– Я видел тень…
Для него все начинается с этого. Все становится до дрожи реальным, тревожно дышащим в спину, оседающим морозом на покрывающейся мурашками коже под скафандром. Словно до настоящего момента происходящее казалось чем-то чужим, не касающимся его лично – он же не был в числе тех, кто обнаружил тело Норт в электрике, да и после не видел самого трупа. Окружающие не казались ему подозрительными, он не замечал ничего странного и уже подумал, что другие члены экипажа решили разыграть его…
– Ричард, я видел…
Расширившимися глазами он смотрит вперед, туда, где однообразный серый коридор, ведущий к верхнему двигателю, имеет поворот в сторону реактора. Белые лампы мерно и негромко гудят, работая без перебоев, никого из членов команды не видно, и помещения тихи и пустынны. Но он может поклясться…
На плечо ложится тяжелая рука, и он явственно вздрагивает, повернув голову.
– Гэвин, – голос Ричарда как всегда размеренный и успокаивающий. К счастью, он еще не успел далеко уйти: они только столкнулись в этом коридоре у медблока и едва отошли друг от друга на пару метров, как Рид увидел… нечто. – Уверен, что тебе не показалось?
Гэвин стряхивает его ладонь и тут же ее перехватывает, сжимая в своей. Он снова переводит напряженный взгляд на поворот, до рези в глазах вглядываясь в панель стены.
Сердце бьется глухо и тревожно, отдаваясь где-то в глотке.
– Рик, я видел… Там была тень… с чем-то, похожим на щупальца… Нам надо убираться отсюда!
Паника накатывает резко, душащей волной сжимает горло, но Гэвин приказывает себе собраться с духом и только сильнее вцепляется в руку Ричарда.
Надо сделать несколько шагов назад. Пройти мимо медпункта и зайти в столовую. Там кнопка экстренного сбора, а всей команде жизненно необходимо знать, что вместе с ними на корабле обитает какая-то чертовщина…
Ноги наливаются свинцовой тяжестью, но он должен справиться. От него сейчас зависят их жизни.
Гэвин пятится, увлекая Рика за собой, но тот все еще задумчиво смотрит на поворот перед ними.
Рид уже знает, что он предложит – отчаянный, самоуверенный Ричард, сильный и, кажется, вообще неуязвимый, который наверняка не верит в то, что привиделось Гэвину…
– Почему бы нам не зажать его в угол для начала… вдвоем, – в тишине коридора это предложение звучит пугающе громко. Однако в тоне Ричарда легко улавливается сомнение, и Гэвин пользуется этим.
– Жизнь дороже, Рик. И тебе рисковать я тоже не позволю, – он говорит уверенно, и даже голос его не подводит. – Мы не знаем, с чем столкнулись...
После секундного раздумья Ричард согласно кивает и наконец делает шаг, следуя за Гэвином. Они вместе отступают, ни на мгновение не отводя взгляд от стенной панели.
Он чувствует, как напряженные нервы расслабляются по мере того, как они отходят от злополучного поворота.
Нельзя рисковать. Если даже забыть о том, что жизнь бесценна, и умирать просто так будет совершеннейшей глупостью… Их осталось слишком мало. После убийства Норт – теперь Гэвин точно уверен, что это было убийство – их всего девять.
Девять человек на огромном корабле, потерянном далеко в космосе. Девять потенциальных жертв неведомого существа, неким образом пробравшегося на их космическое судно. Девять жизней, отделяющих эту тварь от захвата космолета и дальнейшего попадания на Землю.
Возможно, уже меньше…
Сигнал тревоги в этот раз звучит особенно оглушительно. Они с Ричардом тревожно переглядываются, но игнорировать общий сбор нельзя – никто не стал бы собирать совет, если бы не случилось что-то из ряда вон выходящее.
В голову настойчиво лезет мысль о новом нападении, но Гэвин старательно отгоняет ее прочь. Нужно верить в лучшее – иначе что им остается?
Пустой коридор белеет за их спинами.
Пустой ли?..
…Собрание начинается с их появлением в столовой. Прочие уже здесь, застыли в ожидании информации и втайне надеются лишь на то, что вызов был ложным…
– Новое нападение, – нарушает царящее молчание Хэнк, тяжело опираясь о круглый стол в самом центре комнаты и низко опустив голову. – Я нашел Бена. В щитовой…
Он говорит глухо, будто цедит слова сквозь зубы, и Гэвин прекрасно понимает почему – Бен был его хорошим другом. Невозможно представить, что Хэнк испытывает сейчас: горечь, боль, вину…
Ярость, если судить по сжатым кулакам.
Остальные члены команды молчат, пряча взгляды. Они все стоят вокруг одного стола, напряженные и тихие, но отчего-то выдерживают расстояние друг между другом: Гэвин и стоящий за его левым плечом Ричард единственные, кто находятся ближе пары метров.
– Это уже вторая жертва, – слово берет Джеффри, капитан корабля. Прежде ему удавалось решать все возникающие на судне проблемы, но теперь на его плечи свалился небывалый груз ответственности. Он совершенно не красит мужчину: даже сквозь прозрачное забрало шлема видно темные синяки под глазами и изможденное лицо уставшего и потерявшего надежду человека.
Гэвин с сочувствием смотрит на капитана, сжавшего губы в тонкую полоску.
Двое из его команды мертвы, а на корабле затаился предатель. Ни в одной инструкции нет решения этой задачки.
– Нам нужно что-то предпринять.
Все переглядываются, и Гэвин скорее чувствует, нежели слышит вздох Ричарда. Скорее всего, они вновь думают об одном и том же: как можно бороться с существом, которого они еще ни разу не видели?
Если только…
Гэвин приоткрывает рот, чтобы сообщить об увиденном у навигации, как вдруг Кара подается вперед.
– Когда я чинила реактор…
– Но саботажа не было, чего ты там чинила? – без стеснения перебивший ее Коннор скрещивает руки на груди и выразительно вскидывает брови.
Вместо Кары, на мгновение смешавшейся, вдруг отвечает Маркус, откровенно враждебно глядя на парня в синем скафандре.
– В реакторе и без саботажа работы по горло, если ты не заметил, Коннор. Ты бы лучше помог… вместо того, чтобы крутиться вокруг Хэнка.
«Красный» и «Синий» поворачиваются друг к другу, сверкая прищуренными глазами, и вот-вот готовы кинуться в драку. Этого, конечно, им не хватало: Гэвин иногда и сам не прочь почесать кулаки о чье-нибудь лицо, но не в ситуации, когда их жизни находятся в смертельной опасности.
На удивление, первым унять забияк успевает не Хэнк и даже не Фаулер; Кара хлопает ладонями по столешнице, вновь привлекая внимание к себе.
– Да послушайте же, дайте мне сказать! Я видела тень в коридоре, который ведет к медблоку. И она… не была похожа на человеческую…
Ее запал пропадает, и девушка отшатывается назад, прерывисто вдыхая.
– Что ты имеешь в виду? – после паузы уточняет Джеффри, потому что произнесенные Карой слова повисают в воздухе, едва не оглушая своим звоном.
