Проснувшись, Хан обнаруживает сразу очень много всего: ему холодно, он в постели один, у него саднит зад, он не дома. Разлепив глаза как следует, он медленно садится и натягивает на плечи одеяло в попытке согреться. Повернув голову, обнаруживает открытое окно. Тоже ещё, заботливые хёны, оставили его мерзнуть под открытым окном. На улице ещё и продолжается дождь. Джисон вздыхает, с усилием поднимается и идет к окну, чтобы закрыть его. Упирается локтями в подоконник и рассеянно смотрит во двор. Там обнаруживается накрытый бассейн. В стиле семьи Чанбина, жаль, что погода не располагает к плаванью. Интересно, который сейчас час и все ли уже проснулись? Хан отходит от окна, ищет в ворохе постели свой телефон. Тот показывает начало одиннадцатого. Из гостиной доносится вопль Хёнджина, из чего Джисон делает вывод, что все уже встали и, возможно, даже позавтракали, потому что это звуки Джинни, который только что проебал раунд в Теккен. 

Хан садится на край кровати и упирается локтями в колени, зарываясь пальцами в волосы. Он не будет рефлексировать тот факт, что опять переспал с хёнами. Окей, они спят - это круто. Это ахуенно. Ему было хорошо вчера. Им всем было хорошо вчера. Хочется верить, что об этом не знает весь дом, правда, потому что, несмотря на попытки Чана его заткнуть, Джисон уверен, что был громким. Он потирает бедро, опускает взгляд туда, где болит, и обнаруживает синяки. Приспускает боксеры, поднявшись, и находит ещё несколько пятен на заднице - пальцев Минхо. Хана пробирает мелкой дрожью, он плюхается обратно на кровать и закрывает лицо руками. Даже если Лино каким-то образом обнаружит эти следы, наверняка, не придаст им значения. Ну, может, посмеется. Или извинится. А Джисона от них мурашит, от воспоминаний о том, как Минхо сжимал его в объятьях, как смотрел с желанием и нетерпением. Жаль, Чан не оставил следов. Хотя, может, какой-то из этих синяков и оставлен Чаном, когда они сменили позу. 

Это просто секс, Хан. Секс по дружбе - так поступают многие. Не обольщайся. Не ищи подтекстов, их там нет. Обыкновенный секс по дружбе. Это явление встречается в каждой второй группе, ничего такого. Ничего такого, что испытывает сейчас он, быть не должно. В груди всё сжимается, к горлу подкатывает комок, который нужно поскорее прогнать, пока никто не обнаружил его в состоянии, близком к истерике.

Дверь в комнату вдруг открывается, и Джисон машинально накрывает ноги одеялом, чтобы скрыть синяки, вскидывает голову.

- Доброе утро соням, - улыбается Феликс и проходит в комнату.

Хан посмеивается, смущенно почесывая затылок. 

- Съемки, судя по всему, отменились, - замечает он.

Ликс плюхается рядом и сгребает его в объятья, согласно мыча. Джисон сперва замирает, потом обнимает в ответ, утыкаясь носом в ключицы и вдыхая запах геля для душа и десятка лосьонов, которыми Ёнбок пользуется в любое время дня и ночи. 

- Что случилось? - тихо спрашивает Феликс, и Хан издает вопросительный звук. - У тебя такой вид, будто ты собирался плакать, пока никто не видит.

Проблемы, которые возникают, когда живешь с людьми бок о бок слишком долго - твои эмоции читают с такой легкостью, будто ты кричишь о них во всю глотку. 

- Хёны сперва забрали меня спать к себе, а утром ушли, оставив открытое окно, - канючит Джисон. - И я замерз. 

Ёнбок осуждающе цокает языком и качает головой, мягко отстраняя парня от себя.

- Я предлагаю тебе сходить в душ, одеться, позавтракать, а потом выяснить, как так вышло.

На улыбку Феликса хочется улыбнуться в ответ, и Хан улыбается, напоследок крепко сжав друга в объятьях до жалобного “Хани”. Посмеиваясь, находит свои джинсы и натягивает их, надеясь, что без света в комнате синяков не будет видно.

- Мы тебя ждем в гостиной, - заявляет Ликс, ласково ерошит его волосы и выходит из комнаты.

Джисон замирает в одних джинсах. Глубоко вдыхает и выдыхает - всё будет в порядке. Всё уже в порядке. Всё ахуенно. Он просто забьет на эти неуместные эмоции и будет получать от жизни удовольствие. Подхватив футболку, выскальзывает в душ, там приводит себя в порядок. Жаль, у него нет никакой мази, потому что проход саднит - он слишком спешил вчера. Вряд ли умудрился причинить себе какой-то вред, но ноющая боль не проходит. Что ж, в следующий раз будет осторожнее. 

Подходя к гостиной, Хан для начала прислушивается в попытке догадаться, что происходит, но ничего толкового не выясняет, так что заходит в комнату. Сынмин с Чонином залипают в телефон, в ухе каждого по эйрподсу, Хёнджин и Феликс рубятся в Теккен, Чан сидит за компом в наушниках, паникующий голос Чанбина и смех Минхо звучат из кухни. Ему туда. Но сперва… Проходя мимо лидера, Джисон наклоняется к нему, чмокает в щеку и спешит смыться на кухню, но его ловят за запястье и роняют на диван.

- Я вот сейчас не понял, - стаскивая наушники, заявляет Банчан, с явным трудом отводя взгляд от ноутбука и вопросительно поднимая брови.

Хан смеется и пытается выбраться из железной хватки на руке. 

- Это “спасибо” за то, что взяли переночевать к себе, - Джисон подмигивает, и с удовольствием замечает, как загораются уши Криса. 

- Ну, знаешь, подбирай способы высказывать благодарность… - хмыкает Чан и снова пытается надеть наушники, но Хан закидывает на него ногу и прилипает всем телом, чтобы опять чмокнуть в щеку.

Банчан издает протестующий звук, ловя едва не соскользнувший с колен ноут и откладывая его в сторону. 

- Хан! Честное слово! - возмущается он и уворачивается от очередного поцелуя, так что губы Джисона только проскальзывают по пылающему кончику уха. 

