Ты просто ревнуешь!

— Оливер сегодня рвал и метал, — говорит Фред, устало плюхаясь на диван рядом с младшим братом. Рон двигается в сторону, отмечая про себя, что ещё никогда не видел братьев настолько измученными.

— Это было ужасно, — так же обречённо замечает Джордж. — Меня можно выжимать, и это даже не из-за дождя. Я думал, что умру прям там же и хоронить вам меня придётся вместе с метлой.

Гарри молча оседает на кресло рядом с Перси, который играл с Роном в шахматы — такое случается крайне редко, но Поттер даже не находит в себе сил удивиться. Взгляд у него пугающе пустой, с волос капает холодная дождевая вода.

— Эй, Гарри, — неуверенно зовёт друга Гермиона, отвлекаясь от эссе по Трансфигурации. — Всё нормально?

— Я не чувствую пола под ногами. И всего своего тела, — серо отзывается Поттер, и близнецы невесело хмыкают. — Схожу-ка я лучше в душ. Ощущения отвратительные, — искреннее говорит Гарри и с мученическим стоном встаёт с кресла. — Боже, у меня уже всё болит!

— Понимаем, дружище, — сочувствует Джордж и подхватывает ловца под руку, чтобы тот не упал ненароком.

— И что на Вуда нашло сегодня? — задумчиво задаёт риторический вопрос Фред, выжимая край своего рукава.

Вдруг все слышат ядовито-горькую усмешку и изумлённо поворачиваются к Перси Уизли, так и не оторвавшему взгляд от шахматной доски.

— Действительно, что же, — бурчит себе под нос Перси и, заметив необычную тишину, поднимает голову, тут же натыкаясь на пять пар с интересом глядящих глаз и смущённо краснея.

— Действительно? — хором переспрашивают близнецы, переглядываясь. Не часто они слышали от старшего брата такую едкую интонацию.

— Думаю, пора уходить, — торопливо сообщает Гарри и действительно ретируется.

— Ты, типа, в курсе? — уточняет Рон, коротко кивнув уходящему другу. — Ну, про Оливера.

— А, да нет, с чего вы решили? — очевидно нервно отвечает Перси и даже выпрямляется слегка.

Теперь переглядываются все. Однако от дальнейших расспросов Перси спасает появление самого Оливера в гостиной Гриффиндора. Рон даже присвистывает от удивления; Гермиона только высоко поднимает брови, решив не высказывать свои мысли вслух. Вуд, весь промокший, злющий, врывается в гостиную бешеным смерчем. Оливер даже не выглядит как раздосадованный капитан команды, как это обычно бывает, он просто в ярости — ярости, достигнувшей своего апогея. Первокурсники испуганно от него шарахаются, но он не обращает на них внимания и уверенно шагает к спальням. Перси чуть ли не демонстративно отводит взгляд. Спустя буквально несколько секунд слышится, как с грохотом захлопывается дверь — таким сильным, что, кажется, она и вовсе слетела с петель.

Перси обречённо вздыхает и переставляет ферзя на доске.

— Выглядит жутко, — говорит в итоге Рон и тоже переставляет одну фигурку.

— Даже слишком, — подтверждает Гермиона. — Это вы его так?

— Мы?! — возмущённо отзывается Фред. — Ты бы видела, что он с нами вытворял — скоту на скотобойне лучше, чем нам на этой тренировке!

— Ладно-ладно, — капитулирует Гермиона, выставив руки перед собой, а после с заумной интонацией добавляет. — И вовсе необязательно так орать, Фредерик, со слухом у меня всё отлично.

— Фу, — Фред с отвращением кривится, — никогда не называй меня так.

— Это твоё имя, — хмурится Гермиона.

— Звучит ужасно.

Гермиона фыркает. Вот ей её имя нравится, а все эти сокращения — ерунда какая-то.

— Шах и мат, — говорит Рон, сбивая короля Перси.

Самый старший из братьев кивает на это и чуть улыбается Рону, после чего его лицо вновь принимает задумчивое выражение. На секунду повисает странное молчание.

— Слушай, Перс, а не засиделся ли ты в гостиной? — вдруг спрашивает Джордж. — Ты обычно рано в спальню уходишь.

— Я не собираюсь сейчас делить комнату с этой истеричкой, — огрызается Перси и проводит рукой по лицу, приподнимая очки.

Троица рыжих братьев тянет долгое «у-у-у-у-у» с непонятной для Гермионы интонацией. Перси устало от них отмахивается.

— Не удивлюсь, если это из-за тебя Вуд сегодня хуже собаки бешеной, — издаёт короткий смешок Фред.

— Ты кого угодно до белого каления доведёшь, братец, — кивает Джордж.

— Ещё чего, — фыркает Перси и поправляет очки. — Мы с ним даже не друзья, уж его я точно никак не касаюсь.

Гермиона может поклясться, что услышала в раздраженном голосе нотку грусти. Кажется, это заметил ещё и Рон, удивлённо с ней переглянувшийся.

— Мне казалось, что вы с ним неплохо общаетесь, — неуверенно говорит Гермиона.

— Вот ещё, — Перси задирает подборок. — С ним — ни за что!

Перси, несомненно, лукавит.