Это и было тем, о чем все боялись подумать.
Одно дело – если кто-то из своих, сойдя с ума, начал убивать коллег по цеху. И совсем другое – если на борту действительно обосновалась инопланетная тварь, в которую никто так отчаянно не хотел верить.
Гэвин прикрывает глаза, уже зная, что скажет Кара.
Потому как свидетеля уже два, и сомневаться в том, что чудовище – не человек, не приходится.
– Я сама не знаю, я… – ее голос едва уловимо дрожит, и Маркус вновь проявляет нетерпение:
– Хочешь сказать, мы имеем дело с другой формой жизни?
А Саймон, его приятель – куда более рассудительный и спокойный – произносит на секунду позже:
– Значит, Норт и Бена убил не человек?
Вновь обмен взглядами и тишина, которую нарушает Кара – последняя из двух девушек на этом корабле, оставшаяся в живых.
Даже представить сложно, как сильно она боится.
– Я видела щупальца… Но мне могло и показаться…
Гэвин ощущает, как на загривке дыбом встают волоски: Ричард прожигает взглядом его затылок, призывая обернуться. Но ему страшно, жутко взглянуть в глаза напарника, потому как только что они получили подтверждение, что Гэвину ничего не показалось.
В том коридоре, на расстоянии вытянутой руки от них, за одним лишь поворотом и правда было нечто…
Будто невидимый ветерок проходится по коже, отчего Гэвин едва заметно ежится. Он должен открыть рот и рассказать о том, что видел у навигации, но слова застревают в глотке.
Происходящее все еще кажется нереальным, и Гэвин искренне хочет верить, что он просто задремал в своей капсуле и теперь всего лишь видит кошмар…
– Я сам, лично найду и выпотрошу эту тварь… – Хэнк вновь заставляет посмотреть на себя: бывший военный, а ныне заместитель капитана космолета, он выпрямляется и высоко поднимает подбородок, показывая, что еще не сломлен. – Проведем небольшой опрос среди присутствующих. Саймон?
Парень в зеленом скафандре вздрагивает, не ожидая услышать свое имя, и широко распахивает чистые светлые глаза.
– Что? Вы же не думаете, что я…
Маркус загораживает его одной рукой, заставляя замолчать на середине фразы.
– Саймон был со мной, как и в прошлый раз. Мы уже час не выходили из оружейной, после убийства Норт… Мы оба не в себе, Хэнк, – он с трудом проговаривает эти слова, борясь с собственной слабостью, и невооруженным взглядом видно, как тяжело ему это дается. Норт была их близкой подругой, и полагать, что кто-то из них мог совершить подобное…
Хэнк кивает – объяснение признано удовлетворительным.
– Я точно знаю, что Джеф был на кислороде сегодня утром до того, как обнаружили Норт. Мы чистили мусорную вентиляцию…
– Кто-то сегодня спускался в щитовую, кроме Хэнка, который и обнаружил труп?
Внезапный вопрос Коннора сбивает мужчину в фиолетовом скафандре с мысли. Все по очереди качают головой, включая Гэвина; в конце концов взгляды вновь скрещиваются на Хэнке, который хмурит густые брови.
– На что ты намекаешь, Коннор?
Тот легко пожимает плечами, делая вид, будто он вообще ни при чем.
– Еще рано на что-то намекать… Да и я следил за тобой все утро. Если бы это был ты – должен сказать, что ты перемещаешься очень быстро.
Они еще несколько секунд буравят друг друга взглядами, но оба отводят глаза, когда слово вновь берет Кара.
– Я была в охране с утра, когда Хэнк и капитан были в верхней кислородной… до того, как у нас полетела система коммуникаций, я видела Ричарда недалеко от щитов.
Атмосфера в один миг становится гнетущей: теперь все вопросительно-тревожно смотрят на Ричарда.
На невозмутимого Ричарда, который, похоже, и не собирается как-то переубеждать команду.
Гэвин и сам оборачивается к нему, вопросительно вскидывая брови: не скажет ничего? Неужели ему плевать, что его буквально назвали главным подозреваемым?
– Ричард… – Фаулер медлит, переводит дыхание, но все же заканчивает: – Где ты был в последние полчаса?..
Они и правда решили, что это он?..
В груди лопается что-то горячее, и Гэвин, исполненный праведного негодования, выступает вперед.
– Так, ну все! Нет!
Он взмахивает руками, будто пытаясь отогнать саму мысль о том, что Рик может быть тем жестоким убийцей.
– Мы так и будем теперь подозревать каждого, не имея доказательств?
Саймон кивает, соглашаясь с его словами, Коннор неопределенно качает головой, будто бы с любопытством рассматривая Гэвина. Хэнк и Фаулер отводят глаза, опасаясь сталкиваться с пылающим возмущением взглядом Рида, а Кара до непривычного смело расправляет плечи.
– А ты предлагаешь подождать, когда снова убьют кого-то из нас? – ее голос звенит аналогичным негодованием, и Гэвину отчасти жаль ее: теперь она – то самое слабое звено команды, она будет той, за кем тварь придет в следующий раз…
Но причинить вред Рику он не позволит.
Он выдыхает и откашливается.
Ричард не может быть предателем.
Только не Ричард.
– Ричард был со мной. Ясно?
Гэвин почти выплевывает эти слова, прожигая девушку взглядом, но она только крепче сжимает свой розовый шлем в руках.
– Но…
Гэвин чувствует почти невесомое прикосновение к плечу – Ричард всегда так привлекает к себе внимание.
– Мы просто… – он начинает, желая оправдать свое доброе имя, но Гэвин уже не хочет останавливаться в своем желании донести до Кары, насколько она глупа.
Предположить, что Ричард может быть убийцей!
– Мы с Риком были в медпункте вдвоем. И явно больше часа. Просмотрите записи с камер наблюдения, если не верите мне. Еще будут вопросы?
Он держится уверенно и окидывает решительным взглядом членов команды, предлагая поспорить с ним. Он знает, что если не даст слабину, то сможет убедить всех в своей правоте.
И пусть он самую малость привирает…
– Железное алиби. Верю Гэвину, поскольку все утро он был в другом конце корабля. Значит, к убийству Норт непричастен, – высказывается Коннор, и отчего-то это убеждает всех остальных. Напряжение в столовой быстро спадает, а смущенная Кара, похоже, и вовсе готова начать извиняться перед равнодушно застывшим Ричардом…
– Рад, что некоторые из нас нашли общий… язык, – Фаулер вздыхает, на миг прикрыв глаза, после чего поднимает свой шлем темно-коричневого цвета, собираясь надеть его. – Но не забывайте, что у нас тут чертов сломанный корабль, а мы посреди космоса. Надо возвращаться к работе. Пока не починим нашу карету – не видать нам родной планеты.
– И среди нас убийца, – весомо добавляет Хэнк, так же берясь за свой шлем. – Он может быть кем угодно, может притворяться одним из нас лучше, чем вы думаете. Смотрите в оба… и доверяйте только себе.