- Вау, какая сцена, - Минхо выходит из кухни с подносом и поигрывает бровями.

Мемберы переводят взгляд на "сцену" борьбы на диване. Крис сидит, полностью оплетенный конечностями Хана, и пытается увернуться от настойчивых попыток чмокнуть его в щеку. Джисон едва удерживает довольный смешок, прилипая теснее, внутренне вздрагивая, когда Чан хватает его за внутреннюю сторону бедра в попытке столкнуть ногу с себя. Австралиец начинает сосредоточенно сопеть, изворачиваясь и жмурясь с выражением отчаяния на лице. 

- Так, Хана срочно нужно покормить, потому что он сейчас сожрет лидера, - звучит смех Феликса. 

Джисон дотягивается до мочки чужого уха, пытается обхватить губами, но его вдруг хватают за нижнюю челюсть и отворачивают. Хан моргает, пытаясь понять, что происходит, ему разжимают челюсть и суют в рот сэндвич. Это Минхо спасает Банчана от приставаний младшего. Джисон послушно жует завтрак. Пользуясь тем, что он отвлекся, Крис выбирается из его хватки и отползает на другой конец дивана.

- Ты тоже, между прочим, заслужил благодарность, - жуя, заявляет Хан, и Лино молча сует ему в рот следующий бутерброд.

Джисон обреченно вздыхает и бездумно потирает ноющее от напряжения бедро. Интересно, нормально ли себя чувствует Минхо? Это был его первый раз, вполне возможно, что ощущает он себя не очень. Но, даже если так, внешне не скажешь - Лино подает ему поднос и присаживается на подлокотник без какой-то особенной осторожности или неловкости. Хан внутренне облегченно вздыхает и опускает взгляд к подносу в своих руках. Там ещё несколько сэндвичей, большая чашка кофе со льдом и даже порезанный апельсин. 

- Хён, ты заслужил намного больше благодарностей, - заявляет Джисон, запивая сэндвич.

Минхо косится на него и, стоит Хану потянуться в сторону старшего, тут же упирается ногой в его плечо.

- Оставь свои благодарности при себе, - ворчит Лино и вскрикивает от неожиданности, когда Джисон прижимается губами к косточке на его босой стопе.

Они встречаются взглядами, Хан улыбается довольно и лукаво, Минхо смотрит на него сверху вниз взглядом, который одновременно может означать, что его сейчас накормят салфетками вместо сэндвича, или что его завалят и прямо сейчас заставят вылизывать Лино всего от макушки до пят. По загривку пробегают мурашки, дыхание перехватывает. Минхо отмирает первым - легко толкает его стопой в висок и убирает ногу, отворачивается, делая вид, что сосредоточен на игре Хёнджина и Феликса. 

-Какие у нас планы на сегодня? - уточняет Джисон, продолжая потягивать кофе и поглядывая то на Минхо с одной стороны, то на Чана с другой.

Лидер отмирает первым - переводит на него взгляд и несколько раз моргает, видимо, возвращаясь в реальность и осознавая вопрос.

- Съемки опять перенеслись, сегодня мы ещё посидим здесь, завтра, если погода улучшится, а она должна, быстро смотаемся в общагу, приведем себя в порядок и таки поедем сниматься.

- То есть у нас сегодня выходной?

Банчан согласно мычит, и Хан убирает поднос со своих колен на стол, проворно подползая к старшему и закрывая собой экран его ноутбука.

- То есть мы можем сейчас сгонять в ближайший магазин и купить соджу или пива и затусить?! - глаза Джисона горят энтузиазмом, и он знает, что Чан ему не откажет.

Чан, действительно, обреченно вздыхает и убирает ноутбук, справедливо опасаясь, что Хан может уронить конкурента за внимание. У телевизора тоже происходит шевеление, видимо, идея Джисона находит отклик в душах остальных. Хан оборачивается, чтобы убедиться в этом. На Чана направлено пять пар умоляющих глаз (Минхо делает вид, что крайне увлечен телефоном, а Чанбин всё ещё возится на кухне). 

- И кто из вас собирается идти в такую погоду в магазин? - скептично уточняет лидер, складывая руки на груди.

- А зачем в магазин? - уточняет Бин, проходя в комнату и на ходу вытирая руки полотенцем. - Вон в баре и соджу, и пиво, и чего покрепче найдется. Отец не будет против. 

- Чанбин-хён, ты лучший! - Хан подрывается с дивана (замечает, с каким облегчением вздыхают Минхо с Крисом) и бросается обнимать Чанбина. Тот, удивительно, не противится, только чуть покачивается по инерции от напора. 

- Закуски тоже должны быть где-нибудь в кладовой, так что… 

Джисон краем глаза замечает, как переглядываются Лино с Чаном, и думает о том, что обязан выпить и… И что? Он не будет никому признаваться в чувствах. Он изначально так решил - он не в праве рушить их дружбу, поэтому его чувства останутся с ним по гроб жизни. Может, тогда он расскажет остальным, что они спят втроем? Если для кого-то это ещё тайна после вчерашнего, конечно, он не уверен. Да, после этого камин-аута ему должно стать хоть немного легче. Джисон не любит и не умеет скрываться. Ему нужно избавиться хотя бы от части давящего груза эмоций, и сегодня отличная возможность поступить именно так.

- Ты уже позавтракал? - интересуется Чанбин и морщится, когда Хан чмокает его в щеку.

- Нет, сейчас доем.

- Посуду сам моешь.

Хан согласно мычит и отпускает хёна, возвращаясь за стол. Минхо косится на него, потом ставит ногу на его плечо, и Джисон внутренне обмирает, но взгляд бросает лукавый и вопросительный. Лино хочет пофлиртовать с ним при всех? А не слишком ли это? Потому что Хан не собирается спускать происходящее на тормозах. Он наклоняет голову, собираясь коснуться губами пальцев ноги, но Минхо быстро убирает стопу, так что Джисон теряет равновесие и падает на бок. Звучит довольный смех, и Хан возмущается: 

- А если бы у меня в руках была чашка? - он обиженно смотрит снизу вверх, так и не вставая с дивана.

