Возвращаюсь с очередного скучного патруля. Чувствую себя очень усталой и напряженной. Силы есть лишь на то, чтобы дойти до собственной подстилки и заснуть под убаюкивающие разговоры за пределами палатки. Это, собственно, я и собираюсь делать, как только мы дойдём.

— Крапива, всё в порядке? — спрашивает у меня Мятница.

— Да, всё нормально, — лениво отвечаю.

— Точно не плохо?

— Да, — уже чуток раздражённо отвечаю. Не люблю навязчивую заботу по поводу и без.

Мысли мутнеют от усталости. Чувствую себя выгоревшей. Ничего не хочу. Просто заснуть и всё. Даже углубляться в самокопание не хочется. Хотя нет, всё-таки хочется. Даже несмотря на кажущиеся резкими смены настроения, на самом деле это не так. У меня всегда один эмоциональный фон — раздражение, скука и вытекающая отсюда боль. Как жаль, что это единственные мои сильные эмоции. Бывают вкрапления счастья, но очень недолгие. Иногда кажется, что ничто не приносит мне удовольствия. Или это я себя постоянно критикую.

Уже заходим в тот самый ужасный лагерь. Я тут же плетусь в палатку, ибо сил у меня нет ни на что. А ведь сейчас только день, как же так получилось?

Захожу в углубление под ветви бука, нахожу собственную подстилку из мха и тут же валюсь на неё. Спина очень расслаблена, но на виски невыносимо давит. Поднимаю брови, чтобы избавиться от этого чувства. Хочу прямо сейчас взять и уйти, но мне лень.

Так и продолжает противно давить на виски, будто я сейчас возьмусь и расплачусь. Как же гадко. Нет, мне всё-таки нужно выйти из лагеря и уйти куда подальше. Очень страшно разрыдаться перед целой группой котов. Меня будут пытаться успокоить, спрашивать у меня, что случилось, орать на меня и смеяться надо мной, а мне ничего из этого не надо. Выражать недовольство можно лишь пассивно-агрессивно: грубо ответить, подкатить глаза, быстро шагнуть и резко что-либо делать. Иначе нельзя.

Собираюсь с силами и выхожу. Никто не пытается меня остановить. Клянусь Звёздным племенем, они думают, что я пошла на охоту. Ну и пусть так думают, мне только на лапу. Не будет никакой навязчивой компании и я успокоюсь в полном одиночестве.

Выхожу оттуда и иду, куда глаза глядят. Лапы приносят меня к Небесному дубу. Вскарабкиваюсь на толстую ветку и ложусь. Это место всегда навевает чувство тихого счастья и спокойствия. Перед глазами будто проносятся все лучшие моменты, что случались со мной: обеды у этого дуба, дичь, разделённая на двоих, посиделки с некогда лучшей подругой, общий смех, тренировки до боли в лапах. И всё это заставляет меня улыбнуться.

Стоило мне порадоваться, как тут же появляется неприятный ком в горле. Воспоминания на то и воспоминания, что назад их не вернёшь. Как бы ты не старалась, невозможно откатить назад. Я давно прекрасно поняла это. Да, это больно. Но невозможно позабыть то, что ты пережила, независимо от контекста. Возможно лишь двигаться дальше. Прямиком в серую повседневность.

Забираюсь ещё на ветвь выше и прислушиваюсь. Никого нет, а значит, теперь можно хорошенько поплакать. Повторяю прежние мысли в голове и плачу. Никто не видит меня. Прекрасно. Наконец-то. Потом перестаю рыдать потому, что дальше не получается. Но зато хоть как-то эмоции выплеснула, полегчало даже немного. Слезаю с Небесного дуба и иду вдоль границы с племенем Ветра. Просто пока не хочу возвращаться назад.

Случайно натыкаюсь на пятнистую кошку, что стоит по ту сторону ручья. Она меня заметила! Тц! Уйти незамеченной не получится! Зачем я вообще с ней общаюсь? Какой толк мне от этого? Что она вообще такое? Будто она ко мне специально навязывается, поиздеваться хочет. Презираю её.

— Привет, — здороваются со мной.

— Здравствуй, — вздыхаю и сажусь.

Мне плохо, но я не хочу этого показывать. Никто не должен знать, что мне плохо, иначе мне конец. Меня загнобят ещё больше и когда-то обязательно используют это против меня. Мне этого не надо. Но с другой стороны, я её совершенно не знаю. И она меня. Мы почти не общаемся. Она никогда не станет частью моей повседневной жизни. Она никогда не увидит мой образ, который я создала для адаптации к повседневности. Мы можем общаться как угодно и ничто из этого не будет использовано против меня.

— Был плохой день? — просто спрашивает она.

— Да, — отвечаю. — Иногда кажется всё бессмысленным и неисправным. От этого очень плохо.

— Продолжай, я выслушаю.

— Да?

— Да, — не могу разгадать эмоции в её глазах. Будто там лишь пустота.

— Я ненавижу себя, своё окружение и свою жизнь, — неторопливо начинаю. — Мне всегда кажется, что всё, что я делаю — бесполезно или слишком мало. У меня нет ни подруг, ни пары. Я презираю свою мать, а с сестрой не общаюсь. Я считаю, что заслуживаю лучшего, но тут же обвиняю себя в эгоизме. Я знаю, что не могу откатить в прошлое и мне из-за этого больно. Но и развиваться дальше я не могу и постоянно ищу какие-либо оправдания.

Под конец мне становится легче. Меня спокойно выслушали и не осудили. Она не задаёт никаких глупых вопросов и не расспрашивает о моей жизни. Но… ей будто самой больно, а после моих слов стало <b>ещё</b> хуже. Я так не хочу.

— Спасибо тебе большое, — говорю я. — Но я вижу, что и тебе есть, что высказать.

Злаковница отпускает голову вниз. Наверняка, ей сейчас неудобно. Но она всё-таки высказывается:

— Я чувствую, что теряю воспоминания. В моём племени нужно жёстко соблюдать дисциплину, никак иначе. Я лишь бегло помню обрывки своего прошлого. Мне когда-то нравилось изучать травы и я даже хотела стать целительницей, но это увлечение давно в прошлом. Я уже не помню ни одно название какой-либо травы, это — пережиток прошлого. Лишь охотничьи и боевые приёмы, которые мне пригодятся. Недавно я почему-то плакала из-за того, что потеряла кое-что, но я не помню, почему. Просто ужасно.

Она заканчивает, и мы просто молчим. Я смотрю на Злаковницу. Она тяжело дышит, будто сейчас случится что-то плохое. Но это не случается и кошка успокаивается.

Вдруг я слышу вдали от себя, позади, чьи-то приближающиеся шаги.

— Кто-то идёт прямо сюда, — полушёпотом предупреждаю я. — До встречи.

— Пока, — тихо прощается Злаковница и мы расходимся.