Плевок в вечность

Вэгги, завидев меня, сидящую нога на ногу в их с Чарли богатенькой тачке, разозлилась еще больше, а я нервно сглотнула, готовясь к худшему. Впрочем, я понимала, что ничто не мешает ей дать мне пару затрещин, так что лезть под горячую руку не собиралась. Пока, по крайней мере.

Очень громко хлопает дверь. Я невольно передергиваю плечами под тяжестью чужого взгляда и давлю лыбу. Иногда я ненавижу себя за то, что не могу соображать, когда нужно, потому что греть задницу в лимузине, когда в тени плюс тридцать семь — самое последнее, чего бы мне хотелось, и уж особенно после сушняка.

Продолжаю строить из себя дурочку, мол, «это» не ко мне и я тут не при чем. Отлично, Дельфи, ты просто невероятная умница, такой разумный ход.

Вот как знала, все-таки, что будет хуевый день.

Надо было надевать счастливые носки и заранее готовится к тому, что именно в мой затылок полетят все шишки. Ауч. А уже можно начинать молиться или лучше валить отсюда к чертям?..

Я хотела кое-что уточнить насчет эфира, — например, какого хера Шарлотта пустила все по пизде, — и уверенно открыла рот, чтобы тут же не менее уверенно его закрыть: телефон в заднем кармане шорт тихо вибрирует, и я с трудом подавляю недовольное сопение. Надеюсь, что это не срочно, потому что я не очень хочу подскакивать и сию же секунду мчать на другой конец Пентаграммы.

Убедившись, что Вэг занята рассматриванием ногтей, я украдкой рисую графический ключ в виде зигзага и тупо пялюсь в строку уведомлений из InTeam-a [1]. Висят три непрочитанных, и все от разных отправителей.

Задумчиво прикусываю губу, прикидывая, вставят ли мне пиздюлей за игнор. Так, ладно. Потом разберусь, сейчас точно не время и не место. Слишком келейны мои переписки, и я не очень хочу читать перевод голосовых в текст, потому переводчик даже моего имени распознать не может. Было бы обидно, если бы не смешно, когда меня называют дельфином.

Всю эту неделю я была на нервах, не могла толком ни подумать о чем-то, ни сосредоточиться. Как будто все силы помахали мне ручкой и счастливо свалили, и я осталась лежать на кровати в позе эмбриона — тупить в игрули и деградировать. Если бы в моем мозгу осталась бы одна извилина, то я бы, наверное, не особо удивилась. Да, классно, соглашусь. А после того, как девочки вынесли двери в мою квартиру со словами поднимай жопень, тупица, мы едем позориться на ТВ, я решила, что хватит с меня стресса, устрою себе выходные и буду смотреть хорроры в обнимку с подушкой. Лучше бы смыла мобильник в унитаз и не парилась.

Вэгги нервно ерзает на диване, скрестив руки на груди и, видимо, не решаясь нарушить столь приятную тишину, пялится в пол. Для кого приятная, а для кого нет, лично мне хочется хлопнуть дверью и съебать. Алло нахуй, я все еще здесь, вообще-то. Лицо у Вэгги, кстати, выглядит так, словно кто-то умер.

Если говорить честно, я ужасно устала от нее за последние две недели. Ей вряд ли нужен повод, чтобы желать мне смерти, но я заметила, что делать это она стала значительно реже. Видимо, Шарлотта все-таки провела с ней воспитательную беседу. Теперь мы ограничиваемся угрозами размазать мою черепушку по асфальту, но и это происходит не чаще, чем раз в пятнадцать минут. Засыпаю я так же, как и раньше, но теперь не боюсь хамить Вэгги при каждом удобном случае. Возможно, рано или поздно Фортуна повернется ко мне сракой, и я очень об этом пожалею.

— Итак… э-э… как все прошло? — неуверенно интересуюсь я. Губы сами собой расплываются в глупой улыбке. Чувствую себя идиоткой. Но хотя бы не испуганной идиоткой. Ожидать от человека, не умеющего держать свой гнев в узде, можно что угодно, а мне не привыкать быть начеку. Не особо привлекают перспективы быть забитой копьем экзорциста. Господь всемогущий, дай мне сил, пожалуйста, не поехать крышей.