- Но её ведь не было, - пожимает плечами Лино и смотрит на него с такой довольной физиономией, будто уже давно хотел вот так положить к своим ногам.

Проблема в том, что Хан тоже давно хотел распластаться у его ног. Но он снова садится, фыркая, и расправляется с последним сэндвичем. Закусывает апельсином и, взяв дольку, подносит её к губам Банчана. Тот скашивает глаза, отрываясь от компа, смотрит с подозрением, потом резко зубами выхватывает фрукт из пальцев и съедает за один укус. Впрочем, вполне естественное для лидера за работой поведение. Ещё одну дольку Джисон скармливает подобравшемуся к дивану Хёнджину. Апельсин в итоге достаётся всей группе. Минхо, правда, оказывается, последним в очереди. Он едва ощутимо прихватывает губами кончики пальцев Джисона, когда вбирает угощение в рот, они смотрят друг другу в глаза, и Хан отчетливо понимает, что это месть за внезапный поцелуй в стопу. Потом взгляд Минхо поднимается выше головы Джисона, куда-то за его спину, туда, где сидит Крис, и в выражении лица старшего возникает та самая привлекательная угроза, которая заставляет пальцы на ногах поджиматься. 

Хан поспешно поднимается, забирает поднос, в пару глотков допивает кофе уже на кухне и моет за собой посуду. Выпить они решают уже за ужином или ужинообедом - как получится. Мемберы в целом занимаются кто чем. Сынмин с Чонином смываются в комнату Чанбина к фортепиано, Минхо, Феликс и Хёнджин обнаруживают на приставке Just dance и устраивают затянувшийся баттл, 3RACHA перемещается в родительскую спальню с ноутбуком Чана. И Хан даже радуется, что оказывается именно в этой комнате. Потому что со спальней Чанбина у него очень своеобразные ассоциации. Наверняка, не у него одного.

Они усаживаются у изголовья кровати, Чан посередине. Переслушивают недавний трек в очередной раз, делятся мыслями, Джисон тянется к клавиатуре, собираясь показать, какую дорожку предлагает подкрутить, и сталкивается с рукой Банчана. Как в дурацкой дораме его пробирает мурашками. Эти самые пальцы вчера растягивали Минхо, а потом, скорее всего, дрочили Хану, хотя помнит он смутно. На несколько мгновений повисает странное напряжение, потом они начинают в шутку бороться за право нажать на клавишу, пока в итоге не нажимает Чанбин. Они сидят бедро к бедру. Джисон закидывает ногу на ногу Криса, прижимается боком и чувствует, как Чан сперва напрягается, потом расслабляется, а после вовсе обнимает его за плечо, справляясь с ноутбуком одной рукой. Бин временами косится на них с каким-то нечитаемым выражением, но говорит только о треке и никаких неловких вопросов не задает. И хорошо, потому что Хан представления не имеет, как на них отвечать. 

Потом в комнату заглядывают Минхо с Хёнджином и призывают Чанбина на кухню, мол, без него они не совладают со всей этой новомодной техникой. 3RACHA сворачивается, Банчан даже выключает ноутбук, что вообще кажется событием почти волшебным. Все вместе они возвращаются в гостиную. Там обнаруживается радостный взмокший Феликс, который нападает на них с объятиями и радостно рассказывает, что заткнул старших за пояс в Just dance.

Под руководством Чанбина Хан с Чаном отодвигают стол в сторону и раскладывают диван, стелят там будущую скатерть, раскидывают подушки. Хёнджин приносит из бара выпивку. В общем, какое-то время уходит на организацию их грядущей (не)скромной вечеринки на восьмерых. Сынмин с Чонином приходят на голоса и приносят с собой гитару, которая тут же вызывает самый живой интерес у знатной части группы, но они решают отложить музицирование на “после ужина”. Тем более, что “стол” уже накрыт стараниями Минхо, Феликса, Чанбина и Хёнджина (хотя Бин на кухне был скорее элементом “сковородка? не знаю, где у нас сковородки, поищите сами”, но искренне пытался помочь).

Стоит всем расположиться на диване по кругу, Джисон тут же выясняет, кто что собирается пить. Банчан заявляет, что составит компанию непьющему (разумеется) Чонину. Сынмин заявляет, что не собирается принимать этом участие (“разве что вот ту баночку пива 0,33л”), Феликс тоже склоняется к пиву, остальным Хан разливает соджу. Непьющим наливают колу. Приготовленный ужин сметают в два счета, и Джисон помогает Чанбину убрать со стола ненужную посуду, оставив только миски и блюда с закусками. Когда они возвращаются, Банчан уже сидит с гитарой в попытках её настроить, несмотря на окружающий его веселый галдеж. Бин выключает свет, оставляя только несколько приглушенных настенных ламп. Они возвращаются за стол. Хан устраивается между Чанбином и Минхо, как раз напротив Чана. Тот берет пару аккордов, проверяя, строит ли инструмент. Мемберы затихают, пьющие тихонько чокаются между собой, и Джисон задумывается, какую уже стопку опрокидывает в себя. Из-за плотного ужина он не особенно захмелел, но его вполне может догнать чуть позже. Хан вздыхает и кладет голову на плечо Лино, тот обнимает его почти машинально, угощает чипсами. 

Джисон залипает на то, как проворно двигаются пальцы Чана по струнам. Тот играет то ли проигрыш, то ли просто вспоминает аккорды, и Хан точно знает, что эта песня ему знакома, но не может вспомнить откуда, поэтому просто раскачивается в такт вместе с Минхо. Видимо, вспомнив гармонию до конца, Крис вступает, и до Джисона только где-то на припеве доходит, что за песню зачем-то выбрал Банчан. И ему хочется бросить в лидера миской с чипсами, потому что после вчерашнего петь “Tenerife Sea” - это почти преступление по отношению к медленно, но верно трескающемуся сердечку Хана. 

