☼ ☼ ☼

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

 

– Бэк, у нас тут неопознанный челнок подаёт сигнал бедствия. Но он мутный какой-то. И излучение странное, – говорит Чондэ и смотрит на плывущие перед глазами данные.

– Параметры? – уточняет Бэкхён и потягивает кофе, не отрываясь от чертежа очередного изобретения, призванного на поддержку всех оппозиционеров Федерации.

– Что-то совсем мелкое, не разобрать.

– Так включи анализатор, дурья башка.

Чондэ на время затихает, и Бэкхён вновь погружается в расчёты. Делает пометки сбоку и катает по языку горячий ароматный, чуть горчащий напиток. Чонин у штурвала как всегда сосредоточен, а Сехун привычно заткнул уши наушниками и покачивается в такт неслышной музыки.

– Ммм, странно.

– Ты можешь озвучить? – Бэкхён отрывается от работы и недовольно цыкает. Чондэ иногда выводит из себя.

– Я сказал бы, что похоже на челнок Федерации. Но это точно не стандарт-челнок. Плюс странное излучение.

– Что было в этом квадранте? – Бэкхён разворачивается к монитору и поднимается с места. Такого у них ещё не было. Они рады любой находке, что поможет, но здесь нечто иное.

– Сейчас, пробью по базе, – Чондэ стучит по клавишам и недовольно фырчит. – Ничего.

– Возьми шире, – командует Бэкхён и становится за плечом техника, вглядываясь в цифры и события на экране.

– Пусто.

Бэкхён задумчиво прикусывает большой палец руки. Неожиданно замирает с колотящимся сердцем и смотрит на недоумённое лицо Чонина, который сжал штурвал до побеления костяшек пальцев. Подозрительно. Неужели…

– Сделай общий запрос.

– Перегрузишь системы, – подаёт голос Сехун, вынимая наушник из уха, и становится слышна зубодробительная тирада гроулящего исполнителя.

– Тихо там, – шикает Бэкхён и переходит к противоположной консоли, на мониторе которой выводятся данные по объекту, который они засекли.

– Больше ста лет назад на космический отель напали пираты. Много пострадавших, но благодаря вмешательству истребителя Федерации, выжили почти все. Ого!

– Озвучивай! – рявкает Бэкхён, не оборачиваясь, он старается разглядеть то, из-за чего сердце выскакивает из грудной клетки.

– Один пилот удерживал врага до прибытия Федерации, – восхищённо выдыхает Чондэ.

– Только не говори, что это…– едва слышно шепчет Чонин и вцепляется в штурвал. Бэкхён хмуро смотрит на Чонина, но молчит.

– И теперь спустя сто лет терпит бедствие? – удивлённо спрашивает Сехун и косится на показатели.

– Да, странно, – сокрушённо кивает Чондэ и сверяет данные. Ровные столбцы не меняются от его гневного цепкого взгляда. Всё так же выдают прежнюю информацию.

– Чонин, подходи ближе, – командует Бэкхён, – Чондэ, сканируй.

Корабль плавно скользит в пространстве, а Бэкхён напряжённо, до рези в глазах, всматривается в приближающийся объект. Видно очень плохо, от излучения идут постоянные помехи, пока монитор не идёт предательским белым шумом, скрывая всё.

– О боже, – выдыхает Чондэ.

– Выводи на экран, – Бэкхён шипит и стремительно приближается к Чондэ, заглядывая через плечо.

– Это же… – Чонин крайне удивлён, и Чондэ отрывает глаза от экрана и смотрит на Чонина. Таким он его не видел никогда.

– Включай сканер на полную! – рычит  Бэкхён, вглядываясь в монитор. Сердце гулко стучит в груди и грозится выскочить через горло.

– Но затраты энергии… – подаёт голос Сехун.

– На полную, я сказал!

– Да тише ты, что орёшь-то? – возмущаются Чондэ и Сехун в один голос.

– Я знаю, почему. Это капсуло-скафандр антрэксийцев, – говорит Чонин, краем глаза наблюдающий быструю смену параметров на мониторе Чондэ.

– Да ладно?! – ахает Чондэ и недоверчиво смотрит на экран.

– Я думал, ваших осталось всего ничего, – тихо говорит Сехун, но Бэкхён разворачивается к нему и прищуривается так, что Сехун вжимает голову в плечи и делает вид, что очень занят сверкой данных. Чонин лишь сильнее напрягается, но следит за курсом.