Воодушевленные таким напутствием, все быстро покидают столовую, снова расходясь по кораблю – еще столько заданий висит незаконченными, и нужно как можно скорее разобраться с ними. Уже в хранилище сверившись с картой на своем планшете, Гэвин кивает свернувшему к канистрам с бензином Саймону и поворачивает к связи. Позади слышатся уверенные шаги, и Рид не сдерживает улыбку.
Ричард в черном скафандре едва уловимо улыбается ему в ответ и ободряюще касается его затянутой в плотную перчатку ладони.
Он добросовестно выполняет все задания, любезно помогает Гэвину разобраться с его миссиями и ни разу не совершает чего-то странного или запрещенного. Он уверенный и надежный, на него точно можно положиться. Как можно подозревать его? Ричард – последний, на кого вообще стоит думать. Гэвин скорее поверит, что в Фаулере сидит инопланетная дрянь, нежели в то, что Рик может быть убийцей…
– Спасибо, – будто прочитав мысли Рида, говорит Рик, пока Гэвин готовит инструменты.
– За что? – Гэвин отворачивается, принимаясь слишком активно копаться в щитке. Так, ну здесь все просто: соединить пару проводов и…
– За то, что спас меня от подозрений. За алиби. Мы ведь оба знаем, что не были в меде столько времени.
– Да брось, – Гэвин шикает на него и выглядывает из связи, волнуясь, что кто-то может оказаться поблизости и подслушать. Но коридоры пусты, и он со спокойной душой возвращается обратно.
Ричард перекладывает с места на место документы из сваленных на стол папок, тасуя их в какой-то особенной последовательности, и Гэвин чуть усмехается:
– Да скачай ты их уже. Все есть в базе.
Рик неловко мнется, но Рид уже не обращает на это внимания: он почти разобрался с электроникой в этой части. Еще чуть-чуть…
– Я знаю, что это не ты. Ты не стал бы, – говорит Гэвин немного приглушенно, сам не зная, хочет ли он быть услышанным.
Волнующее и согревающее прикосновение к области между лопаток ощущается даже через сверхпрочный белоснежный скафандр.
Точно не стал бы. Ричард слишком честный, слишком правильный, слишком… живой, чтобы вот так бессердечно отнимать чужие жизни. Чтобы нападать и разрывать на части…
– Как ты думаешь, что это за существо? – тема для разговора находится сама собой. – И зачем ему убивать? Я не видел труп Бена, но судя по тому, что этот монстр сделал с Норт…
Перед внутренним взором вновь предстает то, что осталось от Норт, когда ее обнаружили: разорванная плоть, вырванные кости и огромная лужа крови – то, что прежде было симпатичной и самоуверенной красавицей, выглядело крайне нелицеприятно.
Да уж, тему можно было постараться найти и понейтральней.
– Он так питается, – Ричард приваливается боком к стене рядом с Гэвином и пожимает плечами. «Белый» скашивает на него взгляд, и «Черный» понимающе и несколько грустно усмехается. – Считаешь, ужасно?
– А ты нет? – отзывается Гэвин и осторожно закрывает щиток, довольный собой – здесь дела закончены. – Он пожирает людей… Это жутко.
– Не более жутко, чем застрять посреди космоса на сломанном корабле.
– Возможно, ты и прав…
Однако если бы они просто застряли, то справились бы с починкой корабля и вернулись домой в полном составе. А теперь среди них есть тварь, и по ее воле ни Бен, ни Норт больше не увидят Землю…
Браслет на руке вдруг оживает, короткой вибрацией извещая о пришедшем оповещении. Гэвин, занятый упаковкой инструментов в ящик, медлит, не сразу уделяя внимание новостям: ему требуется около пятнадцати секунд, чтобы успокоить трепыхнувшееся сердце и взять себя в руки.
Совсем необязательно, что это информация о новом убитом. Они успели привыкнуть к печальным новостям, поэтому уже инстинктивно опасались каждого оповещения. Но рано или поздно это должно закончиться.
Должно же?
– Фаулер вызывает нас в оружейную, – Ричард зачитывает послание вслух, и Рид едва сдерживает вздох облегчения: обошлось.
На этот раз.
– Наверное, проводка замкнула, – рассуждает он, пока они с Риком вместе покидают штаб связи и идут через хранилище мимо огромных, сложенных друг на друга ящиков с припасами. – Или нужно избавиться от астероидов…
– И для этого нужно собирать сразу всех? – сомневается Ричард, осторожно огибая накренившуюся коробку и выходя в коридор у управления. Гэвин следует за ним, лишь на секунду задержавшись у крайней коробки и все же подвинув ее для устойчивости.
– Ну, на всякий случай, может быть: чтобы все были под присмотром… Эй?
Тяжелая металлическая дверь – одна из тех, что служат непроницаемыми перегородками в случае необходимости консервации отсека – вдруг приходит в движение и закрывается у него перед носом, глухо щелкнув замками. Гэвин, не веря собственным глазам, отступает на шаг.
Вот же…
Почему она закрылась? Неужели этот механизм тоже неисправен?
– Гэвин? – через плотную сталь едва слышно доносится голос Ричарда. – Черт, Гэвин!
Он слышит удар, будто «Черный» изо всех сил саданул кулаком по двери, и вновь подходит ближе.
– Я в порядке, Рик! Я… тут один. Не понимаю, в чем дело…
Он проводит рукой по панели, но та не реагирует, будто заблокированная; сверившись с интерактивной картой, Гэвин понимает, что хранилище оказалось целиком отрезано от остального корабля – все три двери приведены в действие и наглухо закрыты.
– Гэвин!
Голос Ричарда дает иллюзию того, что напарник рядом и в случае чего сможет помочь, но разум безжалостно душит эти надежды: через эту дверь не способен пробиться никто, пока она сама не откроется. Гэвин говорит себе, что в этом есть и положительные моменты – по крайней мере, он единственный, до кого сейчас не способна добраться тварь.
Чуть слышный шорох за дальними ящиками волной смывает все мысли из головы, а тело застывает на месте, будто примерзшее к полу. Гэвин понимает, что должен обернуться, должен пойти и проверить, что там такое, но ноги отказываются подчиняться. Он вжимает ладони в холодный металл двери перед собой и до крови прикусывает губу. Тысячи и тысячи мурашек бегут по лопаткам и рукам.
Он никогда бы не назвал себя трусом, но найти в себе силы и сдвинуться с места он так и не может. Ему хочется вплавиться в дверь, стать как можно более незаметным, потому что шестым чувством он понимает, что именно может издавать те звуки.
Чей-то слабый вскрик обрывается на высокой ноте, и вместе с этим сердце Гэвина падает куда-то в пятки. Он зажмуривается, умоляя всех богов, чтобы это был всего лишь сон, но чувствует подкатывающую к горлу тошноту, когда вдруг отчетливо слышит…
– Рик, помоги мне…
Побелевшие губы двигаются едва слышно, а желудок сжимается до размеров горошины. Руки мелко дрожат, когда Гэвин отлепляется от двери и медленно оборачивается, а кончики пальцев становятся ледяными.
Из миллионов звуков, существующих в мире, определенные могут раздражать, радовать или пугать, и многое зависит от ситуации, в которой эти звуки проявляются.