К голосу Криса присоединяются остальные, и Джисон доливает всем желающим соджу, прежде чем тоже начать подпевать. Он жалеет, что из своего положения не может смотреть одновременно на Минхо и на Чана, чтобы петь им в лица “so in love”, поэтому просто обнимает Лино крепче и пялится на играющего Криса, подмуркивая песне, которая длится целую чертову вечность. Хану кажется, что глаза набираются слезами, и он утыкается Минхо в плечо, пряча лицо, чувствует, как вибрирует грудная клетка, когда тот подпевает. 

Да что вы оба знаете про это so in love?.. 

Джисон собирает себя в кучу к концу песни и выпрямляется, часто моргая и борясь с желанием пойти искать кепку, за которой можно было бы спрятать лицо. Под руку попадается пустая бутылка, и Хан издает довольный вопль.

- Бутылочка! - заявляет он громко, победоносно поднимая бутылку над головой.

Лица АйЭна и Сынмина синхронно скукоживаются в отрицании, Минхо и Хёнджин одобрительно гудят, видимо, тоже поднабравшиеся достаточно для таких развлечений. Чан смеется, откладывая гитару, которую тут же прихватизирует Чонин.

- Вы уверены, что не пожалеете об этом завтра? - уточняет лидер с усмешкой, но руки потирает так, будто уже согласился. 

- В этом весь смысл! - заявляет Хан, доставая следующую бутылку и наполняя стопки. 

- Хани, просто признай, что ты хочешь поцелуев, потому что за сегодня ты перецеловал, наверное, почти всех, - смеется Хёнджин, когда они опустошают стопки.

- Ты тоже хочешь поцелуйчик? - Джисон тянется к Хёнджину через Чанбина, но тот пихает его в плечо, усаживая обратно. - И вообще, с чего ты взял, что я хочу на поцелуи? Может, я хочу на желание!

Мемберы снова одобрительно гудят, и Джинни издает довольное хихиканье, убеждаясь в том, что бутылка хорошо крутится.

- Тогда я первый. Ребята, вы точно не? - Хёнджин переводит взгляд на Сынмина, который показывает, на какие струны ставить пальцы Чонину.

- Нет, мы понаблюдаем, - отзывается АйЭн с зубастой улыбкой, и Джисон понимает, что на чьем-то телефоне ощутимо прибавится компромата.

- Джинни, забери его телефон! - тут же требует он, но Чонин быстро прячет технику за спину.

- Я не знаю аккордов, мне нужен телефон! - тут же защищается младший, и Хан машет на него рукой.

Хёнджин торжественно прокашливается и раскручивает бутылку. Джисон следит за ней, не мигая, в очередной раз наполняет стопки соджу, несмотря на то, что щеки уже горят от выпитого, да и чувство равновесия слегка плывет. Он замечает на выпивке задумчивый взгляд Чанбина, но тот, благо, ничего не говорит, потому что отмахиваться от его заботы Хану не хочется. 

Бутылка показывает на Минхо, и Хёнджин издает счастливый вопль. Тянется за упаковкой салфеток и вручает её Лино. Все замирают. На лице Джинни оживленное нетерпение, на лице Минхо молчаливое обещание припомнить это. Хан чуть надавливает коленом на диван, заставляя бутылку слегка шевельнуться.

- Эй! Между прочим, не понятно, на кого горлышко попадает! - громко заявляет он и вздрагивает, когда на его плечо весомо опускается ладонь Лино.

- Я оценил твою заботу, но я должен принять вызов, - серьезно выдает старший и достает несколько салфеток из упаковки.

За столом повисает тишина, если не учитывать робких попыток макнэ перебирать струны гитары. Хёнджин смотрит с детским восторгом, как Минхо отправляет в рот салфетку, откладывает упаковку в сторону и тянется к бутылке.

- А ведь она может попасть на тебя, - напоминает старший, изогнув бровь и скатав салфетку во рту в шарик (Хан вовсе не залипал на этот совершенно упоительный процесс движения губ и языка, ни разу).

Джинни издает нервный смешок, и Лино раскручивает бутылку. Она указывает на Феликса, и тот с интересом расправляет плечи, видимо, готовясь к заданию. Минхо некоторое время катает салфетку по рту, думая.

- Реванш в Just dance, сейчас! - заявляет он решительно и подрывается с места вместе со смеющимся Ёнбоком. 

- Хён, ты не наебнись главное после соджу, - смеется Хан, когда у Лино не с первого раза выходит нажать нужную кнопку на джойстике, вряд ли из-за выпитого, просто в полумраке. 

Минхо оборачивается и дергает подбородком.

- Чья бы корова… Тут кое-кто уже сидеть ровно не может. 

- Я могу! - Джисон выравнивается, опираясь о колени руками, и Лино мычит, не впечатлившись. 

Они находят TWICE, и это становится битвой века, в которой Феликс снова выигрывает, и Минхо плюхается обратно на диван с разочарованным вздохом. Хан похлопывает его по спине с сочувствием и подаёт стопку соджу. Лино опустошает её залпом, пока Ликс снова вращает бутылку. Она останавливается на Джисоне, и тот собирает себя в кучу, делая вид, что готов как минимум спасти один мир.

- А можно загадывать желания, которые нужно исполнить не сейчас, а позже? - уточняет Ёнбок, задумчиво потирая подбородок.

- Я согласен! - тут же отзывается Хан, потому что ему плевать на правила, ему вообще плевать, что там ему загадают, потому что следующим загадывать будет он, а это гораздо важнее. 

- Тогда ты завтра моешь посуду, - смеется Феликс, и отовсюду звучат сочувствующие вздохи. 

Минхо смеется и тоже хлопает его по плечу, задерживая ладонь между лопаток, так что Джисона пробирает жаром от прикосновения. Футболка, кажется, начинают липнуть к спине. 

- Да без проблем! - выдавливает из себя Хан, пытаясь стряхнуть внутреннее оцепенение от ощущения горячей ладони.

Он тянется к бутылке, замирает, прикидывая, получится ли у него рассчитать силу. Не, учитывая, как его уже ведет - ничего у него не получится. Он как-то не заметил, в какой момент реальность настолько пошла по пизде, что он с трудом удерживает равновесие над “столом”. Раскручивает бутылку и затаивает дыхание, следя за горлышком. Оно указывает на Хёнджина, и Джисон издает громкий разочарованный стон, который Джинни, кажется, оскорбляет.

