Утро понедельника выдалось для Зеро не самым удачным. Но понедельник вообще по всем правилам день тяжёлый, поэтому он не слишком-то и расстроился.

Снег уже валил во всю, но согласно прогнозу погоды через день-два на смену ему должны были прийти дожди. А люди ведь только начали радоваться, хотя бы отдалённо чувствуя приближение Рождества.

Холодно не было, но Кирию уже облачился в тёплую куртку с любимым шарфом от Юки и бодро шлёпал по очищенным дорожкам к дому. Ему нужно было перекусить и сделать очередное задание к семинару, на этот раз итоговому, а потом бежать на работу. Вообще можно было отложить домашку на потом, но омега планировал сегодня лечь спать пораньше, чтобы хорошенько отдохнуть.

В последние дни Кирию уставал больше обычного, этому способствовал и его ненормированный график, и недосыпание, и пренебрежение нормальным питанием: сказались и его поздние посиделки за учебниками, и еда, приготовленная на быструю руку и запихнутая в глотку также второпях, пока глаза разбегались, перескакивая от строчки к строчке в очередной книге.

Его мысли как раз крутились вокруг выбора того, что стоит приготовить на ужин, когда позади послышались торопливые шаги.

Зеро обернулся, сталкиваясь взглядом с Вакабой.

— Привет, — произнесла она, мягко улыбаясь.

— Привет, — ответил Зеро и немного посторонился, чтобы им было удобнее идти по дороге рядом.

— Не хотела кричать, поэтому решила добежать до тебя. Ты сегодня рано.

— Закончили пораньше, — парень утвердительно кивнул. — Ты сегодня тоже рано.

— Ага. На самом деле нас отпустили ещё раньше, просто мне нужно было съездить в театр. Хотела купить билеты на один спектакль.

— И как? Удачно?

— Увы, — Вакаба покачала головой. — Уже все раскупили.

— Неужели такой популярный спектакль? — Зеро попытался припомнить, слышал ли что-нибудь о каких-нибудь громких анонсах у себя на работе, но он не особо общался с другим персоналом, поэтому был не в курсе многих новостей.

— «Тайные помыслы». Это спектакль по мотивам книги Миямото АйшилдаВымышленный писатель и книги из цикла «Миры безумия».

Кирию это название ни о чём не говорило. Он вообще был далёк от литературы, просто не понимал её, оттого и смысла погружаться в эту вселенную из миллиарда печатных букв не видел. Хотя когда-то давно Ичиру пытался привить ему любовь к книгам: впихивал самые любимые его сборники коротких рассказов, с каким-то замудрённым смыслом, при этом блестя глазами от счастья, что у них будет ещё что-то общее. Однако, как бы брат не старался, Зеро остался непробиваемым чурбаном. Все эти пафосные выражение и витиеватые конструкции бились об него, как об стенку горох. В итоге Ичиру сдался.

— Не слышал о нём.

Саёри понимающе улыбнулась и сказала:

— На самом деле именно эта книга не очень известна. Автор прославился благодаря другой рукописи — «Одинокая душа забытого города».

— А вот об этой слышал. — Зеро вспомнил, как полгода назад Айдо припёрся в университет с книгой и каждые десять минут надоедал ему своими восклицаниями о гениальности этого произведения, убеждая омегу, что он обязан её прочитать, позже к нему присоединился и Кайто, а когда двое известных на весь институт людей рекомендуют одно и тоже, вероятность повышенного внимания к их рекомендации ровна 99,9%. Но Кирию так и не прочёл её, хотя собирался.

— Да, она действительно прогремела в литературной среде. Как глоток свежего воздуха. Ну а такая слава ожидаемо привлекла внимание заинтересованных читателей и к другим произведениям автора. В итоге сейчас его книги известны очень многим, поэтому и экранизации не заставили себя ждать.

— Однако организаторы явно не рассчитывали, что спрос окажется настолько велик.

— Так и есть. Но я не отчаиваюсь, возможно, получится попасть во вторую волну.

