Комната

Рик морщится, когда дверь с противным скрипом захлопывается за его спиной. Тёмная комната медленно подсвечивается зелёной мутью ночного видения - кибернетические глаза работают безотказно. Рик подходит к кровати - пушистый ковёр скрадывает звук шагов, но кудрявая голова всё равно отрывается от подушки. Морти щурится в темноту. Между тонких бровей пролегает некрасивая складка, которую Рик тут же разглаживает пальцем. Мальчишка расплывается в абсолютно сумасшедшей, обдолбанной улыбке, когда Рик гладит его щеку.

- Я скучал, - хрипотца режет слух, Рик сглатывает. Морти ластится к холодной ладони, цепляется за полы халата, встаёт на тощие коленки - кровать едва прогибается под его весом. Рик проводит ладонями по выступающим рёбрам, по тонкой коже на рельефных позвонках, оставляет их на торчащих тазовых косточках. Кудряшки щекочут нос, когда Рик утыкается лицом в копну волос. Долгий, протяжный выдох вторит короткому смешку. Морти оставляет легкий поцелуй на шее, и Рик чувствует, что он улыбается.

- Ты опять уйдёшь?

Рик напрягается. Он не любит этих разговоров. Он открывает рот, чтобы сказать: ты же знаешь, я не могу остаться, я не могу забрать тебя, я не…

Но ничего не говорит. Морти понимает и так.

- До утра ещё много времени, - Морти отстраняется, отползает на кровати подальше. Облакачивается на стену позади и разводит ноги. С тихим щелчком включается настольная лампа. Морти проводит рукой по груди, по впалому животу - Рик сглатывает, Морти улыбается. Тонкие пальцы мелко подрагивают - Рик отводит взгляд. Неприятные мысли тонкой иголкой простреливают висок, холодом выстуживают внутренности. На какую-то короткую секунду хочется развернуться и уйти. Ненависть к самому себе липнет к рёбрам, плавится мазутной кляксой по модифицированнму нутру, вот-вот вырвется наружу чернильной рвотой вместе с инопланетным пойлом. Рика тошнит.

Морти коротко вздыхает и ударяется затылком о бетонную стену. Мелкая крошка облезлой краски застревает в кудрях - Рик переводит взгляд на неё, почти незаметную, на опущенные веки, на приоткрытый рот и часто вздымающуюся грудь. Морти жмурится, облизывает пересохшие губы, выгибается до хруста позвонков. Рик не выдерживает - разводит тощие ноги шире, останавливает руку, схватив за запястье. Морти хнычет и распахивает глаза.

- Пожалуйста, Рик, - шепчет он и дёргает рукой, но вырваться не получается. Рик смотрит в чужие глаза: голубоватые белки блестят даже в темноте. Рик хочет найти там хоть что-то, хоть тень осознанной мысли, но находит только чистое, абсолютное, сшибающее с ног желание. Рик вглядывается долгих две минуты - почти вечность, - пока Морти ерзает голой задницей по колючему покрывалу и шепчет что-то невнятное. Рик напрягает усовершенствованный слух, чтобы разобрать в тихом бормотании "я так тебя хочу", и "Рик", и "пожалуйста", и "сделай что-нибудь прямо сейчас". Рик закрывает глаза. Подхватывает мальчишку под коленки, тянет к себе, опрокидывает на спину. Морти шипит, когда торчащая пружинка больно впивается в лопатки. Рик слизывает недовольство с сухих губ, и Морти шире открывает рот, сильнее прогибается в спине, чтобы быть ближе, ощущать больше. Стягивает халат с плеч, царапает спину короткими ногтями сквозь водолазку. Рик хочет отстраниться, чтобы стянуть ненужные тряпки, но Морти не позволяет - обхватывает ногами за поясницу и притягивает ближе к себе. Рик усмехается в поцелуй и только сегодня, для разнообразия, соглашается играть по чужим правилам - подхватывает мальчишку под тощий зад, поднимает и прижимает к стене. Морти стонет, когда чувствует задницей выпирающий член сквозь грубую джинсу.

- Подожди немного, - хрипит Рик, отрываясь. Морти фокусирует на нем мутный взгляд и заторможенно кивает. Рик чертыхается. Смотреть в глаза - эти глаза - невыносимо, и он разворачивает Морти, прижимает щекой к шершавой стене - на нежной коже наверняка появятся царапины. Рику рвёт крышу: Морти трётся задницей о ширинку и тихо матерится сквозь сжатые зубы. Рик выдергивает ремень из шлёвок, связывает мальчишке руки. Морти болезненно вскрикивает - Рик целует грубо вывихнутое плечо.

Чужая боль его заводит, и за это он ненавидит себя тоже. Но Морти это нравится: Морти утыкается лбом в стену, сипло, тяжело дышит, хрипло выстанывает его имя, и Рик отпускает себя. Грубо вставляет сразу два пальца: Морти влажный и растянутый, специально для него, под него. Рика с ума сводит, что Морти всегда его ждет: сколько бы Рик ни обижал его, сколько бы гадостей не говорил пьяным и угашеным, как бы груб с ним не был, Морти всегда его ждёт.

- Рик, быстрее, - хнычет Морти, насаживаясь на пальцы. Рик стягивает осточертевшие штаны. Впивается зубами в торчащий позвонок прямо под мокрыми кудряшками и с хриплым рыком входит сразу и до конца. Морти вскрикивает и прогибается навстречу, хрустят костяшки неудобно заломленных рук. Рик вылизывает место укуса, выцеловывает не до конца сошедшие синяки на плечах и лопатках. Морти откидывается назад, затылком ложится на крепкое плечо. Его глаза сияют в тусклом свете настольной лампы. Рик закрывает ладонью его блуждающий взгляд и свои глаза тоже закрывает, утыкаясь влажным лбом в перекат плеча.