- Эй! Что тебя не устраивает-то?!

- Иди сюда и подари мне поцелуйчик, - тут же отзывается Хан и постукивает пальцем по своей щеке. 

Хёнджин вымученно стонет и тянется к нему через Чанбина, касаясь губами щеки. У Джинни невыносимо мягкие губы, их прикосновение не может быть неприятным, и Джисон издает довольное мурчание. 

- Хани, честное слово, что с тобой не так в последнее время? - возмущается Хёнджин, подставляя стопку, и Джисон наливает ему, а потом и всем остальным соджу. 

- А что не так с тем, что я хочу проявлений вашей любви ко мне! - отзывается Хан, опрокидывая в себя очередную порцию соджу и краем глаза замечает, как Чанбин аккуратно снимает бутылку с дивана куда-то на пол. - Э-э!

- Мне кажется, тебе хватит, - замечает Бин и смотрит на него исподлобья. 

- Не любите меня - так и скажите, - ворчит Джисон в ответ и кивает на Хёнджина. - Крути.

Минхо оплетает его руками со спины и прижимает к себе, обхватывает ногами, и Хан забывает, как дышать, замирая. 

- Ты же сейчас нарвешься… - смеется Хёнджин, - хёны тебя задушат своей любовью. 

- Я готов помирать, - порывисто заявляет Джисон, и Лино вдруг ловит его шею в захват, ощутимо перекрывая доступ к кислороду. Хан цепляется за его руки, пытаясь освободиться. - Я передумал! Я передумал! 

Мемберы взрываются смехом, и Минхо тоже смеется ему в ухо, обжигая дыханием и выпуская из крепкой хватки, но продолжая обнимать, и Джисон плывет - ему слишком хорошо в тепле после выпитого, чувствовать спиной биение чужого сердца, а в волосах - глубокое ровное дыхание. Хёнджин всё-таки вращает бутылку, и её горлышко указывает на Хана и Лино. Они оба замирают, пытаясь принять решение. 

- Сыграйте в КНБ, кто проиграет, будет выполнять желание, - решает Джинни, отправляя в рот чипсы. 

- Ненавижу КНБ, - ворчит Джисон, но руку вытягивает.

То ли ему везет, то ли старший поддается, если вообще можно поддаться в камень-ножницы-бумагу, но Минхо проигрывает. Хан макушкой чувствует, как Лино поднимает выжидающий взгляд, кладет подбородок на голову Джисона.

- Поцелуй Хани. Так, чтобы он уже отстал от нас всех с поцелуями, - ухмыляется Хёнджин, и у Хана начинает кружиться голова. Даже играющий на гитаре Чонин затихает.

Он достаточно пьян, чтобы целоваться вообще с кем бы то ни было где бы то ни было, не говоря уже о Лино, ещё и в окружении таких близких ему мемберов, поэтому запрокидывает голову с готовностью, а потом моргает, хихикая:

- У тебя всё ещё салфетка во рту? 

- Господи, Джисон… - Минхо закатывает глаза и обхватывает рукой подбородок Хана, заставляя его закрыть рот и сомкнуть губы. - Откроешь рот - я откушу тебе язык, ты понял? 

Хан продолжает сдавленно хихикать, слабо веря происходящему. Лино всерьез собирается поцеловать его в губы при всех? Прямо сейчас? Это шутка. Это всё затянувшаяся шутка, но он чувствует на своих губах горячее дыхание, а потом Минхо прижимается губами к его губам, и Джисон издает тихий беспомощный стон, цепляясь за руки старшего, одна из которых всё ещё держит его за подбородок, другая обнимает поперек живота. 

Мемберы сперва смеются весело, Хёнджин восторженно хлопает в ладоши, но Хан почти не слышит этого, не слышит и того, как постепенно мемберы затихают. Он размыкает губы, стремясь разделить не только прикосновение мягких губ, но ещё вкус соджу, но Лино в этот момент отстраняется. Они смотрят друг другу в глаза, не мигая, Джисон дышит тяжело. 

- So in love… - выдает Хан шепотом, а потом его лицо отворачивают.

- Господи, Джисону больше не наливать, честное слово, - заявляет Минхо громко, но смех за столом звучит как-то напряженно.

Хан возмущенно мычит, вырывается из объятий и переползает через Феликса к Банчану.

- Чани, они меня обижают, - канючит он, прилипая к боку лидера и тут же получая объятья. 

Крис смеется и хлопает его по пояснице. 

- Минхо, давай, - кивает лидер, и Лино тянется к бутылке, придерживаясь за Чанбина, неужели, уже тоже успело унести от выпивки?

Бутылка указывает как раз на Чанбина, и Минхо смотрит на него задумчиво, продолжая держаться за плечо. 

- Расскажи нам что-то о себе, чего мы не знаем, - решает он, наконец, и плюхается обратно на своё место. 

Взгляд Бина бессмысленно скользит по комнате, пока не останавливается на Крисе, он несколько раз моргает, и у Хана возникает странное предчувствие.

- Я спал с Чанни-хёном.

- Мы все спали с Чаном, - тут же отзывается Феликс, и после его слов повисает пауза. 

- Нет, не спал спал, а… 

- Я тоже… - выдает Минхо, глядя в глаза Чанбина, и у Джисона тихонько едет крыша. Рука Банчана, бережно скользившая по его спине, останавливается. 

Хёнджин издает вопль, подрывается с дивана, совершенно офигевший от новой информации, возможно, ею же абсолютно скринженный - Хан не уверен, он сам слишком пьян, чтобы анализировать чужие проявления эмоций. 

- Я тоже, - тупо выдает он, и Джинни с силой швыряет в него подушкой.

- Мог бы промолчать! - кричит Хёнджин в отчаянии, хватается за ещё одну подушку, и Хан поспешно пытается закрыться, потому что длинные руки Джинни позволяют ему лупить Джисона подушкой, нависнув над сидящим ближе к краю дивана Феликсу, который, кажется, всё ещё слабо понимает, что происходит. 

