне парень был не плох: добрый, невероятно умный и чуткий, он очень хорошо подмечал детали и запоминал, казалось, такие мелочи, что дрожь иногда брала. Столько всего могло уместиться в этой кудрявой умной головушке. И за что же его так наградила судьба? Стоило поблагодарить Стаса в пятисотый раз, за такую находку для их команды. Да, для команды… 

Они танцевали под что-то трендовое, просто отдаваясь битам без задней мысли. Иманов откровенно тусил, закрыв глаза и сжав в руке бумажный стаканчик с чем-то крепким. В этой ситуации алкоголь был не лишним. Дима же всё ещё старался держать себя в руках — и в плане выпивки, и в плане именно тех самых рук, которые откровенно желали взять парня за талию и притянуть к себе. Хотелось опрокинуть чего-нибудь в количестве пары стаканов и забыться совсем, поддавшись мимолётному желанию. А может, и не мимолётному… Сколько раз мужчина задумывался о нём вот так, за эти полтора года? Он откинул эту мысль, словно назойливую муху, и продолжил двигаться в такт музыке. В какой-то момент он начал подпевать, двигаться раскрепощённее, отпустив себя полностью. В какой-то момент он обнаружил себя без толстовки. Было жарко, сильно пахло мартини и музыка, кажется, стала громче. Он остановился, когда музыка стихла. Видимо, долго переключалась на следующий трек. В этой части комнаты он был один. В какой-то момент он вдруг обнаружил, что дверь в комнату закрыта. Причина жары и сильного запаха выяснилась сама собой. Эмиль обнаружился на диване. Парень залпом допил стаканчик и открыл бутылку, лежавшую рядом с ним, отхлебнул из горла.

 — Ты чего уселся? Сам же танцевать звал, — Дима упал рядом и забрал бутыль из цепких пальцев, 

— Хватит тебе, а то опять пойдёшь кусты домогаться. 

— Я за тобой наблюдал. Мне нравится, как ты танцуешь, — Иманов попытался вернуть отнятую вещь, но силы явно покинули его. Он откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. 

— Я помню, ты говорил мне уже, — Дима проделал то же действие, поставив перед этим алкоголь на пол, у дивана.       Они просидели так, казалось, вечность. Музыка всё никак не могла запуститься вновь, и Масленников взял телефон Эмиля. Именно он был подключен к колонке. Он нажал «перемешать» и упал обратно, всё ещё тяжело дыша. Он не ожидал услышать именно этот трек. Воспоминания нахлынули резко, волной. Он повернулся к парню и засмотрелся. Тот лежал и снова смотрел в потолок, думая о чём-то своём, улыбался. 

— Тоже помнишь эту песню?

 — Ага. Мы тогда поехали вместе обкатывать импалу твою. Было круто отрываться вместе, — Эмиль всё так же лежал, глядя на залитый синим светом потолок. Дима тихонечко подсел к нему ближе и стал подпевать себе под нос, пританцовывая на диване. Эмиль, наконец, заулыбался шире и повернулся.

My heart’s a stereo It beats for your, so listen close Hear my thoughts in every note Make me your radio Turn me up when you feel low This melody was meant for you Just sing along to my stereo

Они пели вместе, смотря друг другу в глаза. Как тогда, мча по трассе на всей скорости, когда ветер путал волосы и музыка орала во всю. В какой-то момент рука Димы оказалось у руки Эмиля. Их пальцы касались друг друга. Иманов посмотрел на всю эту картину мутным взглядом и мизинцем захватил мизинец Димы, заключая в «объятия». Масленников опешил. Он не знал, к чему приведёт это, но почему-то понял, что момент нельзя упускать. Он полностью накрыл руку парня своей и схватил её, сжал, не желая отпускать. 

— Thought love was dead, but now you’re changing my mind, — подпел внезапно Эмиль, снова глядя прямо в глаза, с нескрываемой нежностью. 

Дима окончательно понял всё, что парень хотел ему сказать. Он положил руку ему на щёку и притянул к себе. Поцелуй вышел нежным и сладким, с привкусом клюквенного вермута. Рука парня покоилась на шее Димы, не отпуская. Они сидели так, пока треки сменяли один другой. Уткнулись друг другу в щёки, дышали близко-близко, не в силах разрушить эту идиллию. Входная дверь с грохотом открылась, оповещая парней о том, что друзья вернулись из магазина. Эмиль нехотя убрал руку с шеи мужчины, напоследок коротко чмокнув в губы, после чего поднялся и пошёл встречать друзей. Прямо перед выходом Иманов развернулся и сказал то, что Масленников вообще не ожидал услышать: 

— Если вдруг ты подумал, что я забуду это, то нет. Вермут был не крепким, а я — почти трезвым, — и удалился, закрыв за собой дверь. 

— Говнюк, — Дима мягко улыбался, прогоняя ситуацию через себя. Ему было… Хорошо. Даже слишком. Быстро было принято решение сообщить Полине о том, что им пора остаться лишь хорошими друзьями. В коридоре кто-то продолжал копошиться. Масленников прислушался. 

— Даник, уже уезжаешь? — это был голос Иманова. 

— Да, Поля позвала в гости. Кажется, ей снова грустно. 

— Хорошо-хорошо, я Диману скажу, что ты уехал к ней. Рюкзак не забудь, ага, вот. Пока-пока! 

— Пока! — и входная дверь закрылась. После этого Эмиль быстро вошёл в комнату к Диме. 

Секунда — и они снова на диване, смотрят друг на друга и лыбятся во все шестьдесят четыре. 

— А Даник к Полине уехал. 

— А я слышал. 

— А что ты об этом думаешь? 

— А я не ебу, — Дима вновь сжал пальцы Эмиля, — знаю, что сейчас позвоню ей и попрошу расстаться. Я устал мучать и её, и себя. Мы хорошие друзья и коллеги, но не более. Влюблённость ушла, и Даник больше достоен такой награды, и…

— Рот закрой, — Эмиль накрыл его губы своими лишь на секунду, чтобы ошарашить, — Ты… Ничего не хочешь мне сказать? 

— Не-а, — Дима рассмеялся, глядя на погрустневшее лицо парня. Теперь, видимо, своего, — я уже всё показал действиями, разве нет?

 — Не-а, — передразнил его Иманов, укладываясь головой на спинку дивана, — хочу услышать это от тебя. 

— Хорошо. Сегодня… Нет, уже давно, я понял — ты мне нравишься. Я абсолютно трезв и не очень верю в то, что говорю это, но… Это так. Вот. 

— Как приятно это слышать, — Эмиль подвинулся ближе, — взаимно. Ты мне тоже нравишься. Мне тяжело было принять это, но те покатушки меня убедили окончательно. Не думал, что это случиться когда-либо. 

— Ты всё ещё говнюк. 

— А ты — тупой мужик. 

— Не отрицаю. 

— Отлично. Пошли к парням? — Эмиль привстал с дивана, но его тут же усадили обратно властной рукой, — эй! 

— Нам нужно многое обсудить. Пусть веселятся, — Дима снова сжал из пальцы «замочком». На душе стало совсем уютно.