– Чондэ, захватывай его в поле.

– А вдруг провокация? – пальцы Чондэ замирают над клавишами, и он в нерешительности поднимает глаза на Бэкхёна.

– Не мог он выжить спустя сто лет, Бэк, это подстава, – согласно кивает Сехун и едва сидит в кресле. Он бы и подпрыгнул, если бы помогло. Но Бэкхён непробиваем.

– Ты плохо знаешь антрэксийцев, – шепчет Чонин и направляет корабль ближе, чтобы проще было подобрать скафандр, подающий признаки жизни.

– Что по сканеру? Кто он?

– Подполковник Ким Минсок, тридцать три, военный пилот, множество наград. Пропал без вести после боя. Был объявлен в розыск как дезертир, – вместо Чондэ отвечает Чонин. – Лучший пилот в истории Федерации.

– Что-то я не понял, чувак спас тьму народа, а его записали в дезертиры и не стали искать? – хмыкает Сехун.

– Судя по профайлам, он костью в горле у начальства стоял. Не удивлюсь, если нападение пиратов было продумано, – зло ворчит Чондэ, прокручивая данные.

– Вот поэтому я бы и не пошёл на флот, – фыркает Чонин.

– Да уж, твой характер мало кто выдержит, – ехидно хихикает Чондэ.

– Доступ запрещён! – громко сообщает компьютер.

– Ага, ща, – ехидно замечает Чондэ и начинает бить по клавишам с такой скоростью и   силой, что Сехун недовольно косится на него и мысленно обещает уши открутить, если панель зависнет и перестанет реагировать на команды. – Бэк, он реально антрэксиец.

Бэкхён почти не дышит, пока крохотная точка приближается к кораблю. И он первым влетает в шлюз и останавливается возле лежащего на полу скафандра, с трудом дождавшись декомпрессии и обработки. Он склоняется над ним и видит умиротворённое лицо человека за плотным стеклом.

– Не вздумайте трогать скафандр! – рычит Бэкхён и неверяще смотрит  на крутящихся вокруг спасённого Сехуна с Чондэ, что активизировали пневмоносилки.

– Да понятно, – бурчит Сехун, – не дети.

– Тао, – связывается с медотсеком Бэкхён, – готовь медкапсулу. И всё для выведения из гиперсна.


***


– Все параметры в норме. Продолжаем. Чондэ, подсоби.

Бэкхён ждёт отмашки и касается скафандра, посылая мысленный приказ. Скафандр медленно скатывается с кожи, собирается широким браслетом на кисти Минсока.

– Что за технология? – изменившимся голосом спрашивает Чондэ и во все глаза смотрит на происходящее. Едва сдерживается, чтоб пальцем не потрогать, но помнит приказ Бэкхёна.

– Антрэксийская.

Бэкхён почти не дышит, пока Тао проверяет показатели и вновь кивает. Бэкхён осторожно расстёгивает пуговицы тёмного боевого мундира с золотыми нашивками и лычками.

– А кэп за своё, – хмыкает Чондэ, но осекается под тяжёлым взглядом Бэкхёна, налившимся опасной синевой.

Бэкхён всматривается в хитросплетение тонких, сияющих изнутри голубым, линий и выдыхает. Соулмэйт Минсока жив, немыслимым чудом всё ещё жив, спустя столько времени, можно будить безболезненно. Лишь тёмные дыры ранений в мундире пугают. Просто потемневшие точки, ничего такого. Но дыры не только в мундире, но и в теле. Чондэ закрывает стеклом медкапсулу, а Тао барабанит по кнопкам.

– Процесс пошёл, все показатели в норме.

– Отбой! – кричит Бэкхён, но не успевает. Процесс запущен. А флуорисцентно-голубые линии стремительно сереют. Минсока скручивает в узел, а капсулу заливает кровью. Он бьёт по стеклу раз-другой. От звука скользящей в  крови по стеклу ладони волосы становятся дыбом у всех. – Усыпляй, господи, Тао, не тормози. Он же умрёт.

– Отказ всех жизненных показателей, – механическим голосом сообщает компьютер.

– Подключить к полному жизнеобеспечению!

– Мать его так, – шипит Чондэ и вводит команды параллельно с Тао.

Свет пару раз мигает, но компьютер справляется с задачей. И Минсок расслабленно вытягивается в капсуле. Кровь медленно убирают микродроны, и видно бледное лицо Минсока и одну тонкую светящуюся полосу у сердца.