В сущности, именно так и было до какого-то момента. На первых курсах Перси не мог выносить этого чудаковатого мальчика, у которого на уме один только квиддич, а Оливер в ответ терпеть не мог занудного Уизли. Но, живя с человеком в одной комнате вот уже шестой год, волей-неволей начинаешь узнавать его чуть лучше. Так вышло и здесь. Оливер и Перси, неожиданно (для себя самих в первую очередь) сблизились под конец обучения и стали хорошими, ну, — Перси до сих пор боится этого слова, — друзьями. Нет, они не встречались летом, не писали друг другу писем, их редко могли видеть за одной партой и почти никогда они не садились рядом в Большом зале. Словом, для чужих глаз такая дружба была, в общем-то, никакой. Однако Перси и Оливер не нуждались в этих обыденных, общепринятых мелочах. Разве мог кто-то, помимо Оливера, два часа выслушивать сбивчивые переживания Перси в ночь перед СОВ, а после того, как тревожная тирада закончится, просто сонно обнять и успокоить всего несколькими словами? Да и кто ещё, если не Перси, может не разозлиться на то, что Вуд разбудил его посреди ночи, чтобы рассказать какую-то очередную гениальную тактику игры?

А ещё иногда Перси кажется, что их странные, непонятные другим отношения временами перестают подходить под определение просто приятельских. Неуёмный мозг услужливо подкидывает различные моменты, когда кто-то — а это, в большинстве случаев, именно Оливер — переходил эту условную черту. Перси мысленно одёргивает себя — ещё чего не хватало. Надумает ещё себе чего-нибудь эдакого, сиди потом, разгребай.

— Впрочем, может я погорячился, — тушуется внезапно Перси.

— Слушай, братец, иди-ка ты лучше поспи, серьёзно, — говорит Джордж.

— Ма всегда говорила, что все проблемы от недосыпа, — заканчивает за него Фред, и Рон в подтверждение несколько раз кивает.

— Вроде я ваш старший брат, а не наоборот, — недовольно отзывается Перси, насупившись.

— Это не значит, что мы не можем проявлять заботу.

— Ладно, возможно, вы и правы, — нехотя признаёт Перси. В сущности идти в спальню прямо сейчас у него нет совершенно никакого желания, однако что-то всё равно тянет его туда (или даже кто-то, но об этом мы тактично умолчим). — Вряд ли сон мне навредит.

— Вот и славно! — хлопает в ладоши Фред, поднимаясь с места. — А мы с Форджем последуем примеру Поттера.

— Так точно, Дред. Душ нам явно не помешает.

— Наш несносный брат, мадам, — Фред шутливо кланяется, и Гермиона хихикает с недовольного лица Рона. Джордж галантно приподнимает воображаемую шляпу. — Здесь мы с вами прощаемся. Пошли, Персик!

— Фред, перестань, это не смешно.

— Мы так не думаем, — хохочут близнецы и тянут старшего брата за собой.

Рон и Гермиона пожимают плечами, выразительно переглянувшись.

***

Перси мнётся у двери в спальню, страшась зайти. Его бесит собственная нерешительность, поскольку она касается только Оливера и никого больше, но ничего поделать он не может. Набирает в грудь побольше воздуха и уверенным движением открывает дверь, заходя внутрь.

Вуд сидит на своей кровати с книгой в руках, уже переодевшийся в обычную одежду и, очевидно, успевший сходить в душ. Он едва ли смотрит на Перси, коротко ему кивнув, и Уизли аж задыхается от возмущения. Вот так просто, кивнул — и всё?!

Глупости это всё. Одни большие глупости. И чего он ждал вообще?

Перси хмуро устраивается на своей кровати. Проходит полминуты, когда он наконец разрезает давящую тишину.

— Так и будем играть в молчанку? — резко спрашивает Уизли.

Оливер тяжело и раздражённо — раздражённо, дракл его дери! — вздыхает, захлопывая книгу.

— То есть теперь ты хочешь поговорить?

— Будто когда-то это было не так.

— О, и правда, — вскидывается внезапно Оливер, — это же совершенно не ты игнорируешь меня весь день, да?

— С чего ты взял?

— У меня, кажется, есть глаза, если ты не заметил, — язвит Вуд.

— Да ты!..

Перси зажмуривается, вдыхает глубоко и выпускает воздух сквозь сжатые зубы. Спокойно, спокойно, главное держать себя в руках и не наговорить глупостей.

— Мне… — Перси сжимает и разжимает кулаки, пытаясь успокоиться, дабы не усугубить ситуацию, — мне братья рассказали, что ты их сегодня загонял. Какой-то повод?

— Обыкновенная тренировка, — огрызается Вуд, вновь пряча взгляд в страницах книги. — Ничего сверхъестественного.

— Ясно.

Перси разочарованно отворачивается, ложась на бок. Очки неудобно съезжают со своего положенного места, и Уизли с раздражением снимает их и потирает уставшие глаза. Бросает взгляд через плечо — Оливер напряжённо пялится в книгу. Вообще не факт, что он читает, а не просто смотрит бездумно на буквы. Перси цокает и закатывает глаза, после чего встаёт со своей постели и садится на край кровати Вуда.

— Это просто смешно, — серьёзно заявляет Перси, решительно уперев руки в бока и подмяв под себя одну ногу. — Расскажи, что стряслось!

Оливер смотрит на Перси, и тот видит, как что-то в его взгляде переменилось. Перси, конечно же, понятия не имеет, что Оливер просто не может злиться, когда Перси приходит к нему вот так вот: совершенно честный в своей искренности и желании помочь — иногда занудном и надоедливом, но всё же правдивым.

— Слушай, не забивай свою кудрявую голову, — усмехается неожиданно Вуд, что Перси даже опешивает. — Просто устал, поэтому злюсь.

— Ты же понимаешь, что я тебе не верю ни черта? — уточняет Перси, нахмурившись.

— Ну и зря. Забей, скоро всё станет лучше.