— Тебе было так принципиально оказаться среди первых зрителей? — удивился Зеро.

Вакаба была человеком очень спокойным и рассудительным, поэтому нынешняя спешка, с которой она ринулась за билетами, казалась немного странной для Кирию.

— Как бы так сказать… — она будто бы задумалась на мгновение. — Не то чтобы принципиально, однако первым зрителям обещали подарок: приглашение на сеанс раздачи автографов господина Миямото. Я не могу назвать себя преданной поклонницей его творчества, однако мне бы очень хотелось на неё попасть.

Но она уже опоздала с покупкой билета. Зеро почувствовал себя неловко, он вроде бы понимал, что нужно как-то её поддержать, потому что для Вакабы это действительно было важно, иначе она бы не стала ему этого рассказывать, вот только нужные слова никак не хотели формироваться в его голове.

Вакаба же повернулась к нему и улыбнулась:

— Извини, столько на тебя вывалила. Это уже не важно.

— Тебе не за что извиняться. И… мне правда жаль, что так получилось.

Мне правда жаль, что так получилось. Если и были самые банальные слова, которые можно было выдать в такой ситуации, то Зеро их и использовал.

Ему стало стыдно от собственного тона, в котором не прослеживалось ни капли сочувствия, хотя он старался говорить от чистого сердца. Наверное, Кирию просто относился к тому типу людей, которые не могут нормально демонстрировать свои чувства, и жить с этим в последнее время становилось всё сложнее.

Тем временем они наконец-то добрались до подъезда. Зеро быстро набрал код и распахнул дверь, пропуская вперёд Вакабу, та обернулась и поблагодарила его, отчего омеге в конец стало неловко. Бывает же такое, что за элементарные действия, ты удостаиваешься самой искренней признательности.

Кросс сидел на своём месте, грел руки о чашку, из которой валил пар от высокой температуры напитка, и лил слёзы под завывание актёров из динамиков проигрывателя. Его любимая радиопьеса была в самом разгаре. Зеро не нашёл в себе сил даже как-то на это отреагировать. Эту «Санта-Барбару» крутили уже не в первый раз, однако сколько бы Кроссу не довелось её слушать, плакал он словно впервые.

Саёри сентиментально вздохнула, глядя на эту картину, а Зеро только и оставалось удивляться, сколько же в этой девушке терпения, потому что он сам ничего, кроме раздражения от созерцания ревущего Кросса не испытывал. Неужели он настолько чёрствый?..

— О! — послышалось со стороны комнаты консьержа. — Вы вернулись! И так рано!

Кросс выудил из кармана халата свой легендарный розовый платок и театрально вытер слёзы, но уже через мгновение развернул платок и смачно высморкался в него, полностью сводя на нет всю выразительность предыдущего жеста.

— Здравствуйте, Кросс. Неужели Белла уже призналась Антонио? — поинтересовалась девушка, проходя мимо его коморки.

Кросс тяжело вздохнул:

— К несчастью, нет. Только у неё хватило духа сделать шаг ему на встречу, как этот мерзавец Хулио ошарашил её известием, что на самом деле Антонио — её единокровный брат, похищенный много лет назад. Ах, бедная девочка! Такое потрясение для неё!

Из его глаз снова полились слёзы, и Вакаба сочувствующе покачала головой:

— Ну что Вы, что Вы. Уверена, что всё наладится.

— Ага, особенно если учесть то, что эту слёзовыжималку ты слушаешь не первый раз и прекрасно знаешь наизусть едва ли не каждую реплику всех героев, — поддакнул Зеро, издав короткий смешок.

Кросс на это никак не отреагировал, продолжая водить уже промокшим платком по своему лицу и вздыхать.

Кирию покачал головой и следом за Вакабой прошёл к лифту, наверное тот день, когда Кросс прекратит слушать эти сопливые мелодрамы по радио войдёт в историю, и Зеро отчего-то кажется, что он лично до этого дня и не доживёт.

Уже в кабине лифта они попрощались, Вакаба вышла на своём этаже, а парень поехал дальше.