– Успели, солнце предков, успели, – Бэкхён обессилено сползает по стенке и запускает руки в волосы.

– Жизненные показатели критические, – сухо сообщает компьютер. – Ранения угрожают жизни.

– Шьём, – говорит Тао и кивает всем выйти. Чондэ вытаскивает Бэкхёна из медблока за шкирку. – Класс оружия?

– Оружие Федерации...

По внутренней связи слышно как матерится Чонин. Непробиваемый Чонин, который практически никогда не выражается, Чондэ помнит всего раз вообще за всё время, что он провёл с оппозиционерами. Это второй. Да и не мудрено – стреляли свои же.

Свет в коридоре приглушён настолько, что почти ничего не видно. Вся энергия ушла на подпитку медблока. Чондэ впотьмах тянет Бэкхёна в каюту и усаживает в кресло. На ощупь находит бутылку с водой и протягивает её Бэкхёну. Бэкхён пьёт, захлёбываясь глотками, и старается отдышаться.

– Что это было? – дрожащим голосом спрашивает Чондэ и смотрит на слабо мигающую под потолком лампочку, а потом на посеревшего Бэкхёна.

– Его соулмэйт погиб, что неясного? – бурчит Бэкхён и поворачивается к закреплённой на стене панели. – Тао. Что у тебя?

– Я занят, – раздражённо шипит Тао и отключается.

– Так, – Чондэ для верности Бэкхёна за руку хватает, – он тогда погиб или…?

– Не знаю, – Бэкхён не делает попытки вырваться, устало вздыхает и трёт лицо рукой. –  Может, давно, но Минсок уже был в капсуле. Я не знаю. Скафандр останавливает время.

– Не понял, – вскидывается Чондэ и осматривает Бэкхёна, будто видит впервые.

– Эта наша особая технология, которую хотела прибрать к рукам Федерация. Потому и уничтожила нашу планету и почти весь наш вид, когда не смогла получить желаемое.  Чонин, – помолчав немного, говорит Бэкхён, и пилот тут же отзывается по внутренней связи, –  курс на лабораторию. Можешь лихачить.

– Принято. Бэк? – голос Чонина приглушённый и  неожиданно ломкий. Хрипло отдаётся в динамиках и пробирает Чондэ до костей.

– Что? – устало отзывается Бэкхён и сжимает пальцами виски, раскалывающиеся от боли и усталости.

– Всё-таки наш?

– Да.

– Гиперпрыжок, – предупреждает Чонин.

Корабль слегка кренит и трясёт. Всё быстро проходит, лететь недалеко, поэтому Бэкхён падает на спинку кресла и сползает по ней вниз. Он смертельно устал, но вариантов нет, он прекратит бороться или когда исчезнет Федерация, превратившаяся в раковую опухоль, или когда закроются его глаза.

Свет гаснет полностью, светится только браслет на руке Бэкхёна, бросает отблески на сосредоточенное лицо и прокушенные губы. Чондэ молчит и смотрит на Бэкхёна, до него медленно начинает доходить смысл сказанного.

– Ты хочешь..? – расширяет зрачки Чондэ. – Ты в своём уме? Ты же убьёшь его!

– Он и так погибнет, если не попробовать.

– Но Бэк, к кому ты привяжешь? – переупрямить Бэкхёна невозможно, Чондэ это прекрасно понимает.

– К себе, – устало отзывается Бэкхён.

– Ты спятил?

– Мой соулмэйт умирает. Ему остались часы.

Бэкхён поднимает футболку, и Чондэ отступил бы на шаг, если не сидел бы на лежаке. У сердца Бэкхёна остались две тонких светящихся линии. Из целого сияющего лабиринта, что изредка просвечивал сквозь футболку.

– Я всё равно умру. А так хотя бы попробуем.

– Но это опасно.

– Чондэ, а теперь посмотри мне в глаза и скажи, что ты не повторил бы эту процедуру ради Чонина, если бы мог.

Чондэ опускает голову. Ради Чонина он готов пережить процедуру не одну сотню раз, хотя после неё долго отходил и никакие анаболики не спасали его от выкручивающей тело боли. Зато Чонин жив, и только от этого было тепло. А то, что когда Чонин очнулся, то решил, что обязан отблагодарить Чондэ прямо на месте да так, что Чондэ потом два дня ноги не мог свести, то это уже мелочи. Он был не против.

