Я к вашей... дочке?

Столик на двоих в ресторане с приятной музыкой и потрясающей обстановкой, бутылка шампанского в ведерке со льдом, сердце, от волнения перебравшееся в глотку, и заветная коробочка с кольцом в кармане пиджака — все согласно избитым и цветущим клише, но так, как хотела бы Она. Таисия. Тая. Таечка.

Дима мысленно отвесил себе подзатыльник и встрепенулся, улыбаясь, когда на горизонте появилась Тая в облегающем платье. Неловко улыбнувшись, она поцеловала Диму и заняла место напротив него, теребя пальцами клатч, легший на стол.

— Что-то не так? — спросил Дима, когда и после бокала шампанского Тая не расслабилась, а наоборот, напряглась еще сильнее.

— Я хотела с тобой поговорить, — чуть запнувшись, начала она и положила ладони на стол, чуть подаваясь вперед и наклоняя голову, избегая взгляда. — Понимаешь, мы с тобой уже давно знакомы...

— Да, — улыбнулся Дима.

— И друг друга изучили вдоль и поперек, на целую жизнь вперед хватит.

— Точно.

— Тогда, я думаю, ты поймешь и поддержишь меня.

— В чем угодно! — подтвердил Дима, сжав в кармане кольцо.

— Нам пора расстаться.

Улыбка застыла маской на лице Димы, сердце его из горла ухнуло в пятку и разбилось вдребезги.

— Что? — беспомощно спросил он, все еще сжимая пальцами коробочку и чувствуя, как она жжется огнем.

— Мы с тобой слишком похожи, нам больше не интересно друг с другом настолько, чтобы продолжать эти отношения. Пора идти дальше. — Тая вдруг искренне улыбнулась и подняла взгляд, сжимая скатерть так сильно, что вот-вот могла её порвать своими ногтями. — Мы можем остаться друзьями. Если, конечно, ты хочешь.

— Я... — Дима отдернул руку от кольца и кашлянул, отводя взгляд от Таи, пытаясь избавиться от неприятной тупой боли в груди. — Погоди, как расстаться? Я не хочу с тобой расставаться, я люблю тебя.

— Димка, — Тая взяла его руку в свои ладони и тоскливо заглянула в глаза, — ты пойми: у нас с тобой нет будущего.

— Но могло бы быть.

— Не могло, — покачала Тая головой. — Я... я разлюбила тебя, Дим. Ты мне как брат, как кум, как сват, но не муж. — Слова острыми когтями полоснули Диму изнутри, перекрывая доступ кислорода в легкие. — Не могу я с тобой остаться. Ты — не мой человек.

— А есть твой? — спросил Дима, ощутив укол ревности. — Ты его уже встретила, да? Я прав?

— Тише-тише, не кричи, — зашептала Тая и сжала напомаженные губы. — Я тебе не изменяла. Ни разу не изменяла за эти три года и сейчас тем более.

— Врешь. Откуда тогда взяла эту чушь о «твоем»?

— Оттуда же, откуда и ты свою любовь, — бросила Тая и выдернула свои руки, схватила клатч и встала из-за столика. — Это окончательное решение, я не передумаю. Прощай.

Она развернулась и стремительно направилась к выходу, стуча каблуками. Дима невольно прикипел взглядом к её ногам, не скрытым коротким платьем до середины бедра, и с горьким сожалением подумал, что будет по ним скучать так же сильно, как и по Тае в качестве собеседника, или друга, или любовницы. Жаль, нельзя было запомнить ее еще и как жену, но тогда — Дима отчего-то был уверен — он бы оказался совсем разбит, а так — треснул. Для того чтобы собраться, ему следовало лишь найти хороший суперклей, а не мастера-реставратора.

Через два часа Диме совершенно не казалось, что он «всего лишь» раскололся. Он совсем немного выпил, и больше ему не хотелось травить организм. Гораздо сильнее душа рвалась к Тае. Не удержав себя в руках и сделав голос чуть более пьяным, Дима позвонил бывшей девушке. На звонок долго не отвечали, но когда все же подняли трубку и прозвучал уставший голос Таи, Дима совсем перегнул палку, повысив голос и заговорив:

— Та-ая-а, нам нельзя расставаться, я люблю тебя очень сильно!

— Димка, ты что, пьяный? — ахнула Тая. — Немедленно иди спать.

— Нет! Не пойду, пока не скажешь адрес своих родителей!

— Твоих? — с надеждой спросила Тая.

— Нет, твоих! — настоял Дима, прикрывая глаза рукой. — Я должен объясниться с твоими родителями!

— В чем объясниться?

— В том, что я тебя люблю и сам никогда бы не порвал наши отношения.

— Так, ничего тебе не скажу, иди спать.

— Я не поеду пьяным! — пообещал Дима и, икнув, удивился. — Я буду трезвым, честное слово! Я клянусь тебе, Таечка!

— Ладно, — пробурчала Тая. — Улица Синевира, дом пять, квартира тринадцать.

— Подожди, я запишу, — залепетал Дима и, отыскав бумагу с ручкой, записал адрес, повторенный Таей.

— И не смей появляться пьяным! — строго сказала Тая. — Ты обещал.

Она завершила вызов, и Дима с коварной улыбкой посмотрел на листок.