— Обещаешь?

Оливер усмехается, глядя в обеспокоенные голубые глаза, и протягивает руку с отставленным мизинцем. Перси неуверенно сцепляет их мизинцы, но Оливер так добро улыбается, что он не может ему отказать.

— Обещаю.

***

— Ух ты, а Персик у нас завёл подружку, — присвистывает Фред, садясь по правую руку от Рона.

Бедный Рон давится обедом и принимается вертеть головой во все стороны. Гарри и Гермиона прыскают, когда Джордж кладёт ладонь на макушку брата и поворачивает её в нужном направлении.

— Мерлиновы панталоны, — охает Рон.

— Ну, Пенелопа не очень похожа на нижнее бельё старого волшебника…

— …однако твоё заключение довольно забавное, Ронни.

Перси стоит около входа в Большой зал рядом с Пенелопой Кристалл и о чём-то довольно мило с ней болтает. Девушка смеётся и пропускает между пальцев светлые волосы, прижимая к себе свободной рукой какую-то книгу. На груди у неё блестит значок старосты, такой же, как и у Перси.

— Парочка старост, ну что за романтика! — наигранно вздыхает Фред.

— Между прочим, это значит, что они оба ответственные и умные молодые люди, Фредерик, — заносчиво замечает Гермиона.

— О, да ты смеёшься! — возмущается Фред. — Тебе приносят удовольствие мои страдания, Грейнджер?

— Это просто твоё имя! — озадаченно восклицает Гермиона.

— Я больше этого не вынесу, — трагично завывает Фред и заваливается на Рона, выронившего от неожиданности куриную ножку.

— Ты ранишь моего брата, Грейнджер, — цокает Джордж.

— Да я не…

— Молчи, несчастная! — вскрикивает Фред так, что Гермиона даже дёргается.

— Фред, ты чего так разорался? — сердито спрашивает подошедший Перси.

— О, герой-любовник, здрасте приплыли!

— Чего? — Перси недоумённо сводит брови к переносице, и Гарри с Гермионой вновь прыскают.

— Да видели мы, как ты охомутал когтевранскую старосту, — ехидно замечает Джордж.

— Это ужасно, Перси, — говорит Рон. — Если ты приведёшь её домой, я сбегу оттуда.

— Вы с ума сошли?! — Перси густо краснеет, и яркие веснушки почти сливаются с лицом. — Не городите глупостей, ради Мерлина!

— Мы всё уже поняли, Персик, — вздыхает Фред.

— Совет вам да любовь.

Перси открывает было рот, чтобы пылко возразить, как на него внезапно налетает Джинни. Она вся растрёпанная и чрезмерно воодушевлённая, а голубые глаза дико блестят. Правда, когда она натыкается взглядом на Поттера, её пыл немного утихает, однако не пропадает насовсем.

— Я услышала, как Перси сватают, — резво заявляет девчушка. — Не могу это пропустить.

— Мелочь, здесь вообще-то серьёзные разговоры, — заявляет Фред и ерошит сестрёнке волосы. — Обсуждаем будущую невестку.

— О Мерлин, Пенелопа даже не попросила благословения у нашей ма! — в притворном ужасе восклицает Джордж, и все, кроме Перси, смеются.

Старший из Уизли просто закатывает глаза и приобнимает сестру, ласково приглаживая её причёску. Она из вредности отфыркивается, но от брата не отходит, позволяя ему делать свои занудно-педантичные дела.

Вдруг к месту, где сидела чета Уизли и Гермиона с Гарри, подлетает неприлично радостный Оливер Вуд, который, не рассчитав свою скорость, случайно врезается в Перси.

— Да Боже, я что, прозрачный, что на меня все натыкаются? — возмущается Перси.

— Извини-извини, я нечаянно, — Оливер похлопывает Перси по плечу и переводит взгляд на членов своей команды. — У меня для вас новости.

— Для начала убери руку с моего брата, а потом вещай, — с очевидной насмешкой замечает Фред, взглядом указывая на руку Оливера, всё ещё находящуюся на плече Перси.

Вуд, почти — почти — не замявшись, одёргивает ладонь, в то время как Перси вновь краснеет. Чёрт, он ведь даже не заметил.

— Мои поздравления, сегодня снова тренировка!

Гарри, Фред и Джордж обречённо стонут — на них обращают внимание все близсидящие. Гермиона и Рон сочувственно оглядывают их страдальческие лица.

— Ты вчера нас чуть не угробил!

— Это нечестно!

— Оливер, правда, это немного перебор, — более дипломатично, чем близнецы, замечает Гарри. — Мы ужасно вымотались, да и ты, я уверен, тоже.

— У нас на носу матч со Слизерином, каждый свободный день для тренировки на счету! А с этим Малфоем и подачками от, — Оливер прокашливается и делается чуть тише, — подачками от Снейпа наше положение, мягко говоря, ухудшилось.

— Но может быть это правда лишнее? — неуверенно вставляет свои пять кнатов Перси, поглаживая Джинни по голове. — Потренируетесь завтра, сегодня ещё и погода так себе.

— Не верю, что говорю это, — начинает Джордж.

— Но я с ним согласен, — заканчивает его фразу Фред.

— Лучше бы поддержал, — говорит Оливер Перси. — Они, между прочим, честь факультета отстаивают.

— Честь можно отстоять и другими способами, Вуд.

— А вместо того, чтобы бухтеть, Уизли, — дразнится Оливер, — мог бы и прийти на матч впервые за… сколько там?

— О, кажется, мы не видели Перси на трибунах почти год, — едва ощутимо грустно говорит Джордж.