– Не знаю, рассказывал ли тебе Чонин особенность нашей расы. В отличие от антрэксийцев, многие расы могут  жить без соулмэйта. Мы – нет. Так нас и истребили почти под корень. Наша особенность не давала покоя многим. Ведь когда умирал наш соулмэйт, он рождался в новом теле. Поэтому до прихода Федерации мы не знали того ужаса, когда умирают навсегда.

– Прости.

– Плюнь. Наблюдаете за процедурой, если что не так, делаете ноги, не дожидаясь конца привязки.

– Бэк, но…

– Чондэ, – устало говорит Бэкхён, – я тебя прошу. Не надо.

***


Капсулу Минсока размещают в том же отсеке устройства, где несколько лет назад лежал умирающий Чонин, потерявший соулмэйта в один миг от нападения отряда Федерации на убежище. Чондэ тогда, не задумываясь, шагнул в спаренный отсек, чтобы спасти члена команды, который стал кем-то большим.

Теперь в него забирается Бэкхён и поудобнее  устраивается на лежащем кресле, кивая сквозь стекло Чондэ и Тао, следящим за аппаратом. Сехун на подстраховке у запасной консоли, рядом с Чондэ стоит Чонин. Неестественно бледный и напряжённый.

Чонина Бэкхён едва смог угомонить, когда он понял, что задумал Бэкхён. Только почти полностью посеревшая вязь на груди убедила Чонина, что другого выхода нет, и Бэкхён всё равно погибнет, если не попробует привязаться к Минсоку. Чонин крепко обнимает Бэкхёна и желает ему удачи. Сжимает губы, отворачиваясь, и сереет, когда аппарат начинает гудеть, а Бэкхён кричать.

Чондэ жмурится и жмётся к Чонину. Даже спустя годы в нём живёт та пережитая боль. Сехун на подхвате у Тао, выравнивает напряжение, перенаправляет энергию и тихо матерится под нос, когда лабораторию трясёт. Спустя несколько часов, процедура заканчивается, и Тао подходит к капсулам, проверяя линии на груди антрэксийцев.

У Минсока так и осталась одна линия на груди, ничего не изменилось, Тао идёт к капсуле Бэкхёна – у него тоже одна полоса. А всего пару часов назад было две.  У обоих соулмэйты покинули мир. Процедура привязки не удалась. Сияние на груди медленно тает.

– Жизненные показатели на нуле, – сообщает сухой металлический голос.

Тао устало качает головой и утыкается лбом в плечо подбежавшего Сехуна и позволяет себе разрыдаться в голос. Чонин стоит окаменевший и кусает губы, не обращая внимания на гладящего его по щекам Чондэ. Антрэксийцев и так человек тридцать оставалось, а теперь минус ещё два. Чонина ощутимо потряхивает, он утыкается носом в макушку Чондэ и замирает.

Компьютер отключает капсулы, и кроваво-красный свет в них медленно угасает. Попытка не удалась. Чондэ рвано выдыхает, когда Чонин сжимает его сильнее в объятиях, а Тао наоборот затихает, едва слышно всхлипывает и пытается успокоиться. Теперь они остались без Бэкхёна, но Чонин продолжит его дело – поиск выживших антрэксийцев, а они помогут, потому что Федерация каждого из них лишила дома или родных.

– Да примет вас солнце предков, – шепчет Чонин. А Чондэ вцепляется в его одежду, стараясь принять происходящее. Когда он бился под стеклом капсулы, так страшно не было, как сейчас стоять по эту сторону и наблюдать за происходящим.

Свет мигает несколько раз, и Сехун поднимает голову от уха Тао, которому шептал слова утешения, и осматривается. Чонин напряжённо смотрит на капсулы. В них слабо мерцает голубым. Он бросается вперёд, едва не заваливая Чондэ, и приникает лицом к стеклу, за которым разрастается сияние и слабо шевелится Бэкхён.

– Подключи жизнеобеспечение! – рычит Чонин компьютеру и оглядывается на замершего Чондэ.  В глазах читается надежда.

– Жизненные показатели низкие. Выравниваю, – отзывается компьютер, Тао нервно хихикает и спешит к консоли.

– Сехун, энергию на капсулы.

– Будет сделано, – Сехун игриво козыряет Тао и сосредоточенно переводит всю энергию на аппарат, в котором слабо шевелятся антрэксийцы.

Даже сквозь плотное стекло слышно слабые стоны мужчин, Тао спешно сверяет показатели и вносит изменения, корректирует восстановление и расслабленно выдыхает, когда капсулы светятся равномерным зелёным светом без попыток стать красными.