Оргазм настигает неожиданно, выворачивает наизнанку, лишает мыслей и эмоций. В этот краткий миг Рик спокоен и даже почти счастлив, наваливается на Морти сверху, шепчет какие-то глупости в покрасневшее ухо. Морти хихикает и улыбается.

- Когда ты ещё придёшь? - Спрашивает Морти, разглядывая тонкий белый шрам на белой коже. От его головы затекает рука, но Рик не обращает внимания. Такие вечера выдаются не часто. Обычно ему надо куда-то бежать - к кому-то, от кого-то, но чаще от себя самого.

Морти привык, что зелёный отсвет гаснет до того, как он успеет обернуться.

Рик бормочет: напишу, и больше ничего не говорит. Морти принимает и такой ответ. Морти примет всё, что угодно, если Рик будет возвращаться снова и снова.

Спокойное дыхание Морти греет шею, но не греет продрогшее нутро. Рик сам себе противен больше, чем когда-либо, каждый раз, когда он возвращается в эту комнату, каждый раз, когда он делает то, что не должен, каждый раз, когда он берёт то, что ни при каких обстоятельствах не должно ему принадлежать - каждый чёртов раз он ненавидит себя чуточку больше. Когда-нибудь эта ненависть его доконает, когда-нибудь он запрется в гараже,  абсолютно трезвый, и вышибет себе мозги. И в этот раз алкоголь не отключит его сознание, в этот раз он сделает всё правильно.

Рик усмехается. Да поскорее бы уж.

Рик прикрывает глаза. Где-то вдалеке играет что-то попсово-электронное, бьётся стекло, пьяный смех приглушается множеством дверей.

Морти возится во сне. Рик прислушивается к его плаксивому бормотанию, и чувствует, как задыхается. Ему кажется, что он тонет, зеленоватые руки тянут его вниз, на самое дно, а вверху тонны воды закрывают солнечный свет. Он пытается сделать вдох, но не может, чернильная вода заливается в его лёгкие, нефтяные пятно разливается внутри, обволакивает сердце и почки, и едкая чёрная смола, выжженная гарью сотен уничтоженных планет, растекается по аорте.

- Не бросай меня. Я люблю тебя, Рик.

Рик распахивает глаза и быстро садится на постели. Сердце бьётся, как бешеное, и ему стоит больших трудов, чтобы вернуть ему нормальный ритм. Морти шарит по кровати рукой, и Рик вскакивает, едва не запнувшись о прикроватную тумбочку. Чертыхается: ну в самом деле, Санчез, ведёшь себя, как мальчишка.

Морти не может успокоится, ему снится что-то неприятное, он сворачивается калачиком, такой маленький на такой большой постели, и Рик сдаётся. Присаживается на край кровати, запускает пальцы во влажные кудряшки, берёт за руку. Морти сжимает его ладонь в своей, судорожно вздыхает и успокаивается. Рик смотрит на него ещё долго, очень долго, пока смех и пьяные голоса где-то далеко не начинают стихать. Тогда он аккуратно высвобождает свою руку, целует мальчишку в горячий лоб и уходит, не оглядываясь.

Горсть разноцветных таблеток, оставленных на тумбочке, подсвечивают мятую пятисотку.

"Прости, я такой мудак" жжется на кончике языка, и Рик запивает его самым отвратным пойлом, какое только может предложить эта помойка.

"Жуткий Морти" неоном подсвечивает ссутуленные плечи, пока портал его не проглатывает.

***

- Р-Рик, ты где пропадал? - Морти врывается в гараж, принося с собой запах горячих оладий с кухни. Его глаза блестят, но не так, как те глаза - блестят по-настоящему, живые и осмысленные. Рик отводит взгляд, возвращаясь к недоделанному прибору.

- Дела были, - коротко отвечает он, и чертыхается. Чёртова машина не хочет работать, и Рик понятия не имеет, почему.

- Я т-тебя ждал, - говорит он с обидой в голосе. Рик просит подать отвёртку и смотрит на внука с любопытством: ждал? - Я тут прочитал на межгалактическом туристическом форуме про парк развлечений… На Крисп 128-б. Знаешь, а он вроде ничего.

Рик ухмыляется, дёргает бровью.

- Парк, значит? - Морти отводит взгляд: смотрит сначала в пол, потом куда-то в правый верхний угол, потом в левый нижний - куда угодно, лишь бы не на Рика. Щёки вспыхивают слабым румянцем, и Рик откровенно забавляется, когда Морти мямлит: ну да, горки там р-разные, знаешь, аквапарк… - Горки? И эльфийки с тре-ееергх-мя сиськами тут совершенно не при чём?

Рик заходится смехом, когда Морти давится воздухом и стремительно краснеет. Но стоит внуку нахмурить брови и открыть рот с явным намерением высказать что-нибудь оскорбленно-обиженное, Рик поднимает руки в жесте "окей, пёс, сдаюсь".

- Ну, горки так го-оооргх-рки, - и открывает портал.

Рик смотрит в затылок, скрывающийся в портале, и в памяти всплывают другие - точно такие же - кудряшки и след укуса под ними. Сердце неприятно сжимается. Рик протягивает руку вперёд, но останавливается. Сжимает кулак и заходит в портал, натягивая на лицо самый беззаботный оскал.

Со своим Морти он никогда так не поступит.