— Я был занят подготовкой к СОВ, — отвечает Перси заносчиво.

— Ты и так самый умный из моих знакомых, Перси, — Оливер ерошит рыжие кудри, и Перси недовольно уворачивается. — На твоём уровне разве что Гермиона, но она дана Гарри и Рону кем-то свыше.

Гермиона смущённо утыкается взглядом в острые колени.

— Перестань, ради Мерлина, — просит Перси с напускным недовольством, и Оливер это прекрасно видит.

— Только если ты придёшь на матч, — с озорной улыбкой сообщает Вуд, продолжая бесстыдно портить причёску друга.

— Я не люблю квиддич, Оливер, — напоминает Перси.

— На матчи ходят не только ради квиддича, Персик, — говорит Фред на удивление глубокомысленно.

— Я знаю, просто я… пообещал Пенелопе, что…

— О нет, — Оливер резко прерывает его, сильно помрачнев, — не продолжай.

Перси ощущает, как неприятно кольнуло что-то, чему он боится дать название, когда Оливер внезапно одёрнул свою руку.

— Но, если это так важно для вас, то я могу поговорить с ней и…

— Не стоит, справимся и без твоего драгоценного присутствия, — вновь грубо обрывает однокурсника Оливер, после чего окидывает взглядом вмиг притихшую команду. — В пять чтобы были на поле, опоздавшим пять штрафных кругов.

Оливер удаляется так же стремительно, как и появился. Все осуждающе пялятся на Перси, даже молчавшая всё это время Джинни. Перси разводит руками в стороны.

— Что?

— Ты его обидел, — твёрдо заявляет Джинни, и остальные согласно кивают.

— И ты ещё нам говорил, что это не из-за тебя он вчера зверюгой был? — скептически уточняет Фред.

— Перси, ты попал, — тяжело вздыхает Рон и принимается скорбно жевать бутерброд.

— Боже, Рон, когда же ты перестанешь есть? — возмущённым полушёпотом спрашивает Гермиона, но тот лишь виновато пожимает плечами, очевидно имея в виду «никогда».

— Не понимаю, о чём вы, — совершенно искренне говорит Перси.

Близнецы синхронно закатывают глаза.

— Иди поговори с ним, — то ли просит, то ли приказывает Джинни.

— Ты на него паранормально влияешь, братец, — авторитетно заявляет Джордж.

— Так что если по твоей вине мы подохнем сегодня на тренировке…

Фред многозначительно замолкает. Перси задумчиво ерошит волосы на макушке. В голову лезут мысли о том, что только что его волосы трогал Оливер.

Странно.

***

— Как потренировались? — спрашивает Перси у устало ввалившегося в спальню Оливера.

— Нормально, — резко и неприветливо.

Вуд медленно идёт к своей постели, волоча за собой метлу. Его одежда вновь грязная и сырая от ливня — осень выдалась очень дождливой. Перси исподтишка следит за тем, как ковыляет Оливер, и вдруг замечает, что тот хромает на левую ногу.

— Оливер! — обеспокоенно подскакивает с места Перси и, отбросив учебник на кровать, мигом оказывается рядом с Вудом. — Что с ногой?

— Просто потянул лодыжку, — нехотя отвечает Оливер. — Мелочь, быстро пройдёт.

— Ты даже не ходил к мадам Помфри?! — нервно восклицает Перси, и Оливер досадливо морщится.

— Был бы повод.

— Самодовольный напыщенный идиот, на что ты мне достался, — Перси бормочет возмущения себя под нос, аккуратно усаживая друга на кровать. — Я сейчас схожу в больничное крыло и попрошу что-нибудь, что сможет помочь. Обещай, что не сдвинешься с места!

— Ещё чего.

— Оливер! — грозно рявкает Перси. — Мне плевать, что взбрело в твою дурную голову, но если ты сейчас же не прекратишь выпендриваться, я запущу в тебя каким-нибудь заклинанием, ты понял меня?

— Понял, — недовольно отзывается Вуд.

— Я быстро, обещаю, — заверяет его Перси и уносится из спальни.

Обещание он выполняет и возвращается через семь минут с какими-то чудодейственными зельями мадам Помфри и бинтами (так, на всякий случай). Вуд, на его удивление, так никуда и не ушёл и словно бы не предпринимал попыток встать.

— Давай сюда ногу, придурок, — говорит Перси, усаживаясь на чужой кровати.

— Я сам разберусь.

— Заткнись, ради Мерлина, — Перси закатывает глаза и откупоривает склянку с тёмной жидкостью.

— Почему я вообще тебя слушаюсь? — словно сам себя спрашивает Оливер.

— Потому что это я, — на автомате отвечает Уизли и обрабатывает покрасневшую кожу.

Оливер хмыкает. Действительно, просто потому что это Перси.

— Как это вышло?

— Неудачно упал с метлы, — с некой досадой говорит Вуд.

Перси поднимает взгляд и придирчиво осматривает внешний вид друга. Замечает ссадины на левой скуле и руке и цокает.

— Сейчас и с этим разберёмся, — уверенно заявляет Перси.