Зеро только вернулся к мыслям о том, что же ему всё-таки приготовить, как двери распахнулись, и он нос к носу столкнулся с Кураном.

Выглядел тот как обычно, альфа уже полностью выздоровел, и теперь его кожа вернулась к первоначальной аристократической бледности, изгоняя серую болезненность.

Канаме вперился в него взглядом и скорее по привычке произнёс первым:

— Здравствуй.

— И тебе, — ответил Зеро, не задумываясь.

Куран посторонился, пропуская его, и Кирию спокойно прошёл мимо. После того инцидента, когда этот эталон человека подвергся неожиданной атаке со стороны закусочной «У Долорес» Зеро стал как-то спокойнее реагировать на него. Если раньше любой жест этого человека вызывал у него раздражение, то теперь это чувство пропало, сменяясь обыкновенной сдержанностью на грани безразличия.

И стоило этому произойти, как Куран в его глазах стал обычным человеком, малоэмоциональным, но вполне терпимым.

Конечно, его странная привычка пялиться на то, как Зеро открывает дверь и заходит к себе в квартиру до сих пор вызывала вопросы, но, как говорится, у каждого свои тараканы в голове. Поэтому проще не обращать на это внимания.

Когда дверь за спиной закрылась на замок, парень неспешно разделся, закинул сумку с учебниками в комнату и сразу же направился на кухню. Давненько он не делал пюре…

***

«…Папа никак не оставит попыток забраться в мою мастерскую и посмотреть на портрет Зеро…» — жаловалась Юки с своём новом письме.

«Я изначально запретила ему это делать, потому что не хочу, чтобы их «знакомство» произошло вот так. Только лично! Лицом к лицу! И никак иначе! Но папа всё не успокаивается. Особенно после того, как они с матушкой выпытали из меня подробности о моём отравлении в закусочной «У Долорес». Я сама не знаю, как умудрилась проговориться! Это было так неожиданно! Я ведь действительно была уверена, что только подумала об этом, а оказалось, что ещё и сказала вслух. Ужасно, просто ужасно. Хотя, если посудить здраво, то их можно понять: они просто очень волнуются за нас. Но их опека порой слишком велика! Просто представь, расскажи я им об этом сразу, они бы тотчас примчались ко мне с консилиумом из врачей и забрали меня. А этого допустить было нельзя. К слову, жди звонка от родителей, они хотят справиться о твоём самочувствии. И я тоже. Надеюсь, что ты чувствуешь себя хорошо. Береги себя!».

Канаме перевёл взгляд на коробку с телефоном, который он снова отключил от питания и убрал подальше. Знакомых, а тем более близких друзей, у него было не много, однако одни только звонки от родителей в несколько раз превышали количество всех людей, с которыми ему довелось переброситься хотя бы парой слов. Юки писала правду — иногда их опека превышала все нормы.

Перевернув письмо на другую сторону, альфа продолжил читать.

«Относительно дел дома… Скажу лишь, что мы не продвинулись ни на шаг. Это удручает, однако мы не отчаиваемся. Я уверена, что у нас получится достучаться до него. Просто ему нужно больше времени. Мама отказалась от всех визитов на ближайшую пару месяцев, сейчас она ежедневно находится дома, следит за тем, чтобы ситуация не ухудшилась. Хотя трудно за чем-либо уследить, когда тебя не пускают в комнату.

Отец всё чаще задерживается допоздна. Был случай, когда он даже не вернулся домой. Работы слишком много, он очень устаёт. Я слышала, что глава одного знатного рода был пойман на торговле запрещёнными веществами, папу призвали для дачи показаний. Это сильно потрясло его, вроде бы тот человек был его старым знакомым, но я честно не могу припомнить даже его имени. В последнее время всё больше вопиющих инцидентов случается именно в кругу аристократии. Могу предположить, что это связано с переизбранием одного из чиновников. Количество организованных им банкетов и балов превысило все празднества, проведённые тремя знатными семьями, всего лишь за месяц. Ты сам понимаешь, что это ненормально. Конечно, такими жестами он лишь пытается подкупить знатных людей, чтобы те отдали голос за него. Многие недовольны этим, но и как-то помешать пока не могут. Будет очень печально, если столь коррумпированный человек займёт высокопоставленную должность… Ох, что-то я совсем не туда свернула. Хотела написать более радостное письмо, но в свете произошедших событий, сообщить о чём-либо хорошем просто не получается.