Вэгги как-то странно мнется, мне это не нравится. Я уже начинаю думать, что она не собирается ничего рассказывать, и пошла я вообще нахуй, меня не звали и не ждали. Но для верности все же молчу. Не дай бог еще сморозить какую-нибудь тупость, мы и так на дух друг друга не переносим.

— Просто ужасно. — ого, в меня не швырнули ножом, радость-то какая, даже на вопрос ответили. — А все из-за этого транс-ублюдка и его выходок!

Ну, а чего они ждали? Что какая-то потаскушка из подворотни бросится им на шеи? Я поражаюсь, девочки. Вы либо просто тупые, либо у вас альцгеймер.

— Ах, si, Даст так и не смог отдаться в объятия вашей терапии. — наигранно грустно вздыхаю и верчу в руках помятую пачку сигарет. — Я уже готова ставить свечки. Помянем.

Чиркаю по сигаретке зажигалкой, наспех затягиваюсь, едва не поперхнувшись дымом, и шумно выдыхаю. Не очень люблю обычные, но других у меня с собой нет, а ашка осталась дома где-то в недрах моего комода.

На другом конце салона кривится Вэгги, презрительно оглядев меня с ног до головы. Ничего себе, мне даже умереть чуть больше захотелось.

— Открой хотя бы окно, — раздраженно бросила она, а потом насупилась и отвернулась. Обиженка. Видимо, у нее больше не осталось сил смотреть на меня, настолько ей мерзко и противно. Я даже не дышу на тебя, бестолочь, уймись уже.

Я фыркаю, тушу окурок о плечо и кидаю куда-то за диван. Стыдно ли мне? Не очень, перед этой тупой феминисткой особенно. Какое же она чмо. Редкостное чмо, вот серьезно.

Открываю рот, чтобы ее послать, но она, во-первых, не смотрит в мою сторону, а во-вторых, я думаю, что чем меньше буду качать права, тем больше вероятность, что она не нашаманит какой-нибудь метеоритный дождь, чтобы сжить меня со света. Поначалу мы бесились вдвоем, а потом за Вэгги начала топить Магне, и я справедливо рассудила, что лучше просто умолкнуть и переждать, иначе я могу здорово так огрести. Кто знает, может сегодня солнце в стрельце у Вэгги настроение плохое.

С интервью, кстати, неловко вышло. Ой, да кого я обманываю, этот тотальный проеб можно описать как угодно, но точно не словом «неловко». Я следила за Чарли через телефон с какого-то приложения, а потом психанула, смахнула все вкладки и закрыла лицо руками. Испанский стыд, честное слово. Но зато я узнала, что Раззл и Даззл умеют играть на фортепиано.

Мне хочется просто бегать и орать, что я говорила, так и произойдет. Падать в их глазах ниже некуда, а Вэгги все равно сведет все подозрения в мою сторону. Спокойно дышать одним воздухом с той, кого она возненавидела, ей просто не хватало выдержки. Не надоело еще кукситься? Мне бы точно надоело. Представить не могу, чтобы я кидалась на всех, кто мне не нравится, или спала с дробовиком под подушкой.

И знаете… были вещи, в которых я не сомневалась, принимая их за данность мироздания. Солнце встает на востоке, мне лучше не наливать, мешать мефедрон и водку — ну такое себе, а Чарли — девочка-тростинка, которая хочет утопить мир в лучах любви. Я бы не сказала, что она наивна, скорее бестолкова, потому что привыкла смотреть на все сквозь розовые очки. Понятие «принцесса Ада» у нее колеблется где-то между «не существует» и «это не я». Объяснять ей, что это неправильно, так быть не должно — все равно, что разговаривать со стеной. Себе дороже. Да и не особо претит.

Шарлотта Магне — загадка. И такой второй вы не встретите больше нигде. Она может быть похожа на маленького дьявола, когда злится, но на деле является невинной незабудкой. Сама невинность, вы только посмотрите, практически святая. Но как известно, чем ярче свет, тем больше теней он отбрасывает. Я уже ошиблась в Шарлотте однажды и не позволю себе вновь наступить на те же грабли.