Проходит несколько томительных часов, прежде чем из  отсека вываливается бледный и слабый Бэкхён. Он садится у второй капсулы и никакие уговоры его не могут оторвать от созерцания лица за стеклом. Чонин просто подходит и кладёт руку на плечо и протягивает бутылку и таблетки.

Бэкхён качает головой и просто пьёт воду. Он постоянно хмурится и молчит, изредка проводя пальцем по прозрачной поверхности. Никто не решается заговорить с ним, потому что Бэкхён едва не сломал руку Тао, когда тот захотел проверить его показатели.

Спустя четыре часа стекло на капсуле Минсока медленно поднимается, и Бэкхён склоняется над антрэксийцем, рассматривая его расслабленное лицо с запёкшейся кровью на губах и ярко-сияющий лабиринт жизни.

– Тао, Чондэ, дронов надо отрегулировать – не всё вычистили.

Бэкхён вздрагивает, когда на запястье смыкаются пальцы, и его прошибает током. Он смотрит на Минсока расширившимися глазами и видит отражение своего недоумённого лица на дне зрачков.

– Бэкхён? – неверяще щурится Минсок.

– Что? – переспрашивает Бэкхён. –  Откуда ты?

– Ты меня не помнишь? – Минсок хмурится, и тень улыбки пропадает с лица.

– Откуда я…?

Глаза Минсока становятся холодно-серыми, он  медленно разжимает пальцы и отпускает руку Бэкхёна, садится в капсуле и склоняет голову к плечу.

– Звёздная дата?

У Бэкхёна перехватывает горло, и он просто показывает браслет с датой. В горле дерёт, першит и кублится какое-то странное чувство. Елозит внутри, копошится и не даёт сделать полноценный вдох, и  Бэкхён держится за ворот футболки, оттягивает его подальше. Но всё равно задыхается под взглядом Минсока, в котором плещется что-то непонятное.

Минсок долго смотрит на браслет, даже губами шевелит, подсчитывая, кривит губы и по новой осматривает Бэкхёна. А потом переводит взгляд ему за спину и напрягается, шарит по карманам, но оружия нет.

– Чувак, расслабься, – поднимает руки Сехун, когда взгляд Минсока темнеет, и он весь подбирается. Сехун не раз видел такими и Чонина и Бэкхёна в бою. В такие моменты антрэксийцы могли убить голыми руками ничуть не хуже, чем оружием.

Минсок зыркает на Бэкхёна, и он кивает, подтверждая, что свои. Из-за спины Сехуна опасливо выглядывает Тао, но тут же впечатывается носом в широкую спину, потому что в помещение смерчем влетает Чонин. Вскоре появляется и Чондэ.

– Кто вы? – хмурится Минсок и напряжённо вслушивается, блуждая глазами по помещению. – Почему я не чувствую Антрэкси?

– Планета уничтожена пять лет назад. Процент выживших… – сквозь зубы шипит Чонин. – А, к чёрту всё. Почти никого не осталось, Минсок. Нас единицы.

– Где я? – сразу видно военного. Холоден, расчётлив, внимателен. Даже мороз по коже от цепкого взгляда голубых глаз.

– В нашей исследовательской лаборатории на Плутоне, – отвечает Сехун.

– Под носом у врага, – тихо говорит Тао, но Минсок его слышит и всматривается в его лицо.

– Врага?

– Федерация уничтожила наши миры и семьи, – отвечает Сехун. – Да и тебя назвала дезертиром. Ты до сих пор в активной базе.

– Это мы быстро подправим, – хмыкает Чондэ и подходит ближе, оплетая руками Чонина за пояс и прижимаясь лицом к лопаткам.

Минсок некоторое время смотрит на свои руки и тяжело вздыхает. А потом поднимает глаза на парней и спрашивает у Чонина, шестым чувством определив своего:

– Чем могу помочь?

– Ты отличный пилот. Единственный, кто прошёл звёздную колыбель и выбрался оттуда на целом и боеспособном корабле, – в голосе Чонина слышится непередаваемое уважение. – Там…

Но Чонина прерывает Бэкхён:

– Меня больше волнует, почему ты знаешь, как меня зовут.

– Я могу  назвать созвездие из родинок на твоей спине, – слабо улыбается Минсок.