Для Гэвина, запертого в хранилище космического корабля, самым ужасающим и пробирающим до костей звуком было негромкое, но очень сочное чавканье.
Мозг отказывается обрабатывать поступающую информацию, и Рид просто замирает, уставившись на нагромождение коробок. Это все не может происходить с ним, это игра воспаленного разума, дурной сон… Но размеренные звуки и треск чего-то – явно разрываемого, господи боже – не оставляет и шанса обмануться.
Гэвин считает до десяти и делает шаг вперед. Ему хочется оказаться на Земле, дома, в кругу семьи, да где угодно, лишь бы не находиться наедине с неизвестным. У него с собой нет даже оружия, а сигнал с браслета ничем не сможет помочь. Ему бы забиться в угол и молиться, чтобы тварь его не обнаружила, но вместо этого он делает еще один аккуратный шаг, а затем еще, гадая, сколько еще выдержат его ослабшие колени.
Сколько способны выдержать его натянутые до предела нервы?..
Он случайно задевает неровно стоящую коробку, и та скрипит, проезжаясь по другому контейнеру. Чавканье мгновенно прекращается: Гэвин до странного равнодушно констатирует, что выдал свое присутствие и местонахождение, и тварь вот-вот бросится на него. Он принимает оборонительную стойку, рассчитывая хотя бы не задешево продать свою жизнь, и с горечью думает, что теперь монстру достанутся две жертвы.
Но вместо ожидаемого нападения он вдруг слепнет.
Секунда требуется Гэвину, чтобы понять, что отключилось все освещение; он бестолково крутит головой, потом наконец смотрит на свой браслет, слабо фосфоресцирующий в темноте. Толку от него нет, но Рид все равно испытывает прилив облегчения: со зрением все в порядке, а свет скоро починят…
Он осторожно протягивает руку вперед, широко распахнутыми глазами вглядываясь в темноту, и делает еще пару шагов – по его прикидкам, он почти обошел сложенные в центре хранилища контейнеры. Больше не слышно никаких шорохов: тварь наверняка затаилась, наблюдая за ним. Почему не нападает? Выжидает удобный момент?
Гэвин дотрагивается до угла верхнего контейнера, сжимает его и выдыхает – поворот. Он инстинктивно поднимает вторую руку к груди, закрывая грудную клетку от возможной атаки, и шагает за угол.
По ушам ударяет громкий звук – двери разблокированы. С плеч почти ощутимо сваливается огромная тяжесть: путь свободен, выход открыт, и он может бежать к Ричарду, чтобы почувствовать себя в безопасности. Окрыленный, Гэвин делает широкий шаг и вздрагивает, ощутив мороз на коже.
Чавканье повторилось вновь, но теперь звучало совсем рядом… будто бы…
Вспыхнувший свет огромных ламп режет глаза, отчего мгновенно наворачиваются слезы. Автоматически прикрыв лицо рукой, Гэвин несколько секунд приходит в себя, повторяя себе, что все позади – освещение восстановлено, и бояться больше нечего.
Он открывает глаза и встречается взглядом с белым как мел Маркусом, перегородившим проход к электрике.
– Ты…
Голос «Красного» хрипит, а глаза, кажется, вот-вот выкатятся из орбит. Он не моргает, прожигая Гэвина взглядом, не двигается, и «Белый» не понимает причины такого поведения. Сам Рид еще подслеповато щурится, но видит, как Маркус указывает вниз.
– Что…
Он смотрит под ноги и неожиданно для себя сталкивается с еще одним взглядом – распахнутым, неверящим, испуганным…
Остекленевшим.
Кислота подкатывает к горлу, а дрожь пробивает все тело – Гэвин отшатывается назад, схватившись за ближайший ящик. Колени окончательно слабеют, отчего Рид наваливается всем весом на контейнер.
Слезы все-таки застилают глаза, а крик ужаса застревает в глотке.
Прямо перед ним, раскинув руки в разные стороны и распахнув рот, лежит Саймон в луже собственной крови.
– Не… Не может быть…
Зеленый скафандр нещадно разодран, шлем отброшен в сторону, а тело…
Гэвин не может закрыть глаза, обреченно понимая, что до конца жизни будет видеть это в своих кошмарах.
Располосованное на крупные куски тело только отдаленно напоминает молодого высокого парня с красивой фигурой. Все внутренние органы – Рид вновь чувствует, как сжимается его собственный желудок – вырваны и разбросаны вокруг, часть даже… погрызена?
– Матерь божья…
– Гэвин?!
Влетевший в хранилище со стороны управления Ричард подскакивает к нему со спины, вцепляется в плечи и легонько встряхивает, пытаясь привести в себя. Он будто не замечает труп на полу, а когда наконец видит – оттаскивает Гэвина немного дальше.
За «Белым» тянется кровавый след, и покорно-вялый Рид понимает, что последнее чавканье спровоцировал сам, вступив ботинком в лужу багровой крови…
Сцепивший зубы Маркус обнажает свой браслет и набирает на нем комбинацию цифр. Гэвин прикрывает зудящие глаза, когда звучит пронзительная сирена – призыв собраться в столовой.
Он обессилен и выбит из колеи.
Для Ричарда не требуется слов, озвученных просьб или чего-то подобного: «Черный» ведет Гэвина к месту общего сбора и помогает сесть, после чего занимает излюбленную позицию за его левым плечом.
Гэвин чувствует молчаливую поддержку Рика, и ему становится легче – самую малость.
– Это был он, – Маркус не предполагает – утверждает, обвинительно указывая на «Белого» пальцем. – Он убил… Он убил Саймона!
Гэвин поднимает на него покрасневший взгляд. Он не знает, что сказать, не знает, как оправдать себя, потому что «Красный» уж точно не станет его слушать.
Остальные члены команды хмурятся, держась в стороне от Рида. Они не спешат поддерживать Маркуса, но и на Гэвина смотрят с все возрастающим подозрением. Он понимает, что должен прояснить ситуацию, но мысли разбегаются, не позволяя ухватиться хоть за одну из них, а в памяти снова и снова вспыхивает воспоминание растерзанного тела.
– Я видел, как Гэвин стоял над ним! – не унимается Маркус. В его глазах пылает ярость, смешанная с ненавистью и горечью от потери. – Он стоял и ничего не делал!
– Вот именно, – внезапно Ричард выступает вперед, и Рид переводит взгляд на него. – Гэвин ничего не делал. Вы все это видите: он не запачкан в крови, а на его белом скафандре любая капля была бы уликой, доказывающей преступление.
Хэнк задумчиво кивает, признавая весомость доводов «Черного», но «Красный» упрямо продолжает гнуть свою линию, пытаясь докричаться до сокомандников.
– Ты же тоже видел его, Ричард! Клянусь, он стоял там… просто стоял и даже не позвал никого!
– Я не мог… – Гэвин наконец находит в себе силы, чтобы ответить, и тем самым приковывает всеобщее внимание к себе. Он говорит тихо, но даже Маркус застывает, слушая его с выражением недоверия на лице. – Двери были закрыты, а потом отключился свет… Но все произошло при мне. Я слышал эти звуки…
Ричард кладет теплую ладонь ему на плечо. Его присутствие обладает каким-то магическим воздействием: бешеный темп сердца замедляется, и Рид впервые за последние десяток минут может вдохнуть полной грудью.