По поводу твоего последнего письма. Точнее вопроса в нём. На самом деле я не знаю, как на него стоит ответить…».

Канаме оторвался от листка, поджимая губы. Он написал то неосознанно, если можно так сказать. Просто после того, как Зеро сидел с ним ночами напролёт, выхаживая после пищевого отравления, Куран окончательно запутался в понимании личности Зеро и его отношении к нему самому. Отношения между ними с самого начала не заладились, и никто из них не пытался этого исправить. Однако альфа просто не мог не думать о том, как так получилось, с чего всё началось.

Для Юки общение с Зеро не являлось проблемой. Они спокойно разговаривали обо всём часами напролёт, и никто не чувствовал неловкости и дискомфорта. При этом Канаме прекрасно видел и понимал, что эти двое — люди разных сословий.

Кирию был простым человеком, в то время, как Юки оставалась наследницей рода Куран. Но это никак не повлияло на их общение и дружбу.

Видя, как они общались между собой все те дни, когда Юки приезжала сюда, его непонимание только росло. И вот наконец-то все потуги к пониманию вылились в один конкретный вопрос — что за человек на самом деле Кирию?

Возможно, получи он ответ на этот вопрос, то всё сразу станет на свои места. Однако Канаме и сам не понимал, а что именно это «всё»?

«Видишь ли… Тут довольно сложно объяснить… Я, наверное, не рассказывала тебе, как мы с ним познакомились. То есть, рассказывала, конечно, но та версия была намеренно урезана во избежание недопониманий. В любом случае сначала дочитай до конца.

Когда я только переехала, то совсем никого не знала. Первым, с кем мне довелось познакомиться, был господин Кросс. Его дружелюбие очень подбодрило меня. Всё-таки я оказалась впервые далеко от своего дома, к тому же одна. И каким бы сильным не был мой душевный подъём, я всё равно испытывала страх.

Первое время я привыкала к новой обстановке. Долго разбиралась в трамваях и дорогах, магазинах и других вещах, которые были обыденными для всех остальных. И мне было очень стыдно это признавать. Я выросла в другой среде, где меня холили и лелеяли, даже не отрицай этого, ты тоже баловал меня, как только мог. В итоге я ничего не умела. Самые простые домашние дела вызывали у меня ужас. Я питалась только в закусочных и кофейнях, потому что не могла ничего приготовить самостоятельно. Я даже макароны варить не умела! И посуду мыть! А ещё выбрасывать мусор!

Мне неловко это признавать, но наша встреча с Зеро произошла заочно благодаря мусору.

Время шло, в квартире копился мусор, а из-за собственной стыдливости я не решалась спросить у господина Кросса, что мне с этим нужно делать. И вот как-то раз я вышла на лестничную клетку и увидела, что возле двери напротив стоит мешок, внутри которого находятся разные бумажки, упаковки и всё в том же духе. Догадайся, что я сделала?..».

Канаме догадался…

«…Я собрала весь тот мусор, что скопился у меня за те дни, которые я жила на новом месте, и запихнула в этот мешок. Просто взяла и положила! Это так стыдно, ужасно стыдно, невыносимо стыдно! Но знаешь, что ещё постыднее? То, что это я проделывала несколько раз.

В один из дней я точно также со спокойной душой выбросила в уже новый мешок свой мусор и уже было довольная и счастливая собиралась вернуться к себе, как передо мной распахнулась дверь и я столкнулась с тем, кто в итоге сделал из меня человека дееспособного.

Стоит ли говорить, что меня ждало за все те подбрасывания отходов в чужой мешок?..

