Хороший друг

— Ты — что? — В голосе Кренника что-то изменилось. Будто захрустели снежинки, отразившись в расширенных глазах сверкающими ледяными гранями.

Гален, нервно и даже виновато улыбнувшись, повторил:

— Я женюсь на Лире, Кэл.

Он намеренно использовал второе имя Орсона. То самое, что тот доверил ему для особых случаев. Их особенных случаев, и, услышав его сейчас, Орсон крупно, болезненно вздрогнул, словно от удара ножом.

— Я говорил тебе о ней, помнишь? Экспедиция на Эспинар.

— Помню, — сухо ответил Орсон, сузив глаза. — Что ж, полагаю, мне следует поздравить вас?

Отведя взгляд от неловко мнущегося, бледного Галена, он посмотрел вниз, на рабочую суету стройплощадки Штаба Сил Обороны. Обычно это зрелище успокаивало его, дарило чувство контроля над тем огромным механизмом, что зависел от него, Орсона, однако в этот раз он не почувствовал ничего. Так, будто внутри стало пусто.

Торопясь упредить все гневные вопросы и упреки, к которым готовился, Гален неожиданно для себя жестко сказал:

— Я не оправдываться пришел, Кэл. Просто подумал, что ты должен знать.

Орсон приподнял брови, впервые ощущая тошнотворное головокружение, стоя здесь, на наивысшей точке будущего небоскреба. Под его холодным взглядом Гален утратил большую часть своего куража и скомканно пробормотал:

— Понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но мы и раньше говорили об этом…

— Правда, понимаешь?

Легкий, недоверчивый смешок хлестнул наотмашь, и Гален был почти уверен, что на его коже останется след, как от пощечины, но только крепче стиснул зубы, а Орсон, глядя на эти смешные попытки друга сохранить самообладание, вдруг почувствовал страшную усталость и понял: он больше никому и никогда не позволит называть себя так. Каллан. Кэл.

— Во имя всего, что между нами было, я прошу тебя: не говори Лире. Она выросла на Арии-Прайм и… Она не поймет.

— Я представляю, — весьма двусмысленно ответил Кренник и как-то странно посмотрел на Галена. Оценивающе, как на один из своих чертежей, будто ища в нем изъян.

Эрсо всегда считал, что у его друга и любовника глаза светло-голубые, такие красивые и лучистые, но вот сейчас… Сейчас Кренник смотрел на него мертвым взглядом серо-стального цвета. Как отражение чего-то темного, что навсегда поселилось в душе.

— Спасибо, — с немалым облегчением улыбнулся Гален, принимая такой ответ и все еще опасаясь скандала и неприятных сцен.

Он знал неукротимый темперамент Орсона, его способность реагировать ярко и эмоционально, отчасти потому и пригласил его именно сюда, на смотровую площадку строящегося Штаба, где почти никогда никого не бывает. Похоже, волновался он зря: Каллан вел себя странно тихо, даже отчужденно.

— Я — твой друг, Гален, — мягко сказал Орсон, подойдя вплотную к напрягшемуся Эрсо. — А хороший друг знает, когда нужно уйти.

— Мне жаль, — вдруг со стоном выдохнул Гален, нарушая собственное решение никак не объяснять свершившийся факт. — Так жаль, Кэл… Но я больше так не могу!

— Должно быть, тебе тяжело, — тихо кивнул Орсон, положив левую руку на плечо Галена, но глядя куда-то мимо. Вернее, насквозь.

— Так будет правильно, поверь! — Эрсо чувствовал, как жжет его тепло ладони Орсона. Сквозь китель. Сквозь рубашку и кожу под ней, прожигая до самого сердца. — Наша связь — ошибка.

Ему показалось или после его слов Орсон будто задержал дыхание?

— Я желаю тебе всего наилучшего, Гален.

Снова эта застывшая, холодная улыбка. Чужую боль Гален малодушно предпочел не заметить.

— Лира настояла на том, чтобы пригласить тебя на торжество…

— Не думаю, что это будет уместно, — перебил Кренник.

Холодный ветер взметнул каштаново-золотистые пряди, придав ему уязвимый вид. А Орсон не любил чувствовать себя беззащитным. Надев каскетку, он вытащил из-за ремня перчатки и отработанными до автоматизма движениями натянул тонко выделанную кожу на пальцы. Целых два раза проверил застежки, словно штурмовик, проверяющий крепления доспехов. Вытащил портсигар и предложил Галену угоститься. Тот предсказуемо отказался, а Орсон выбрал сигарету с легким спайсом и, стоя на самом краю площадки, за которой была лишь многоэтажная пропасть, беспечно закурил. Глаза жгло от дыма, и он раздраженно вытер влагу, скопившуюся в уголках глаз.

— Меня не будет на Корусанте примерно полгода. Крупный заказ от Бактоид.

— Я не знал, — растерянно моргнул Гален, и Кренник поправил его:

— Ты не спрашивал.

— Кэл… Орсон. Ты действительно хороший друг, — с признательностью сказал Гален, чувствуя себя на редкость отвратительно. — Это я. Я не оправдал твоих ожиданий. За это и только за это я готов принести извинения.

Кренник развернулся к Галену, глубоко затянулся ядовитым наркотическим дымом, который почему-то совсем не облегчал боль, раздирающую сердце, и чудовищным усилием заставил себя ласково улыбнуться.

— Все в порядке, Гален. Ступай к невесте и с чистой совестью выбрось приглашение на мое имя.

Гален Эрсо торопливо сбежал со смотровой площадки, и спустя какое-то время Орсон смог различить далеко-далеко внизу его крошечную фигурку, лавирующую между рабочими и техникой. Пустота внутри причиняла дикое мучение. Такое сильное, какого Орсон прежде не испытывал. Эту боль хотелось выплеснуть в крике, в порыве сломать, уничтожить, разбить что-то… Подраться, в конце концов, чтобы до крови! Растворяя в привычной физической боли эту новую, но… он остался сидеть на краю пропасти, закуривая уже вторую сигарету.

Может быть, хороший друг и поступил бы благородно, убравшись с пути влюбленных. Постарался забыть предательство. Простил бы. Да только Орсон не умел прощать. Он слишком рано уяснил одно правило: если тебя ударили — бей в ответ сильнее. Больнее! Жестче! И это не раз спасало ему жизнь.

Гален ударил его сегодня. Подло, неожиданно. Подобравшись так близко, как Орсон еще никому не позволял. Гален Эрсо заслужил справедливый ответ, потому что Орсон Каллан Кренник был не таким уж хорошим другом.