***

— Гарри, ты как-то нехорошо выглядишь. Как ты себя чувствуешь? — спросила Сьюзан Боунс, когда урок закончился и дети вышли из аудитории. На сегодня это было последнее занятие, поэтому хаффлпаффцы хотели вместе отправиться к озеру и немного отдохнуть на берегу, пока погода позволяла. Вот только Поттер выглядел чересчур бледно и дышал тяжело, словно после долгого бега. — Может, тебе лучше обратиться в Больничное крыло?

— Нет-нет, Сьюзан, ты что. Ну зачем мне туда идти? Я думаю, это скоро пройдет… — пробормотал мальчик и невольно накрыл ладонью шрам, который сильно болел практически с самого начала урока ЗоТИ, который вёл профессор Квиррелл. Сначала все было, вроде бы, нормально… Не считая, конечно, самого занятия — в кабинете воняло чесноком, окна открывать было нельзя, а сам профессор рассказывал так скучно, постоянно заикаясь, что хотелось просто лечь и уснуть. Гарри бы так и сделал, разочаровавшись, но стоило мужчине повернуться к нему спиной… Сначала шрам начал чесаться и зудеть, из-за чего Гарри пришлось даже приподнять челку, которая скрывала «молнию», и потереть его. Но со временем зуд превратился в боль, начала кружится голова и стало как-то холодно, из-за чего он побледнел. Но стоило выйти из кабинета и прислониться к стене, как стало немного легче.

— Гарри, со здоровьем шутить не нужно. Вдруг у тебя из-за плохого самочувствия начнутся неконтролируемые выбросы и ты не сможешь пользоваться палочкой? Я о таком слышал, — Захария нахмурился и взял однокурсника под руку, прижимая к себе, а с другой стороны молчаливо пристроился Джастин. — Мы отведем тебя в Больничное крыло. И не спорь.

— Да, Гарри, вдруг это серьезно? За здоровьем надо следить, — согласился Финч-Флетчли, кивнув, и мальчики повели друга в Больничное крыло. Боунс сначала хотела пойти с ними, но мальчики отговорили ее, пообещав рассказать все позже, если будет что-то серьезное с Гарри. Тогда девочка согласилась и все-таки ушла с подругами, решив не навязываться мальчишкам. Все-таки в этом возрасте мальчики с девочками не очень хотели общаться, впрочем, как и девочки с мальчиками.

А Гарри, которого вели под руки два его однокурсника, с которыми он познакомился всего неделю как, шел и чуть улыбался. Все-таки такая искренняя забота от ребят, которые были ему ничем не обязаны, была очень приятна. Кажется, именно здесь, в Хогвартсе, начала сбываться его главная мечта — найти настоящих друзей.

Вообще, юному Гарри Поттеру в новой школе очень даже нравилось. Во-первых, он жил в самом настоящем замке! Ну, а кто не мечтает хотя бы раз побывать в замке и почувствовать себя королём, рыцарем или магом! А он не просто почувствовал, он учится быть настоящим волшебником! Самым сильным и умным, чтобы в будущем стать кем-нибудь важным, а не быть просто мальчиком-который-выжил-по-счастливой-случайности.

Во-вторых, у Гарри появились любимые предметы и любимые профессора. Из предметов больше всего ему нравились чары, гербология и, как ни странно, зельеварение. Конечно, его еще очень интересовала трансфигурация, но этот предмет был довольно сложным, поэтому пока что в разряд «любимых» не попал. А из профессоров Гарри очень симпатизировали его декан, профессор Помона Спраут, профессор Флитвик, преподаватель чар, профессор Синистра, которая преподавала астрономию, и мистер Филч. Конечно, он не был профессором и много ругался, но старичок напоминал Гарри мистера Бренда с конца улицы, где живут тетя с дядей — тот старик тоже часто ворчал и ругался на детей, но иногда он угощал Гарри конфетами за помощь в саду или просто за разговор со стариком, у которого никого не осталось. Поттеру казалось, что мистер Филч такой же, поэтому любит он только свою кошку, которая никогда его не бросит.

А еще был профессор Снейп, преподаватель зельеварения и декан факультета Слизерин, на котором учится Драко. Этот мужчина был довольно строгим и саркастичным, порой даже злым, но, как оказалось, довольно справедливым. А еще он кого-то напоминал… Словно Гарри уже видел его раньше, но никак не может вспомнить, когда именно. Да и профессор на него иногда так смотрит странно и выглядит в эти моменты довольно грустным. Когда никто на него не обращает внимания, конечно, но Гарри пару раз это замечал, мысленно отмечая, что нужно будет обязательно докопаться до правды. Ну, или хотя бы попробовать.

Тем временем трое хаффлпаффцев добрались до Больничного крыла и, постучавшись, прошли внутрь.