Оливер — ну надо же! — послушно стихает и следит за спокойными действиями Перси. Он обматывает лодыжку белым бинтом для надёжности, открывает ещё одну склянку с зельем, ярко-голубым, капает немного на тыльную сторону ладони Оливера (тот шипит недовольно, но ничего не говорит), растирает зелье по едва заметно кровоточащим ранкам, трепетно касаясь чужой горячей кожи, после чего смотрит пристально на ссадины на лице. Оливер сглатывает, испытывая внезапное желание сжаться под внимательным взором голубых глаз. Под кожей у него забурлило необычное чувство, к которому он так и не привык, хоть и постоянно ощущал его, находясь рядом со старшим Уизли. Перси смачивает кусочек бинта в голубом зелье и, придвинувшись к лицу своего внезапного пациента, прикладывает его к чужой скуле. Оливер отшатывается, резко зашипев. Перси — совершенно без слов и абсолютно не глядя — берёт его за здоровую руку и дует на ссадину, стараясь облегчить неприятную боль.

Оливер так и замер.

Перси словно бы и не заметил очевидного замешательства парня, продолжая обрабатывать рану. Оливер же таращится то на свою руку в чужой руке, то на слишком близко расположенные к нему голубые глаза. У зелья, кстати, похожий цвет, только не такой красивый.

— Вот и всё, — Перси ещё раз прикладывает бинт с зельем к ссадине и едва заметно улыбается уголками губ. — Завтра как новенький будешь.

«Такой красивый», — эхом мечется в опустевшей голове Оливера одна-единственная мысль, но говорит он совершенно другое.

— Спасибо…

— Ты ещё и голос сорвал? — с усмешкой уточняет Перси. — Сипишь как дед.

— Нет, — всё так же хрипло говорит Оливер и откашливается. — Нет.

Перси тихо смеётся, и Оливер чувствует, как внутри что-то дёргается. Его ладонь всё ещё в руке Перси, и он не смеет её выдернуть. В горле застревает столько слов, что даже стыдно.

— Может хотя бы теперь расскажешь, что с тобой творится?

Перси поправляет мокрую чёлку Оливера свободной рукой и туманно улыбается. Оливеру настолько плохо от этого, что даже хорошо.

— Я и сам… не знаю.

Перси вновь смеётся. Он и сам такой же.

Перси утыкается лбом в грудь Оливера, не переставая при этом поглаживать большим пальцем его ладонь, и думает о том, что в этот раз через черту перешагнул именно он.

***

Вопреки ожиданиям, Оливер вёл себя всё так же странно: то общался с Перси как обычно, то резко становился холоден и срывался на своей команде, чего обыкновенно себе не позволял. Ломали голову все: и Перси, и близнецы, и Джинни, и даже золотое трио, которых тоже заинтересовала странная ситуация.

Перси переживал. Как бы не старался себя успокоить, никак не мог перестать волноваться.

Сегодня, к примеру, Оливер ни разу не сел к нему за парту, и это не то чтобы важно, но… ладно, чёрт, это важно. На первых двух уроках (они были сдвоенными с Когтевраном) Перси сидел, как обычно, с Пенелопой, а на всех оставшихся был один — Оливер отсел в другой конец класса, и это, как бы не хотел Перси этого признавать, слегка задевало. А может и не слегка. И как назло именно в этой ситуации в нём взыграла гриффиндорская гордость. Перси и слова не сказал, ни разу на уроке не посмотрел в сторону Вуда, только сидел весь как на иголках, по струнке вытянутый. Впрочем, гордости этой хватило всего на пару уроков, и к обеду Перси уже был никакой.

И, конечно же, это не осталось незамеченным.

— Вы видите то же, что и мы? — в один голос спрашивают у золотого трио близнецы, многозначительно глядя на подавленного старшего брата, безразлично тычущего в свой обед вилкой, и хмурого Оливера, с какими-то странным остервенением жующего красное яблоко.

— Видим, — горестно вздыхает Рон.

— Только что это всё означает? — задаётся закономерным вопросом Гарри.

Мимо Перси проходит Пенелопа Кристалл и приветливо ему улыбается. Уизли отвечает ей тем же, а Оливер ещё яростнее вгрызается в яблоко.

Гермиона надменно фыркает.

— Так-с, кажется, мисс Всезнайке что-то известно, — ухмыляется Фред.

Близнецы синхронно и совершенно одинаково склоняются над гриффиндоркой. Та, ни капли не смутившись, невозмутимо говорит:

— Всё аб-со-лют-но ясно. Неужели вы не можете понять очевидных вещей?

— Каких же?

— Да это же просто смешно, мальчики.

— Грейнджер, ты просто дразнишься.

— Могу себе позволить.

— Гермиона, не томи! — взмаливается Рон.

Грейнджер хихикает и пытается скрыть лезущую на лицо улыбку.

— Вуд просто ревнует.

— Чего?! — так громко восклицают все четверо, что Гермиона даже зажмуривается и тянется закрыть уши.

— Боже, с вами я и правда оглохну, — закатывает глаза она. — Я не обязательно говорю о каких-то романтических чувствах. Хотя, кто знает. Они так смотрят друг на друга иногда, что я даже сомневаюсь, нет ли между ними чего-нибудь… эдакого.

— Стоп! — хором останавливают её близнецы.

— Я не готов слышать такое про своего брата, — с тихим ужасом говорит Рон.

— А что в этом такого? — спрашивает Гермиона.

— Гермиона права, нет ничего страшного, если они друг другу нравятся, — флегматично замечает Гарри. — Но это неожиданно.

— Ла-ла-ла, я ничего не слышу! — закрыв уши и зажмурившись воет Рон.

— Так! Во-первых, это ещё не точно, — заявляет Джордж.

— Во-вторых, это не неожиданно. Это настолько странно, что я скорее поверю в то, что Снейп наденет розовую мантию на рождество, чем в это, — добавляет Фред.

— И в-третьих, это Перси и Оливер. Перси, — подчёркивает Джордж.

— И Оливер, — кивает Фред.