– Я тебе верю, Гэвин. Нас разделило всего лишь на мгновение… Я успел уйти в управление, когда дверь закрылась, там уже был Коннор. Хэнк и Фаулер были вместе и, видимо, Кара находилась в охране. Я видел, что камеры были задействованы…
Девушка кивает, подтверждая слова «Черного», а Джеффри с силой сжимает переносицу.
– Что-то я не знаю, чему и верить…
Маркус буквально бросается вперед, ударив ладонями по столу.
– Это был Гэвин!
Он искренне верит в это и хочет убедить всех, снова и снова обвиняя Рида и с жаром доказывая его причастность, но подобный подход получает обратный эффект.
– Я верю, что это был не Гэвин, – Кара мягко улыбается, взглянув на «Белого», цветом кожи все еще сливающегося со своим скафандром. – На нем действительно нет ни капли крови. Вы же все это видите! И…
Она сцепляет пальцы в замок, собираясь с духом, и заканчивает:
– Ричард говорит правду. У всех есть алиби, кроме Маркуса.
Дамоклов меч, до этого незримо висящий над Гэвином, теперь переместился; «Красный», сперва явно не веря своим ушам, криво ухмыляется.
– Что? Ты же шутишь, верно?
– Нам сейчас точно не до шуток, – Фаулер грузно опускается в свое кресло и исподлобья смотрит на Маркуса. Тот обводит коллег взглядом, недоверчиво всматриваясь в хмурые лица.
Гнетущая тишина давит на психику, и кажется, что одно неверное движение – и все взорвется.
– Нам нужно решить…
Ричард крепче вцепляется в плечо Гэвина, но тот почти не замечает боли от сжавшихся пальцев. Он не мигая смотрит в разноцветные глаза Маркуса, теперь распахнутые в ужасе понимания.
– Вы сошли с ума?
– Маркус, – Кара склоняет голову к плечу. – Ты так пытаешься выставить Гэвина виноватым. Было удобно подставить его, отрезав вас от Ричарда и Коннора? Или ты не ожидал, что в хранилище окажется кто-то еще?
– Что…
– К тому же, ты всегда ошивался с Саймоном, – безжалостно добавляет Ричард. – Хотел создать себе алиби, сыграв на ваших хороших отношениях?
Приоткрыв рот, «Красный» переводит взгляд с одного на другого. Теперь он один против всех: оставшиеся в живых члены команды смотрят на него с неодобрением, и в их глазах четко читается приговор, еще не озвученный, но уже вынесенный.
Приговор, который не подлежит обжалованию, и Маркус понимает это лучше прочих.
– Да вы все умрете!
Его громкий, наполненный отчаянием крик отражается от стен столовой, звенит в ушах, холодом оседает в груди.
Хэнк хмурится и качает головой.
– Полегче, парень. Это звучит как угроза…
– Вы ошибаетесь! Я никого не убивал!
Джеффри медленно поднимается со своего места. Маркус инстинктивно отступает, но бежать на корабле некуда – его изловят в любом случае.
– Поступим вот как. Закроем Маркуса в связи и заблокируем двери. Разберемся с ним после того как закончим с ремонтом корабля.
– Кэп, вы не понимаете!
– Хэнк, помоги мне…
Гэвин отводит взгляд, уставившись в белоснежную столешницу. Он совершенно не хочет смотреть, как бьется Маркус в руках двух крепких мужчин, которые уводят его прочь из столовой. С каким удовольствием он бы закрыл и уши, чтобы не слышать криков и проклятий, которыми «Красный» осыпает членов команды! Но деться от них в любом случае некуда, и посулы того, что все они умрут от руки Рида – один за другим – еще долго слышатся в коридорах корабля.
Не сговариваясь, оставшиеся члены команды делают вид, что ничего не слышат, и разбредаются по столовой. У кого-то проснулся аппетит, кто-то решил урвать лишнюю минуту отдыха…
Гэвин все ниже и ниже опускает голову, проваливаясь в пучину размышлений.
Он не знает, было ли убийство Саймона делом рук Маркуса. В это вообще сложно поверить: с самого первого дня их появления на корабле «Красный» и «Зеленый» были почти неразлучны. Может быть, Маркуса подставили? Или же он гений, идеально рассчитавший, что на него подозрения падут в последнюю очередь, и не сумевший учесть только перемещения команды…
Абсолютная победа, обернувшаяся тотальной неудачей лишь из-за того, что у всех остальных оказалось железное алиби и свидетели.
– Гэвин?
Он поднимает голову и улыбается, натыкаясь на обеспокоенный взгляд Ричарда.
– Все хорошо, Рик… Сейчас, дай мне минутку. Я переведу дыхание, и можно будет идти продолжать ремонт.
– Хорошо, – «Черный» согласно кивает. – Посиди пока тут. Я сделаю тебе кофе и вернусь. Только никуда не уходи!
– Идет, – Гэвин откидывается на спинку стула, всем своим видом демонстрируя, что не желает не то, что куда-то уходить – даже вставать с места не намерен. Ричард, убежденный, разворачивается и быстро исчезает в коридоре, ведущем к медицинскому отсеку.
Рид неслышно выдыхает и осторожно оглядывается.
Вместе с ним в столовой остаются еще двое – Кара и Коннор – но «Розовая» уже деловито поправляет крепления своего костюма, явно вознамерившись куда-то идти.
– Коннор!
Необычно тихий парень в синем скафандре, до этого меланхолично созерцавший движение звезд за огромными окнами корабля, вздрагивает и поворачивается.
– Чего тебе, Кара?
Девушка подступает ближе к «Синему».
– Пойдешь со мной в электрику?
– Ты же знаешь, как я ее ненавижу, – в голосе Коннора звучит отвращение, и Гэвин неслышно усмехается – да уж, любителей ковыряться в маленькой душной комнатке с кучей проводов среди них не было. По иронии судьбы именно там чаще всего случались какие-то замыкания, требующие немедленной починки, оттого миссии в электрике были в списке заданий почти у каждого на борту.
– У тебя наверняка тоже висит какое-то задание в электрике, я угадала? – Коннор закатывает глаза, и Кара победно усмехается, затем мгновенно становясь серьезной. – Да и еще… Мне было бы спокойнее с тобой.
Гэвин отворачивается, смущенный услышанным, и делает вид, будто его вообще здесь нет; после короткой паузы «Синий» вздыхает и со скрипом отодвигает стул, поднимаясь.
– Ладно, убедила. Идем.
Он провожает взглядом эту импозантную парочку, слушая, как их шаги гулко отдаются в коридоре; высчитывает до десяти, размеренно дыша, а после срывается с места.
Ричард еще не вернулся, поэтому у Рида есть немного времени.