– Что…– Бэкхён хватается за голову и буквально падает на вовремя подставленный Чондэ стул. – Только не говори, что ты…

– Разве такое возможно? – удивлённо спрашивает Чонин.

– Вероятность этого существует, – вскидывается Бэкхён. – Чондэ, дай планшет.

Бэкхён вбивает даты в программу, всматривается в бегущие столбцы цифр, пересчитывает и хмурится. Происходящее настолько абсурдно и невероятно, что становится единственно верной реальностью, когда Бэкхён считывает показатели с браслета Минсока, в который превратился спасательный скафандр.

Чонин с Чондэ нависают над Бэкхёном, заглядывая через плечо и хмуря брови. Но Бэкхён их не гонит, будто не замечает, полностью увлёкшись процессом. Сехун хмыкает. Такого ещё не было, чтобы Бэкхён не высказал всё, что думает о стоящем над душой нарушителе спокойствия. Сейчас же их два, а Бэкхён молчит.

Тао дёргает плечом и тянет Сехуна за собой,  вскоре они возвращаются с подносом и едой. Минсок выбирается из капсулы, а Тао просит встать его под медицинский анализатор, чтобы убедиться, что всё в порядке. Минсок послушно стоит, но взгляда от Бэкхёна не отрывает. Потом срывает с себя погоны флота Федерации и брезгливо кидает в мусорку у консоли.

Минсок с благодарностью принимает высокий стаканчик с кофе и с хрустом вгрызается в сэндвич. Ярко пахнет зеленью и ветчиной, у Сехуна громко бурчит в желудке, и Тао со смехом вручает ему второй сэндвич, обещая Минсоку новой еды.

– Обожаю земную еду. Вкус детства, – шамкает набитым ртом Сехун. – А ещё больше люблю этого безумного изобретателя Бэкхёна.

– Эй! – возмущённо вздрагивает Тао и ударяет Сехуна в плечо.

– Ай, ну любимый, я не в том смысле! Столько вкусного можем сохранять годами. Я об этом. А не о том, что ты подумал, ну не дерись.

Чонин тычет пальцем в планшет и что-то поясняет Бэкхёну, а Чондэ стоит с другим планшетом и сбрасывает все данные анализатора с того момента, когда он впервые пискнул, а Бэкхён с Чонином напряжённо замерли, узнав расу существа за бортом.

– Да ладно, – неверяще говорит Чонин и трёт щёку. – Ты для него жив, хотя успел трижды родиться. Во дела-то…

– Такое возможно? – переспрашивает Чондэ. Но горящие взгляды Чонина и Бэкхёна сами по себе являются ответом. – Это из-за того, что скафандр останавливает время? А когда мы его извлекли, он стал переживать смерти соулмэйтов? А Бэкхён чуть не умер, потому что умирал Минсок. Эй. Ау, что ли?

Так и не дождавшись ответа, Чондэ дует губы и откладывает планшет. Как только вопрос касается антрэксийцев, Чонин и Бэкхён не слышат и не видят ничего. Он уже привык, но обидно всё равно. Он выдыхает и хватает стаканчик с кофе с подноса, фыркает на жующих один сэндвич с разных концов Тао и Сехуна, осматривает Минсока, сидящего в кресле. Он крутит в пальцах опустевший стакан и смотрит в никуда. Утешать его нет смысла, и Чондэ выходит из лаборатории, чтобы настроить изобретение Бэкхёна и получить праздничный ужин.

Бэкхён поднимается и на деревянных ногах идёт к сидящему в кресле Минсоку. Садится у его ног и трогает ладонь, берёт её в руки и долго смотрит на широкий браслет, облегающий запястье. Они оба сосредоточены друг на друге и не замечают, как помещение пустеет, а свет становится в разы слабее. Приглушённым, мягким, интимным.

– Кем мы были, спрашивать нет смысла. Мою спину не видел никто.

Минсок смотрит, не отрываясь, и глаза вспыхивают яркими неоново-голубыми искрами. Бэкхён облизывает губы и старается дышать ровно, но не выходит. И голос чуть дрожит.  Потому что он не верил уже. Просто смотрел на ровно горящие линии и был спокоен. Что где-то на краю вселенной его соулмэйт жив.

– Кем мы будем?

– Между нами был космос и время, но мы всё равно встретились. Решай сам.

Бэкхён вплетается своими пальцами в растрёпанные на затылке волосы Минсока и привстаёт, сам не замечает, как оказывается на коленях Минсока, и прижимается к влажно блестящим губам.

– Уже решил.