— Наш занудный брат, староста до мозга костей…

— …и капитан нашей команды по квиддичу.

— Всезнайка пострашнее Грейнджер…

— Эй!

— …и человек с бладжером в башке.

— Они несовместимы, — заключают близнецы.

— А вы неисправимы, — недовольно говорит Гермиона. — Надейтесь, что они разберутся со своими тараканами сами, иначе до матча такими темпами не доживёте.

— Какие серьёзные заявления, юная леди!

— Не желаю больше слушать, как вы ёрничаете, — гордо задрав подбородок (но при этом с ужасно сдерживаемой весёлой улыбкой) высказывается Грейнджер и поднимается с места.

— Да ладно тебе, Гермиона, они же шутят, — с добродушной улыбкой говорит Гарри, прекрасно зная, что подруга играет.

— Ложь, мы абсолютно серьёзны, — с постной миной заявляет Фред, и Гермиона, не сдержавшись, издаёт смешок.

— В отличие от неё, кстати, — говорит Джордж. — Уж не подговорила ли ты, Гермиона, нашего брата и Оливера на такую гнусную шутку?

— Я не настолько изобретательна в розыгрышах, как вы.

— Дред, нам сейчас сделали комплимент?

— Получается так, Фордж.

— Всё, теперь я точно ухожу, — закатывает глаза Гермиона. — Но вы присмотрите за Перси и Вудом, а то мало ли… Мало ли что.

***

Оливер ходит из угла в угол, не в силах найти себе место. Последнее время всё как-то завертелось слишком: и этот матч, и новый ловец у Слизерина, и недавняя глупая травма, и Перси с этой своей Пенелопой, которая ошивается с ним постоянно — что теперь Оливер стал похож на сплошной оголённый нерв.

— Может ты уже, наконец, сядешь? — уточняет Перси, выразительно подняв брови. — Ты мешаешь мне читать.

Оливер молча садится на чью-то кровать, но уже через четверть минуты вновь встаёт и принимается расхаживать туда-сюда. Перси тяжело вздыхает.

— Что опять?

Оливеру не нравится его резкий тон.

— Беспокоюсь за будущую игру.

— И всё?

— Нужны ещё причины?

— Хотелось бы чего-то более весомого, — безразлично пожимает плечами Перси.

Да что же с ним такое? Или это с Оливером что-то не так? Нет, конечно нет, с чего бы это. С ним всё в порядке (ну, практически), он уверен.

Оливер думает о том, что раньше Перси обязательно унял бы его беспокойство. Сейчас всё не так, и Оливер чувствует сожаление и непонимание. Неужели в этом есть его собственная вина?

— Ты придёшь сегодня? — внезапно спрашивает Вуд и зачем-то добавляет: — На матч.

— Я же говорил, что нет, — хмурится Перси.

— Точно, как я мог забыть. Ты не появишься из-за Пенелопы.

У Оливера не выходит скрыть пренебрежение, но он, в общем-то, даже и не пытался.

— В том числе из-за неё, — с нажимом говорит Перси, начиная потихоньку закипать. — Что это ты так взъелся на неё? Или на меня?

— Ни на кого я не… взъедался, — огрызается Оливер, машинально дотрагиваясь до почти зажившей ссадины на скуле.

— Противоречишь сам себе.

— В психологи записался?

— В друзья, для начала, — исправляет его Перси.

Оливеру резко становится совестно.

— Прости. Прости, я… я не знаю.

— Что не знаешь? — уже более миролюбиво спрашивает Уизли, поднимаясь с постели.

— Почему я так злюсь. Я понимаю, это странно, но ничего не могу поделать. Да и ты тоже хорош! — внезапно так громко говорит Вуд, что Перси даже отпрянул от него. — Носишься с этой Пенелопой постоянно. Глаза мозолит уже.

— Мы старосты, Оливер, — терпеливо поясняет Перси. — А ты драматизируешь.

— А старосты должны вместе на уроках сидеть и шушукаться вечно? — едко уточняет Оливер.

— Что? Да не было такого ни разу! — оскорблённо восклицает Перси. Не может же это так выглядеть, правда? Его вдруг начинает это невероятно бесить: и разговор, и Оливер, и его глупые обвинения. — И вообще, ты сам ко мне на расстояние ближе пушечного выстрела не подходишь. И что ты предлагаешь мне делать? Сидеть и куковать в одиночестве, ожидая, когда ты окажешь мне своё драгоценное внимание? Нет уж, спасибо!

— Да проводи ты своё время с кем хочешь, мне плевать, — резко говорит Оливер, понимая, что Перси на самом деле прав, а сам он сейчас ещё и нагло врёт.

— Очень заметно, — язвит Перси. — Что-то ещё?

— Да.

Прости. Мне жаль. Я полный идиот. Ты мне нравишься.

Куча вариантов, что сказать, но Оливер выбирает совершенно иной.

— А, знаешь… Делай что хочешь, Перси.

Перси тяжело вздыхает и выходит из спальни, мягко прикрыв за собой дверь.

***

Куча гриффиндорцев толпилась у входа к больничное крыло, где лежал совершенно убитый морально Гарри Поттер без костей в руке. Мадам Помфри выгнала большинство желающих навестить героя дня в коридор, приговаривая о том, что толпа народу ему уж точно никак не поможет поправиться, однако едва ли это возымело на эту самую толпу эффект. Все были возбуждены от последних событий: мало того, что Гриффиндор одержал победу над слизеринцами (не зря ведь Вуд гонял их, наплевав на погоду), несмотря на то что те имели более быстрые мётлы, так ещё и с такой фееричной развязкой — какая драма, Гарри Поттер поймал снитч, пожертвовав своей рукой! Однако к самому Поттеру пробраться в итоге смогли не все, в частности вся чета Уизли, команда по квиддичу и, конечно же, Гермиона Грейнджер. Правда, Перси чуть запоздал, затерявшись в толпе красно-золотых, поэтому ворвался в палату он запыхавшийся и взмыленный.