Но она была на грани срыва. Я слишком хорошо, черт возьми, знаю, что это такое — когда все вокруг нахер рассыпается прахом, друзья — уроды с маскарада, а петля на шее уже не кажется чем-то странным. Когда считают позорищем. Когда никто не замечает. Это реально ужасно, и я не хотела бы пережить это вновь. А милая-прекрасная Шарлотта, которая, казалось, рассыпаться может, стоит не так подойти, посмотреть, и вовсе не заслужила такой участи. В этом я была уверена на все сто, и потому, скрепя сердце, согласилась помочь. Впервые за восемьдесят три года я поругалась с Воксом, а потом Билли, распоряжающаяся всеми телестудиями, как ей вздумается, его послала, и теперь они оба не могут успокоиться.

— Скажи мне вот что, — неожиданно уверенно и четко произносит Вэгги, — как тебе пришло в голову выкрасть шлюху из какого-то притона для мужиков и притащить к нам под предлогом «он хороший»? Скажи честно, ты была под амфетаминами? Чарли попросила тебя помочь. Просто по-человечески помочь. Так какого хрена ты творишь?

По-человечески? Черт тебя дери, какая ирония. Тем более, если я ни разу не видела живого человека.

— Че? Милая, ты совсем ебу дала? — хмыкнула я. — Я помогла, между прочим, но вы все благополучно проебали. И я бы не хотела перейти дорогу боссу Энт… Даста. Не-а, ни за что. Не в этой жизни. Нас с Энто… с Дастом… нас с Дастом когда-то познакомили, и я решила, что он подойдет. Вот и все.

— Подойдет? — саркастично хмыкает Вэгги, и я не удержалась от закатывания глаз. Еще немного, и она начнет плеваться ядом. — Да уж, вы оба — просто два отпетых дегенерата. Искупление — это вам не шутка. Да, к нему существует много дорог. Не все они мирные, но нужно брать себя в руки и делать хоть что-то, а не пинать хуи. Прощение нужно заслужить, заслужить собственными усилиями. И пусть никакое искупление не изменит прошлого, оно правда способно излечить. Помочь удержаться на плаву. Обрести надежду, которая, казалось, была утеряна навсегда. Я верю, что признание вины должно вести к прощению. Ты понимаешь? Нет? — проследив за моим неоднозначным кивком, который походил, наверное, больше на смирение, она устало вздыхает: — Видимо, нет.

— Не поверишь, но очень даже понимаю. Я вижу в этом толику смысла, но компенсация грехов вряд ли приведет к искуплению. Сама концепция Рая и Ада, как и Библия, не предполагает этого. Если бы вознесение было возможно, Ева давно бы уже была в Раю. — я на секунду замолкаю. — Хватит уже пытаться освятить ближних. Они в рот ебали вас и ваши радужные мечты.

— Ты вообще веришь в искупление?

— В то, что хорошими делами можно загладить плохие? Верю, но примеров не встречала. Обычно плохие демоны становятся ещё хуже.

— Может, не все еще потеряно. Не для таких, как Энджел, уж точно. — ну, я готова поспорить. — Это какой-то кошмар. От вас одни проблемы. И почему Чарли обратилась к тебе? — Вэгги сокрушенно покачала головой, небрежно махнув рукой в мою сторону. Я удивленно моргнула, и чтобы удостовериться, что не ослышалась, неуверенно тыкаю пальцем себе в грудь, вопросительно вскинув брови. — Неужели не могла найти кого-то на стороне?

— Да ты, походу, реально не догоняешь, — несколько удивленно произнесла я. — Я и так на стороне. Я ближе, чем ты думаешь, Вэгги. — девушка рефлекторно вскидывает голову, услышав свое имя. — Почему она обратилась ко мне? Ну не знаю. Может, потому, что мне два с половиной века? Или потому, что я родилась здесь? Отмечала с ней школьный выпускной? Думаешь, ты сделала бы больше? И со сколькими грешниками ты знакома лично? М? Прикинь, я еще и оббегала Семь Колец, побывала в Лимбе и увидела архангела вживую.

Смотрит Вэг на меня с нескрываемым недоверием. Так, ладно, я даже не буду пытаться ей что-то доказывать.