— Мадам Помфри? — позвал Джастин, уже успевший здесь побывать на этой неделе, — ох уж эти исчезающие ступеньки на лестницах! — и мальчики осмотрелись. Медиковедьма появилась из-за неприметной двери, которая вела в ее кабинет, и, заметив первокурсников, быстро указала им на ближайшую лечебную койку, куда и посадили Гарри.

— Так, молодые люди, что случилось?

— Гарри стало плохо во время урока по ЗоТИ, — ответил Захария и мадам Помфри, кивнув, наложила на Поттера диагностическое заклинание, которое… хм, ничего не показало. Хотя мальчик выглядел не совсем здорово. Тогда медиковедьма начала опрос.

— Понимаете, мадам, сначала все было хорошо, то есть, как обычно, — начал рассказывать мальчик, немного ерзая из-за непривычки. Врачей он побаивался, после особо неудачного похода к зубному в детстве. Ну и ужас тогда был! Но пока что, вроде бы, все было нормально. — А потом у меня зачесался шрам, ну, который в виде молнии, и со временем стал болеть, причем очень сильно… А потом заболела голова и мне стало то ли холодно, то ли жарко, я не особо понял. А когда занятие закончилось и мы пошли сюда, мне стало полегче.

— Возможно, это от переутомления. Сейчас я дам тебе умиротворяющий бальзам, ты поспишь около часа, а потом я тебя снова осмотрю и, если все хорошо, отпущу на обед, — ответила мадам Помфри и достала из ближайшего шкафчика флакон с зельем, которое добавила в стакан с водой. — Вот, это тебе нужно выпить и лечь отдыхать.

— Ну… Хорошо. Как скажете, мадам Помфри, — Гарри кивнул и выпил зелье, после чего лег в кровать, не забыв снять мантию и обувь. Джастин и Захария пообещали зайти к нему перед обедом и забрать с собой, а пока ушли, потому что Поттеру нужен был покой. Мадам Помфри ушла к себе в кабинет и Гарри довольно быстро уснул, даже не зная, что весь этот разговор слышал еще один человек.

***

Поппи Помфри проверила, уснул ли ее единственный пациент, после чего вернулась в кабинет, где ее уже ждал Северус, который как раз незадолго до прихода мальчишек принес ей новые лечебные зелья. Он довольно часто варил все сам, вернее, практически всегда, если не считать тех редких случаев, когда времени на зелья для Больничного крыла у него просто не было.

— Поппи, что с мальчиком? — поинтересовался мужчина и сделал глоток чая. Внешне он был абсолютно спокоен, но мадам Помфри, которая помнила Снейпа еще студентом, поняла, что тот волнуется. Все-таки мальчик был слишком похож на свою мать, что отмечали все профессора, которые работали здесь еще в то время. До войны.

— Я не уверена, Северус. Диагностика ничего не показала, хотя мальчик выглядел болезненно, когда пришел, сейчас уже получше. Он сказал, что заболел шрам во время урока, — ответила женщина, опускаясь в свое кресло, и тяжело вздохнула. — Как думаешь, что это может быть? Простое переутомление, как я и предположила?

— Очень может быть, — задумчиво кивнул Северус и немного нахмурился. Значит, болит шрам… Это очень плохо. Конечно, раны, нанесенные проклятиями практически невозможно убрать и они часто реагируют на сильный магический фон и смену погоды, но обычно не сильно. Он по себе знает — раны от когтей оборотней на плече дают о себе знать во время каждого понижения давления атмосферы, но несильно, можно даже сказать, привычно, за столько-то лет. Но вот у ребенка… — Нужно будет узнать, болел ли шрам раньше. И расспросить его, как много он сегодня колдовал.

— Думаешь, из-за перенапряжения? — спросила Поппи, но, немного подумав, все-таки кивнула. — Да, все может быть. Нужно будет еще посмотреть, как изменится погода в ближайшие сутки, возможно, реакция на изменение климата также могла себя показать. Но меня смущает, что все так быстро прошло.

— Меня тоже, если честно, — кивнул профессор зельеварения. — Но я постараюсь разобраться в этом. Все-таки ребенок не виноват… Но о моем участии в этом ему пока знать не стоит.

— Ты порой такой скрытный, Северус, — женщина тяжело вздохнула и покачала головой. — Когда же ты уже сможешь расслабиться и забыть о прошлом? Столько лет прошло… Прекрати себя винить.

— Я не могу, Поппи, потому что я виноват. Мне пора, — мужчина резко поднялся и, кивнув женщине, ушел из кабинета, а после и из Больничного крыла, направляясь в сторону своих подземелий.

А мадам Помфри лишь тяжело вздохнула и продолжила пить чай в одиночестве, думая лишь о том, как же порой жизнь несправедлива к людям. И как порой люди жестоки по отношению к самим себе…