— Гарри! Слава Мерлину, ты почти в порядке! — с ходу выпаливает Перси, переводя дух.

— Да, у него всего-лишь пропала пара костей, — усмехаются близнецы, одинаково опирающиеся на мётлы и склонившиеся над койкой больного.

— Пара штук, а не пара десятков, — говорит Гарри. Храбрится, как самый настоящий гриффиндорец.

— И это ли не повод для радости, — хмыкает Рон явно невесело.

— Для Оливера, конечно, повод. Мы же победили, — колко замечает Анджелина.

— Оливер здесь? — чуть удивлённо спрашивает Перси.

Вуд выглядывает из-за близнецов. И как Перси мог его не заметить? Да и вообще, с чего он вдруг решил, что Оливера тут не будет?

— Здесь, — в таком же удивлённом тоне отзывается Вуд. — У меня к тебе встречный вопрос.

— А чего ты ожидал? — слегка надменно спрашивает Перси. — Я староста, а Гарри — ученик моего факультета. Я увидел, как он упал, и пошёл проверить его состояние.

— Погоди, ты видел? — изумлённо переспрашивают близнецы.

— Да, — настороженно отвечает Перси.

— То есть, ты был на игре? — уточняет Вуд.

— Да, чёрт возьми, я был, разве это не очевидно?

— Но ты сказал…

— Ты тоже мне много чего сказал, Оливер, так что теперь будь добр, заткнись и дай мне нормально расспросить у человека, который ради этой чёртовой победы едва не расшибся, о его самочувствии!

Перси выпаливает это на одном дыхании. Повисает тишина, полная смятения. Кажется, даже Перси не ожидал от себя такой тирады.

— Не знал, что ты так умеешь, Перси, — искренне говорит Рон, и тот слегка краснеет от такого замечания.

— Извините… Расскажите лучше, что произошло с этим идиотским бладжером. Я чуть не поседел, пока смотрел эту вашу игру. Чтоб ещё раз—

— Тихо-тихо, не распаляйся, Персик, — смеётся Фред, всё ещё ошарашенный поведением брата. — Сейчас всё расскажем.

Импровизированная группа поддержки бескостных ловцов со шрамом на лбу (иными словами, собравшаяся рядом с Гарри компания) ушла только спустя час, и то только после того, как их насильно выставила за дверь мадам Помфри. Перси заметил, что Оливер почти не говорил всё это время, что было на него совершенно не похоже. Обычно он всегда был вне себя от счастья после победы, но сейчас всё не так — и Перси никогда не поверит в то, что это из-за травмы Поттера. Для Оливера важно достигнуть победы любой ценой, ни для кого это не секрет, и иногда эта целеустремлённость даже пугает.

В Общей гостиной все празднуют победу команды и бурно обсуждают последние события — игра выдалась на редкость зрелищной. Перси снисходительно смотрит на учеников. В любой другой день он обязательно навёл бы порядок и постарался восстановить минимальную дисциплину (не зря же его, всё-таки, назначили старостой), но сегодня он оказывается просто не в силах выполнять свои обязанности. Перси игнорирует укол совести и плетётся в спальню, искренне надеясь на то, что никто его не потревожит. Особенно Оливер. Лучше бы он сейчас отмечал победу вместе с остальными.

Перси слышит, как со скрипом открывается дверь в спальню. Он, отгородившись от всех пологом и пытаясь — правда пытаясь! — хоть немного подремать, мысленно скрещивает пальцы. Пусть это будет кто угодно, только не Вуд, ради Мерлина. Он не вынесет ещё одного такого разговора, как сегодня днём.

— Эй, Перси? — неуверенно зовёт его голос, определённо принадлежащий Оливеру. Ну конечно. — Спишь?

Перси вздыхает.

— Хотелось бы.

Оливер чуть отодвигает полог. Перси смотрит на Вуда с нечитаемым выражением, и Оливер нервно дёргает уголком губ.

— Слушай, Перси, я хотел… хотел извиниться.

Перси так и тянет что-нибудь съязвить, но он удерживает себя. Что ж, очевидно, общение с близнецами последнее время даёт о себе знать. И где сидела вся эта колкость раньше?

— Я слишком много несу чепухи последнее время, — продолжает Вуд. — Я не хочу тебя обижать, правда.

— Но что-то каждый раз идёт не так? — уточняет Уизли, насмешливо приподняв одну бровь. — Интересно, что же.

— Я не знаю. Просто, ну, меня, наверное, задевает, когда ты проводишь время с той же Пенелопой. Наверное, я веду себя эгоистично…

— Именно так, Оливер. Я не понимаю, в чём проблема? — Перси садится, и Вуд тоже опускается на край чужой кровати. — Я никогда не жаловался, если ты общался с кем-то из наших однокурсников или с ребятами с других факультетов.

— Это другое! — протестует Оливер.

— И в чём же? — чуть холодно уточняет Перси. — Точно такая же дружба, как и у тебя, так в чём же дело?

— Пф, дружба, ну конечно.

Перси моргает пару раз, как вдруг взрывается неприлично громким хохотом. Недовольный Оливер даже отшатывается слегка, с изумлением глядя на так звонко смеющегося друга.