Когда Банчан ловит подушку, которой избивают Хана, и отбирает её, появляется возможность хоть немного отдышаться и осознать, что происходит. Чанбин и Минхо всё ещё смотрят друг на друга, кажется, продолжая осознавать услышанное.

- Я знаю насчет Хана, но ты… - выдают они одновременно, и Джисон хохочет в голос, пока в него не швыряют пачкой салфеток (это не заставляет его замолкнуть).

Лино трет шею и переводит взгляд на Чана.

- Может, лучше ты нам расскажешь? - он изгибает бровь с интересом.

Чанбина, кажется, такой поворот событий тоже вполне устраивает, потому что говорить о сексе он явно не в духе. Банчан прокашливается, всё ещё держа в своих объятьях икающего от смеха Хана. В не до конца трезвой (мягко говоря) голове мелькают разрозненные мысли, но Джисон выгоняет их и выравнивается, чтобы смотреть на лидера, который оказывается в крайне неловкой ситуации. Как минимум потому, что он не пил и явно будет помнить сегодняшний разговор лучше всех.

- И что вы хотите, чтобы я рассказал?.. - уточняет он, изгибая бровь и стискивая Хана в объятьях, когда тот дергается за своей стопкой. 

- Ты спал с Бинни после того?.. - икнув, интересуется Джисон. 

- “После того”? - переспрашивает Минхо.

- О господи, нет! - тут же отзывается Чанбин и нервно закидывает в рот чипсы.

- Почему ты говоришь так, будто тебе не понравилось тогда?! - возмущается Хан.

- А ты тут вообще при чем?! - Хёнджин выглядит так, будто готов драться за подушки, чтобы снова отпиздить Джисона.

- Потому что я был между ними двумя! 

- То есть для тебя это привычное положение? - Лино ухмыляется, и Хан заливается краской, потому что это блять говорит ему Минхо, из-за которого у него до сих пор саднит зад. 

Повисает пауза. Чонин откладывает гитару, и Джисон обнаруживает, что Сынмин всё это время закрывал его уши ладонями, при этом лицо самого Сынмина выглядит так, будто он познал дзен. Феликс сидит, тупо моргая и переводя взгляд с лица на лицо с выражением робкой надежды, что кто-то объяснит ему, что происходит. 

- Давайте по порядку, - неуверенно предлагает Хёнджин, возвращаясь на диван.

- Мы переспали втроем ещё до дебюта, - прямо заявляет Хан, чувствуя, как пальцы Криса, вряд ли осознанно, впиваются в его бока почти до боли. - Я, Чанни и Бин. Но это было один раз, мы были вничто, во всяком случае, я, и больше мы этот эксперимент не проворачивали. 

- Какой же у тебя длинный язык, - вздыхает Банчан, и Джисон хихикает.

- По-моему, тебя вполне устраивает мой длинный язык.

Крис затыкает его ладонью, краснея до кончиков ушей, и Хан не может перестать хихикать в его руку. 

- Хорошо, с этой историей мне всё понятно, но я не уверен, что хотел это знать, - вздыхает Хёнджин и опрокидывает в себя стопку соджу. - Минхо-хён?

- Я даже не уверен, что это можно считать сексом… - задумчиво тянет Лино, и Хан давится слюной, изумленно вскидывая брови.

У него возникает разом очень много вопросов. Например, чем ещё это можно, блять, считать, если они дважды совершенно точно трахались всевозможными способами? Но Чан прижимает к его губам ладонь с такой силой, что становится больно от того, как зубы впиваются во внутреннюю сторону губ. Старшие переглядываются, видимо, пытаясь решить, можно ли назвать то, что между ними было, сексом.

- Ну, это было не просто петтингом…

- Но без проникновения…

- Избавьте нас от подробностей, а-а! - Хёнджин закатывает глаза, ненадолго закрывает уши руками, но, видимо, любопытство оказывается сильнее кринжа. 

У Хана возникает подозрение, что он что-то понимает не так. Он перестает вырываться и дожидается, пока хватка лидера ослабнет. Выскальзывает из объятий и перебирается обратно под бок к Минхо - этот точно не станет его затыкать. К тому же, именно Минхо, скорее, ответит на немой вопрос в глазах младшего. Лино смотрит на него задумчиво, вздыхает и отводит глаза, словно ему становится неловко.

- После последнего выступления, мы с Чаном пошли в подсобку…

- Без меня?! - Джисон сам удивляется тому, как расстроенно звучит. 

- Ты в тот же вечер словил меня на кухне, так что всё честно... - встревает Крис, и Минхо вопросительно дергает бровью. 

Хёнджин утыкается в плечо Чанбина и издаёт хныканье.

- В нашей группе все перетрахались, какой кошмар… 

Бин гладит его по волосам и тяжело вздыхает, никак не комментируя услышанное. Некоторое время они сидят молча, каждый в своих мыслях.

- Так, стоп, - вдруг включается Хёнджин, словно его озарило, и впивается в Хана испытующим взглядом. - Если ты возмущаешься, почему они трахались без тебя, значит, они трахались и с тобой?..

Джисон встречается взглядом сперва с Минхо, потом с Банчаном, и ответ становится очевидным даже до того, как его произносят.

- И как давно?.. - с любопытством изгибает бровь Чанбин, обреченно вздыхая.

- С тех пор, как Хани повредил ногу, - встревает вдруг Феликс, пытаясь найти чипсы на дне пачки. - Может, чуть позже.

- А ты откуда?.. - Крис смотрит на него с благоговейным ужасом. 

Ёнбок пожимает плечами. 

- Я ведь прав? - уточняет он, бросая взгляд на Хана исподлобья, и Джисон икает, согласно кивая. - А ещё вас было слышно вчера, я шел мимо комнаты…

В который раз за вечер повисает пауза. Хан чувствует, что заливается краской. Мысль о том, что их кто-то слышал, вызывает в нем такое бурное смущение, что объятья Минхо - это вообще единственное, что удерживает его от попытки сбежать из комнаты. А потом он пытается мыслить трезво (ха-ха!), напоминает себе, что в сексе нет ничего неловкого, что смущаться вообще нечего, что, как минимум, Чанбин точно знает, что Джисон не способен контролировать голос во время секса. 