Он спускается вниз мимо управления, боязливо покосившись на неактивную камеру; крадется мимо контейнеров в хранилище и, не сумев перебороть себя, смотрит туда, где лежал труп Саймона. Роботы уже почистили это место, но Гэвину не нужно прилагать никаких усилий, чтобы вспомнить истерзанное тело, куски мяса и растекшуюся кровь…
Подавив очередной приступ тошноты, «Белый» проскальзывает в коридор и наконец останавливается у комнаты связи, сейчас запертой. Переходы пусты, и у щитов тоже не слышно ничьего присутствия; вероятно, Джеффри и Хэнк заперли Маркуса и ушли в навигацию.
Что же, тем лучше.
Он опускается на пол, прислоняясь спиной к стене. Шлем оставляет рядом, решив, что сейчас он будет мешать. Сняв с руки коммуникационный браслет, он подносит его к губам и некоторое время просто дышит, не представляя, что можно сказать.
Гэвин пришел сюда, рассчитывая поговорить с Маркусом и узнать причины его поведения, но теперь совершенно не знает, как задать вопрос. Будет ли Маркус вообще с ним беседовать? Есть ли толк в попытках достучаться до затуманенного разума «Красного», или он вполне осознавал, что делал, когда обрывал жизнь своего друга?
– Маркус… – браслет мигает, активируясь. Гэвин знает, что настроенный на автоматическое принятие вызова браслет «Красного» сейчас тоже замигал, привлекая внимание своего хозяина. – Я не могу понять одного. Как ты мог так поступить с Саймоном? Вы же…
Он качает головой, переводя дыхание, и прикрывает глаза, упираясь затылком в дверь.
– Ты же буквально вчера был готов рискнуть жизнью ради него. Ты помогал ему во всем, постоянно был рядом… Что-то не сходится. Я не верю, что ты мог делать это все лишь потому, что хотел обеспечить себе алиби… Или это вообще был не ты?
Идея озаряет его разум, и Гэвин поворачивается лицом к двери.
– Кто ты? Ты – тот Маркус, который отбыл с нами в космос для разведывательной миссии, или ты уже нечто другое? Монстр вселяется в тела людей? Маркус-человек уже мертв?..
Связь внезапно четкая, без единой помехи или сбоя. Гэвин хмурится, ожидая ответа, но получает лишь тишину. Он вновь прикасается к браслету, проверяя настройки – вдруг соединение сбилось – но тот мигает два раза, а после снова загорается ровным светом.
Гэвин чувствует, как холод прокатывается по позвоночнику.
Два коротких световых сигнала – звуковое сообщение записано.
Но почему тогда…
Опасливо оглядевшись, он осторожно стучится в дверь и повторяет действие чуть сильнее, когда его снова игнорируют. На третий раз происходит нечто неожиданное: дверь под его напором внезапно открывается, приглашая войти в темноту комнаты связи.
Сотни огонечков, обозначающих работу всех коммуникаций, светятся и переливаются всеми цветами радуги. В этой комнате крайне чувствительная аппаратура, которую не рекомендуется трогать без особой нужды – это знает каждый член экипажа, в том числе и Маркус.
Маркус, чья кровь сейчас медленно стекает на систему управления камерами.
Гэвин вцепляется в дверной косяк, выпустив из ослабшей руки коммуникационный браслет: он даже не замечает своей потери, расширенными глазами уставившись на изломанное и очевидно мертвое тело, сброшенное прямо на короба аппаратуры.
Красная кровь пропитывает алый скафандр, придавая ему ужасающе алый окрас.
Шаг, еще шаг назад. Он упирается спиной в стену коридора, но даже отсюда видит куски ткани и…
Мяса.
Сердце страшно бухает в груди, но в следующий момент замирает и обрывается, падая вниз.
Дрожащие ноги на удивление не подводят его, когда он несется в электрику, еще не до конца понимая, что именно заставило его бежать не к кнопке в столовой, чтобы объявить общий сбор, и не на поиски Ричарда.
Норт и Бен мертвы.
Он проносится мимо ящиков в хранилище и не обращает внимания на падение сразу нескольких за своей спиной.
Саймон мертв.
Он врывается в электрику, едва не запнувшись о порог.
Маркус мертв.
И в шаге от щитка, который управляет освещением корабля, он замирает, чтобы услышать…
– Господи боже мой… – он шепчет, чувствуя все разрастающийся холод в груди. В полутьме комнаты даже шепот звучит громко, но Гэвину незачем скрывать свое присутствие.
Потому что тварь уже знает, что он здесь.
Чавканье прекращается, уступая место зловещей тишине.
Он с трудом переставляет одеревеневшие ноги, приближаясь к повороту, и даже каким-то чудом удерживает равнодушное выражение на лице, хотя внутри все заходится криком ужаса.
Коннор втягивает длинный язык, облизывает испачканные кровью губы и мягко, даже странно тепло улыбается.
– Гэвин…
В его щупальцах – Кара: хрупкое тело с выдранными внутренностями, сломанные кости, запрокинутое белое обескровленное лицо, застывшие в вечном удивлении глаза, теперь смотрящие сквозь Рида…
«Синий» – предатель – издевательски бережно опускает тело девушки на пол, брезгливо отталкивает розовый шлем в сторону и делает плавный шаг к Риду. Будто под гипнозом, Гэвин отступает, понимая, что ему никуда не деться – вряд ли тварь позволит свидетелю уйти живым.
Сегодня у нее роскошный пир…
В дверном проеме вдруг показывается силуэт, и Гэвин сперва даже не верит своим глазам – Ричард! Он и правда ангел-хранитель, всегда приходит на помощь… Но сейчас не время для благодарности или признательности. Рид стремительно бросается к «Черному» навстречу, хватает его за руку, чтобы вытащить следом за собой из электрики, и тянет за собой на буксире, рассчитывая на то, что Коннор замешкается, пока будет огибать электрический щиток.
В голове уже рисуется прекрасная картина того, как они, зная предателя, спасают остальных членов команды и отправляют тварь в бесконечное путешествие в космосе, но…
Дверь электрики закрывается прямо у Гэвина перед носом, отрезая путь к бегству.
Он резко разворачивается, ловит насмешливый взгляд Коннора, привалившегося к щитку, и переводит глаза на невозмутимого Ричарда.
– Рик, это был он! Все это время – он! Ты видишь?
«Черный» медленно кивает, крепче сжимая руку Гэвина в своей.
– Тогда чего ты медлишь? Отправь сигнал Фаулеру и Хэнку! Я потерял свой браслет, но…
Адреналин стучит в висках, а небывалое желание жить заставляет действовать.
Ричард не реагирует на его слова, видимо, сбитый с толку от шока: Гэвин решает сделать все сам и уже ловит ладонь «Черного», подбираясь к его браслету, как тот вдруг отводит руку в сторону.
Гэвин недоуменно хмурится, повторяет движение и вновь остается ни с чем. Лицо Ричарда остается неподвижным, а стальные глаза – непроницаемыми.
Коннор, до этого с интересом наблюдающий за ними, начинает негромко смеяться: в сложившейся ситуации этот хриплый звук пробирает до костей.
– Гэвин, Гэвин… – его голос искажается, как при помехах на старой пластинке. Гэвин отстраненно думает, что наверняка инопланетная тварь не привыкла разговаривать как люди, поэтому, скрываясь среди них, вынуждена постоянно следить за своими интонациями и тембром. – Неужели ты еще не понял?..