— Заткнись. Просто. зат. кнись, серьезно. Ты и Чарли не общались несколько десятилетий. Вина лежит на твоих плечах, и все из-за того, что ты эгоистка с манией величия. Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, не сомневайся. — настала ее очередь давить лыбу. Спасибо, не сомневаюсь, проверять не хочу. — Поверить не могу, что ты просто так взяла и записалась в фонд благотворительности. Не пора ли тебе отойти?

— Не пора ли тебе сесть на хуй? — не сдержалась я. Ой, херню снесла, не смотри на меня так. Могу даже извиниться, если хочешь. А вообще-то нет, так что отъебись. — Не записывалась я никуда. Просто так вышло. Мне позвонили, и я согласилась за неимением причин отказаться.

— Пизди, кому хочешь, Дельфи, но не мне. Я знаю, для чего тебе Чарли, — Вэгги как-то слишком заметно подчеркнула «Чарли», — и отель.

Мое имя из ее уст вообще звучит как ругательство. Но это больше походит на то, как малолетняя я называла Хелсу овцой, козой, собакой и всем животным миром, наивно полагая, что это самые страшные слова, которые только существуют.

Если Вэг боится, что я собираюсь отбить у нее девушку, то пусть боится дальше, потому что я, блять, так и сделаю, если кое-кто не перестанет кидаться на меня через слово. Их искупление мне вот вообще не всралась, я не собираюсь ходить на чай к психотерапевтам, мне не нужно лечиться от биполярки или что-то в этом роде.

Когда Чарли возвращается, я волевым усилием подавляю желание хлопнуть дверью также громко, как Вэгги, показать средний палец и уйти. Какие все грустные, ну пиздец, конец света. Загоняться в комплексы из-за той, у кого сиськи переваливаются за грани реальности — хуйня абсолютная, я в упор не понимаю, зачем они разводят драму на пустом месте.

Выходила Шарлотта, оказывается, поговорить с кем-то по телефону, и стояла она достаточно далеко, чтобы я ее не заметила. Охуеть, какие мы важные.

— Радуга внутри любого беса, — с улыбкой пропела я, подперев кулаком щеку. Чарли странно дернулась и съежилась, уткнувшись носом в колени. Поймав на себе взгляд, полный вселенского негодования, я закатила глаза. — Ладно вам, не грустите. С первой пробкой — пятно. В конце концов, все не так уж и плохо.

Я умолчала о том, что Чарли подожгла Тренча и наехала на Киллджой. Кэти заслужила, а вот ее дружок оказался не в то время и не в том месте.

— Что-то такое и должно было произойти, да? — с мрачной издевкой спросила Магне, а потом посмотрела на меня. Вопрос был чисто риторический, полагаю. — И ты все знала. Знала, что так будет.

— И я пыталась тебя отговорить, — заметила я. — Но ты не послушала, и я решила, что не буду пытаться мешать твоим грандиозным планам.

— Ну конечно, — раздраженно вздохнула Чарли. — Ладно. Забираем Энджела и едем обратно. Простите, уговорить его оказалось… гораздо сложнее, чем я думала.

Ох ты ж блять, его еще и уговаривать пришлось. А не много ли чести, простите, для сосалки с трассы? Не? Нормально?

— Стоп. Что?! — воскликнула Вэгги. — Ты издеваешься?! Подумай головой, Чарли!

— Я думаю! Да, он все испортил! Я знаю! Но-

— Тогда какого хуя?!

— Да пойми же ты, он все еще пациент отеля, а помочь ему — наша прямая обязанность!

— После такого обсера? Ну уж нет!

— Ну уж да! Я знаю, о чем говорю!

— Нет, не знаешь!

— А вот и да.

— А вот и нет!

Я, честно говоря, понятия не имею, сколько времени и сил они угробили на эту дыру «Счастья», но точно не мало, а Даст, на след которого я кое-как напала месяц назад, взял и все слил. Меня приставили к Энджелу хвостиком, дабы я следила за тем, чтобы он не кололся, а я просто-напросто не могла ему запретить. Соскочить Энджел не мог, у него посттравматическое расстройство, депрессия и что-то еще, он загнан в рамки и подавлен. Ему просто нужен покой, а также психиатр, который помог бы разобраться в себе.