- Вы… трахались... в спальне моей сестры?.. - очень тихо уточняет Бин, и Хан поднимает взгляд, а потом его за футболку вытаскивают из объятий Лино. - Вы трахались в спальне моей сестры?! Вы втроем?!

Джисон нервно смеется, держась за руки Чанбина и глядя на него снизу вверх, потому что старший поднимается на ноги прямо на диване и теперь возвышается над ним с выражением умилительного пьяного недоверия и кринжа. Он переходит на ту октаву, в которой обычно шутливо жалуется на несправедливость жизни, и это даже мило, но сейчас выдавать комплименты как-то не в тему.

- Это ты приполз к ним и затеял это всё. Даже не пытайся отмазываться, со мной и Чаном это тоже была твоя идея, ты, мелкий хорни… - Чанбин задыхается, не в силах подобрать слов, трясет его, как щенка, но Хан даже не противится, потому что это бесполезно, когда он настолько пьян, а SPEARB в режиме миниатюрного Халка.

- Бинни… Бинни, меня тошнит, перестань… - жалобно просит он, и руки Бина замирают. 

- Вообще-то, это была моя идея… - подаёт голос Банчан, и все головы синхронно поворачиваются к нему. Он вскидывает бровь с вызовом. - И что ты собираешься делать на этот счет?..

Чанбин ломается всего несколько секунд, прежде чем выпустить безвольное тельце Джисона и обреченно вздохнуть.

- Ничего… - признаёт он. - Но теперь я разочарован в тебе, хён. Даже не знаю, как мне дальше жить с этой информацией.

Хан лежит на спине, тупо глядя в потолок. Его, действительно, слегка мутит после встряски, потолок плывет. На губах вкус соджу и бальзама для губ Минхо. В голове гудит голос Банчана, чей-то смех. Он закрывает глаза и, возможно, проваливается в какую-то пьяную полудрему, пока не просыпается из-за шевеления рядом - это кто-то подкладывает подушку под его голову. Судя по запаху, Лино.

- Эй, ребят, - подаёт голос Джисон, и дожидается, пока все затихнут. - Может, я и мелкий хорни грызун, но я люблю вас всех. 

Феликс издает громкий звук умиления.

- Мы тоже любим тебя, Хани, - отвечает он тут же, кто-то ерошит волосы Джисона.

Парень тут же тянется вслед за лаской, вздыхает тяжело и хочет объяснить, что всё не так просто, что он имеет в виду совсем другое, во всяком случае, относительно нескольких персонажей этой комнаты, но слова не склеиваются, мысли расползаются, пьяный туман даже не пытается рассеяться. 

- Может, отнести его в спальню? - голос Чана пробивается через алкогольную муть. 

- Не надо меня никуда нести! - протестует Хан, переворачиваясь на бок и поднимая голову от невыносимо притягательной подушки. 

Совсем рядом обнаруживается нога Минхо, поэтому Джисон подбирается ещё ближе, чтобы положить голову на мягкое бедро.

- Я хочу с вами… - бормочет Хан, обнимая подушку и довольно вздыхая на прикосновения пальцев к волосам. 

Кто-то снова смеется, но Джисон окончательно проваливается в сон, уткнувшись носом в живот Лино. Где-то на периферии сознания звучит гитара и голос Банчана. А, может, это уже сон. 

***

Просыпаться с адовой головной болью Хану несколько непривычно, поэтому он позволяет себе мучительный стон, который звучит ещё хуже, чем он себя чувствует. А он думал, что вчерашнее пробуждение не особенно хорошее. Как же он заблуждался… В висок долбит дятел, конечности кажутся невыносимо тяжелыми - пошевелиться вообще не получается. Джисон открывает глаза, созерцает кружащийся потолок, потом поворачивает голову, чтобы сориентироваться, где вообще находится. Итак, он на диване, и он не может пошевелиться, потому что рядом спит Банчан, закинув на него ноги и уложив голову на грудь. На бедре Чана сопит Феликс. Удивительно, что Хан проснулся не самым последним, что все остальные тоже спят. Он поворачивает голову в другую сторону и обнаруживает клубок из Хёнджина и Минхо. Не понятно только, где Чанбин с Сынмином и АйЭном. А ещё - как отсюда выбраться, потому что ему, определенно, нужно попить воды и почистить зубы. 

Джисон делает робкую попытку пошевелиться, но его тут же стискивают в объятиях так, что становится нечем дышать. Где-то над головой происходит очередное движение, и Хан запрокидывает голову, обнаруживая выходящего из кухни Чанбина. Тот выглядит… достаточно свежо для человека после вечеринки. Хотя, если быть честным, из них всех он меньше всего страдает от похмелья. 

- О, проснулся? - шепотом спрашивает старший и усмехается.

- Спаси меня, - хрипит Джисон в ответ. 

- Сперва скажи мне, что ты помнишь со вчера, и тогда я подумаю, спасать ли тебя, - ухмыляется Бин, и Хан тихо вымученно стонет.

Что он помнит со вчера? 

- Крис пел какую-то сопливую песню Ширана, - выдает Джисон первое, что приходит в голову, и хмурится. - Мы играли в бутылочку. Я целовался с Минхо. Мы… о господи боже мой блять…

Они рассказали всем про этот их странный секс по дружбе. И про предебютный секс. И, кажется, он что-то там бормотал Лино про то, что он in love. Хан закрывает лицо ладонью и выдает очередной измученный стон. Чанбин присаживается на корточки, так что их лица оказываются на одному уровне.

- Итак, какого спасения ждет от меня человек, участвовавший в групповом сексе в спальне моей сестры? - вкрадчиво интересуется старший, и Джисону кажется, что он может умереть от стыда и мигрени на месте, но он только выдавливает из себя просящую улыбку.