Он встряхивает головой, избавляясь от мыслей про голос чудовища, и недоумевающе хмурится.
– О чем ты?..
Коннор вновь облизывается и широко улыбается, глядя на «Черного».
– Давай, Ричард…
Один удар сердца – и в сознании будто прорывает плотину. Гэвин зажимает рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Он вдруг понимает все: недомолвки, взгляды, исчезновения и появления Рика, каждое его сомнительное алиби. Все соединяется в общую схему, итогом которой является леденящий кровь вывод.
Он выпускает руку Ричарда; собственные теперь повисают вдоль тела безжизненными плетьми.
Это конец.
– Не тяни, брат. Двойное убийство – и покончим с этим, наконец! Почти все на корабле мертвы, и мы сможем захватить его…
Шепот ввинчивается в уши, проникает под кожу, морозными пальцами пережимая вены. Сердце как сумасшедшее бьется о ребра, желая вырваться на свободу и убежать прочь от надвигающейся смерти. Воздух застревает в глотке, отчего горло хочется разодрать собственными ногтями.
Все было на поверхности, но он не мог – или не хотел – догадываться.
– Все это время… Вас было двое?
Его вопрос не требует ответа: он и так читает его в жутком оскале твари, затянутой в синий костюм члена экипажа, видит в блестящих толикой сумасшествия и безумной жаждой крови карих глазах, потерявших былую теплоту и искорки насмешки, чувствует в холоде и безмолвии, идущем от черной фигуры рядом с ним.
Их всех обвели вокруг пальца, заставляя верить, что предатель был только один, в то время как двое из десяти не были членами команды.
Если бы Гэвин только знал об этом раньше…
Теперь уже ничего не сделать. Пятеро убиты, и «Белый» станет шестой жертвой. Хэнку и Джеффри нечего противопоставить хитрым, распланировавшим все монстрам, и переход корабля под управление инопланетных существ остается лишь вопросом времени.
Боже, он даже сам выгораживал Ричарда…
– Ну же, – Коннор подступает ближе, нетерпеливо мнется с ноги на ногу. Его пугающие щупальца сгибаются и распрямляются, демонстрируя настроение своего хозяина. – Не тяни, Ричард. Ты разобрался с Маркусом, остался этот. Потом убьем тех двоих – и все… Давай уже!
Гэвин знает – бороться нет смысла. Не с двумя тварями в закрытом пространстве.
– Я убил Маркуса…
Голос Ричарда гулко рокочет, похожий на его прежний и одновременно иной; Гэвин, не сдержавшись, закрывает глаза. Они были приятелями, тесно общались – может ли он рассчитывать, что его гибель не будет такой же мучительной, как у остальных?
Он чувствует тяжелую руку на своем плече: знакомое, такое привычное прикосновение. Каждая секунда может стать последней, и он делает глубокий вдох.
Правду говорят, что перед смертью невозможно надышаться…
Он уже готов ощутить пронзительную боль и отправиться навстречу белому свету, когда вдруг чувствует резкий рывок в сторону. Шумно втянув воздух, Рид распахивает глаза и видит перед собой спину Ричарда, а поверх его плеча – вытянувшееся лицо Коннора.
– Я убил Маркуса, потому что он обвинял Гэвина. Он угрожал ему, – Рик плавно – нечеловечески – перетекает из одной позы в другую, и «Белый» с удивлением понимает, что он принимает боевую стойку. – А сейчас ему угрожаешь ты, Коннор…
Секунда тишины на осознание, мгновение паузы на осмысление – и «Синий», зарычав, стремительно бросается вперед. «Черный» встречает его на полпути, и они яростно атакуют друг друга – в ход идут когти, зубы, щупальца…
Улучив момент, Гэвин ускользает подальше от дерущихся, приседая на корточки за щитком. Он прижимает руки к груди, низко опускает голову, тихо молится про себя, чтобы его не задело, и зажмуривается, не желая видеть происходящего.
Но невозможно отключить слух или даже хотя бы абстрагироваться от шума.
Рычание и странные, неестественные звуки снова и снова пускают мурашки по коже, постоянно напоминая, что он находится в жалком метре от инопланетных монстров. И от того, кто из них одержит победу, зависит его жизнь.
Ужас разъедает сознание, прожигает до костей, холодит кровь.
Будет ли это Ричард, по какой-то своей причине защищающий его, Рида, или же Коннор, после схватки разъяренный еще больше? Тогда Гэвину точно не стоит рассчитывать на быструю смерть…
Кажется, даже стены дрожат, когда в них врезается чье-то тело. Гэвин до крови прикусывает губу, сдерживая собственную дрожь: как долго это будет продолжаться? Сколько еще выдержат его натянутые нервы?
И будто в ответ на его мысли все стихает.
Сперва он думает, что оглох, но через несколько секунд явственно различает чье-то сбитое дыхание – и не может решиться открыть глаза, чтобы посмотреть на победителя.
Он боится, боится увидеть карие глаза, злую ухмылку и тянущиеся к нему щупальца…
Бестолковая надежда на то, что его не заметят или про него забудут, рушится, едва Гэвин слышит приближающиеся шаги. Он инстинктивно сжимается еще сильней, пытаясь вплавиться в стенку у щитка.
Еще секунду – и он наберется храбрости и взглянет в лицо смерти…
На его плечо ложится рука.
И Гэвин готов расплакаться от облегчения.
Ноги не выдерживают скопившегося в теле напряжения, и он мешком валится на пол, обессиленный и опустошенный, как никогда прежде. Он считает до трех и открывает глаза, чтобы встретиться взглядом с победителем.
Рик в пропитанном кровью черном скафандре присаживается рядом и глубоко, явно устало вздыхает.
– Я убил только Маркуса… – он небрежно пожимает плечами и добавляет чуть тише: – Если тебе интересно.
Ричард.
Победил Ричард, и в груди всколыхивается нечто необъяснимое. Облегчение? Радость? Надежда? Гэвин пока не уверен, как идентифицировать это чувство.
Горло все еще саднит и царапает, но он откашливается и, все же решив рискнуть, с вызовом отвечает:
– Не особо, – он не хочет знать, правда ли Рик убил Маркуса из-за Гэвина, или на это была какая-то другая причина…
Может быть, он просто захотел перекусить?
Зачем тогда защищать Рида от Коннора?..
Сомнения разрывают сознание, провоцируя тупую боль в висках.
– И что дальше? – отчаянный вопрос вырывается прежде, чем сбитый с толку Гэвин успевает осознать его.
Откинувший голову на стенку Ричард скашивает на него утомленный взгляд, безмолвно прося пояснить.
– Что будет дальше? Я следующий?
Голос все же срывается, но Рид сурово хмурит брови: он хочет знать, что творится в голове у Ричарда, чего ожидать и к чему быть готовым.
Вдруг он сейчас переведет дыхание и захочет подкрепить силы?
Воображение вновь рисует картины того, как его разрывают на части…
– Никто не будет следующим. Мы нашли предателя.
