— Привет, старина!
Звонок видеофона раздался в пять часов утра. В такую пору я редко проявляю дружелюбие и жизнерадостность, и меня трудно заставить улыбнуться. Но Джеку это удалось. Это человек-праздник… и человек-катастрофа в одном лице, с огромным шилом в одном месте и с тысячей идей в голове.
— Ты сегодня дома? Ну так я заскочу после обеда. Я тут, кажется, великое открытие совершил.
В этом — весь Джек. Великое открытие… Я не удивлюсь, если он его и правда совершил. Случайно, между делом. И на хрена звонить в пять утра, если прийти он собирается после обеда?
Я знаком с Джеком большую часть жизни, и за это время он практически не изменился. Ну, разве что голова поседела — а глаза все те же, горящие энтузиазмом и жаждой приключений.
— Взгляни-ка на этот снимок, — он ткнул мне чуть ли не в нос своим планшетом. Я честно взглянул. Ничего интересного, планета как планета.
— На что похоже?
— На планету, — я подумал и уточнил: — На Марс до терраформирования.
— Горожанин! — презрительно бросил Джек. — Дитя цивилизации. Это на птичье яйцо похоже. На яйцо зеленой пересмешки.
— Ну, допустим, — согласился я. С Джеком надо соглашаться сразу — зачем зря тратить время? Он все равно сумеет убедить.
— Я мимо пролетал, давно уже, мы с тобой тогда, кажется, даже знакомы не были. И меня как осенило — один в один яйцо! А у меня как раз, как нарочно, с собой камера была на «вечной батарейке», ну, ты знаешь, которые подзаряжаются от чего угодно. И я знаешь что сделал? Я ее на спутнике этой планеты оставил. Ну да, у нее спутник был. Почему «был»? Сейчас расскажу.
Про «вечные батарейки» я знал. И знал, сколько они стоят. Трудно себе представить, сколько они стоили тридцать лет назад, когда мы ещё не были знакомы. Но я не удивился. Под влиянием минутного порыва оставить такую вещь черти где — вполне в духе Джека.
— Я рассчитал период обращения спутника вокруг планеты, — продолжал Джек, — и соответственно настроил камеру, по одному снимку в двенадцать дней. А недавно чисто случайно пролетал мимо… я ведь уже и забыл обо всем этом! А тут вспомнил, глянь — а камера-то моя цела. И за эти годы получился ролик.
Он помолчал. И вдруг заговорил, как мне показалось, совершенно о другом.
— Что ты знаешь о звездных драконах?
— То же, что и все, — я пожал плечами, — что они существуют. И что про них никто ничего не знает.
Я, разумеется, слегка утрировал. Кое-что известно было. Звездные драконы были, с точки зрения человека, просто огромными облаками очень разреженного газа — но при этом сохраняли постоянную форму, обладали какой-то структурой и были способны передвигаться в космическом пространстве.
— Ну, а мне теперь известно и еще кое-что! — торжествующе сказал Джек. — Сейчас, смотри внимательно!
Он включил планшет. Я снова увидел ту самую планету. Зеленая пересмешка! Я и не слыхал про такую птицу.
Планета неподвижно висела в центре экрана. Можно было подумать, что это один снимок, а не ролик.
— Подожди, сейчас начнется, — Джек заметил мое нетерпение.
Началось. В первый момент я подумал, что это дефект съемки — планета словно вздрогнула. И еще раз. Потом по поверхности пробежала трещина. Ну, как — пробежала? Если ролик снимался тридцать лет, то эта трещина лет пять росла. Хотя с учётом масштаба — как раз пробежала. Потом ещё одна трещина, перпендикулярно первой. Потом…
Этого не могло быть. Разум отказывался принимать то, что я видел на поцарапанном экране старенького планшета.
От планеты откололся кусок, и в образовавшееся отверстие высунулось нечто. Огляделось, протиснулось побольше — кора планеты осыпалась осколками. Чуть помедлило и расправило крылышки.
Свежевылупившийся дракончик был трогателен и обаятелен, как всякий новорожденный.
— Ну, ты видел? — Джек был в восторге от моего ошарашенного вида. — Я и сам обалдел. И как я только нашел ее, свою камеру! Вместо планеты — кучу каменной крошки… Ну, теперь я прославлюсь! Кучу денег огребу, это только тебе я бесплатно посмотреть дал, по дружбе. Глядишь, ещё в учебники попаду!
Я по-прежнему не мог поверить. Будь это кто другой… Но Джек до сих пор никогда не врал, и в склонности к розыгрышам тоже замечен не был.
— Если так, почему до сих пор никто такого не видел?
— Потому что это большая редкость, — Джек явно успел все продумать. — Вот смотри, маленькая мышь рожает по десятку мышат каждые два месяца. А лев здоровенный, и детеныши у львицы — по два в год. А у слонихи и вовсе по одному в два года. А звездный дракон какой громадный — ясно, что детеныши у него должны появляться очень редко!
— Львица о львятах заботится, — проворчал я, сам не зная к чему. Джек как будто даже обрадовался моим словам.
— Правильно, и дракон тоже позаботился. Расположил яйцо около звезды, чтобы ему тепло было. Знаешь, как сорные куры…
Про сорных кур я знал не больше, чем про зеленых пересмешек.
Джек просидел у меня еще около часа. В подробностях рассказывал, как он искал камеру, как ему повезло, что ее не придавило осколком «скорлупы». Представлял себе, какой ажиотаж вызовет его запись, как он прославится…
До сих пор я и не подозревал, насколько он тщеславен!
Потом он ушел.
Как всегда после его ухода, в доме сразу стало как-то пусто и тихо. Чтобы избавиться от вдруг наступившей тишины, я поспешил включить новости. Симпатичная дикторша хорошо поставленным голосом, с смесью трагизма и оптимизма в правильной пропорции, рассказывала про очередное землетрясение. Ну, опять… Только на той неделе тоже где-то трясло.
Потом на экране появилась заставка новостного канала — изображение глобуса. И я похолодел.
Да, я не знаю, что за птица зеленая пересмешка. Но почему я до сих пор не замечал, насколько наша планета похожа на яйцо певчего дрозда?
А еще я знаю про такую вещь, как закон парных случаев…
Я потянулся за видеофоном, нажал было на номер Джека. Подумал и дал отбой.
Зачем огорчать человека раньше времени? В любом случае он успеет порадоваться своей славе…