После долгого патрулирования нужно так же долго и отдохнуть. Всё прошло успешно, никаких следов чужаков на нашей территории. И следов кое-кого, слава ей, тоже нет… Пока Уткобока докладывает Жаворонке как всё прошло, я иду к куче с дичью. Останавливаюсь и высматриваю: что же мне выбрать? А возьму-ка я голубя. Беру его из кучи с дичью и иду под куст папоротника, облюбованное мною место. Легла. А теперь можно приступать к еде! Жадно пожираю голубя.

И тут на глаза мне попадает Златолистая. Она и другие воительницы оживлённо общаются, даже смеются. Наверное, им весело. Не то, что мне. Черепаховая кошка будто замечает мой взгляд, но я быстро опускаю голову, как будто ничего и не было. И жую своего голубя.

Когда же всё пошло не так? Когда я перестала быть той, кем я хочу и делать, что хочу? Когда моё общение с окружающими свелось на нет? Когда стала гораздо, гораздо агрессивнее, нежели раньше? Когда перестала проявлять какую-либо инициативу? Когда стала такой скучной?

Нет, не от рождения. Я была любознательной и активной, со мной было интересно. Я не боялась никаких разборок, мне было плевать, что мне скажут. Я хотела быть лидеркой и некоторые за мной следовали, я была довольно-таки общительной и объявила кое-кому бойкот, потому что она не захотела со мной общаться. А сейчас даже испачкаться боюсь, потому что не хочу, долго отмывать.

Не вернёшь прежнюю себя. Надо смотреть именно на то, что происходит сейчас. Это эфемерное освобождение мало чем помогает, разве что теперь мне легче живётся. Прошлым и правда жить нельзя, оно лишь нагнетает. И ты постоянно думаешь: «Почему я не могу быть такой классной же, как раньше?». Я понимаю, почему я не могу и не пытаюсь уйти в воображаемый мирок, на том и спасибо.

Я и не замечаю, как ко мне подходит Златолистая. Странно, с каких это пор вдруг я ей понадобилась? Но прогонять не собираюсь, я вообще не против. Иногда думается, что она последняя кошка, которая могла бы мне быть противна.

— Ливень, — вдруг она говорит.

Что за ливень? И тут до меня доходит. Это же та самая игра, которую мы придумали и в неё играли когда было скучно!

— Ноготки, — с лёгкой улыбкой отвечаю.

— Ива.

— Аргумент.

— Твёрдость.

— Трава.

— Всё, сдаюсь, ты выиграла.

Не люблю слова, заканчивающиеся на «а», но ни капельки не расстроена.

— По какому делу? — спрашиваю её.

— Просто так.

— Ладно.

— Хотела поразговаривать.

Не нравится мне это.

— Подруги так сказали? — осторожно указываю.

— Нет, — выглядит удивлённой.

— Ясно.

Смотрю и замечаю, что она тоже что-то взяла. Белка! Она же их не любила.

— Теперь ты любишь есть белок?

— Да.

— Понятно.

Златолистая быстро уплетает свой обед, а останки закапывает.

— Не хотела ли ты быть следующей глашатой?

Что за внезапный дурацкий вопрос? Отвечать на него нужно соответствующе.

— С чего вдруг такой вопрос?

— Черничная Звезда уже стара.

— Она чуть старше Жаворонки.

— Знаю, просто спросила.

— Нет, не хочу.

— Почему? — невзначай задаёт вопрос.

— Нет желания.

Всё равно придут дохлые коты с ночного неба и скажут, кого выбрать на должность. Даже если нет — я не собираюсь выслуживаться перед группой котов, которой на меня плевать и которую я не выбирала, это слишком утомительный процесс.

— Златолистая! — зовёт её Мятница.

— Иду! Ну, мне пора. Хорошего дня, Крапива!

— И тебе, — отвечаю из вежливости.

Хотя, желать ей этого незачем, у неё итак всё прекрасно. А вот у меня — не очень…