— А про нынешнее мое состояние разговора не было, — сказал он и позвонил в такси.

Машина прибыла как раз в ту же минуту, как Дима, приведший себя в порядок, распахнул дверь подъезда и вышел во двор, чтобы дождаться такси на свежем воздухе. Забравшись в салон отечественного ВАЗа, он захлопнул дверцу и назвал адрес водителю, уставшему, заросшему щетиной, скрывшей половину лица, и недовольному придурками на дороге, которые думают, что подрезать других водил — круто сверх меры. Дима за полчаса езды на заднем сиденье успел пристегнуться и вжаться в мягкую спинку, побывав в гонке на опережение с «каким-то пацаном», решившем показать класс «старику» и несколько раз едва не попав в аварию, прежде чем с облегчением заплатить за поездку, выбраться из машины и устоять на дрожащих от такой встряски ногах.

— Так, хорошо, — Дима встряхнулся, — в бой. Где тут нужный подъезд?

Он бегло осмотрел пустынный двор — как-никак, девять вечера, зима — и пятиэтажки, вставшие буквой «П» с проездами между собой, и двинулся в сторону первого подъезда. Взобравшись по ступенькам на верхний этаж, Дима отдышался и вдавил кнопку звонка у двери, отпустил её через пару секунд и позвонил опять. После третьего звонка в замочной скважине завозился ключ, а следом распахнулась дверь, за которой стоял крепко сложенный мужчина в годах с проглядывающей плешью у лба.

— Здравствуйте, — сказал Дима, чувствуя, как трясутся поджилки.

— Здравствуйте, — пробасил папа Таи. — Вам кого?

— Так это, — начал Дима и шагнул в квартиру, оказываясь вплотную к папе, — дочку вашу. Люблю я её, понимаете?

Из-за угла длинного коридора донесся грохот, а следом в коридор выглянула женщина в фартуке.

— Дочь? — спросила она, прижав к груди полотенце. — Так у нас... сын.

Дима опешил. Он моргнул, переваривая услышанное, и легонько качнул головой.

— Подождите, вы — Изольда Григорьевна? А вы, — Дима повернулся к мужчине, — Петр Васильевич?

— Нет, я Григорий Владимирович, — сказал мужчина. — А это Инга Петровна.

— Господи, — пробормотал Дима и громче добавил: — Извините.

Он покинул квартиру, пристыженный и опустошенный, и поспешил спуститься по ступенькам, вылетел из подъезда на улицу и, пройдя какую-то пару метров, тяжело опустился на лавку под фонарем. В кармане пальто зазвонил телефон. Это был Толик — старый друг Димы.

— Да так, вот сижу, о жизни думаю, — ответил Дима на вопрос о том, чем он занимается. — Тая меня бросила и шанса не дала на восстановление отношений. И ты можешь себе представить — приезжаю я по адресу ее родителей, который она дала, а там чужие люди, и вместо дочери у них сын! Вот же... стерва.

Толик рассмеялся бархатным смехом и беззаботно выдал:

— А может, оно и к лучшему. Поживешь для себя, найдешь девушку. Чтоб вот... твоя оказалась.

— Да уж, моя, — выдавил Дима, и вдруг это «твоя» ему почудилось ужасно знакомым. Тая говорила о том же. Дима сжал губы, вдохнул глубже и сказал: — Ладно, я пойду. Пока, друг.

Услышав прощание, Дима сбросил вызов и зло сунул телефон в карман, наткнулся пальцами на коробочку с кольцом и вытащил ее, принялся рассматривать, покручивая из стороны в сторону, заглянул внутрь, упершись взглядом в небольшой бриллиант на тонком ободке из белого золота. Продавщица говорила, что и сама бы сказала «Да» человеку с таким кольцом.

— Это ты приходил свататься в тринадцатую квартиру? — раздался рядом мужской голос. Дима вскинул голову, захлопывая футляр, и уставился на молодого мужчину в расстегнутой куртке, белой футболке и спортивных штанах.

— Я.

— Ну, я дочка, — сказал парень, глядя на Диму сверху вниз, — дальше что?

— Ничего. Я квартирой ошибся. Извини.

— Баба подставила? — Дима в ответ кивнул. — В следующий раз не обижай девушек, они и мстить не будут, — фыркнул парень и развернулся к дому.

Он успел сделать несколько шагов, прежде чем Дима пришел в себя и окликнул его:

— Тебя как зовут?

— Илья, — развернувшись на ходу, ответил парень.

— Меня Дима, — сказал Дима, поднимаясь с лавки. Илья остановился, держа руки в карманах брюк, дожидаясь, когда Дима подойдет к нему. Они обменялись крепким рукопожатием. — Еще что-нибудь о девушках расскажешь?

— Не на трезвую же голову.

— Тут где-нибудь есть бар?

— Это не центр, — хмыкнул Илья. — Только продуктовые магазины.

— Если я объявлюсь в твоей квартире, меня выгонят?

— Не-а, если я заступлюсь. Идем, покажу, где у нас можно разжиться алкоголем, пока одиннадцать не стукнуло.

Дима сунул руки в карманы пальто, чтобы их согреть, и увязался вслед за Ильей, заведшим песню о том, что главное в общении с девушкой — найти к ней подход.