Сначала, как мне показалось, все шло довольно хорошо, а Шарлотта наконец позволила себе расслабиться и упустить его из виду. Где-то под сердцем слабо теплилась надежда, что Энджел не так уж и безнадежен. Я даже готова стать его спасителем от Валентино, если понадобится. Мне не сложно, огребать я не буду. Не от Вэла, по крайней мере, уж точно.

Но без подвоха обойтись просто не могло. Теперь, разумеется, виновата тоже я: притащила какого-то придурка из борделя. О, и не забудем сегодняшнее фиаско на телевидении. И похер, что я оставалась пинать хуи в машине. Вот откровенно похер.

Вэгги пыталась отпираться. Я чистосердечно уважаю ее за попытки сопротивления местным властям (не будем тыкать пальцем, Чарли), но Даста мы забрали.

— А-э… Оу. — м-да, Энджел, неловко вышло. — Де-ельфи?..

— Да-да, это я, и я тоже очень рада тебя видеть. Залезай, Энджел, — я похлопала ладонью по месту возле себя.

Улыбнувшись, Энджел уселся рядом и загадочно мне подмигнул. Я слегка дергаю уголком губы в ответ. Ой, ловлю дежавю.

— То-о есть, вы знакомы? — скептически уточняет Вэгги.

— А не об этом я тебе рассказывала двадцать минут назад? — раздраженно спросила я.

Даст пожал плечами:

— Три года уже. Дельфи, Дельфи, смотри, вопрос на засыпку. — он разворачивается ко мне. — Что ты тут делаешь?

— Помогаю им с отелем Счастья? — недоуменно отвечаю я.

— Ты записалась в фонд благотворительности?

— А ты серьезно? Потому что одноглазая чмошница сказала мне то же самое.

— Завалите оба, пожалуйста, — прошипела Вэгги на испанском. Энджел, который ничего не понял, не обратил на нее внимания, поудобнее устраиваясь на диване. Создается впечатление, что происходящее его не ебет вообще — мозгами он здесь, но как бы и не здесь одновременно. Я же, откидываясь на спинку, фыркнула, недовольно глянув на девушку исподлобья. — Эй, ты. — она обращается к Дасту. — Ничего не хочешь сказать нам?

Повисло молчание, и неловким оно показалось не только мне. Чарли не выглядела рассерженной, но и грустной тоже: просто наблюдала за подругой и бросала на меня опасливые взгляды. Ну да, я же, блять, прямо сейчас перегрызу им всем глотки и сбегу. Вэгги разозлилась настолько, что у нее покраснели щеки, и я воздерживаюсь от очередного едкого комментария, вовремя прикусив язык. Накалять обстановку не хотела даже я, при всем при том, что меня она угнетает едва ли не больше всего.

— Что? — наконец развел руками Энджел.

— Все путем, Энджи. У них аж от радости подгорело, когда они узнали, что ты выкинул, — пробормотала я.

— Выкинул?! Черт возьми, да вы сдали назад так, что теперь никто не захочет останавливаться в нашем отеле!

— Но мы… — начала было оправдываться я, но Энджел меня перебил:

— Да не мог я по другому! — он сердито запыхтел. — На кону была моя репутация! Как тебе статейка под названием «Известнейший порноактер адской сети решил в отеле искупления пиздунка погонять»? Это бы охренеть как подорвало мой авторитет, знаешь ли.

— Мне бы твою самооценку, — вздохнула я.

— Да-да, я, — довольно согласился Даст и показательно зачесал назад белую шевелюру. Я ухмыльнулась. М-да, а он все такой же умелый показушник.

— Твой авторитет? — переспросила Вэгги. Я невольно обернулась: в ее словах звучала не только злость, но и горечь, от которой у меня мурашки по спине пробежали. — А как же Чарли? Как же отель? Твои фокусы выставили нас ебаными клоунами!

— Не-не-не, лапуль, клоуны смешные, — ухмыльнулся Даст, забавно болтнув ногой. — А вы выглядели жалко и печально. Да, прямо как дети без ручек… или ножек… о, и с прогерией! — он на секунду задумался, а потом фыркнул: — Ну вот, я сам расстроился, когда подумал об этом! А тут ликерчик есть?