— Оливер, ты такой придурок! — сквозь смех произносит Перси.

— С чего бы?

— Да ты просто ревнуешь!

Оливер вспыхивает до корней волос, сливаясь по цвету со своей формой для квиддича.

— Что?! Нет, конечно!

— Ты ревнуешь! — ещё пуще хохочет Перси, уже до слёз. — Ты ревнуешь меня к Пенелопе! Я сейчас умру, аха-ха…

Перси чуть успокаивается, но вновь начинает смеяться.

— Перси, не говори глупостей, — хмуро осаждает его Оливер, но это совершенно не действует.

— Просто признай, Оливер, — отсмеявшись, просит Перси, придвинувшись чуть (даже сильнее, чем «чуть») ближе. — Признай, что я тебя раскусил.

— Ещё чего, — фыркает Оливер и отворачивается.

— Не-ет, так не пойдёт! — хихикает совершенно по-детски Перси и разворачивает Оливера лицом к себе. — Ну же, просто скажи, что я прав.

— Зачем? — буркает Вуд.

— Просто затем, что это так и есть.

Оливер вздыхает.

— Хорошо, да, ты прав, но это ничего не значит!

Но Перси уже его не слушает, снова начиная смеяться. Оливер чувствует себя ужаснейшим и глупейшим образом, если честно, но, кажется, он чем-то даже заслужил. Хотя менее обидно от этого не становится.

— Говорю же, что ты полный придурок.

— Ревность бывает исключительно дружеской, Перси, так что не начинай.

— Но это же не тот случай, я прав? — спрашивает Перси, и Оливер уязвлённо понимает, что да. — Вот уж не думал, что в плане чувств я окажусь компетентнее тебя.

— Как в этом вообще можно быть копме… компене… ком-пе-тент-ным?

— Не знаю, но у меня вышло.

Перси вдруг резко приближается к Оливеру и легонько клюёт его в губы, невинно и легко. Вуд ошарашенно хлопает глазами, когда Перси вновь коротко целует его, но на этот раз в нос. А потом в щёку, подбородок, снова в губы, пока в какой-то момент он просто не наваливается на Оливера с объятиями и не роняет его на кровать.

— О Боже…

— Ну, почти он, — говорит Перси с хитрющей и до чёртиков довольной улыбкой, нависая над Вудом.

Перси вновь целует Оливера, только чуть более серьёзно, уже не так быстро и колко.

— Кажется, я люблю тебя.

Перси вновь смеётся — боже, какой у него смех! — и сталкивается носом с Оливером.

— Мне пришлось поцеловать тебя раз десять, чтобы наконец это услышать. За что ты надо мной так издеваешься?

Теперь Оливер сам притягивает к себе Перси. Ему нравится с ним целоваться — но это странно. А ещё у Перси такие мягкие волосы, и руки прохладные, а губы — сухие, и глаза у него голубые, красивые…

— Ты красивый, — вдруг шепчет Оливер, и Перси смущённо отстраняется.

— Мне такого не говорили никогда.

— Теперь я буду, — уверенно говорит Оливер.

Перси с прищуром улыбается на это.

— Я, кстати, тоже тебя люблю.

***

— Что и требовалось доказать, — не скрывая собственного превосходства заявляет Гермиона.

Близнецы и Рон смотрят на Перси, облокотившегося на плечо Оливера Вуда, широко распахнутыми глазами. Гарри неловко отводит взгляд, Джинни густо краснеет.

— Не может…

— …этого…

— …быть.

По очереди произносят три брата. Гермиона даже мимолётно удивляется тому, как Рон подключается к обыкновенной перекличке близнецов.

Оливер и Перси сидят в самом углу гостиной, но даже несмотря на это на них то и дело падают любопытные взгляды, на которые они, впрочем, не обращают внимания. Перси преспокойно читает книгу, устроив голову на плече у Вуда, а тот вертит в руке свою волшебную палочку и иногда чиркает что-то в своём блокноте. Вдруг Перси отрывается от книги и что-то говорит Оливеру, отчего он коротко хмыкает и переплетает их пальцы.

— Они выглядят… мило, — осторожно комментирует Поттер.

— Даже очень, — подаёт голос Джинни.

— Но это же наш брат! — сокрушённым полушёпотом восклицает Рон.

Гермиона недовольно скрещивает руки на груди.

— И что? Порадовался бы. Он, между прочим, счастлив!

— И как я могу быть в этом уверен?

— Можно просто спросить, — предлагает Джордж.

— Эй, Персик! — громогласно зовёт брата Фред.

Гермиона и Джинни возмущённо пихают его в бок, не ожидавшие такой нахальной наглости. Замечательно, теперь к старосте Гриффиндора прицепилась ещё пара лишних глаз — чувством такта Фред явно обременён не был.

— Что, Фред? — Перси лениво переводит взгляд на младшего брата.

— Ты счастлив? — поднеся ко рту ладони, словно рупор, хотя в этом не было совершенно никакой надобности, вопрошает Фред.

— Да! — передразнив его пантомиму, отвечает Перси. Оливер прыскает.

— Тогда мы тоже! — в один голос отвечают близнецы.

Гермиона, Гарри и Джинни пытаются спрятать свои улыбки. Рон всё ещё ошарашен.

— И не смей обижать нашего брата, Оливер, — назидательно говорит Джордж.

— Мы не посмотрим, что ты капитан нашей команды, — кивает Фред.

Вуд смеётся и закатывает глаза. Он это всё, конечно же, знает.

Оливер прижимается губами к виску Перси. Оба думают, что всё у них будет хорошо.