Правило трёх салфеток

Тихое открытие дверей представляло до боли знакомую картину: тусклый свет, разливающийся по комнате, наглухо зашторенные створки для окон без стекла, тонна бумаг для прочтения, анализа и решения их дальнейшей судьбы. Знакомая фигура, разместившая руки на лакированной поверхности и положившая на них голову, мирно уснула за столом и возможно просматривая уже который сон.

Нестер, неслышно пройдя в кабинет и затворив за собой дверь, хмыкнул, подходя к в очередной раз заработавшейся особе. Ну зачем так не по-доброму относиться к себе и своему самочувствию? Не раз ведь говорили, что нужно давать себе больше отдыха и вообще гнать в шею тех, кто втихаря скидывает на плечи дополнительную работу.

Нежное прикосновение к плечам и мягкий поцелуй в макушку. Что в бодром состоянии, что во сне эти чёрные, как ночь, пряди закрученными длинными бархатными лентами хаотично разлетаются по сторонам. Можно, конечно, с помощью некоторых средств привести их в деловой вид, но хаос ей намного больше к лицу.

Так и хочется зарыться в них пальцами и притянуть к себе, припадая губами к обнажённой шее, но парню удаётся сдержать порыв, запечатлев своё присутствие лишь мягким поцелуем, следом за чем направиться обратно к выходу и призвать магическую прислугу, чтобы она помогла перенести его спящую королеву в её покои. И пусть она с самого начала говорила, что он сумел вытянуться до достойного уровня, но всё же в некоторые моменты хотя бы в мыслях хотелось позволить себе расслабиться и допустить утверждение, что на самом деле в реальности до неё ему — как пешком через бесчётное количество миров.

Внезапный захват за запястье заставил Нестера непроизвольно вздрогнуть и остановить шаг. И, судя по вложенной в возможность его удержать силе, романтическое настроение сейчас быстро сменится на что-то острое и горячее, — не просящее, — приказывающее ему остаться рядом, иначе кто он такой, если не сумеет заранее предугадать дальнейшие действия своей супруги?

— Ты же говорил, что дела не терпят отлагательств, — Нестер не стал сопротивляться требовательному жесту, но немного не рассчитал с координацией при повороте, потому свободной рукой машинально вцепился в спинку кресла в надежде удержаться, а согнутую ногу поставил прямо возле сидящей, непроизвольно прикасаясь к чужому телу. Хорошо хоть кресло широкое. Пусть второй присесть и не сможет, но хотя бы есть место, чтобы притормозить и болезненно не удариться о массивные ручки.

Переведя дух от резкой смены положения, Нестер легонько боднул сидящую, переплетая собственные пальцы с остановившей его ладонью.

— Па важнее завершённых неотложных дел.

Острый ноготь, да что там, практически коготь мгновенно начертил на щеке царапину, моментально налившуюся красным. Забавно, она и сразу после пробуждения не упускает возможность позлиться. Да и он хорош, знает же, что негодует, и всё равно из раза в раз проверяет на прочность.

— Рада это слышать, — пальцем приподняв подбородок Нестера, Па, которая Пандея, в штыки принимающая любое сокращение своего имени, с нескрываемым интересом начала рассматривать своего многоуважаемого, вернувшегося из длительного рабочего путешествия супруга.

Первым воцарившееся молчание нарушил Нестер, прижавшись щекой к ладони, не позволявшей ему чуть раньше опустить голову.

— Может, хватит тянуть интригу? Иначе она, как жвачка, порвётся в самый неожиданный момент и чувствительно ударит по носу, — и, спустя томительную паузу: — Я успел соскучиться.

Хитрая усмешка и демонстративно-покорная улыбка в ответ. Судя по реакции на озвученное, чувство взаимное, ибо желание в ядовито-зелёных глазах он научился видеть с полутыка. Пусть Пандея и умела мастерски скрывать любые мысли, с ним этот номер крайне редко удавалось провернуть.

Громкое «тц» последовало за его словами, затем — стремительное движение и властный поцелуй, на который он не с меньшим азартом ответил. Всё-таки не виделись неделю.