Меня отчитали. Никогда в жизни такого не было, и тут получите. Я была столь шокирована, что не могла и слова из себя выдавить в ответ. Меня била дрожь. Ты ведь понимаешь, что Зеро именно тот человек, который всегда скажет тебе всю правду в лицо. И зачастую делает он это на повышенных тонах. Так было и тогда. Однако, видя, что я стою как столб, вытаращив на него слезящиеся глаза, он поумерил пыл.

Тогда Зеро поделился со мной мешком и объяснил мне, что делать с мусором и куда его выносить. И пускай делал он всё это с самым хмурым и недовольным выражением лица из всех возможных, однако именно Зеро по итогу помог мне адаптироваться к новой жизни.

Он научил меня убираться, вместе со мной ходил за покупками, пытался научить меня готовить, а когда ничего так и не получилось, делился своей едой. Вместе мы ходили на всевозможные выставки, он показывал мне город и объяснял, как пользоваться трамваями и электричками, а главное, как на них не уехать в заоблачные дали… Не стоит забывать и злополучную закусочную, от упоминания которой, у меня до сих пор скручивает живот…

Я могу перечислять всё то, что он для меня сделал до бесконечности. И даже этого не хватит, чтобы уместить все его заслуги.

И я не могу дать тебе ответа не потому, что не хочу, а потому, что это не объяснить словами. Чтобы получить ответ на свой же вопрос, тебе просто нужно понять его, почувствовать. Тогда-то ответ сам появится перед тобой».

Поджав губы, Канаме снова отложил письмо в сторону. Юки любила говорить загадками. И даже если последнее, что он прочитал ею и не являлось, он всё равно не до конца понял её.

Ситуация Юки немного напоминала ему его же самого. Неудачная попытка протереть дверную обивку. Мусорные мешки, которые он не выбрасывал сразу. Забытые пакеты из магазина.

Интересно, Зеро орал на Юки также, как на него?

***

Во время перерыва Зеро чаще всего просто прогуливался до туалета или кухонки для персонала. Он редко брал с собой еду, поэтому в последнее место заглядывал не часто.

В этот раз его путь пролегал только до туалета, и вот, когда омега вышел в коридор, вытирая оставшиеся капли воды с только что вымытых рук бумажным полотенцем, его слуха достиг разговор двух людей:

— Это всё так неожиданно произошло, я так растеряна, что совсем не знаю, как быть, — говорила одна девушка другой.

— Ну, выбор невелик, тебе в любом случае придётся поехать туда.

— Знаю, но… Я так ждала этого события! Неужели он не мог сломать ногу чуточку позже?! — раздался возмущённый вопль. — Вечно всё не как у людей…

В комнате, отведённой как раз под кухню для персонала, сидели двое девушек. На них были надеты строгие тёмного цвета юбки-карандаши, белоснежные блузки с выглаженными воротничками и чуть приталенные жилетки в тон юбкам. Белый верх, чёрный низ. Всё чётко. Стандартная форма капельдинерш в их театре.

Кирию не собирался подслушивать чужие разговоры и уже было прошёл мимо, лишь отдалённо слыша жалобы одной из девушек на то, что её нерадивый братец сломал ногу. Перелом оказался очень серьёзным, и его положили в больницу под присмотр врачей. Брат жил один в их родном городе, родителей и каких-либо других родственников у них не было, поэтому единственной, от кого он мог ждать помощь оказалась его сестра. А у неё мало того, что работа, так ещё и недавно ей посчастливилось урвать билеты на какой-то великолепный, по словам всё той же девушки, спектакль. И теперь она сетовала на закон подлости и не вовремя сломавшуюся ногу брата.

Зеро её стенания не очень понимал. Ну, он просто не оказывался в таких ситуациях. В любом случае девушка собиралась вернуть билеты в кассу, однако и тут что-то пошло не так.

— …Я их по знакомству покупала, и мне отдали за половину стоимости, но без возможности возврата и обмена. А теперь деньги пропали впустую.

— Это ведь «Тайные помыслы», так? — неожиданно спросила другая.

Зеро остановился, зацепившись за знакомое название.