Даст слезает с дивана и принимается активно шарить всеми четырьмя руками под сиденьями. Я заглядываю под свое и, кое-как обвив хвостом бутылку, верчу ее в разные стороны, задумчиво разглядывая запылившуюся этикетку. Опа, американский виски. Еще и бурбончик. Пустой правда, — там всего-то две капли осталось, — но не суть. Что он тут забыл? Чарли и Вэгги дамы, насколько я знаю, приличные.

— Какой ликерчик? — прыснула я и потрясла зажатую в хвосте бутылку. Глаза Энджела на мгновение загораются, но он замечает, что на донышке пусто, и мрачно оседает на диван. — У нас тут дыра счастья, редемпшен [2], все дела.

— Пожалуйста, постарайтесь отнестись к этому немного серьезнее, — умоляюще потянула Вэгги и требовательно на нас взглянула.

— Ага, да, — согласно кивнула я, швырнув куда-то бурбон, и примирительно вскинула руки. — Что ты, Вэгги, без проблем.

— Вообще без проблем, — поспешно согласился Даст, и тут же, гаденько ухмыльнувшись, добавил: — Только не намочи свое тако, крошка.

— Эта шутка секстисткая или рассисткая? — уточнила Вэгги.

— Выбери то, что больше бесит. Да блин, тут реально нет ликерчика? И это королевская машина?

— Ой-ой, Энджел, береги задницу, — предупреждающе потянула я и откинулась на спинку, ударясь головой. — Она тебе еще пригодится.

Глухая боль отрезвляла как нельзя кстати. Потираю ноющую переносицу и откидываю со взмокшего лба челку. Он кажется горячим по сравнению с моими ледяными руками. Кажется, через пару дней слягу с простудой и нечаянно отравлю себя сиропом от кашля. Усталость и три бессонные ночи, которые я благополучно пробухала с друзьями, давали о себе знать: желудок скрутило резкой судорогой, и мне огромных усилий сейчас стоит не ругнуться вслух, чтобы послать все к чертям собачьим.

— Убью. Клянусь, однажды я тебя убью.

— Убьешь? Ха! Погоди, я мог бы быть дважды мертв?

— Ты не… закрой свое ебало-

— И куда бы я тогда попал, а? В дважды ад? — послышался ехидный смешок. — Ты застряла со мной ой как надолго, сучка. Привыкай.

— Да ты… дубина стоеросовая…

— Кому вообще есть дело до побитых жизнью мудаков, м-м? Кругом одни клоуны, да арлекины-ебаны…

— Послушайте, — наконец вставила я, прерывая словесную перепалку, грозящей ничем хорошим не кончится. — Я понимаю, у вас у всех был трудный день. Не поверите, но я тоже очень устала. Хочу сделать дохуя важных вещей: походить, попить, поспать и тупить с друзьями в игрушки на компе, а не вот это вот все. Но хватит, пожалуйста, переводить друг на друга стрелки. — резко принимаю сидячее положение. — Не ожидать подлянки было бы просто глупо. Чарли, ты слышала хоть об одном демоне, которого эта крашеная швабра не полила помоями, м? — Чарли поднимает на меня пустой взгляд глаз-стекляшек. Я продолжаю: — Если ты веришь в себя, то не останавливайся на полпути. Еще не вечер. — ну, вообще-то вечер, но не суть. — Не надо искать вокруг виноватых. Вы ничего не исправите, если будете сраться. Только настроение друг другу испортите.

Тугой узел беспокойства внутри немного распускается, расслабляясь, когда Магне, ободряюще сжав плечо Вэгги, произносит, чуть улыбнувшись:

— Дельфи права, ребята. Я знаю… я уверена, что рано или поздно все наладится. Вот увидишь, Вэгги.

Девушка вздыхает, улыбаясь в ответ:

— Конечно.

Она доверчиво жмется к плечу Шарлотты, прикрывая единственный глаз. Энджел и я обмениваемся умиленными взглядами, но я ощущаю себя очень неуютно, как только отворачиваюсь и прислоняюсь лбом к холодному окну. Даже пересчитывая яркие неоновые вывески, пытаясь как-то отвлечься, я все равно не могу отделаться от этого чувства копошения в груди.

Наладится? Ну да.

Хотела бы и я в это верить.