Разорвав поцелуй и приложив палец к слегка припухшим губам, Пандея, рукой надавив на спину Нестера, притянула его к себе максимально близко, приподнимая бровь в немом вопросе. Парень, расположившийся, по сути, на коленях своей сильно взрослой супруги, негромко рассмеялся. Вот чего у неё не отнять, несмотря на мрачность натуры, так это уважения к чужому телу. Пусть изначально условия их контракта и лишали его голоса, и она дала ему всё, за что он распрощался со свободой своей души, не моргнув и глазом, после же безоговорочная власть над тогда ещё смертным потеряла для неё свою надобность. Потому она просто изменила условия. И чхать, что это как бы невозможно. Тысячи разных существ обращались и обращаются по сей день к ней именно в поисках невозможного. Она же, в свою очередь, за достойную плату рвёт контракты глупцов, когда-либо посмевших их заключить. И в такие моменты не так важно, глупец — смертный или магическо-мифическое существо, по собственному решению в итоге нарвавшееся на огромные неприятности. Так что поколдовать немного с собственным контрактом есть такая мелочь.

Можно было, конечно, состроить из себя категоричного мачо и отвесить грубое «нет», но зачем? Зачем самостоятельно искать судей, перед которыми нужно оправдываться? Несмотря на то, кем он является, это не обязывает его потакать принятому и постоянно быть болезненно амбициозным, с манией отыметь всё, что движется. Разве что только на работе, иначе работа самолично отымеет его.

Прикрыв глаза и коротко кивнув, Нестер прикусил мочку уха Пандеи и расплылся в довольной улыбке, наконец-таки полной грудью вдохнув столь родной запах.

Удивило даже не то, что через несколько секунд он почувствовал себя поднятым в воздух, а то, насколько требовательно и быстро его распластали по столу. Звука разбросанных листов не последовало, значит теневые руки оперативно переместили все бумаги и документы в безопасное место. Так любимый ей магический приём, и ведь действительно помогающий в самые неожиданные моменты.

Обжигающие поцелуи последовали мгновенно. Пандея, не дав опомниться, стала жадно покрывать открытую кожу поцелуями, ловким движением расстёгивая все застёжки на мантии Нестера. Тот, в свою очередь, запустил руки под её мантию и начал бродить пальцами по спине, периодически слегка царапая.

Стоило ей отвлечься, он заставил позволить ему выпрямиться и присесть почти на край стола, демонстративно скидывая собственную одежду на пол. Неторопливость возбуждала, а асотический взгляд говорил сам за себя.

Коварно улыбаясь, Пандея, ни на секунду не разрывая зрительный контакт и намеренно медленно прикусывая губы, постепенно расстёгивала пуговицы на собственной рубашке. Заворожено наблюдая, Нестер всё таки не сумел долго выдерживать пытку, остановил её, сорвал с неё мантию, отчего та тяжело ударилась об пол, и помог поскорее разобраться с раздражающей рубашкой, губами наконец прильнув к груди, другой же рукой сминая второй шарик. Как же здорово, что женщины дома не носят бюстгальтер!

Зажигающий ещё больше стон вырвался из груди. Поглаживая не менее чёрные, но короткие волосы Нестера, Пандея притянула его ещё ближе, тем самым давая больше возможностей. И Нестер конечно не стал упускать такую удачу, теперь уже прокладывая дорожки из поцелуев по всей груди и ключице, не забывая обеими руками сжимать шарики.

Наверное, нужный момент он почувствовал интуитивно, так как успел опуститься обратно на стол за секунду до момента, когда чужие зубы практически впились в его шею.

Усмешка вырвалась непроизвольно, превратившись практически в оскал. Она всегда кусалась, стоило ему только где-то перегнуть палку, что, похоже, сейчас и произошло. И практически всегда - за шею.

Помнится, в начале их уже романтических отношений он долгое время был уверен, что она - вампир, просто скрывает это. В итоге, подозрения развеялись под весом реальных обстоятельств, но мысли о родстве со всем известными кровососами всё же остались.

Одной рукой прикоснувшись к щеке и осторожно проведя по коже, другой он взял её руку и опустил на молнию на брюках.

Ледяное дыхание обожгло мгновенно. Пока Пандея оставляла глубокие, в будущем практически синие засосы на шее Нестера, а тот бессознательно кусал губы, сдерживая то ли крик от боли, то ли стон от наслаждения, её руки оперативно разобрались с брюками, что после улетели куда-то в сторону. Совсем скоро за ними последовало бельё. И тапочки.

Замерев, Пандея с высоты своего роста с откровенным наслаждением рассматривала тело лежащего практически под собой. Запах юности и молодости. Запах почти невинности. Запах почти неопытности.

Любой бы на его месте скрючился и съежился, каждой клеточкой ощущая, как яд обволакивает целиком и полностью. Он же, напротив, расслабился, эротично выгибаясь. Даже и не вспомнить, сколько раз этот самый яд возвращал его к жизни и, в конечном счёте, пропитал всю его сущность настолько, что стал необходимым. И уж чего он точно не желал, так это остановить этот длительный процесс отравления.