— Ага.

Самому ему до этого спектакля не было никакого дела, но парень знал ту, для которой это было важно.

Кирию развернулся и пошёл обратно к кухне. Девушки ещё не собирались уходить, поэтому он не стал тянуть время и сразу перешёл к делу:

— Извините, я случайно услышал ваш разговор, когда шёл по коридору. Вы ведь говорите о спектакле по книге Миямото Айшилда, верно?

— Да, — кивнула озадачено та самая девушка, уже купившая билеты.

— Одна моя подруга очень любит этого писателя и хотела сходить на спектакль, но у неё не получилось купить билет. Поэтому я решил спросить, если вам некуда его деть, может быть, вы согласитесь продать билет мне?

Девушка округлила глаза, немного растерянно переглянулась с подругой и только потом кивнула.

— Вам нужен один билет? — спросила она.

— А у вас их несколько?

— Два. Я собиралась пригласить одного человека пойти вместе со мной, — её щёки чуть порозовели, и не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что она хотела пригласить кого-то на свидание. — Но я так и не смогла позвать его, а теперь заводить эту тему нет смысла.

Изначально Зеро думал взять один билет для Вакабы. Но потом он вспомнил, как хвалебно отзывался о книгах Миямото Айшилда Айдо, и подумал, что, наверное, тот тоже не будет против сходить на спектакль по книге этого автора.

— Тогда я возьму оба.

Кирию не оставлял свои вещи без присмотра, поэтому небольшой кошелёк всегда был с ним, в кармане штанов. Он отдал девушке нужную сумму, она же передала ему вытащенные из элегантного портмоне, который был в её сумке, билеты. Зеро осмотрел их, кивнул, поблагодарил её и пожелал ей удачи, а её брату скорейшего выздоровления.

Билеты были выполнены в очень интересном дизайне, было видно, что их создатели вложили в своё творение всю душу, словно надеялись, что после того, как корешок будет оторван, покупатель не выбросит оставшуюся бумажку, а сохранит на память. И, если говорить честно, Зеро почему-то казалось, что Вакаба именно так и поступит.

***

Прогноз погоды не наврал, и вскоре никто уже и не помнил о том, что ещё недавно на землю падал обильный снег. Сейчас с неба лил только дождь. Причём ужасно сильный, и без перерыва.

Выйти из дома без зонта казалось величайшей глупостью. И именно это сейчас пытался сделать Канаме.

Он как раз вышел из квартиры и сосредоточенно повернул несколько раз ключ в замочной скважине, после ещё дёрнув за ручку, проверяя, точно ли закрыл дверь.

Именно когда он оказался перед кабиной лифта, двери её распахнулись, и неё вышел Кирию, старательно держащий на небольшом расстоянии от себя мокрый зонт

Но капли всё равно капали с тёмной материи зонта на пол, и Зеро от этого только больше хмурился.

Он оторвался от рассматривания натекшей лужи и столкнулся взглядом с Канаме.

Кивнув друг другу в качестве приветствия, они постарались разойтись в разные стороны. Но омега неожиданно остановился и обернулся к Курану, который уже привычно следил за тем, как он заходит к себе домой.

— На улице льёт как из ведра, ты бы зонт взял, а то промокнешь до нитки, — сказал Зеро, кивая на его пустующие руки.

Канаме разглядывал немного подмоченный край его средней длины плаща, затем переведя внимание на кончики волос, которые от повышенной влажности воздуха, казалось, чуть завились.

Куран рассеянно кивнул на его слова и вернулся к себе за зонтом. Но Зеро этого уже не видел, ведь сразу после того, как он сказал, что хотел, повернулся к альфе спиной и, открыв свою дверь, юркнул внутрь квартиры. Поэтому ни слова признательности, которые Канаме хотел озвучить вслух, ни тем более его мысли о том, что волосы Кирию выглядели немного мокрыми, и их стоило бы хорошенько просушить полотенцем, так и не были произнесены вслух, оставшись всего лишь мыслями, царившими где-то в глубине его сознания.