Ответить не успевает, потому что звучит хриплый голос Минхо:

- Стакан воды и минуту молчания…

В принципе, Хан с ним солидарен, так что он просто кивает. Чанбин вздыхает и поднимается на ноги. Приносит двухлитровую бутылку воды и подаёт приподнявшемуся на локтях Лино. Джисон бесстыдно пялится на то, как тот пьет - лохматый со сна, со следом подушки на щеке, в перекосившейся футболке и с каплями воды, стекающими по подбородку. Просто чертова статуя. Произведение искусства. 

- Дай мне… - просит Хан тихо.

- Как ты собрался пить с Чаном на тебе? 

Джисон косится на спящего крепко лидера и пытается приподняться. Его в очередной раз замыкают в душащие объятья, но привстать всё-таки получается, только Крис мычит недовольно. Получив воду, Хан с жадностью опустошает бутылку и возвращает её скептично наблюдающему Чанбину.

- А где остальные? 

- Мучают фортепиано у меня. 

- Который час?

- Время дать нам с Чаном поспать ещё полчасика… - скулит Хёнджин, пряча лицо где-то в животе Минхо и пытаясь закрыться от реальности.

- Почти двенадцать. В два надо выезжать… 

- Куда выезжать? - Крис поднимается так резко, что стукается макушкой о подбородок Джисона, и тот всхлипывает от неожиданной боли. 

- Что у тебя за неприязнь к моему лицу?! Вчера ты так меня затыкал, что у меня до сих пор болят губы.

- Ты уверен, что они болят от этого? - уточняет Хёнджин, вскинув бровь. 

После паузы они все срываются в хихиканье, и Хан думает, что это замечательно. Что он счастлив видеть всех смеющимися, потому что он не был до конца уверен в реакции на их секс-по-дружбе. Потому что если бы это вызвало неловкость в группе или ещё что-то в таком духе, он бы себе этого не простил. Потому что это именно он всё начал. Это изначально была его идея, в этом Чанбин был прав вчера. Это всегда его идея - затащить людей в какую-то хорни-авантюру, а потом страдать, что его никто не любит и дело только в сексе. 

Правда, сейчас, когда Чан продолжает его обнимать, а Минхо смотрит с ласковой улыбкой, кажется, что любовь вполне имеет место быть. Может, не та, о которой он грезил, с романтическими свиданиями, сексом при свечах, рассматриванием звезд где-нибудь подальше от цивилизации, но всё ещё теплая, искренняя, такая, без которой он не представляет своей жизни. Повернув голову, Джисон невесомо целует Криса в губы. Тот пытается отпрянуть, но не успевает, поэтому просто морщится.

- Ханни, если уж лезешь целоваться, то давай не при всех и сперва почистив зубы, - просит лидер совершенно искренне.

- Я подумаю об этом, - серьезно заявляет Джисон. - Но вообще, если бы ты отпустил меня, я бы уже давно был в ванной. Пусти…

- А, ой…

Банчан разжимает объятья и садится, уронив с себя жалобно вздохнувшего Феликса. Просыпаться тот пока не собирается - ну и хорошо, хоть кто-то же должен выспаться. Хан заставляет себя сесть и обнаруживает, кроме головной боли, ещё легкую боль в губах, хотя изначально шутил на этот счет, потом в руках. Что он делал руками? Ах да, закрывался от Хёнджина, который лупил его подушкой так, будто это в его постели устроили мини-оргию. Так и быть, Джисон не будет об этом говорить, потому что заслужил. Наверное.

Приведя себя в порядок в ванной, Хан возвращается в гостиную и помогает сообразить завтрак, несмотря на то, что совершенно не голоден и вообще не уверен, что сможет есть ближайшие сутки. В итоге они с Хёнджином забиваются в уголок дивана и страдают о похмелье хором под сочувствующим взглядом Феликса и ироничными смешками Минхо “а не надо было столько пить”.

- Так вы теперь вроде как вместе? - с интересом вопрошает Ёнбок, уничтожая свою порцию омлета с жареным рисом, и Хан чувствует, как сердце пропускает удар. 

- В смысле “вместе”? - переспрашивает Крис, приподняв брови.

Джисон смотрит на него во все глаза, но не может уловить ничего, кроме сдержанного вопроса, по лицу Лино вообще по жизни ничего нельзя сказать, а когда он не хочет, чтобы его читали, так и вовсе. Хан нервно облизывает губы и чувствует на себе вопросительный взгляд Хёнджина, но решает игнорировать его. Нет, он не станет отвечать первым.

- Ну, встречаетесь? - Феликсу становится некомфортно под направленными на него взглядами, и он ёрзает. - Я что-то не так понял, может, со вчера?..

- Это просто секс, - отзывается Минхо почти сразу, глядя совершенно прямо черными пробирающими до костей глазами.

Ликс поворачивается к Джисону с тем же вопросом, и он улыбается сразу, легко и невозмутимо.

- Хочешь присоединиться? - Хан подмигивает, и Феликс заливается краской так стремительно, будто его уже раздели.

- Хан, ты хорни чудовище, - закатывает глаза Чанбин.

- Ты тоже, - бормочет Хёнджин Джисону в плечо чуть слышно, но Бин, кажется, улавливает посыл, и утыкается обратно в тарелку.

Хан вопросительно косится на Джинни, но тот только легко толкает его коленом, показывая, что это разговор на потом. 

- Всё по-прежнему, ничего не поменялось, уверен, вы, ребята, даже ничего не заметили бы, если бы не вчерашняя игра, - пожимает плечами Банчан и поднимает взгляд, чтобы посмотреть на каждого из мемберов. - Всё окей? Ещё вопросы?

- Да, можно, пожалуйста, обсуждать постельные сцены не за столом? И у нас тут ребенок вообще-то, - просит Сынмин, делая максимально постное лицо. 

- Мы учтем, - обещает Лино. 

Так как никаких вопросов больше не возникает, тема постепенно сходит на нет, они переходят к обсуждению планов на сегодня, и Джисон вздыхает облегченно. Что ж. Он просто будет повторять себе эту мысль - пусть это никакие не романтические отношения, у них есть их ахуенная дружба и не менее ахуенный секс, разве нужно что-то ещё для счастья?