Проведя пальчиком по двум маленьким шарикам внизу и вырвав из груди Нестера громкий стон, Пандея приподняла одну ногу юноши, поудобнее обхватила, дабы ему было удобно держать её на весу, и начала покрывать сжавшиеся от неожиданности пальцы поцелуйчиками, периодически перемещаясь на кожу стопы и проводя по ней языком, местами покусывая кожу.

Нестеру казалось, что его с размаху запихнули в духовку. По крайней мере, проблематично вспомнить, когда он в последний раз Так краснел и яростные почти вскрики и намека на возможность не давали.

Когда Пандея увидела, что Нестер конкретно задыхается, переполненный чувствами до краёв, в последний раз мягко поцеловала каждый пальчик и вернула всё в исконное положение, давая ему время прийти в себя.

— Ты живой? — в ответ последовало до сих пор не восстановленное дыхание и жест большого пальца вверх, со слегка опьяненным взглядом.

Утвердительно кивнув, Пандея подняла свои руки с длинными ногтями и внимательно на них посмотрела. Затем посмотрела на Нестера, а затем - снова на свои ногти, уже более придирчиво. Почти распятый на столе был сейчас настолько не в этом мире, что не обратил внимание, а скорее всего, даже не заметил, как Пандея, что-то проговорив, скинула с себя свои ногти подобно тому, как змея сбрасывает свою чешую, оставив только основную длину и ещё совсем чуть-чуть.

В себя Нестер пришёл только когда почувствовал что-то скользкое и липкое, растираемое внизу. Стоило ему только вскинуть голову — пришлось резко выгнуться, давясь звуками. Пандея, заметив, что очумевший от удовольствия пришёл в себя, вставила в натренированную дырочку два пальца, растягивая её пошире.

Нещадно хотелось что-то сказать, но сладостные стоны мешали произнести и слово, а женская грудь, навалившаяся на его собственную, только усугубляла положение. Пальцы, тем временем, активно орудовали внутри него на всю длину.

Казалось, дальше уже никак, но он быстро понял, насколько сильно ошибался, стоило пальцам Пандеи прикоснуться к его уже каменному от всех этих ласк члену, а затем неторопливо начать водить по всей длине, иногда нарочито сильно оттягивая кожу.

Затыкать Нестера пришлось болезненным поцелуем, потому что с каждой минутой подозрение, что его стоны выходят за пределы кабинета только усиливалось.

Горячо, тягостно, желанно. Она специально оттягивала момент разрядки, откровенно издеваясь: то зажимая член слишком крепко, то более широко растягивая внутри. Но момент финала наступил самым неожиданным образом, а точнее когда в коридоре три до боли знакомых голоса заорали пронзительное «ма-ам!».

Нестеру и так сносило голову от приближающегося оргазма, но стоило голосам прозвучать так резко и неожиданно за дверью, его накрыло окончательно, а от внезапного испуга — с удвоенной силой, и он обильно кончил Пандее на руку, брызгами частично долетев и до её живота. Та, в свою очередь, давясь смехом, в конце концов упала на него, придавливая его к столу ещё сильнее.

— Я их покараю, — первое, что удалось выговорить Нестеру, — точнее, прокряхтеть, — пока он отчаянно пытался сфокусировать взгляд хоть на чём-то. Пандея засмеялась ещё громче.

— Так тебя же из-за них Так развезло, — наконец приподнявшись и оперевшись на локоть, Пандея начала с интересом рассматривать приходящего в себя Нестера, да ещё и настолько по-доброму, что тот начал опасаться, как бы его сейчас опять не накрыло.

Через какое-то время голоса за дверью удалились, а затем окончательно стихли. Пандея, встав, телепортировала на стол побольше салфеток и полотенце и начала приводить себя в порядок, постепенно одеваясь. Нестер, переведя дух, последовал её примеру.

— Пандея, — позвал её Нестер, когда сознание окончательно просветлело, а правило трёх салфеток было соблюдено*. Та, в свою очередь, слегка удивлённо приподняла бровь и подошла к нему вплотную, оставив надетую рубашку незастёгнутой.

Она видела, с каким блаженством и удовольствием он на неё смотрит, и уже хотела что-то сказать, но он лишил её такой возможности, припав к её губам своими. Никакой страсти, никакого огня, лишь безграничная нежность, которую ему хотелось подарить ей без остатка.

— Я не дам тебе сегодня спокойно уснуть, — тихо, но интригующе-уверенно произнес он в самые губы.

— Да я вроде и не планировала, — посмеиваясь, с шуткой в голосе ответила ему Пандея, обнимая за шею и целуя в самый уголок губ.