Он смотрит вперед, и Гэвин прослеживает его взгляд: в центре комнаты, в окружении раскиданных во все стороны длинных щупалец, лежит окровавленное тело «Синего». На его лице навеки застыла маска ярости – зло сощуренные глаза, приоткрытые губы, в оскале выставляющие напоказ неестественно длинные клыки…
– Мне жаль, что мы не успели спасти твою подругу Кару. Но теперь нужно позвать сюда Хэнка и капитана, – Ричард опирается о щиток и поднимается на ноги. Он чуть пошатывается – судя по всему, Коннор тоже неслабо его потрепал – но удерживается в вертикальном положении и даже протягивает руку к Гэвину.
Тот несколько секунд с сомнением смотрит на обычную человеческую кисть. Она ничем не отличается от его собственной, и если не обращать внимание на подсыхающую кровь на перчатке…
– И все же… – он принимает помощь и встает, надеясь, что ноги не подведут на этот раз. – Ты не ответил мне… Рик. Что дальше?
«Черный» отпускает его ладонь для того, чтобы зажать сигнал вызова на своем браслете; прозвучавшая сирена кажется далекой и незначительной. Гэвин неотрывно смотрит на Ричарда, пока тот передает информацию о том, что предатель найден, и членам команды нужно прийти в электрику.
– Дальше? Мы выпьем кофе…
Раздается негромкий звук стравливаемого воздуха, а следом за ним легкий скрежет: дверь, запертая Коннором, открывается.
– …починим наш корабль…
Свет мигает, но «Черный» быстро разбирается с разъединившимся контактом. Он вновь невозмутим, действует уверенно и четко, и, глядя на него, Гэвин тоже начинает дышать спокойней.
– …и полетим домой.
Сердце возвращается в привычный ритм, больше не пытаясь покинуть грудную клетку; мышцы, до этого сведенные судорогой ужаса, расслабляются, принося тянущую усталость, а глаза начинают безудержно чесаться. Рид стойко игнорирует все проявления слабости своего человеческого организма, не двигается с места, выслушивая Ричарда, и в награду получает теплый и до странного понимающий взгляд.
– Я ем не только человеческое мясо, Гэвин.
– Я очень на это надеюсь, – выдавливает он, а Рик вздыхает.
– Сначала я действительно собирался убить тебя. Я хотел этого, не скрою. Но потом… Почему-то я передумал.
Почему-то пошел против собрата, почему-то убил того, кто угрожал Гэвину, почему-то переметнулся на сторону людей, помогая им выжить…
– Я чувствовал бы себя спокойнее без этого признания, – «Белый» не мог промолчать, не мог не съязвить в ответ.
Они оба растеряны, потеряны – Гэвин, впервые столкнувшийся с инопланетным существом и едва не лишившийся жизни, и Ричард, убивший своего и оставшийся в одиночестве теперь уже без возможности скрыть свою сущность. Они оба все еще не уверены в том, могут ли доверять друг другу, что связывает их между собой и что движет другим.
В электрику вбегают Хэнк и Джеффри. Они застревают над трупом Коннора, тяжело дыша от быстрого бега, и переводят расширенные взгляды с Гэвина на Ричарда.
– Все в порядке? Вы живы, целы?
– Да, почти, – сложно не заметить кровь, пропитавшую черный скафандр, но Ричард в ответ на вопросительные взгляды качает головой: – Несколько царапин, не более. Угрозы для жизни нет, и это малая плата за поимку предателя.
Взгляды выживших скрещиваются на трупе «Синего». Каждый думает о своем, но Гэвин может поспорить – члены экипажа рады, что все закончилось.
И Ричард в том числе.
– Так вот кто был предателем… – Фаулер переводит дыхание, расправляет плечи и торжественно осматривает всех присутствующих. – Как же жаль, что мы поняли это так поздно. Возможно, догадайся мы раньше, кого-то мы успели бы спасти… Но судьба распорядилась иначе. Мы потеряли пятерых. Пять великолепных членов экипажа, пять замечательных человек, которые уже никогда не вернутся домой…
Норт, Бен, Саймон, Маркус и Кара. Каждый был уникальным специалистом, прошедшим сложнейший отбор, чтобы попасть в эту миссию. И для чего? Чтобы закончить жизнь, будучи убитым жестокой тварью?
Гэвин сжал зубы, чтобы не сорваться.
– Мы сообщим о нападении и о том, что при столкновении с неизвестной формой жизни погибли шестеро. Коннор тоже был членом нашей команды, и мы не должны забывать об этом.
А был ли? Тварь заняла его тело недавно, уже в космосе, или обосновалась в нем с самого начала их миссии?
– В любом случае… – Джеффри делает паузу и тяжело выдыхает. – Мы избавились от монстра, уничтожающего людей, и теперь с чистой душой можем отправляться домой. Неполадок осталось совсем немного, так что со дня на день мы совершим прыжок и прибудем к Земле…
Радостная новость отдается глухой болью под сердцем – это известие должны были слышать все члены экипажа, они должны были встретить эти слова криками и свистом, демонстрируя свой восторг от скорого возвращения…
В электрике не раздается ни одного звука. Все молча смотрят на сурового капитана.
– Мы вернемся к прежней жизни. Все вновь встанет на круги своя. Но мы уже не станем прежними: пережив это путешествие, мы многое узнали о себе и своих страхах, столкнулись с неведомым и победили его. Мы никогда не забудем погибших. Они отдали свои жизни не напрасно, и мы должны быть им благодарными. Мы должны быть достойными их.
Фаулер поднимает правую руку и кладет ее на левую сторону груди, будто принося присягу или клятву верности.
– Всегда помните о произошедшем на этом корабле.
Хэнк кивает, сурово нахмурив брови и поджав губы. Он сжимает кулаки, словно едва сдерживает гнев, но справляется с собой и кивает еще раз, очевидно, приняв слова Джеффри близко к сердцу.
Ричард кивает, сложив руки за спиной и прикрыв глаза. Он все еще напряжен, вслушивается в каждое слово, что произносит капитан, будто вот-вот ждет подвоха – вдруг тот укажет на него с заявлением, что на корабле притаилась вторая тварь? Но нет: знать об этом ни Джеффри, ни Хэнку неоткуда. Единственный свидетель стоит рядом с Ричардом и не демонстрирует стремления выложить карты на стол.
Гэвин кивает, не сосредотачиваясь на словах капитана. Голова раскалывается от гудящей боли. Горло пересохло, а пальцы все еще ледяные даже в перчатках. Он пропускает мимо ушей почти всю речь Фаулера, кроме одной фразы, которая вгоняет его в дрожь.
Никто кроме него не знает, что тварей было две. И вторая стоит между ними, готовая, как и прочие, прибыть на Землю.
Оказаться среди сотен миллионов людей, не подозревающих о ее существовании. Ходить среди них, маскируясь под обычного человека, учиться сосуществовать…
Питаться.
От картин, рисуемых излишне живым воображением, внутренности превращаются в лед.
Стоит ли доверять неизвестному существу? Или Гэвин сам ведет человечество к гибели?
Ведь теперь оно будет среди нас…